Ворон и мертвец

Он шел по главным улицам промерзшего вусмерть Города. Холодный свет фонарей не давал хорошенько разглядеть то, что было у него под ногами, и не вызывал желания смотреть на затянутое белёсыми облаками небо. Даже в этот холодный ночной час они были белёсыми, отражая в себе бесконечные фонари этого места. Он просто шёл, обходя других подобных ему, ни с кем не заговаривая, ни на что не отвлекаясь. Мыслей не было.

Странные картины открывались этой ночью его уставшему взору - никогда он и не мог представить себе подобных красок и форм. Никогда в жизни он не видел ничего хоть отдаленно похожего на это. Это были картины иного мира - непохожего, нереального, полного какой-то странной жизни и силы. Смотреть на них было больно, но одновременно они завораживали своими чарами и дарили какое-то терпкое наслаждение. Жаль, что они были так недолговечны. Лишь яркими вспышками они осеняли его, а потом уносились прочь, туда, откуда явились в этот мир. Он плакал от боли и отчаянья, не в состоянии удержать в своей памяти ни одно из своих видений, они были слишком сложны для его простого разума.

Он шёл по ночному Городу и плакал. Другие обходили его стороной.

Уже отшумели запоздалые автомобили, торопливо возвращавшиеся в свои гаражи, погасли многие, очень многие окна и вода в трубах остановилась, потому что в это время суток в ней уже не было потребности.

А он всё ещё шатался словно заведённая кем-то кукла, в которой по какой-то странной случайности не кончился завод. Его движения становились всё более нечёткими, он ослабел за эти часы, проведённые на холоде, которого он уже давно не ощущал. Бледный, словно мел, он двигался без всякого осознания, только потому, что это был давнишний приказ его теперь уже спящего мозга - идти, идти вперёд. Уже не было никого, чтобы отдать новый.

Тьма перелетала от трубы к трубе, подслушивая сны Города, замкнутого в вечный круг одного и того же желания - продолжать себя бесконечно. Из труб несло мертвечиной и блевотиной, но Тьме было всё равно, потому что на самом деле она не существовала. Не существовала как личность, будучи лишь чем-то абстрактным, пугающе сверхъестественным. Тьмы не было в этом мире, поэтому её нельзя было уничтожить, чего так хотелось Городу. Она подслушивала его сны и насмехалась над ними, она открыто презирала Город, всё его величие и всю его власть.

Город давно уже хотел уничтожить Тьму - он зажигал бесчисленные огни, уничтожал её друзей, заставлял своих жителей прилагать все силы на борьбу с ней. Но всё было тщетно - Тьма приходила и приносила с собой ночь. Или это ночь приносила с собой Тьму? Никто не знал этого. И Тьма продолжала сгущаться там, куда не доставал свет от фонарей, её миньоны захватывали буквально всё - всё что было на земле, под землёй и даже само небо оказывалось по власти этого страшного противника.

И когда после последних неверных шагов фигура в сером плаще рухнула на подёрнутый ледком тротуар, над ним мгновенно сгустилось тёмное облачко. Совсем скоро оно оформилось в большую чёрную птицу. Ворон восседал на Мертвеце.

Тело Мертвеца уже окоченело, было удивительно, как он мог идти так долго, в таком состоянии идти вообще невозможно. Хотя, в таком месте как это, подобное явление не должно вызывать какое-либо смущение.

Он лежал на левом боку, голова его была запрокинута вверх. Мертвец смотрел на звёзды. А Тьма крыльями Ворона смотрела на Мертвеца. Глазами Ворона она проникла в глаза Мертвеца, захватив над ним контроль. Ворон спрыгнул с тела и, важно ковыляя, отошёл от него на пару метров. Затем он развернулся и стал смотреть, будто чего-то ожидая.

И Мертвец открыл глаза. Глазами, в которых клубилась чернота, он лихорадочно обшаривал пространство перед собой. Дёргаясь в судорогах, он пытался сделать вдох, мышцы его напряглись до крайности, на холодных синих губах выступила пена. Силясь выполнить приказ Ворона и Тьмы, он пытался сделать невозможное - пробудиться к жизни. Это усилие раздирало его на части, заставляло стремительно сгорать его тело и душу. Так продолжалось долгих пятнадцать минут, пока наконец конвульсии не перестали терзать существо на асфальте, оставляя ему блаженство покоя.

Ворон проиграл. Мертвец так и остался мертвецом. Город может праздновать свою, хотя бы и маленькую победу.

Внимательно осмотрев труп, Ворон резкими взмахами своих великолепных крыльев поднялся в разрисованное мертвецкими огнями небо. Ему больше нечего было здесь делать.

Одинокое перо опустилось на искажённое агонией лицо.
«Проклятое место, проклятые мертвецы», - подумал кто-то, но это уже его личное мнение.