Сказка об очень добром мальчике

Он с детства был очень добрым мальчиком. Очень любил животных и цветы. Особенно ромашки. Они ему очень нравились за их простоту и скромность. А ещё у него была собака. Большая-большая лохматая собака с порванным ухом. Ухо ей отрезали какие-то подонки на улице. Просто за то, что она была большой и доброй. А он нашёл её и привёл домой. Накормил и уложил спать на свою кровать с белоснежным бельём, которое так старательно отглаживала его мать. Перевязал ей ухо своим шарфом. Пришла его мама, увидела огромную дворнягу на постели и молча дала сыну подзатыльник. Но собаку оставить разрешила с тем условием, что он сам будет её кормить и гулять с ней. Он экономил на школьных завтраках и покупал ей кусок мяса, который она с удовольствием съедала. А потом с благодарностью смотрела в глаза и лизала ему руки своим тёплым шершавым языком. И ему иногда казалось, что эти добродушные глаза лучшего друга и есть то, ради чего стоит жить.
А в девятом классе он влюбился. Девочка училась в одиннадцатом классе, красила ногти, волосы, губы и глаза красным, носила ремни с шипами и кастеты на тонких, красивых пальцах. Играла в школьной рок - группе на ударных и встречалась с гитаристом «Смеха». Ему казалось, что это прекраснейшее создание на свете. Но он не мог сказать ей о своих чувствах, потому, что был слишком застенчивым. Он оставлял у её двери букеты цветов, шоколадки и мороженое. Мороженое таяло и растекалось по лестничной клетке липкой лужей. Девочка приходила и громко материлась. Но он не знал об этом. Он искренне верил в то, что когда–нибудь она заметит его. Они будут долго- долго гулять и он, может быть даже сможет взять её за руку. А потом у них был выпускной в актовом зале. Он стоял на цыпочках и смотрел в окно. Видел, как она танцевала сначала одна, а потом поставили «Mamy Blue» и её пригласил какой-то мальчик с длинными волосами, уже сильно пьяный. Она согласилась. Они потанцевали, а потом они отошли в какой-то угол за колонки и начали целоваться. Потом старшеклассник полез ей под юбку, начал стягивать с неё бельё, а она расстёгивала ему брюки. А он всё видел. Он видел, как та, которую он любил всей своей маленькой и доброй душонкой, и какой-то прыщавый длинноволосый ублюдок трахались в углу на вытертом и грязном паркетном полу. Видел, как его руки с обкусанными ногтями тискали её грудь и живот. Видел, как она с жадностью впивалась в слюнявый рот этого кретина! Видел, как, чёрт возьми, она брала в рот член этого скота!!! Он не смог смотреть дальше, как его детскую мечту трахал пьяный и накуренный подонок. Он побежал. Он бежал изо всех сил, спотыкался, падал и снова начинал бежать. Он даже не понимал, куда и сколько он бежал. Все дома, все фонари и люди слились в одну непонятную кроваво- серую массу. Сердце бешено стучало, оно пыталось покинуть его тщедушное тельце. В висках билась кровь, а перед глазами стояла картинка актового зала. Он зажмурился, но картинка стала ещё чётче. Он стиснул зубы и побежал ещё быстрее. Он задел какую- то женщину, но даже не заметил этого. Ему вдогонку понеслись громкие матерные крики, но он не слышал их. Он споткнулся и снова упал. Чья то рука зажала ему рот.
-Держи его!
-Коли!!! Тише-тише! Аккуратно.… Не промахнись.… Вот так.… Всё…
Он чувствовал, как что – то проникает в его мозг. Это было похоже на длинную и тонкую иглу. Он открыл глаза. Перед ним стояли два человека во врачебных халатах. У них были какие-то странные лица, на них не было бровей, вместо рта была просто безобразная рваная дыра, а глаза у них занимали пол-лица и состояли будто бы из тысячи маленьких надтреснувших зеркал. «Показалось…» - подумал мальчик и провалился куда-то очень глубоко.
Он очнулся. Июньское солнце нещадно слепило глаза. Он валялся за помойкой на куче перегнивших листьев. В его руке был предмет, похожий на большой шприц со странной розовой жидкостью внутри. Он чувствовал, что должен что-то сделать, но не понимал, что именно. Встал, отряхнулся и вышел на дорогу. Прохожие шарахались, он не понимал, почему. Они почему-то перестали различаться. Ему мерещилось, что каждый проходящий мимо - тот самый ублюдок из актового зала. Он зашёл в ближайшую подворотню. Через неё проходил кто-то с телефоном и ноутбуком в руке. Он схватил его за шею и с несвойственной ему силой начал душить прохожего. Потом проколол ему височную вену шприцом и медленно ввёл ему непонятную розовую жидкость. Оттащил тело за ближайший угол, вложил ему в руку пустой шприц, сплюнул и вышел из подворотни. Направился в сторону своего дома. Он шёл туда механически, не думая о том, куда идёт. Зашёл в квартиру и, не разуваясь, зашёл в ванную. С кухни донёсся возмущённый крик матери. Он ополоснул лицо ледяной водой, затем прошёл на кухню, взял со стола нож и молча всадил его своей матери точно в сердце. Бросил нож и сел на пол. В стекле духовки отражались его глаза. Занимающие пол-лица и состоявшие будто бы из тысячи маленьких надтреснувших зеркал.