Ветер злых перемен

 Ветер злых перемен

 (прикосновение души)

 Ох уж эта удивительная и беспощадная реальность со своими заворотами, "закидонами" и прочими переменами. Ещё, совсем недавно, несколько минут тому назад, в его голове промелькнуло, будто бы он только начал жизнь… Но оказалось, что нет, что его жизнь - уже начинает заканчиваться. А пока Клим трогательно танцевал со Снежаной. Его жизнь закончилась чуть позже…

У него всё могло быть впереди, он ещё ничего не успел сделать, ни плохого и ни хорошего, он только начинал жить. Белым чистым листом бумаги его впереди ждала жизнь, и на этом белом листе можно было написать, всё что угодно, в зависимости от того, как ты пройдёшь свой жизненный путь. Говорят, что святость жизни, порождает идею души и истины. Кто его знает, может быть, это так, впрочем, в этом мире всё может быть…

На дворе был 1961 год, на следующий день Юрий Алексеевич Гагарин должен был стать покорителем космоса, земля попасть в космическую эру, а ещё в этот день должно было произойти много разных событий…
Это было время шестидесятников, Хрущёвской оттепели, начала строительства пятиэтажек, которые для новосёлов после бараков казались просто раем. Впрочем, теперь об этом уже мало кто вспоминает.

Снежана с Климом давно уже нравились друг другу и тайно, когда в школьном коридоре на перемене, когда в классе обмениваясь взглядами, ласкали друг друга. Взаимное и ещё неокрепшее влечение у них стало появляться со школы, где они учились в одном классе. Клим был стеснительный и застенчивый. А Снежана наоборот, слыла отличницей, активисткой и вся была на виду, тем самым как бы возвышаясь над всеми. Для Клима, светясь тихим огоньком в его душе, она была на особенной такой, недосягаемой высоте. Альпинисты его, это чувство недосягаемой высоты, говорят, очень хорошо знают. С тем и жил Клим, всё время, оставаясь с чувством непокорённой вершины.
Шло время, был десятый класс, был прощальный звонок, был выпускной вечер, бал, если хотите. О чем в душе у Снежаны остались воспоминания, а в альбоме фотографии, ведь не повторяется такое никогда.
Клим с мыслями о Снежане был вовсе не одинок. Снежана была красивая девчонка и нравилась многим ребятам. Правда, одиночество мыслей Клима по этому поводу разделяли и другие мальчишки, его соперники, в особенности, теперь его уже бывший одноклассник, двоечник и второгодник Кирюха, по кличке Флакон. У Кирюхи правда были свои, весьма своеобразные отношения к противоположному полу, вопреки тем нравственным понятиям, которым учили его в школе. Он мог, не только подёргать девчонку за косичку, но и зажать её где-нибудь в скромном углу, что, в то время девочками почему-то всегда умалчивалось. Сия учась не миновала и Снежану, за что она возненавидела его ещё больше. Снежана Кирюхе нравилась, и он продолжал добиваться встреч, но как-то так по-своему, особенному и только ему понятному. Его отца тогда в школу не один раз вызывали, и порол он сына электропроводом за такое поведение тоже не один раз, до синих полос на спине и на заднице, спрашивая потом жену перед сном.
- И что за сын у нас такой растёт - отморозок какой-то, и кого ты родила? В кого он пошел?
- Да в тебя, наверное, дурака, в кого же ещё? - отвечала ему супруга, и потом, всплакнув от обиды, отворачивалась в сторону.

Вообще Кирилл был крайне тяжелым и неприятным мальчиком, он совсем никак не вписывался в облик советской морали того времени. Но веяние времени тогда было совсем иное, нашему современнику теперь никак непонятное. В советском обществе тогда было принято всех трудных перевоспитывать, но, к сожалению, они не все перевоспитанию поддавались. Хотя вождь тех времён ещё отчаянно надеялся пожать руку последнему преступнику, вышедшему из тюрьмы, но, будучи дальновидным политиком, знал, что надежда - дело хорошее, и прибегнуть к ней никогда не поздно.
Можно и дальше отвлекаться на эту тему, но стоит ли? Как говориться портить нервную систему. Видать, что-то у вождя тогда не получилось, просчитался он, наверное, где-то там, самую малость…
Но было время, был день, и была пища. А ещё был Кирюха, от которого всё время несло каким-то таким, неприятным запахом что ли, от чего создавалось впечатление, что он никогда не мылся. В придачу ко всему, будучи по понятиям «прибуревшим», он, продолжая грязно домогаться Снежаны на танцах в местном клубе, обещал сделать её королевой дворового пацана. Но ей такой перспективы совсем не хотелось, так все нападки Кирюхи, Снежаной были отбиты начисто.

