Капризная принцесса и нищий 5, 6

                       Глава V

То ли ослушница, то ли изгнанница,
Дщерь королевская, светлая странница,
Снова нас сводит судьба.
Примешь ли сердце горячее, страстное,
Что не живет без любви и опасности…
Ныне решишь ты сама.

   В Ирнаве Ариану приняли достойно ее королевскому происхождению. Сам граф и два его сына, оставшиеся в замке, вышли встречать принцессу к самым воротам.
   – Мы счастливы приветствовать Ваше королевское Высочество в нашем замке, – сказал с глубоким поклоном хозяин, – отныне он в вашем распоряжении.
   Несколько дней Ариана с наслаждением принимала знаки внимания, она, наконец, снова почувствовала себя принцессой. В замке наблюдалось оживление, какая-то предпраздничная суета. Когда девушка полностью пришла в себя после нелегкого испытания, которое ей пришлось пережить, она обратила внимание на происходящее.
   – Похоже, что в замке ждут гостей, – заметила она в присутствии Саваля.
   – Да, Ваше Высочество, и вы – самая почетная гостья.
   Принцесса только пожала плечами. Ее собственное положение было ей неясно. Кто она – в чужой стране, без всяких средств, без свиты (если не считать вилецийского графа и подобранную на дороге нищенку)? Окружающие упорно делали вид, что ничего не знают о ее неравном браке с трубадуром. Или впрямь не знали о нем? Ленти оставил ее здесь, ничего не сказав о том, куда едет и когда вернется. Совершенно случайно Ариана столкнулась с трубадуром в одном из замковых коридоров.
   – Ты – в замке? – изумленно спросила она.
   – Счастлив видеть Ваше Высочество такой прекрасной и цветущей, – он поклонился ей так, словно был дворянином из ее свиты.
   – И давно ты вернулся?
   – Четыре дня назад.
   – Не слишком-то счастлив ты меня видеть, – против воли обида явственно прозвучала в словах Арианы.
   – Я полагал, что ТЫ не очень хочешь увидеть меня. Ты заняла свое место, принцесса.
   – Мое место? Какое? Я очень хотела увидеть тебя, чтобы спросить о некоторых вещах, – разволновалась Ариана.  – Зачем ты солгал мне?
   – В чем солгал? – трубадур вскинулся, словно ее слова обожгли.
   – Ты говорил, мы едем в Вилецию.
   – Обстоятельства изменились. И потом в Беатринии почти никто не знает неллийскую принцессу, и ты под защитой, – он огляделся по сторонам. – Идем в другое место, нелепо ругаться посреди коридора.
   – Идем. И не думай, что твои объяснения меня удовлетворили.
   На этот раз Ариана решилась отбросить все предрассудки, стеснение и страхи. Она хотела разъяснить свои многочисленные сомнения. Ленти взял ее за руку и быстро повел по коридору, свернув несколько раз, они остановились перед дверью. Ленти отпер ее ключом. Комната, предоставленная трубадуру в замке, была не то чтобы роскошна (по королевским меркам), но бродячих музыкантов в такие покои точно не пускают.
   – Ты здесь живешь? – с порога Ариана беглым взглядом окинула помещение.
   Резная мебель, наборный паркет, дорогие гобелены, бархатный балдахин над широкой кроватью…
   – Да, – просто ответил он и жестом пригласил девушку зайти внутрь.
   – Видно, ты оказал немалые услуги графу Кленару.
   Принцесса сделала несколько шагов и обернулась. Трубадур стоял, прислонившись спиной к закрытой двери и, кажется, был настроен отмести любые упреки как палую прошлогоднюю листву. В лице его было заметно некоторое напряжение, словно он решал про себя, как лучше оправдаться, чтобы не выдать… Не выдать чего? 
   – Ты ошибаешься, никаких услуг я ему не оказывал, – Ленти качнул головой в знак отрицания.
   – Я ничего не понимаю. Что мы тут делаем? С какой целью ты морочишь мне голову? И не говори мне, что еще в Трении ты не собирался в Ирнав, – возмущенно заявила принцесса.
   – Но это правда. Я думал отвезти тебя в Вилецию к родителям Саваля, – с видом оскорбленной невинности пожал плечами «охотник за невестами».
   – Я не верю ни одному твоему слову: попасть в Вилецию через Беатринские Катранты невозможно, – тоном обличителя выговорила она.
   – Кто тебе сказал?
   – Я приказала Яле расспросить людей в замке.
   – И что же они говорят? – непонятно чему улыбнулся трубадур.
   – Все в один голос утверждают, что дороги на Вилецию давно не существует: ее завалило.
   Сказав это, Ариана почувствовала себя какой-то обессилившей, она присела на краешек массивного кресла, кстати оказавшегося рядом, и опустила голову. К чему были все эти обвинения? Да, он ей лгал. И что же дальше? 
   – Я знаю другую дорогу, – спокойно сказал он.
   Девушка едва не задохнулась от подобной наглости. Покинув свою подпорку, Ленти в два шага оказался рядом с креслом.
   – И ты – не лжец, – слова прозвучали горько и устало.
   – Нет, клянусь честью.
Ариана подняла удивленные глаза:
   – По какому праву ты бросаешься такими словами?
   – Я не бросаюсь.
   Она не сразу нашлась, что и сказать на это. С момента их встречи с графом Таленротом и поведение Ленти и отношение к нему как Саваля, так и других знатных господ стали совершенно необъяснимы, если только… Ариана вдруг поняла, что в отличие от Матти трубадур не играет благородного господина. Различие было очень тонким, потому что дудочник, как хороший артист, был достаточно убедителен в роли графа, но он был в роли.
   Принцесса машинально взяла со столика, стоявшего рядом с креслом, крошечную резную шкатулку и стала вертеть ее в руках.
   – Так кто же ты, человек с десятком имен и лиц? Не скажешь.
   – Не сейчас.
   Ариана поставила шкатулку на место.
