Одно на пять сотен

Одно на пять сотен.
«Эх!»- подумал он и опустил руку в карман. Там только горсть в пять-шесть монет. Негусто. Зачерпнул всё, кинул на середину стола. В начале вечера было ведь раз в пятьдесят больше! Лишь сейчас он подумал об этом. «Это всё?» – ехидно спросил противный субъект с дымящейся под густыми усами сигарой. «Ну да», – тихо ответил он. «Ха, тогда и мы по маленькой!» – произнес огромный лысый мужик, сидевший справа и аккуратно отсчитал ровно сто двадцать. «Даже смешно», – нехотя положил такую же сумму на стол игрок, чем-то похожий на Ивана Васильевича Грозного. «Продолжим, господа», – сказал Усатый, потушив сигару и взяв в руку плотную колоду. Раздал очень быстро, карты вновь плохие, но играть можно. Он сидел очень смирно, не слишком внимательно следил за мельтешением перед глазами карт. «Ваш ход, Кирилл Иванович», - протянул Грозный, забирая карту из колоды. «Ах, да», – и на стол легла шестёрка пик. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что она повторяет ход. Бросил взгляд на веер в руках – ничего. Надо добирать. Вытянул одну. «Ну и рожа! Это ж сколько лет такую бороду растить!» – поразился он и хотел было пропустить ход, как вдруг заметил – масть совпадает! Это ж тот, кого он ждал уже шестой час – пиковый король! «Пожалуйста», – нарочито вежливо проговорил Кирилл Иванович, положил бородатую рожу на стол и мельком взглянул на сдающего. Лицо не передавало ни тени беспокойства, однако рука слегка дрогнула, когда тянула пятую карту из стопки в центре. «Ха-ха, вот и твоя очередь проиграть, скотина!» - злорадствовал про себя обидчик. Усатый внимательно глянул на свежие листы бумаги и, осторожно придерживая каждый за уголок, по очереди опускал на стол, пока на руках не остался только один. На него он глянул ещё внимательней, как бы оценивая, после чего открыл. Дама крести! «Блин», – только и успело пронестись у него в голове. «Двадцать восемь», – недовольно прохрипел царь и отложил карты. «Просто восемь», – повертел в руках шестёрку и валета бубей Лысый и ловко забросил их точно в кучу сетчатых на «рубашке» листов, которую собирал победитель. «Минус десять, как вы поняли», – вот что сказал этот Усатый, достав из коробочки, лежавшей на краю стола, ещё одну сигару. Кирилл Иванович же глянул на три своих карты – туз крести, это одиннадцать, девять черви – ещё девять, в сумме двадцать, ну. И валетик. «Двадцать д-два», – слегка заикнувшись, проговорил он. Усатый недоверчиво зыркнул на него, однако, карты принял из его рук, даже не посмотрев. Все поменялись местами, как положено, курильщик сказал: «Продолжим,» – и вновь стал раздавать карты. На этот раз вообще не пошло. Первый же ход под него – две семёрки, шестёрка и пиковый король! Правда, и Лысый собрал с полколоды. Игра не шла. Опять Сдающий остался с одной картой, так же внимательно посмотрел на неё… Не открыл? «Козёл,» – пронеслось у Кирилла в голове. Ходит Лысый. Выложил карт пять, пришлось снова добирать – один отстой. Смог положить одну лишь восьмёрку – но и то хорошо, от восьми очков избавился, и так ж достаточно за раунд набрал. Грозный ход пропустил – странно. Опять Усатый, смотрит внимательно на ту же карту, открывает и кладёт на стол. Дама крести! Так не бывает, нет! На руках у Кирилла Ивановича двенадцать карт. «У меня тридцать четыре», – произнёс Лысый, снова бросив карты точно в колоду, которую собирал главный. Грозный немного подумал и сказал, что у него шестнадцать. А