Прошло ещё время, Снежану пригласила к себе подруга на день рождения, где Снежана к своему приятному удивлению обнаружила Клима среди гостей подруги. Он так здорово смотрелся в своём новеньком модном костюме с брюками «дудочками» и белой нейлоновой рубашке с узким галстуком.
Гости седели, гудели, галдели, пили шампанское, произносили тосты за здоровье именинницы с пожеланиями всего наилучшего. А Клим, совсем незаметно для себя оказался за столом рядом со Снежаной. В этот вечер он был так красив и торжественен, как никогда. Правда, его физиономию немного омрачал ещё не сошедший с лица синяк, который он заработал от Кирюхи – «За смазливость», как сказал ему Кирилл. Он таких, не любил!

Танцуя со Снежаной, Клим был просто под наркозом её пленительных глаз. Всем было весело, был праздник, а за окном потихоньку уже начинал серебриться звёздный свет…
В душе у Снежаны от последней встречи с Кириллом остались кусочки льда, но Клим своим горячим сердцем их растопил и растаял, от чего сердце Снежаны расплылось нежным солнышком, лучи которого слепили ясных глаз его синие лужицы. Синеглазым был Клим, ох синеглазым….
В медленном танце, души Клима и Снежаны потихонечку стали сливаться, с каждым разом всё более и более обнажая пылкое прикосновение. Таинство новизны доселе неведомых ощущений, особенно влекли и завораживали Снежану, от которых она постепенно становилась добрее, мягче и податливее.
Народу было много, все танцевали, пыхтели и веселились, от чего в маленькой квартире на пятом этаже стало постепенно становиться душно.
- Клим, пойдём, выйдем на улицу, подышим свежим воздухом? - предложила Снежана.
- Пойдём - радостно согласился Клим, прихватив с собой бутылку шампанского вместе с двумя фужерами. Может быть, им не так хотелось подышать свежим воздухом, как остаться наедине, и целоваться, взахлёб, взасос, в доску, как угодно, только бы остаться одним, вдали от посторонних глаз, снова ощутить яростный прилив энергии сближения душ и открыться друг другу, «оторваться» за все годы их таинства…

С бокалами и с шампанским они легко спорхнули с того самого пятого этажа, весело и игриво простучав каблучками по лестнице. Внизу их должно было ждать то самое наслаждение, та радость, тот всплеск молодой энергии, который никак нельзя было притворить в жизнь, в этой, теперь уже маленькой и крохотной трёхкомнатной квартирке на пятом этаже, где продолжалось весёлое застолье, а им так требовалась любовное уединение.
Клим выскочил из подъезда, распахнув дверь Снежане, он как будто открыл створки в рай той бездны ещё несостоявшейся любви, в которую можно было падать и падать, отдаваясь всем её безрассудкам, шалостям и фантазиям.
Снежана повисла у него на шее, и они вдруг слились в яростном, долгоиграющем, страстном и затяжном поцелуе…