   – Это невыносимо, – она порывисто встала, – ты таскаешь меня словно деревянную куклу, которую переодевают перед следующим представлением и дергают за веревочки. Я устала быть бездушной марионеткой в твоей игре. Зачем я тебе понадобилась? Лишняя головная боль. Я думала, что ты оставил меня здесь, чтобы избавиться. Но ты вернулся… 
   Она отошла к окну, ей не хотелось смотреть ему в лицо, так говорить было легче. Из окна был виден большой двор перед главным входом. Группа всадников, по-видимому, только что прибыла в замок.
   – Кто-то приехал. Что здесь должно произойти, наконец? –  полуобернулась она в сторону собеседника.
   – Свадьба.
   – Чья свадьба?
   – Старший сын нашего хозяина женится на дочери маркиза Шартена. Нас пригласили присутствовать на этом событии, – Ленти встал рядом с ней у узкого окна. – Это, наверное, гости. Вон тот человек в алом плаще – это герцог Агранте.
   – Тебя позвали петь на свадьбе?
   – Нет, петь я не буду. Мы тоже гости.
   – Граф приглашает в свой замок человека, разыскиваемого за оскорбление короля. Это, по крайней мере, странно, – Ариана пристально посмотрела в глаза «нищему», с которым ее обвенчали около месяца назад. –  Ты не боишься, что твоей головой Кленар может закрыть свои разногласия с сюзереном? Что тогда ждет тебя? Что будет со мной?
   – Нет, этого я не боюсь, – ответил на первый вопрос Ленти. –  Если я попаду в руки Длинноносого, меня ждут пытки и плаха, но ты станешь свободной.
   Девушка вздрогнула:
   – Зачем ты говоришь так, это жестоко. Что такого я сделала тебе, чтоб так меня ненавидеть?
   – Ариана, – он взял ее руки в свои, –  Ариана. Я многого не мог сказать тебе раньше, не могу и сейчас. Знаешь, зачем я целый месяц играл на мандолине в Гранете? Чтобы видеть тебя каждый день, чтобы украсть тебя из-под венца. Я сумасшедший, это верно. К тому же я такой же дурак, как и другие. Я люблю тебя, но не нашел подходящих слов и времени, чтобы сказать об этом, а песням моим ты не веришь.
   Трубадур вдруг выпустил ее руки, обнял и поцеловал. Принцесса не успела никак отреагировать на его действия,  потому что… все это было уже как-то слишком. Что ни говори, а позволять себе такие вольности! Подумаешь, муж… ой! 
   – Ленти.., – она не могла найти слов, чтобы что-то сказать, не могла найти сил, чтобы оттолкнуть его.
   – Ничего не говори, – он снова стал целовать ее.
   В дверь постучали.
   – Кто там? – не разжимая объятий, громко спросил трубадур.
   – Это я, Вален, – ответил приглушенный голос Саваля.
   Ленти поцеловал руку принцессы, затем легко подхватил ее на руки, донес до кресла и усадил в него.
   – Прости, я сейчас, – извинился он и быстро вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
   Двух минут, которые он отсутствовал, хватило принцессе, чтобы как-то разобраться в своих ощущениях. Она была счастлива. Совершенно удивительно и необыкновенно счастлива. Теперь Ариана поняла это со всей ясностью откровения. Красивый и загадочный, талантливый и бесстрашный, Ленти с каждым днем волновал ее все больше, просто девушка не решалась признать этот факт. Ей казалось неприличным так быстро менять свои чувства, совсем недавно ее сердце вроде бы принадлежало другому. Но стоило ли об этом вспоминать? Нет, нет и нет. И сравнивать их было ни к чему. В конце концов, влюбляются не в гербы, а в людей. Разве она не убедилась, что трубадур не опозорил бы любого герба. И даже, если бы сейчас на пороге возник Феликс, ничто не дрогнуло бы в глубине ее души.
   Дверь открылась, за спиной Ленти стоял Феликс.
   – Ваше Высочество, этот господин утверждает, что является подданным вашего отца. Он просит позволить ему засвидетельствовать свое почтение Вашему Высочеству, – тоном царедворца, приближенного к высочайшим особам, доложил трубадур.
   Несколько секунд принцесса молча взирала на почтительно склонивших головы молодых людей. Кого из них можно было бы считать более красивым, сказать было не просто. Дело вкуса, как говорится. Неллиец был несколько выше далеко не малорослого Ленти, приблизительно одного с трубадуром возраста и сложения. От волнения щеки Феликса покрыл яркий румянец, от чего русоволосый дворянин с большими карими глазами стал похож на застенчивую девушку-красавицу. Но что-то в облике странствующего поэта делало его не то чтобы старше, а… Ариана вдруг поняла, в чем состоит эта разница – в выражении глаз. Взгляд Ленти обычно был уверенным и даже дерзким, если он специально не изображал, растерянности и страха, как тогда при встрече с разбойниками. Девушка замечала и раньше особый блеск в глазах трубадура, когда он смотрел на нее. Пожалуй, в нем было и восхищение и даже страсть, но никогда в черных бездонных омутах – глазах загадочного Ленти – не всплывало выражение робкого обожания, с каким смотрел на принцессу Феликс. Возможно, поэтому Ариана не была уверена в чувствах человека, с которым ее неожиданно и странно связала судьба. 
   – Я приму его позже.
   Выбор пришел мгновенно, принцесса скользнула отсутствующим взглядом по Феликсу, ее глаза встретились с глазами Ленти.
   – У Вашего Высочества еще есть распоряжения для меня?
   – Да, останьтесь, Вален.
   Она назвала его так, как звал его Саваль. Феликсу пришлось молча удалиться, он принял ее отказ как должное, вряд ли догадываясь, что он на самом деле означал. Ленти закрыл за собой дверь.
   – И какие же будут распоряжения? 
   – Поцелуй меня.
   Четверть часа пролетела как одно мгновение. Ариана сидела на коленях у Ленти, его поцелуи совсем закружили ее головку. Наконец, она отстранилась и попыталась придать улыбающемуся личику строгое выражение.