он всё считал, судорожно перебирая разноцветные листы. «Шестьдесят семь и восемь… Семьдесят три, нет, семьдесят пять и король… Семьдесят девять, вроде…» Сложив в уме и ещё не понимая, что это значит, он сказал: «У меня стало сто один.» Три пары глаз сразу уставились на него: хищные, маленькие и чёрные, как угольки, Ивана Васильевича, широко открытые, но пустые Лысого и совершенно умопомрачительные, взглянуть в которые страшно, у Усатого. Последний первым подал голос: «Сто один, говоришь? Дай, я посчитаю». Прошло секунд двадцать, по ходу которых Кирилл Иванович понял: 101 – это победа! И все деньги будут его, около пятисот! Это хоть на десятую возместит потери вечера – и он уйдёт победителем из этого ужасного  места, куда не вернётся больше! «Вы ошибаетесь, дорогой. У вас восемьдесят. 80 плюс 22, как вы сами понимаете, не 101, а 102.» Как? Что? «Как?» – удивился он и взглянул на Усатого. Тот спокойно сложил карты в стопку, зажёг новую сигару и по-прежнему ехидно процедил: «Ваши ставки, господа». 102? Не может быть! Он врёт! «Урод»» - пронеслось в голове. «Все вы уроды! У меня было сто одно, я выиграл!» – крикнул он в ярости – сердце очень, слишком быстро, в висках стучало, а руки сами сжались в кулаки. «Уроды! Уроды!» - ритмично барабанила одна и та же мысль. «Кирилл Иванович, вы ставить будете?» – вернул его к жизни противный царь. «Да!.. Нет», - после  того, как рука опустилась в карман и не нашла НИЧЕГО, он осознал страшную истину: «Я спустил пять с лишним штук в один вечер!» «Если не ставите, то уходите вон, дорогой!» – пустив в потолок клубок дыма, отвратительным голосом говорит Усатый. Кирилл Иванович молча встал из-за стола, одел пальто, с трудом попадая в рукава, широкополую шляпу и, буркнув: «До свидания, господа», вышел. Брёл он по улицам и думал о том, какой же он осёл, не обращая внимания на всё происходящее вокруг. Да и смотреть было особо не на что: редко проезжали машины, освещая тротуары ярким светом фар, пару раз встретились спешившие домой люди да группа молодых людей, пивших пиво и постоянно смеявшихся. Лёгкий свет уличных фонарей лился по слегка мокрому асфальту, отчего на нём, приглядевшись, можно было заметить собственное тусклое отражение. Так, спокойным шагом он добрался до своего двора, прошёл через арку и заметил двух молодых людей, стоявших возле одного из подъездов соседнего дома. Вдруг они приблизились к нему. «Слышь, мужик, у тебя сигаретки не найдётся?» – спросил один низким голосом. «Н-не курю», - тихо сказал он. «Ну и идиот!» - был ответ, на что другой добавил: «Ну, не хочешь сигаретку дать, снимай пальтишко!» «Ага, и шляпу!» Кирилл Иванович внимательно, но спокойно осмотрелся, пожал плечами. Медленно вынул руки из рукавов, отдал пальто одному из ночных незнакомцев. Снял шляпу, осмотрел её и, шмыгнув носом, передал другому грабителю. «Хе, мужик, спасибо! А ботиночки?» «Пошли бы вы знаете куда? И так немало перепало!» – совершенно не подавая признаков волнения, сказал он в ответ на это. И мерно, степенно двинулся в сторону своего подъезда. Даже не оглянулся. Два отморозка кричали что-то вслед, наверняка даже угрожали, но за ним не пошли. Сел в лифт, открыл дверь квартиры. В прихожей он машинально хотел снять свою любимую шляпу – её не было. Он не стал мыть руки, не стал раздеваться. С трудом двигая ногами, дошёл до кровати. И, будто подкошенный невидимой пулей, с огромной усталостью повалился на покрывало. Уснул тяжёлым сном.