Служба скорой помощи

Скорая помощь - это овеществлённое выражение зла. Стоит только представить себе, что где-то в ночи, в городе, в эту вот самую минуту, в некоем здании, освещённом изнутри электричеством, не спят люди, имеющие ужасающую власть послать совершенно в любой дом, на любой улице свои зловещие белые автомобили, которые, фырча и нисколько не скрываясь, бесстыдно подъезжают к подъездам домов; из этих автомобилей выскакивают сидевшие там до сих пор люди и торопливой, деловой походкой входят в подъезды.
Невозможно и представить себе - что же они там делают,- такие уверенные в себе, такие молчаливые, но в то же время и невыносимо обыденные, повседневные, словно бы то, что они совершают каждую ночь,- да мало того,- по многу раз каждую ночь,- самое обыкновенное и правомерное действие.
Вот это как раз особенно и страшно: как они едут потом, досадливо трясясь в тускло освещённой кабине автомобиля... Как отрешённо и наскоро курят совершенно обыкновенные сигареты (а не хотя бы трубку)... Как закусывают прямо тут в кабине несвежими бутербродами с копчёной,- а то и варёной! Обезжиренной!,- колбасой... Запивая эти бутерброды кефиром, который от слишком резкого прыжка автомобиля на колдобине может вдруг выплеснуться из бутылки прямо на халат, добавляя к грязным, а иногда и кровяным пятнам - ещё и отвратительнейшие из всех - свежие кефирные пятна.
А как мерзко бывают небриты эти люди, со слипшимися, влажными волосами... И как все они оказываются пропахшими потом, табаком и перегаром... И ведь вся их машина пропахла изнутри, ещё и добавляя к этому запаху - подтекающий бензин, разогретые металлические детали и пыль, набившуюся во все щели... Но ведь и само главное здание, которое стоит освещённое посреди ночи пропахло тем же самым ужасом, но ещё и карболкой, и йодом, и смертью...
Я не знаю,.. я не могу точно сформулировать обыкновенными человеческими словами,- и уже чувствую, что и на этот раз у меня ничего не получилось,- самую важную вещь: почему же я так панически, так суеверно боюсь Скорой помощи - этого гниющего всеми своими запахами и всеми своими леденящими душу подробностями,- спрута, который медленно,.. невыносимо медленно издыхает посреди нашего, мёртвого уже, города... Он умирает и разлагается заживо, но всё не может и не может никак умереть.
А значит и нам не даёт...