   – Правда, что ты собирался украсть меня? Почему?
   – Потому что люблю тебя. Разве можно было спокойно смотреть на то, как Вилетрисса пыталась продать тебя кому побогаче? 
   – А я не знала, кого просить о помощи. Неужели ты ничего не боишься? За похищение принцессы – смерть по законам любого королевства, – Ариана словно пыталась заглянуть через глаза прямо в душу Ленти.
   – Я часто сочинял баллады о бесстрашных рыцарях, вот и разучился бояться, – пошутил трубадур. – А если серьезно, бояться и трусить – не одно и тоже. Да, я боялся. Боялся, что ты не полюбишь меня, потому что сердце твое было занято.
   Девушка вспыхнула и опустила глаза:
   – Кто тебе сказал?
   – Ревность.
   – Ты убьешь его?
   – Как пожелаешь. Если он безразличен тебе – безразличен и мне.
   Ариана не пыталась отрицать своей бывшей симпатии к Феликсу. Она сразу поняла, что Ленти знает, и кем было занято ее сердце, и то, что это чувство уже покинуло его. Впрочем, если это увлечение можно было назвать чувством.
   – Откуда только он тут взялся? – не удержалась от вопроса Ариана.
   – Насколько я понял, он нанялся на службу к герцогу Агранте и прискакал за полчаса до своего нового господина, чтобы оповестить хозяев о его прибытии, – с едва уловимой ноткой превосходства ответил трубадур.
   И лишь теперь принцесса до конца поняла, что именно отличало Ленти от Феликса и многих других. У трубадура был взгляд независимого человека, человека, который не служит никому. Он никогда не нанимался к хозяину, не присягал на верность господину. Получая плату за свой талант и искусство, он оставался свободным как ветер. И в этом отношении положение трубадура было совершенно уникальным в обществе, где все связаны служением и зависимостью, кроме разве что королей. 
   – А я, кажется, поняла, чем ты прогневил Адварта, – как будто вне связи с предыдущим разговором обронила Ариана.
   Ленти только приподнял бровь.
   – Не скажу, не жди.
   – Ну-ка, признавайся, о чем ты подумала,  –  трубадур сделал вид, что собирается ухватить девушку за плечи и потрясти.
   –  Нет, нет, не скажу. Ты мне не говоришь, и я помолчу, – Ариана вывернулась из его рук и оказалась на ногах.
   Он хотел было вернуть ее к себе на колени, но принцесса была уже возле двери:
   – У тебя загадки, у меня догадки. До встречи, – она отправила своему «нищему» воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
   В замок съезжались гости, наконец, прибыла и невеста с родителями и целой свитой мелкопоместных дворян. Все это время Ленти старался держаться в тени, не афишируя своего присутствия в замке. Однажды принцесса видела трубадура выходящим из графских покоев вдвоем с герцогом Агранте. Она находилась слишком далеко, чтобы слышать их разговор. Сказав друг другу пару фраз, мужчины разошлись в разные стороны.
   В отличие от Ленти Ариана ни от кого не скрывалась. Хотя присутствие путешествующей практически без сопровождения принцессы и вызывало некоторое недоумение, ей почтительно кланялись и не задавали вопросов. Более других ее присутствием в Ирнаве был поражен, конечно, Феликс. После того, как прекрасную даму его сердца выдворили из королевского замка в качестве жены какого-то нищего калеки, бедный влюбленный с горя подал в отставку. Это произошло на третий день отсутствия Арианы в Гранете. Ему не пришло в голову «освободить» принцессу путем убийства навязанного ей мужа, но оставаться на службе у Вилетриссы он просто не мог. Юноше ничего не оставалось, как отправиться на поиски какого-нибудь знатного и богатого феодала, нуждающегося в благородных воинах. Поскольку Феликс ехал верхом всю дорогу, он значительно раньше принцессы и ее спутников оказался в Беатринии. Почему спрашивается в Беатринии? Просто ему не хотелось поступать на службу к кому-нибудь из бывших женихов Арианы, и Беатриния показалась ему наиболее подходящим местом. Можно было бы отправиться в войско короля Сбароса, но чтобы добраться туда, нужно было подкопить денег на дорогу. Так Феликс попал в наемники к одному из самых крупных вассалов беатринского короля – герцогу Агранте.
   Теперь молодой дворянин терялся в догадках, каким чудом попала на графскую свадьбу прекрасная изгнанница, и куда подевался тот отвратительный тип, с которым ее обвенчали в Гранете. Когда принцесса соизволила дать ему аудиенцию, после положенного приветствия Феликс набрался храбрости и сказал:
   – Ваше Высочество, если вы соблаговолите, я был бы счастлив служить вам верой и правдой. Я попрошу благородного герцога, моего господина, освободить меня от принятых мною на себя обязанностей.
   – Благодарю вас, сударь. Но средства мои ограничены, и я не могу содержать большой двор, – с вежливой улыбкой отказала его просьбе принцесса. – Скажите, давно ли вы покинули Гранет?
   Выяснив, что он уехал практически сразу после того, как она сама ушла из замка, и не может сообщить ничего нового о его обитателях, Ариана быстро отпустила юношу. На этот раз несчастный влюбленный ушел глубоко опечаленный, он понял, что прекрасная дама не желает видеть его подле себя. Почему она принимала услуги двух иностранцев, осталось ему непонятным.
   Свадьба состоялась со всем великолепием, подобающим данному случаю. На празднике Ариане вдруг стало грустно и даже чуточку обидно. Невеста, всего лишь дочь маркиза, выглядела настоящей королевой. Довольно милая девушка просто сияла от счастья и сознания исключительности этого момента в ее жизни. Очевидно, брак заключался с учетом сердечной склонности молодоженов, это было видно и по невесте и по жениху. Нельзя сказать, чтобы почетная гостья завидовала виновникам торжества, просто ей было жаль, что ее собственная свадьба была лишена всех этих атрибутов: поздравлений, танцев, подарков, радостных лиц. Ленти сидел, надвинув на глаза шляпу, среди дворян невысокого ранга поодаль от главного стола, за который само собой усадили Ариану. Он держался как можно дальше от музыкантов, игравших на свадьбе, и всеми силами пытался поменьше попадаться на глаза знатным дамам.
