Австралия

- Я никуда не звонила и платить не собираюсь! – кричала я в трубку. – А мои папа с мамой в Японии, а не в Австралии, и вообще, они мне сами звонят.
- Девушка, не морочьте мне голову! Вот, в компьютере написано: разговор с Австралией - семнадцатого, двадцатого и двадцать четвертого числа на сумму тысяча восемьсот тридцать рублей. Если не оплатите в течение недели, отключим телефон, - в трубке послышались короткие гудки.
- Все понятно, - я нахмурила брови. - Я впала в кому, во сне обзвонила всех знакомых кенгуру, и вообще, мне уже стукнуло двести пятьдесят. А, ребята, неплохо сохранилась?
Маляка поднимает глазищи и снова в пол. Каляка поджал губы, щурится в окно, волосы всклокочены.
- И что еще я натворила?! - спрашиваю строго.
Маляка вдруг сорвалась с места и убежала под кровать.
- Ну извини, пожалуйста, - мрачно сказал Каляка. - Понимаешь, сегодня приезжает Малякина тетушка из Сиднея.
- Прекрасно, сегодня приезжает Малякина тетушка из Сиднея. Надолго, позвольте узнать?
- До следующего вторника.
- Кошмар!
Из-под кровати показалось виноватая мордашка Маляки – я намеренно отвернулась. Она подбежала ко мне, шурша тапочками.
- Тетушка привезет чемодан денег, и ты заплатишь за телефон! Она очень-очень богатая, - Маляка попыталась обнять мою ногу вокруг щиколотки.
- Да уж, вы мне тоже однажды мешок денег дали. Красивых таких, фломастерами раскрашенных…
Маляка запричитала: «Ты нас не любишь, не любишь! Какая ты злая и жестокая!..» Обхватила голову ручонками, расхныкалась.
- Ладно, Маляка, извини… Давайте лучше подумаем, как вашу тетушку встретить.
- Испечем пряники и будем играть в гигантские шаги! - Маляка повеселела и пустилась в пляс. - Пять верблюжьих и три лягушачьих!!!
- Ты что?! - Каляка захлебнулся от возмущения. - Какие лягушачьи? Тетушка - интеллигентная дама, объездила весь мир, восемь лет жила в аудиториях Оксфорда, а ты - пряники, гигантские шаги.
- Но она так чудесно прыгала… - Маляка сразу расстроилась.
В дверь позвонили, я побежала открывать. Передо мной стоял почтальон, форма с блестящими пуговицами, фуражка на голове.
- Багаж из аэропорта прибыл, - и протянул мне бумажку для подписи.
Я расписалась, сказала спасибо, забрала большой кожаный чемодан. Из-за косяка торчали головы Каляки и Маляки, которые, лишь только дверь закрылась, стали вопить, чтобы я не трясла чемоданом.
- Тетушку могло укачать! Открывай скорее, - Маляка в нетерпении ерзала на стуле, Каляка пригладил волосы, достал из кармана бабочку и нацепил на шею.
- Отойдите от чемодана! - раздался резкий голос изнутри. - Повторяю, отойдите от чемодана!!! - закричала вдруг она с визгом, и я в испуге отпрыгнула.
Что-то щелкнуло в замке и чемодан распахнулся. На зеленом бархате обивки лежало множество коробочек, перевязанных крест-накрест шнурками. На одной из них, как на троне, восседала почтенная дама в широкополой бордовой шляпе величиной с ладонь. Она дотронулась пальцами в крошечных перстеньках до края шляпы и кивнула:
- Приветствую вас! - распростерла ручки и со слезами в голосе воскликнула: - Здравствуй, дорогая племянница! Сколько лет, сколько зим…
- Тетя!!! - Маляка бросилась к ней по коробкам, Каляка раскланялся перед чемоданом, отошел в сторонку.
- Здравствуйте, - пробормотала я и села на ковер - мне показалось неудобным смотреть на даму сверху вниз. - Я - Оля.
- Иеремия фон Цвёльф, - она улыбнулась накрашенными губами, поглаживая Маляку по голове. - Только что из Сиднея. Привезла вам комбульпиков.
- Спасибо. Обязательно попробую.
Маляка хихикнула, тетушка пожала плечами.
- Ты что?! - зашипел Каляка. - Это же австралийские кактусы, цветут раз в сто лет!
- …Я хотела сказать: попробую посадить! - спешно поправилась я и стала вспоминать все книги о кактусах, которые читала. Ни в одной из них не было сказано, что они водятся в Австралии.
- Тетя, а это все - комбульпики? - спросила Маляка, показывая на коробки.
- Ну что ты, дорогая, они поместились в двух ящиках. А это так, вещички. Не могла же я поехать сюда без своего демисезонного гардероба!
