Сетевой рассказ 5 - Отрывок из письма в Россию про виноград

Привет!

Про виноград я тебе скажу две вещи: во-первых - здесь
он растет в лесу - крупный и сладко-терпкий, помнишь такой сорт - "Изабелла"?
Очень похоже!
Мне хочется думать, что это одичавщий потомок из виноградников первых поселенцев.

Во-вторых, был у меня был в юности виноградный эпизод - отдыхал я - студент- второкурсник - в Крыму и кучковался там с мальчиком - тоже студентом - из Питера и двумя девахами из Киева.
Обе куда-то поступали тем летом, но не поступили.

Девушки были правильные - такие, знаешь, украинки: тугие, налитые, как персики, с кожей - напоминающей бархатистую шкурку это чудесного плода, темноглазые и темноволосые, простые - как пять копеек, шумные и веселые, находящиеся в непрерывном поиске приключений на свои симпатичные задницы.

Такой возраст, знаешь - титьки рвут лифчик и все время хочется смеяться.

Мальчик был как и я - филолог, только с Морисса-Тореза, то есть по языкам налегал.
Мы были умные и до девочек снисходили.
Это мы между собой так обозначали.
На самом деле нам с ними было просто хорошо.
Очень хорошо - если точным быть.

На пляже продавались - правильно! - персики, которые не влазили в руку (надкусывая такой - ты рисковал захлебнуться соком) - четыре за рубль и домашнее вино - по 75 копеек бутылка.
Ну, чего еще человеку надо?

Так - всё!
Снова начинает рассказ получаться...
Не надо нам этого.   

Суть дела в том, что однажды мы всей веселой компанией отправились воровать виноград.
Колхозный.
Чтобы добраться до виноградника, нужно было залезть на здоровую и весьма крутую, начинающуюся прямо от воды, сопку, а потом спуститься с нее в долину.
Отправились мы в полдень, рассчитывая, что сторож в такую жару спит себе где-нибудь в шалаше.
Было жарко, очень жарко и умный сторож - точно - спал где-нибудь в тенечке, потому что, когда мы - хитрые - доползли таки до виноградника - никто не вышел нас встречать.
Мы лениво наворотили четыре сумки винограда - помнишь были такие холщовые сумки с тряпочными ручками? - и полезли обратно на эту проклятую сопку - другого пути к лагерю не было.

Солнце давило и хотя из одежды на нас были только трусы и каски - выручало это нас слабо.
Пить хотелось ужасно - воды мы, естественно, с собой не взяли, все потели и злились, девки ныли, в перерывах между нытьем - смешно - по-украински певуче - ругались матом и все время норовили остановиться отдохнуть, виноград оттягивал руки, обратная дорога казалась бесконечной.

Короче, когда, наконец, мы долезли до верха и увидели море - синее, огромное, блестящее, уходящее в никуда и растворяющееся там в какой-то белесой дымке - сил уже ни у кого ни на что не оставалось и все, не сговариваясь, молча, попадали в сухую траву как - как кто? - ну, не знаю...

Так падают на сухую землю под лозой перезревшие виноградины - шмяк, шмяк, шмяк и еще раз - шмяк.

Мокрые, задыхающиеся, без малейшего намерения снова подняться и пережить долгий спуск к морю, лежали мы в белой, как крымское солнце, сухой траве.
Лежать было жарко.
Очень жарко.
Хотелось прохлады.
Хоть каплю прохлады.
Я сел.
И почувствовал ветерок - бриз, как сказал бы Грин.
Легкий бриз со стороны моря.
Совсем легкий - почти незаметный.
Я посмотрел на просевший в сумке виноград.
Что-то скрипнуло и маленькое колесико провернулось в распаренном мозгу - курс физики за седьмой класс?
Или где нас этому учили?

Я вытянул из сумки тяжелую - ягоды в сизом налете - гроздь, встал во весь рост и прижал виноград к груди - где-то в области сердца. 
Потом даванул - брызнуло на подбородок, струйки потекли по животу.
Я размашисто, как маляр кистью, несколько раз мазнул рукой по животу и груди, повернулся к морю, раскинул руки и вот она - прохлада.

Вау! - сказал я, ну или что мы тогда говорили вместо "Вау" ?

Но - по всем законам физики - через нескольок секунд сок подсох, кожу стянуло - потребовалась еще одна гроздь, потом еще и еще.

Сообразительный приятель присоединился ко мне без приглашения, потом под писки и визги была поймана одна из девушек, потом - другая.

Вы не пробовали давить виноградные грозди на восемнадцатилетних?
Когда вам самому двадцать?
В центре вселенной - на вершине выжженной солнцем крымской сопки, под пронзительно синим небом, в виду тяжело и сладострастно дышащего моря.

А известно ли вам - как сладок, сладко сладок! - поцелуй в залитую виноградным соком ложбинку... да, да - именно туда!?
И как прилипает - при-кле-и-ва-ет-ся! - залитая сладким соком молодая кожа к другой молодой коже?

Нет?
Мне вас очень жаль! 

Чуть позже мы таки добрались до лагеря с остатками, надо быть честным - жалкими остатками, нашей добычи и бросив сумки у палаток, прыжками понеслись к морю.

Там наверху - было отлично, но когда полчаса спускаешься в облаке белой пыли, и адская смесь этой тонкой пыли и сока стягивает твою кожу, как клей БЭФ, и прилипаешь ты уже только сам к себе, все, что остается у тебя в желаниях и ощущениях, это - скорее в воду.

Что мы и осуществили!
Такой финальный аккорд чудесного дня.
Плюх, плюх, плюх и еще раз - плюх!

Перепрыгнув гребень прибоя, мы ушли в воду - пронзив верхний слой - никакой, теплый как воздух, загребая вниз - туда - к прохладе, к черной гальке, темнозеленым клубкам водорослей и лупоглазым рыбам, чтобы через секунды вынырнуть и, отплевываясь соленым, с облегчением закачаться на мутных волнах - в окружении обрывков медуз, апельсиновых корок, размокших сигаретных пачек и маленьких кусочков говна.