Властелины небес

Позавчерашнее облако не зачерствело, а летит по сиреневому небу параллельно горизонту, который не видим, но есть.
Мечты стали готическими, а значит, уходящими в небо острыми копьями с наконечниками, обмакнутыми в гормоны. Это акватория небесных пленников со светлыми глазами и молодыми душами. Здесь территория раненой души в авангардных гравюрах на стенах отражена в духе предшествующей эпохи. Здесь пахнет воском, закрыты зеркала черными полотнами с атласными кистями, свисающими мягкими лапами на пол. Закрытые зеркала – вестники ухода в другую жизнь, вестники возни с цветами и выцветанием.
Поклонники гедонизма собрались-таки во веки вечные под одной крышей обсудить свои достижения. Небо драпируется новыми красками свежих тканей, каких еще не видела данная пора года. Становится холодней – и небо закрывается, прячется в тканые изделия, разворачивая и сворачивая дразнящие цвета. Звезды при этом спрятаны заподлицо. Остается лишь строить догадки, проступили они или нет.
Властелины небес свернули свои мысли в пушистый ковер; он изворачивается, но все же подчиняется правилам игры. Изысканно иллюстрированные журналы с работами фотографов и визажистов, карандашные наброски озер, небрежно затушенные окурки дорогих сигарет, лед, оставивший мартини, приходятся собственностью тесного кружка из нескольких фанатиков гедонизма. Ровно пять лестничных пролетов – и в мире гедонизма случается пополнение: еще один почитатель сладчайших маневров в потоке ежедневности, лунный маньяк врывается в теснейшее сообщество кокаинистов, морфинистов, молчаливых курильщиков и иных прожигателей жизни.
За окном кто-то незнакомый и вряд ли понятный вывесил белые флаги. Кому и зачем он хочет сдаться? Умудрился же сделать все так правильно, что даже не к чему придраться. Вот только дождь накликал. Значит, намокнет, натолкнется на свой флаг и полетит прямиком в лужу, где его благополучно настигнет белая ткань.
Листья, осыпаясь, превращаются в драгоценные камни. Заметят ли это наши небесные пленники? Заметили. Подошли к окну, прижали ладони к стеклу. А линии жизни-то у них короткие, но зато хорошо просматриваются, и пальцы увенчаны кольцами. Нет, не помолвлены, просто фишка. Имеют право, но некоторые, что их встречают, все-таки чувствуют неловкость и унюхивают запах дистанции, что всегда будет границей между гедонистами и всеми остальными людьми.
Совсем нечаянно у одного из них падает капля водки, прямо как роса, как чистая слеза, без раздражения на коже подбородка. Глаза медленно и неотступно следят за ее передвижением, потому что отчаянно хочется знать, получит ли эта крошечная капля продолжение в походе по телу. И если получит, то какие следы оставит (главное – без шрамов), а если не получит, то в какой именно точке пола, разбитого на черные и белые квадраты, приземлится и утешится ли от болезненного удара при неожиданном приземлении.
Жесткая кошачья шерсть трех мастей под пальцами одного из пленников не становится мягче после многочисленных поглаживаний. Кошка похрапывает, но помнит, что добрее ей не стать ни за что, даже от пропитанной приятным запахом одежды. Она заблудилась в этом лабиринте небесных тканей, готических шпилей белого порошка на столе, тонких серебряных цепей, сдерживающих непослушные бесшумные лапы. На лапах удобно подкрадываться и пугать рыб, чтобы те махали плавниками и моргали большими глупыми глазами.
День как пластилиновый: мягкий, податливый, выпустил контроль из своей клетки. Контроль закружился в вальсе, плавно двигаясь по комнате, но никого не задевая. Славно-славно воздух распустился лепестками разного калибра.
Угол комнаты плохо освещен там, где стоит кресло с резными ножками и плавными изгибами подлокотников. Оно скучает, безотчетно запрокинув голову назад, не любя показной тоски и не вынося покровительственной улыбки. Лучше уж закрывать глаза на день, открывать их ночью, наблюдая за сменой полотен на небе.
Гедонисты рассказывают друг другу вкусные сюжетные линии, а одному из них начинает казаться, что это чепуха и происки заболевших красотой мозговых извилин, но он гонит от себя столь недостойные мысли. Это было лишь прикосновение сомнений – быстрое и сбивающее с толку. Лучше поцарапать звезды острыми ногтями, чтобы они не противились и поярче горели, не ленились светить, когда от них того требуют. Капризы распластались ленивыми пятнами по стенам и хнычут, не хотят расставаться друг с другом.
Наши пленники уже под кайфом, им давно не до друг друга. Они так давно знакомы, что зачастую принимают лицо собеседника за портрет на стене и, подмигивая ему, удивляются, почему лицо отвечает, ведь это не было запланировано художником. Они уже так давно пробуют жизнь на вкус, что стали гурманами в этой области. Открыли свой сайт, чтобы делиться впечатлениями и опытом, хоть так противостоять серым мышкам с подвижными усиками, вынюхивающими сенсации, но скучающими по встряске.
Уходят дни, проходят ночи, а кружок гедонистов, этих поклонников красоты, удовольствий, изящества и изысканности, не прекращает своего существования. Красота спасет мир, очарованием дыхания остановит все недоразумения, утихомирит войны. У красоты – обезоруживающе-будоражащая сила.
2003