   Находясь не в лучшем настроении, принцесса обратила внимание на одну странную деталь: титулованные гости за главным столом очень мало пили и время от времени обменивались многозначительными взглядами. Создавалось впечатление, будто они ждут какого-то важного события, но ничего из ряда вон выходящего не происходило. Часам к двум ночи уставшие дамы начали покидать пиршественный зал, торжественно удалились молодожены, отправилась к себе и Ариана. Вслед за ними вскоре встали из-за стола хозяин замка, его младшие сыновья, герцог Агранте, маркиз Шартен – отец невесты – и несколько баронов. К ним также присоединился граф Таленрот. Ленти, пользуясь тем, что внимание его соседей было обращено в сторону их сеньоров, незаметно выскользнул из зала.
   Пир продолжался. В отсутствие титулованных особ вассалы веселились во всю. Тем временем за закрытыми дверями Оружейного зала состоялось некое секретное собрание знати, на котором также присутствовали два малоподходящих персонажа – трубадур и священник, венчавший накануне молодых.
   Веселье не ослабевало на второй, на третий, на пятый день. Гости не торопились разъезжаться. В самом разгаре очередного пира в зале появился человек в запыленном плаще. Лавируя между танцующими, он пробрался к главному столу и обратился к графу Кленару:
   – Мой господин, сюда едет король с отрядом в три сотни всадников.
   Гонец говорил в полный голос, поскольку из-за шума и музыки услышать его могли только ближайшие соседи хозяина. Его слова достигли и слуха Арианы. Саваль тут же встал и через пару минут вернулся к столу вместе с Ленти.
   – Я прикажу закрыть ворота и поднять мост, – сказал граф Кленар, когда трубадур оказался рядом с ним.
   Герцог Агранте согласно кивнул головой.
   – Нет. Тогда Ирнав станет ловушкой для всех нас. Мы покинем замок, еще не время, – тоном человека, имеющего право высказывать свое веское слово, вдруг возразил трубадур. – У вас праздник, граф.  Даже король не смеет нарушать законы гостеприимства.
   – Вы можете не успеть скрыться, мне доложили, что Адварт близко, – предупредил хозяин, – у него достаточно людей, чтобы прочесать окрестности.
   – Ничего, у меня есть средство обвести его вокруг длинного носа, – вполголоса сказал Ленти. – Ваше Высочество, – обратился он к Ариане, – вам лучше остаться…
   – Я иду с вами.
   – Ваше Высочество, ваш отъезд не останется незамеченным, – попытался вежливо остановить принцессу Саваль. – Король Адварт в часе езды отсюда.
   Ариана и сама уже подумала об этом, ее порыв мог только повредить Ленти. Она уже хотела согласиться на уговоры, но трубадур опередил ее:
   – Тем лучше, – его глаза сверкнули азартом. – Ее Высочество желает немедленно продолжить свое путешествие.
   Было видно, что Ленти мгновенно изменил свой первоначальный план, и новый нравится ему даже больше. Не имея ни малейшего представления о том, что он задумал, принцесса искренне поблагодарила радушного хозяина за оказанное гостеприимство, попрощалась со знатью. С достоинством покинули пиршественный зал неллийская принцесса и ее «свита», их сопровождал Аренан – средний сын хозяина. Пока они поднимались по винтовой лестнице, Ленти о чем-то шептался с молодым графом. Аренан понимающе кивал трубадуру, казалось, они прекрасно понимают друг друга, ведь именно Аренан возглавлял маленький отряд замковой стражи, который Ариана и ее спутники встретили по дороге из  Эфри-Тьера в Ирнав.
   Все сборы беглецов состояли в переодевании в дорожное платье, по настоянию Ленти они не взяли с собой ничего, даже «приданого» принцессы. Тем временем им оседлали четырех коней, через полчаса Ариана, Ленти, Саваль и Яла выехали за ворота замка. Они проскакали вдоль его северной стены на глазах у приближающегося отряда короля. Когда четверо всадников сворачивали за угол, Ленти оглянулся: им вдогонку уже неслись во весь опор человек пятнадцать-двадцать. 
   –  Скорее за мной, – крикнул спутникам трубадур и пришпорил коня.
   Теперь они были не видны преследователям. Беглецы мчались по каменистой дороге, уходящей в сторону от Ирнава, вскоре они влетели под сень негустого леска. Между деревьями тут и там лежали большие серые валуны в полтора-два человеческих роста, каких всегда немало встречается в предгорье. Ленти натянул поводья возле одного из камней.
   – Почему мы остановились? – недоуменно спросила Ариана.
   – Сейчас, он должен быть уже здесь, – вместо ответа сказал трубадур.
   Тут же валун сдвинулся с места, из образовавшегося прохода появился Аренан. Ленти и Саваль спрыгнули с коней, трубадур помог сойти с коня Ариане, Яла сама справилась с этим. Вход в подземелье был достаточно велик, чтобы туда могли войти и лошади. Аренан нажал рычаг, камень вернулся на место. Сначала они миновали две большие пещеры, коней оставили во второй, так как дальше подземелье резко сужалось и в высоту и в ширину.
   –  Мы возвращаемся в замок? – догадалась Ариана.
   –  Да, Ваше Высочество, – подтвердил Аренан.
   Принцесса мысленно «пожала плечами»: сам черт не разберет этого Ленти, когда он заметает следы. Менее чем через час они добрались до подземелья Ирнава.
   – Теперь нам понадобится тележка с осликом, на каких крестьяне привозят овощи в замок, крестьянская одежда для мужчины, женщины и двоих детей, мальчика и девочки, кувшин воды и кружка, – сказал графскому сыну трубадур, когда проводник довел их до места.