А чуть дальше в темноте была беседка, где по воле случая находились Кирюха сотоварищи. Среди них был и мужик с тремя «заходами» по тяжеленным статьям, которому неизвестно почему Кирилл сильно симпатизировал, больше остальных, изливая душу про свою несчастную и безответную любовь.
- Да ну их всех, на...! Все они одинаковые. Мочить их всех надо - мочить! Когда их любят, им всё равно и нет никакой разницы. Сучка не хочет - кобель не вскочит. А может быть и наоборот. Потом разойдётся и ещё больше захочет. А не захочет, гасить её надо, толку потом всё равно никакого не будет. И всё, и в расход. И концы в воду, раз она не наша, а только хвостом виляет - решительным жестом отрубил его только что освободившийся друг.
А тут им как снег не голову, Снежана с Климом пришли в ту же самую беседку, от чего Клим сотоварищи сначала чуть не опешили…
Опешили они, уже, правда, потом, после, когда невидимая сила любви их просто выбросила за борт старой беседки, вышвырнула, выдворила, спихнув их всех разом с перил судьбы. Да так сильно, что только что открытая последняя бутылка водки вылетала из их рук многоходника и, ударившись о бордюрный камень, разбилась, пролив бесценную жидкость на клумбу с цветами, отчего цветы в один миг стали пьяными.

Влюблённые целовались, а Кирилл Флакон с дружками лежали подле беседки и чухались, насмерть зашибленные такой страшной любовью…
Первым не выдержал Кириллов дружбан рецидивист, тем самым, опередив события, он переломил ось добра. Ему особенно не хотелось прощать так глупо потерянную водку, хотя ведь сам он был виноват, у самого видать, пальцы были кривые, раз бутылку не удержал. (Бутылку-то надо было крепче держать!). Он вопреки молчаливым запретам Кирюхи встал во весь рост, и двинулся на влюблённых, пошел как герой с гранатой на танк, пошел, совсем не вдаваясь и не вникая в разные там сентиментальные тонкости, присутствующей перед ним любовной идиллии.
- Слышь! Мужик! Давай долбанём вместе шампани!? А? - не то, что бы спросил тот, возникнув совсем неожиданно прямо из темной реальности.
Не ожидая такого поворота событий, Клим со Снежаной явно опешили. Крепкая бутылка с шампанским одновременно оказалась в двух руках. В руке «откинувшегося» и Клима. Матёрому, больше было обидно за разлитую водку, чем за Кирюхины слюни.
Снежана закричала… Но рука дружбана оказалась сильнее…
- Бей её суку! По «башне» бутылкой! Это я из-за них три срока подряд оттянул! Всё из-за них сук! - вырвав бутылку и стремглав махнув всё её содержимое из горлышка, ревел пьяный мужик, передавая, пустую бутылку Кирюхе.
- Сам бей! Я не буду! - Не трогай её! - зло ответил Кирилл и с маху ударил бутылкой по голове Клима.
Клим мягко осел, как бы попытавшись заслонить собою Снежану, и стал опускаться на землю. Его лицо начало потихоньку обагряться и покрываться кровью. И галстук, и нарядная белая нейлоновая рубашка…
- Ааааа!!! Пронзил дикий голос поздние вечерние Зиминские сумерки, полосонувший по городу молнией, как по сердцу, как бритвой по глазам. Она ещё не успела ничего понять, как перед её глазами сухо щелкнула «выкидуха», сверкнув остриём ножа и обдав её своим ледяным холодом. Пару раз, как в цирке, мелькнув между пальцами Кирюхи, «выкидуха» вскоре коснулась своим острым кончиком молодой и нежной шеи Снежаны.
- Смотри сука! Вякнешь! За ним вслед пойдёшь! – дрожащим от волнения голосом процедил Кирилл и дал ребятам отмашку - «Отас!».
Все стремительно растворились в темноте, как будто бы ничего и не было. Это маленькое мгновение жизни разом перевернуло всю душу Снежаны. Оно, это мгновение вывернуло её жизнь наизнанку, парализовав каким-то неведомым, диким животным страхом. Снежана вся дрожала и трепетала. Но больше всего сейчас ей хотелось жить, жить, жить, и жить, как никогда…

Клим был убит, прямо на её глазах. Потом были долгие и многодневные разборки в милиции, но Снежана мочала под страхом смерти, несмотря даже на то, что опер её долго уговаривал и совестил, давя, что она всё врёт, и всё видела. Он догадывался, кто убил Клима, но Снежана молчала, как тот партизан на допросе, она так ничего и никому не сказала…

