Пацифист

Он сидел на ещё не остывшем песке. Пальцы его то и дело нервно впивались в желтизну пляжа. Впереди отдыхало море, пассивно штурмуя сушу. Редкие чайки оглашали окрестности своей заунывной песней.
Он сидел на пригорке. Из под воды прямо в лицо ему щурилось кровавое солнце, щедро разливая золото по волнам.
Он сидел, и казалось, его совсем не волновало то, что происходит вокруг. Солёный ветер нагло издевался над его волосами, швыряя их из стороны в сторону. Ничто не могло отвлечь мысли. Стеклянный взгляд уставился в одну точку, туда, где в вечерней прохладе копошились фигурки. Глаза высохли. Он не моргал. Он боялся. Он был в ужасе. Словно рой мух, нашедших залежавшуюся на солнце тушу, вокруг чего-то тёмного в безумной пляске прыгали люди. Они смеялись. Они поднимали руки и ноги и в экстазе опускали их на пятно, которое тщетно пыталось приобрести подобающую форму. Оно падало и упрямо пыталось подняться вновь.
Кровь холодела у него в жилах. Не было ни гнева, ни угрызений совести. Потрескавшиеся губы чуть приоткрылись, запуская рой песчинок в рот. Губы его зашевелились. Беззвучно, как бы комментируя развернувшийся перед ним безумный спектакль, они выпустили одно лишь слово : «ЧЕЛОВЕК».
Силуэты были далеко, но даже с такого расстояния было заметно, что куча тёмной плоти в центре веселья – это человек. Он, наверно, стонал, хотя с такого расстояния этого было не слышно. А может, он вообще не издавал не звука, и только струйки крови прокладывали себе дорогу через разорванные губы.
Нервный разряд пробежал по телу, хотелось отвернуться, зарыться в песок, убежать и не оглядываться. Хотелось плакать, только не от боли или обиды. Хотелось биться в истерике, проклиная всё на свете.
Но он просто сидел, жадно впитывая ситуацию. В голове носились мысли вперемешку с полузабытыми образами из прошлого. Глупейшие воспоминания о чудесном мамином пироге вдруг прерывались уверенными речами дипломатов о демилитаризации. Мозг не хотел воспринимать очевидного.
Это было реально.
Сотни раз он видел сюжеты и похуже на телевидении, но то было далеко, было окутано туманом безразличия.  Реальность же ужасала и опьяняла.
Пятно обмякло. Уже не пытаясь подняться, оно лежало бесформенной кучей и, судя по всему, было душой компании. Вскоре прекратились и знаки внимания, оказываемые уже преимущественно ногами. Люди стали отступать от тела, тяжело влача за собой длинные тёмные тени. Кто-то остановился. Секунды показались часами. Силуэт начал постепенно расти. Быстрее, быстрее… Крик.
Казавшиеся в сумерках бездонными дырами, люди стали приближаться.
Он сидел и никак не мог оторваться от этого зрелища. Наблюдая растущие и кричащие точки, он вошёл в транс. Мозг беспомощно пульсировал под костью, раздавая приказы. Никто не откликался. Никто не подчинялся.
И только на устах расцвела загадочная улыбка.