   – Хорошо, я все устрою, Вален. Посмотрю, что там делается, и скоро вернусь, – пообещал Аренан.


                       Глава VI

Бесшабашному страннику эшафот иль кистень.
Ах, принцесса прекрасная… может это лишь тень?
Горы дикие, страшные, как стена впереди,
И герою отважному через них не пройти,
А куда ж слабой девушке, если здраво судить.


   Граф Кленар принимал своего сюзерена. Казалось, он был преисполнен счастья и гордости от сознания того, что сам король почтил своим присутствием свадьбу его старшего сына. Поджарый и длинноносый король Адварт до странности напоминал сейчас гончего пса, который случайно сбился со следа. Когда отряд, посланный им вдогонку за всадниками, выехавшими из замка, вернулся, ему доложили, что те четверо словно провалились сквозь землю. Преследователи хорошо разглядели, что двое из четверых были женщины. 
   – Что за люди недавно покинули ваш замок, граф? – как бы между прочим спросил король, усаживаясь на почетное место за праздничным столом. 
   – Какие люди, Ваше Величество? Простите мою непонятливость: в Ирнаве сейчас так много гостей, – граф был лет на десять старше короля, он вполне мог сослаться на возраст и свадебное торжество, в оправдание своей «неосведомленности».
   – Два всадника и две всадницы, – уточнил король.
   – Одну минуту, Ваше Величество, – граф поклонился государю и подозвал мажор-дома. Кленар о чем-то переговорил со слугой и вновь склонился к королю:
   – Старость, Ваше Величество, затуманивает мой разум. Это неллийская принцесса Ариана, оказавшая честь нашему роду своим присутствием на свадьбе, сегодня оставила мой кров. 
   – Принцесса Ариана, вот как? – король был озадачен.
   Слухи о нелепом замужестве дочери короля Сбароса уже достигли беатринского двора, три беатринские принцессы день и ночь судачили об участи прекрасной неллийки.
   – А как она сюда попала?
   – Это деликатный вопрос, поскольку речь идет о даме, Ваше Величество. Кажется, принцесса повздорила со своей многоуважаемой мачехой, королевой Велитриссой. Однако нас внутренние дела Неллии не касаются, правила же чести требуют от дворянина всегда оказывать помощь и поддержку даме, особенно, в стесненных обстоятельствах, – старый граф заговорил туманно и велеречиво в традициях рыцарского идеала служения даме.
   Адварт подумал, что хозяин со своей старомодной деликатностью вряд ли о чем-то расспрашивал прекрасную принцессу из соседней страны, его самого также мало заботили похождения неллийской изгнанницы.
   – А кто сопровождает Ее Высочество? – напоследок поинтересовался король.
   – Граф Таленрот из Вилеции, Ваше Величество, и какой-то его родственник, я не запомнил имени второго дворянина, – терпеливо удовлетворял любопытство государя Кленар.
   – Ну, и прекрасно. Благородство превыше всего, дорогой граф.
   Король переключил внимание с упорхнувшей принцессы на поданную к столу пернатую дичь. Он приехал сюда не ради дочери неллийского короля, такой же сумасшедшей, как и ее отец. Беатриния также первоначально принимала участие в Великом походе короля Сбароса против заморских врагов истинной веры, хотя король и не покидал пределов своего королевства. Через три года Адварт и вовсе отозвал свою армию обратно, посчитав предприятие безнадежным и чрезмерно разорительным. Беатринского короля гораздо больше занимала проблема устойчивости собственного трона. Время от времени Адварт предпринимал поездки, подобные этой, чтобы лично удостоверится в верноподданнических настроениях своих вассалов, а заодно собрать недоплаченные налоги в королевскую казну. На этот раз первоначально король не собирался в Ирнав, он направлялся в восточную провинцию, изрядно задолжавшую казне за последние годы. В дороге Адварту доложили, что один из добровольных помощников тайной службы королевского сыска сообщил, будто видел на дороге между Эфри-Тьером и замком Ирнав человека похожего на скрывающегося трубадура Ленти. Король знал о  том, что род Кленаров и род Шартенов – два очень влиятельных рода из числа беатринской знати – намерены породниться. А если на свадьбу зовут опального Острослова, попавшего в немилость отнюдь не за красивые глаза, по которым сохла принцесса Лилиана, дело принимало подозрительный оборот.
   Королевскому сыску долго не удавалось установить авторство дерзких эпиграмм, осмеивающих правление короля Адварта. В них не так часто упоминался нос короля, как его прижимистость, подозрительность, самодурство и деспотизм. То, что, взойдя на престол, новый король под разными предлогами казнил нескольких представителей родовитого дворянства, из числа особенно преданных покойному королю Тассерату, в свое время не прибавило Адварту популярности и не было забыто до сих пор. Крамольные стихи не обошли этот момент стороной, Адварту стало ясно, что кто-то настойчиво заваривает смуту. Кому бы могло прийти в голову, что эти обличительные строки выходят из-под пера юного певца любви, тем более, что их слог и стиль ничем не напоминал возвышенные и романтичные баллады Ленти. Но одно, особо встревожившее неспокойную совесть беатринского правителя восьмистишие, добытое шпионами тайной службы, согласно докладу принадлежало именно Чаровнику: 
С грохотом страшным падают,
Поросшие мхом валуны,
Дорогу готовя адову
Во искупленье вины.
Как скалы под заступом рушатся
Основы души моей.
Над честью стервятник кружится,
И бог не хранит королей.
   Оно значительно отличалось от прочих стихов из «крамольной копилки» тайной службы. В целом его даже нельзя было причислить к тем смутьянским эпиграммам, что гуляли по всему королевству, поскольку в отличие от них стихотворение не содержало прямых нападок или указаний на государя. Внимание начальника тайной цензуры привлекла последняя строчка, впрочем, за нее Ленти вполне мог оправдаться реальной историей гибели королевской семьи. Но сам король прочел между строк гораздо больше, чем цензор, и испугался: юнец что-то знал. Припомнив чересчур вольный и дерзкий взгляд трубадура, его известное острословие, Адварт приказал проверить, не Чаровник ли является автором остальных стихов. Целенаправленный розыск, в конце концов, привел к положительному результату, однако преступник успел скрыться.   