После этого случая прошло очень много времени, почти сорок лет…
Снежана два раза выходила замуж, у неё были дети и внуки. Но вот не жилось ей как-то открыто с теми мужьями, не жилось. Она всё время помнила, и никак не могла забыть тот вечер и свою первую любовь. Те первые прикосновения души, её души и души Клима. Они вполне могли прожить свою жизнь долго и счастливо. Но так что-то не получилось.
Снежана всё время хранила в себе образ Клима, каждый раз его немного романтизируя.
Она всё это время корила себя, хотя бы за то, что не сдала Кирюху Флакона с его шайкой оперу, постоянно сожалея об этом. Она всё это время жила как бы в душевных кандалах, с чувством - души разрубленной на куски, а зачем она жила с таким чувством? Она и сама не знала…
Может быть, если сдала бы, то и сама отправилась в след, за ним, за Климом, в этот, пока ещё неизвестный ей мир, мир вечности, бесконечности и покоя… Но вот не сказала и не отправилась. Может быть, рассудив по принципу, что в гости к богу не бывает опозданий, туда всегда можно успеть. Может быть, где-то она была и права, может быть, кто его знает…
Все эти сорок лет она каялась, ей снились плохие сны. Мучило ли её предательство перед законом, или совестью – теперь никто уже ничего не узнает…
А может быть - ей просто не повезло в жизни? Её первый муж был пьяница, бил её по черному и почему-то всегда ненавидел. И второй тоже. Она, бывшая отличница, активистка и комсомолка стала верить в бога и ставила в церкви свечки, а как-то раз, даже решилась на исповедание…
- Да ты покайся, дочь моя, перед богом и перед законом - говорил ей настоятель местной церкви.
Перед богом она давно уже каялась, но видать не было ей прощения, и даже в милицию ходила, где молодой опер заперханный в своих делах настоящего времени, вскользь вникнув в суть, бросил.
- Бабушка, если бы всё это было даже так, как вы говорите, ведь это же 61 год, срок давности давним давно уже вышел, я вам тут уже не помощник. Это, если только опять к господу.
- Да я к нему уже много раз обращалась… - но опер только сочувственно разводил руками.

Снежана и теперь, вся больная ещё какое-то время ходила на могилу Клима, но потом уже не смогла. Могилка эта, поникла, покосившись памятником, с комсомольской, красной звёздочкой наверху, затерялась куда-то и совсем исчезла раздавленная и растёртая жестоким временем. За ней, наверное, больше некому было ухаживать.

Уж сколько времени прошло на этой маленькой транссибирской станции, столько скорых поездов мимо неё пролетело, унося своих пассажиров вместе с их судьбами в разные стороны страны. Сколько муки перемололи жернова местного мелькомбината. А всё, нет же. Помнила таки её память прикосновение души Клима, может быть, поэтому и не понимали её мужья…
И вообще, после этого случая она чувствовала себя прямой сволочью… По отношению к себе, к своему поступку, к Климу, прах которого за эти годы давным-давно уже превратился в пепел.
После, она ещё какое-то время колебалась, терзая душу на предмет того, а нужно ли вообще всё это помнить…? Всё то, что было так давно, ровно за день до полёта первого космонавта. Да и вряд ли кто сейчас вспомнит, этот 61 год? А ведь это было бог знает когда… И никуда это не денешь и не затолкаешь ни в какие ворота, не вышвырнешь из памяти прошлого.

Снежане, так захотелось сейчас поскорей оказаться там… с ним, с Климом, в том времени счастья, где он бы обнял её молодую, здоровую и красивую, в мечте, радости и вечности…
И она, до самого, до последнего своего дыхания, до самого последнего движения, по прошествию стольких лет жизни, жила, чувствовала и вдохновлялась ощущением только этого прикосновения, прикосновения его души…

Но всё меняется в жизни, всё идёт своим чередом. Наверное, всему есть своё время, и время Снежаны пришло тоже. На надгробной плите, под которой покоилось её бездыханное тело, была надпись…
«Не с тобою - не без тебя»…
Снежана покоилась в вечности. Над её могилой росла берёзка, такая же белая и светлая, как и её имя, где шелестом листьев на веточках, нет нет, да и напомнит о себе бродяга ветер, тот самый ветер - ветер злых перемен…

Андрей Днепровский - Безбашенный.

6 февраля 2004г