Бес психиатрии

Как бывает чаще всего, наша любовь получилась нечаянно и обрела силу, получив общее дело.  Меня страшно интересовало все, чем она занималась,   и потому я стал бывать на ее лекциях.  Это был основательный курс клинической психиатрии, который я слушал внимательнейшим образом и с огромным интересом в течение целого года. Она относилась к моему новому увлечению скептически, но, тем не менее, помогла завести дружбу с психиатрами в клинике имени Павлова. То было удивительное время. Я наблюдал, сопоставлял карты, делал свои выводы... Время летело незаметно: события не успевали втискиваться в предлагаемые им рамки.  Примерно тогда и были написаны рассказы "Рассеяние" и «Стал ли белым закат?»
          Задумался я о том времени почему-то только теперь, обретя пусть и небольшой, но все же разнообразный опыт наблюдения. Я заметил, что, копаясь в разных картах, разбирая всевозможные случаи, неизбежно наполняешься неким цинизмом. Сначала я его не замечал, потом наблюдал сам себя как бы со стороны, а потом... ну, как бы это сказать? Потом я ощутил, что безвозвратно что-то потерял. Я стал как-то спокойнее читать книги о героизме, я перестал восхищаться верностью, мужеством, самопожертвованием... У меня, как-то трансформировалось отношение к этим явлениям, как  неизбежно трансформируется отношение к женщинам у мужчины-гинеколога. Нет, оно не притупляется, это не так. Просто становится не таким, как у обычного мужика, пусть даже и врача...
Началось это, я думаю, с карты А.Швейцера, когда я точно вычислил, почему он сбежал в Африку... Увы, сегодня я уже не могу написать «уехал»...  Нет, я не скажу почему, поскольку, все-таки цинизм меня еще не переполнил окончательно. А после я стал наблюдать за собой... Вот я предложил помощь человеку и тотчас признался себе, что дело не в том, что я добрый и хороший, а в том, что здесь налицо обычная компенсация, эхо некоторых давно минувших событий. Вот я пишу письмо женщине, тщательно уговаривая себя, что письмо если не деловое, то, во всяком случае, просто платоническое...
- Ага-ага,- говорит внутри тот самый бес, который знаком с психиатрией на понятийном уровне...- Отчего  же ты не написал нечто подобное Сергею? Ведь его мнение могло бы быть куда полезнее?
  - Да, нечем крыть, - соглашаюсь я. - Но что же мне делать? Не писать?
  - Почему? - бес доволен собой, - со стороны все нормально выглядит. Комар носа не подточит. Только мне больше не говори о платонических отношениях, и вообще не строй из себя аскета и бессеребрянника. А то, как бы бессонница потом не замучила.
  - Ладно,- говорю, - чего уж теперь...
И писать не стал... Никому не стал. Ни ей, ни Сергею. Получается, что ничье мнение меня, в сущности, уже не интересует. А вся эта трепотня, просто способ распустить хвост. Бес прав. Но бессонница, по-видимому, придет все равно. Черная, холодная и беспощадная...

Амстердам. 2000