   Со времени своего вступления на престол Адварт стал все же более гибким и осторожным политиком, он не торопился обрушить свой королевский гнев на гостеприимного хозяина Ирнава и приглашенную знать. Ни с того, ни с сего объявить свадебное пиршество сборищем заговорщиков было бы слишком опрометчиво. Оставленная за пределами замка часть королевского отряда проследит за тем, чтобы и мышь не прошмыгнула незамеченной. Только человек, плохо знающий короля, мог бы поверить в то, что беатринский правитель не пошлет своих людей по следам скрывшейся четверки. Адварт очень надеялся познакомиться поближе со спутниками принцессы Арианы, он был почти уверен, что одним из них окажется наглый рифмоплет. Но нет человека и нет доказательства, поэтому пока король с видом высочайшего благорасположения отдавал должное графскому пиру. Он ждал.
   Расчет Ленти оказался верным: не имея полной уверенности в том, что преступник вообще находился какое-то время в замке, король не решился на прямое обвинение в адрес графа Кленара, а, следовательно, не мог предпринять в Ирнаве и открытое следствие. Даже в том случае, если Ленти действительно сопровождал неллийскую принцессу, старый граф, которому нет дела до трубадуров и их песен, мог и не узнать его – не велика птица. На самом деле никто из гостей-мужчин, не посвященных в узкий круг заговорщиков, не признал в дворянине из свиты принцессы трубадура. Кто его знает, как выглядит тот трубадур, вот если бы он запел – другое дело, мало ли было на празднике молодых дворян приятной внешности. Опознать Ленти могла бы какая-нибудь дама, в отличие от мужей и отцов, видевшие и слышавшие Чаровника женщины запоминали его надолго. Собственно говоря, такая дама была. Госпожа маркиза Шартен, мать невесты, в душе большая поклонница таланта Чаровника, была несколько удивлена, узнав среди гостей трубадура. Но как женщина благоразумная она оставила свое открытие при себе, во всяком случае, делиться им с королем она не собиралась.
   К большой досаде Адварта, разосланная во все стороны погоня успехом не увенчалась: двое суток немногочисленные отряды королевской стражи рыскали по окрестным дорогам, лесам и полям. Среди торговцев, крестьян и гонцов, покидавших замок, не оказалось ни одного человека, сколько-нибудь похожего на разыскиваемого преступника.

                   *     *     *

   Неприметная двухколесная тележка, запряженная бодро шагающим осликом, пылила по дороге, ведущей в сторону гор. Верхом на ушастом «скакуне» гордо восседал светловолосый крестьянский паренек лет одиннадцати, а в тележке ехала худенькая, курносая девочка года на три моложе брата. Лица обоих были сплошь покрыты веснушками, в отличие от мальчика девочка была рыженькой. За тележкой шли невысокий кряжистый крестьянин с обветренным лицом в глубоких морщинах и сильной проседью в русых волосах и невзрачная женщина средних лет, такая же рыжеволосая, как и дочь. Одежда путников была изрядно покрыта пылью, взрослые выглядели устало. День клонился к вечеру, дорога все круче брала на подъем.   
   – Сворачивай к той роще налево, Саваль, там течет ручей, – сказал крестьянин «сыну».
   – Я помню.
   Мальчик направил тележку в указанную сторону, и вскоре «крестьянская семья» уже располагалась на ночлег.
   – Сколько будет действовать твое колдовство, Ленти? Что я надену, когда снова стану взрослой? – сокрушалась превращенная в восьмилетнюю девчушку Ариана.
   – Еще сутки, малышка, и ты снова станешь прекрасной принцессой, а к тому времени мы что-нибудь раздобудем, – пообещал крестьянин.
   – Как ты достал этот чертов порошок? – Ариана уже давно хотела расспросить об этом, но как-то все не было случая.
   – Не чертов, а порошок дьяволова корня, – поправил трубадур.
   Саваль принес охапку хвороста, и Ленти стал подкидывать ветки в горящий костер, на котором варился скромный ужин.
   – Дьяволова, так дьяволова, – согласилась принцесса, –  на дороге этот корень точно не валяется.
   – Не валяется. Можно сказать, что он достался мне по наследству, – хмыкнул в русые усы крестьянского «маскировочного облика» Ленти.
   – От кого по наследству? Уж, не из рода ли ты графов Ортенто, к чьему замку не смеет приблизиться даже их сюзерен – король Грассиан?
   – Нет, сестренка. Он из другого рода, – подмигнул принцессе Саваль (пока они разыгрывали крестьянских детей, это обращение было вполне уместно), – он из рода людей, имеющих обыкновение слишком откровенно высказывать нелицеприятное мнение о подлецах и мерзавцах.
   – Как это понимать? – Ариана адресовала свой вопрос Ленти.
   – Саваль хотел сказать, что я повторяю опрометчивые поступки своего отца. Это его любимый мотив, – думал, было, отмахнуться трубадур.
   – Объяснись, пожалуйста, яснее, – не отступала рыженькая.
   – Когда-то мой отец обличил одного человека в преступлении, полагая, что угрызения совести – достаточное наказание для виновного. И поплатился за это жизнью.
   Отвечая принцессе спокойным и ровным голосом, Ленти в то же время бросил сумрачный взгляд в сторону друга. Саваль только пожал плечами, как бы говоря: «не век же отмалчиваться».
   – Его убили?
   – Да. Подло и бесчеловечно. Его и маму, – Ленти опустил взгляд и на мгновение плотно сжал губы.
   Ариана прикрыла рот ладонью, потом тихо сказала:
   – Как страшно.
   – Это было давно. А теперь Адварт готов рыть землю своим знаменитым носом, только бы добраться до меня. Он думает, что я знаю его страшный секрет.
