Удовольствие в хорошем вкусе

Я бегал по квартире в одних трусах. Было чертовски холодно. Кто–то не закрыл окна на кухне и в большой комнате… Проснулся я с полным носом соплей, кряхтящим горлом и дергающимся кадыком. Проснулся, вскочил и побежал. В кабинет. Там на столе, у клавиатуры, вчера оставалась пачка Честерфилда.
Особых надежд на сигареты я не возлагал. Они бы вряд ли согрели меня. Просто утром я сначала курю, а уж потом занимаюсь необходимыми делами вроде умывания, одевания. Завтракаю, если могу. А если не могу, то наскоро сблеванув, уматываю в институт. Сигарета – вроде энергетика. Для кого-то ритуальная утренняя чашка крепкого кофе или онанизм под контрастным душем. Для меня – курево.
Окно в кабинете тоже было открыто. Пачки на столе не оказалось. Мало того, все пепельницы, в количестве четырех штук, опорожнены, а ведро для бумаг темнело пустотой. Даже трубочный табак, что горкой возвышался у принтера, бесследно исчез.
Кто посмел? Кто мой враг? Кто собирался заморозить меня до смерти? Кто решил задушить никотиновым голодом? Думаю это родители, вступившие в тайный сговор. Сговор, целью которого было выжить меня из квартиры. Ну, или, по крайней мере, заставить не курить в ней.
Коварно! Опасно!
Я спешно напялил какие-то шмотки. Вышло скверно. Мешковатый свитер зеленого цвета, тертые фиолетовые джинсы и небритое отекшее лицо. Похуй. Не это главное. Сейчас гораздо важнее не мой облик, моральный или внешний, важнее присутствие в легких сигаретного дыма. Прима, Беломор, самосад, кислый Ротманс, Норд Стар, Кент, - все что угодно.
Кухня! Туда я и устремился. Была небольшая надежа, что кухонное мусорное ведро не выносили. А значит там остались какие-нибудь бычки!..
Огрызки яблок, отливающая зеленым колбаса, полкотлеты, черствый белый хлеб, половинка черного, картофельные очистки, яичная скорлупа…чайная  заварка ... это продолжалось бесконечно. К рукам прилипали крошки и мокрые куски бумаги. Как старатель перебирает горную породу, я перебирал это дерьмо. И вот в центре всего этого кошмара зажелтел краешек фильтра. Подцепив его ногтями, я вытянул бычок из ведра. Лежа на ладони, он походил на личинку злоебучего жука. Склизкий, разбухший от воды и громадный. Недокуренный и до середины. Я брезгливо швырнул его обратно в ведро и убежал в ванную. Сидя на краю белой холодной ванны, я тихо плакал.