   – А ты, правда, знаешь?
   – Знает, и имел глупость раструбить об этом на всю Беатринию, – вставил Саваль.
   – Он сам растрезвонил о своем смертельном ужасе перед бродягой-рифмоплетом тем, что бросился ловить меня по всему белому свету, – резонно заметил поэт.
   – Из-за этого секрета погибли твои родители, да, Ленти?
   – Нет, моя королева, о нем они даже не подозревали, к сожалению. Страшный секрет Адварта намного опаснее, чем то мелкое преступление, о котором было известно моему отцу, – непонятно чему невесело усмехнулся Ленти.
   – Саваль, он – сумасшедший? – кивнула в сторону венчанного мужа принцесса.
   – Да, сестренка. Надеюсь скоро получить подлинное право называть вас сестрой, Ваше Высочество, – добавил граф.
   Ариана удивленно округлила глаза.
   – Граф Таленрот имел честь просить у меня руки моей сестры, – пояснил трубадур. – Вот только мне не известно, как она к этому отнесется. Мы давно с ней не виделись.
   – У тебя есть сестра?
   – Да, надеюсь, вы подружитесь.
   – И где она сейчас?
   – В замке моих родителей, – ответил за Ленти Саваль.
   Тем временем Яла, не принимавшая участия в разговоре господ, уже нарезала хлеба и начала разливать похлебку. Спеша закончить разъяснения до ужина, трубадур сказал:
   – Нам с сестрой пришлось бежать из Беатринии, Тия была еще совсем малышкой, меньше, чем ты сейчас, – он показал рост сестры в момент их бегства – до плеча превращенной Ариане. – На наше счастье один из верных друзей отца успел снабдить нас рекомендательным письмом к своим вилецийским родственникам. Так мы попали в замок Таленрот. Родители Саваля заменили нам родных. Вот и вся история, почти.   
   – А Дьяволов корень? – напомнила принцесса, уже пододвигая ближе поданную Ялой миску с похлебкой.
   – А… Ничего особенного: когда годы спустя я вернулся домой, то нашел на месте замка груду развалин и…, – Ленти слегка запнулся, но, видимо, быстро сообразил, как продолжить, – издыхающего на ней старого-престарого дракона. В горах они еще иногда встречаются. Дракон умер, а в его логове мне повезло обнаружить несколько полезных вещичек, в том числе и порошок. Поэтому я и сказал, что получил его в наследство, ведь Гмерф разрушил мой замок.
   Ариана уже клевала носом и не заметила заминки в рассказе Ленти. Где-то на краю сознания шевельнулась мысль: откуда трубадур узнал имя дракона. Но она мелькнула и растворилась, не обратившись в слова. Больше в этот вечер Ариана ни о чем не расспрашивала. Она была так утомлена, что заснула сразу, как только отставила свою пустую миску. Ленти взял ее на руки и уложил на расстеленную на дне тележки солому.
   Чуть свет они снова тронулись в путь. Дорогой Ариана додумывала услышанное накануне от Ленти и Саваля. Теперь ей многое казалось понятным. Она не слишком хорошо знала беатринское дворянство, особенно мелких «горных» баронов, сыном одного из них, по-видимому, и был Ленти. Этого было вполне достаточно для ее не завышенного честолюбия, даже то, что ее муж был разорен дотла превратностями судьбы, ничуть не умаляло его истинных достоинств: чести, отваги, находчивости и таланта. Беспокоило Ариану другое: королевская тайна, которой владел Ленти. Она никак не могла представить себе, что же это был за секрет, но он был смертельным, в этом сомневаться не приходилось. Недаром Матти поспешил расстаться со своим бывшим товарищем. Конечно же, дудочник не подозревал, что Ленти ввязался отнюдь не в чужое дело. Принцесса понимала, что речь идет как минимум о чести и бесчестии короля, а это кровное дело каждого истинного рыцаря. Теперь она жалела, что никогда не прислушивалась к тому, что говорилось в королевском совете о делах соседних королевств. Впрочем, она была еще слишком молода, чтобы понять смысл различных полунамеков и туманных фраз, которыми обменивалась Велитрисса со своими советниками, даже если бы это и интересовало ее. Единственное, что ей удалось как-то сформулировать для себя: беатринская знать не одобряла правление нового короля. Значит, поэтому секрет, известный Ленти, был так важен для герцога Агранте, графа Кленара и других недовольных Адвартом крупнейших феодалов страны. Для них Ленти не был безродным бродячим музыкантом, пожалуй даже, благодаря своему без сомнения сильному характеру и, вероятно, авторитету отца – уважение не всегда зависит от размеров лена – он играл не последнюю роль в организации заговора.
   От этих мыслей Ариане стало зябко. В течение всего лишь нескольких недель ее положение стремительно менялось: от принцессы к нищенке, от бродяжки к почетной гостье, от супруги разоренного дворянина к сообщнице организатора антикоролевского заговора. Учитывая то, что Ленти рассказал о своем отце и о себе самом, роль юноши представлялась в качестве обвинителя и подстрекателя. Следующим шагом в рассуждениях принцессы стала ярко вспыхнувшая в воображении сцена городской площади с эшафотом в центре, окруженном плотным кольцом стражи и толпами народа, помощники палача волокут по ступеням истерзанное пыточными станками тело… Ариана содрогнулась. 
   – Тебе холодно? Ты не простудилась? – заботливо спросил Ленти.
   Он уже с полчаса наблюдал за молча ехавшей в тележке девочкой, не забывая, что через несколько часов она снова станет прекрасной девушкой, самой прекрасной из всех, кого он встречал в жизни. В общем, он догадывался, о чем она думает, устремив невидящий взор на пыльную дорогу, извивающуюся по дну горного ущелья.   
   – Что? – Ариана не без усилий отогнала навязчивое видение. – Сыро здесь как-то. 
   Она плотнее закуталась в холстину, служившую ей плащом и одеялом. Солнце стояло еще недостаточно высоко, чтобы его лучи могли проникнуть в ущелье. Идущие следом за тележкой взрослые и мальчик, на этот раз ведший ослика за повод, разогрелись от ходьбы. Ариана же была сейчас слишком маленькой и слабой, чтобы одолеть дорогу своими детскими ножками.
   – За следующим поворотом дорога пойдет вверх, через час мы будем на перевале. Там всегда жарко, когда светит солнце. Согреешься, – подбодрил ее трубадур.
   Ленти спешил вывезти Ариану из Беатринии. Он уже жалел, что не сделал этого раньше, задержавшись дольше, чем следовало в Ирнаве. Так уж вышло, что присутствие каждого из них рядом с другим увеличивало опасность для них обоих. Единственное безопасное место, какое он мог сейчас представить для принцессы, своей жены, – это замок Таленрот, где до нее не смогут добраться ни разбойники, ни охотники за невестами, ни все войско короля Адварта. Что бы ни случилось с ним – участником движения Короны и Чести, Ариана будет оставаться в Вилеции столько, сколько потребуется. В случае его гибели – до возвращения короля Сбароса или совершеннолетия принца Ульгара, когда она получит возможность сама решать свою судьбу, не опасаясь давления со стороны мачехи.
    Но это на крайний случай. А такого случая, как он надеялся, все же не должно было произойти. Несколько лет Ленти тщательно готовил феодальный заговор и крестьянский бунт одновременно. Сегодня в Беатринии против Адварта было настроено большинство подданных, тайное собрание высшей знати разработало план восстания, оставалось только стянуть все силы в единый кулак. Ему не так-то просто было доказать герцогу Агранте, графу Кленару и остальным преступление нынешнего короля, но он сделал это. Письмо покойного маркиза Доренбала – брата матери Саваля, доставленное молодым графом Таленротом из Вилеции, окончательно подтвердило обвинения Ленти. Были и другие факты, обнаруженные поисковым отрядом заговорщиков у Королевского завала. Дни царствования Длинноносого были сочтены, однако неожиданное появление короля во главе вооруженного отряда на свадьбе могло расстроить все дело, если бы у правителя Бетринии появились основания арестовать верхушку заговора. В любом случае за правду придется сражаться, а ни одна битва не застрахована от поражения.
   Саваль был настроен более оптимистично, чем сам Ленти, он верил в удачу своего друга: со времен мальчишеских проказ все затеваемые Ленти предприятия заканчивались в его пользу. Поэтому граф шагал впереди ослика, весело насвистывая один из мотивов, сочиненных трубадуром. Яла не знала, что ей думать о своих спутниках и обо всем с ними происходящем, поэтому она и не думала ни о чем, а просто вертела головой по сторонам. Они снова забирались в какую-то непролазную глушь, дочь нищего никогда не бывала в таких местах, поскольку нищим нечего делать там, где никто не подаст милостыню. 
   Они взобрались на перевал и остановились перевести дух, дальше дорога шла вниз и сворачивала налево. Дорогой этой, по всей видимости, уже давно не пользовались как проезжей, ее размыли дожди, а горные травы грозили окончательно превратить ее в обычный склон. Но опытный глаз мог бы разглядеть здесь относительно свежие следы небольшого конного отряда, проезжавшего недели две тому назад, следы вели в обе стороны. Перевал действительно ярко освещался солнцем, но дальше дорога попадала в тень от нависавшего над ней скалистого утеса. Казалось, там царит непроглядный мрак. Огромные ели росли на склонах окружающих гор, вздымавшихся вокруг к самому небу.
   – Где мы? – с неподдельным страхом чуть слышно спросила Яла.
   – В четверти часа пути от Королевского завала, – каким-то бесцветным голосом негромко ответил Ленти.
   – И куда мы дальше? – задала вопрос маленькая Ариана.
   – Пока никуда, надо ждать.
   Ленти достал со дна повозки запрятанный там мешок, вытащил мандолину, сел прямо на обочину и начал наигрывать. Принцесса и ее горничная с недоумением следили за ним. Можно было бы подумать, что трубадур решил развлечь спутников музыкой, пока им предстоит дожидаться неизвестно чего. Однако по всему было видно, что он не в лучшем расположении духа: и без того мрачное крестьянское лицо «маскировочного облика» Ленти еще больше потемнело.
   – Что случилось? – наклонившись едва не к самому уху Саваля, присевшего на край телеги, спросила Ариана.
   – Ничего. В горах это с ним бывает, скоро пройдет, не волнуйся, – успокоил ее тот.
   – А-а-а, – протянула она.
   Принцесса подумала, что на Ленти, должно быть, нахлынули воспоминания о детстве, о родителях, о разрушенном замке. Это было понятно. Ей самой отчего-то захотелось всплакнуть по родному дому, она вдруг поняла, что ужасно соскучилась по Ульгару, Мисене и даже по Вилетриссе. Ариана еле сдержалась, чтобы не разреветься: наверное, детское тельце устроено так, что способствует бурному проявлению чувств. Случайно ее взгляд скользнул по ярко вспыхнувшей точке прямо на вертикально уходящей вверх стене скального утеса, под который дорога ныряла сразу за перевалом. Рядом зажглась еще одна точка, затем третья, четвертая, Ариана смотрела на помигивающие огоньки, расположение которых как бы обрисовывало небольшую дверцу прямо в скальной породе. Странным образом изменилось ее ощущение себя самой: как будто она была одновременно и ненадолго превращенной в маленькую девочку уже взрослой девушкой  и другой действительно еще маленькой девочкой. Ариане казалось, что сидит она не на краю тележки, а верхом на лошади, впереди другого всадника. Она даже знала, что этим всадником был ее старший брат. Но ведь на самом деле у нее нет старшего брата, а только младший – Ульгар. Эта мысль умчалась куда-то на край сознания, внимание девочки приковали к себе мерцающие огоньки, словно уходящие вглубь скалы. Они и правда двигались внутрь вместе с той частью горной породы, которую обозначили как дверь.