- У тебя очаровательные сапожки, - заметила Маляка. - Ящерица?
- Малазийская. Ах, я не отказалась бы сменить их на тапочки и выпить чашечку кофе, - тетушка вздохнула.
- Уморите голодом человека! - встрепенулся Каляка и побежал на кухню. - Все нужно делать самому!
Я извинилась и пошла помогать Каляке.
- Как будет готово, свистни! - пропищала Маляка вслед.
***
На клеенчатой скатерти стояли три бокальчика с нарисованными комариками и "ведро в синих горошках" (так называла Маляка мою кружку), в них остывал чай с бергамотом. Каляка бегал по столу с ложкой сахарной пудры в руках, ожидая, когда испекутся булки - их аромат наполнил всю квартиру.
- Секретный рецепт! Волшебный рецепт Кадзанакиса! - кричал Каляка. - Плюс щепотка корицы и пучок апальтуки!!!
Тетушка, сидя на банке из-под кофе, смотрела в окно и дула на чай, оттопырив пальчик; Маляка в нетерпении дергала ее за полу бордового халата и просила рассказать о перелете, ведь она еще ни разу в жизни не путешествовала по воздуху.
- Ах, милая, в этом нет ничего удивительного, - отмахивалась тетушка. - Раньше летали во сне, теперь летают на самолетах.
Я вынула булки из духовки и разложила на столе, Каляка подбегал к каждой и посыпал сахарной пудрой из ложки.
- Осторожней, обожжешься! - вскричала я, но Маляка уже вцепилась в булку и, чихая и фыркая от пудры, принялась быстро-быстро поедать. - Надо же, все слопала... Булка размером почти с тебя!
- Сама всегда удивляюсь, - выдохнула Маляка и развалилась на салфетке пузиком кверху, раскинув ручки-ножки. - Ужасно вкусно!
- Сразу видна рука мастера, - кивнула тетушка, неторопливо отламывая по кусочку и запивая чаем.
Каляка, уплетавший булку за обе щеки, скромно опустил глаза и кивнул в мою сторону:
- Ну, она тоже старалась... Тесто месила... Руки у тебя, конечно, неуклюжие, но что спрашивать с такой громилы? Хорошего повара из тебя никогда не получится. Тесто - оно деликатность любит.
Едва сдерживая смех, я обратилась к тетушке:
- Госпожа Иеремия, расскажите про полет.
- Ах, золотые мои, эта история едва не обернулась ужасной трагедией... Курите? - обратилась она ко мне и вытащила из кармана халата малюсенький портсигар. - Подарок от Ариадны Помпадур. Чистое золото.
- Нет, спасибо. А кто это? - спросила я, дожевывая булку.
Каляка негодующе затопал ногами, Маляка рассмеялась.
- Это величайшая певица всех времен и народов, - снисходительно ответила тетушка и закурила, чиркнув крошечной зажигалкой. - Понимаете, деточка, если вы однажды услышите Помпадур, вы больше не сможете жить, как раньше. Голос ее чист и прозрачен, он разливается вокруг, делая все волшебным и призрачным, и вам хочется плакать, смеяться, кричать и молчать одновременно. Хочется даже залезть на потолок.
- Извините, госпожа Иеремия, но вы меня удивляете, - меня разозлило то, что тетушка вдохновенно говорит непонятные вещи, а Каляка с Малякой вздыхают и ахают, прикрыв глаза. - Взрослый человек, а восхищаетесь какой-то ерундой.
Каляка побагровел и со всего размаха грохнул об стол кружку с комариком - она покатилась с отломанной ручкой.
- Тише, тише, - пропела тетушка. - Дорогая, напрасно вы считаете музыку ерундой. Она обладает удивительной силой... Каляка, принеси-ка пластинку. Запись, конечно, не в состоянии передать все, о чем я говорю...
Каляка вкатил в кухню диск, ворча, что после таких слов на месте тетушки он в этом доме ни на секунду бы не остался, бормотал что-то о серебряных колокольчиках.
Я осторожно взяла диск, покрутила в руках - обычная пластинка, никаких надписей - и вставила в проигрыватель. Послышался едва уловимый звон серебряных колокольчиков.
Душную комнату внезапно наполнила прохлада, все вокруг стало призрачно светиться. Стекло посудного шкафа мерцало сиреневым, розовым и бледно-синим, окно стало зеркально-фиолетовым. Все предметы тихонечко запели: фужеры - тонко, хрустально, фарфоровые чашки - сочно, мелодично, табуретки гудели с разной интонацией, а стол издавал отрывистые звуки вроде: "Бом-бом!"
Я шла сквозь чудесный зимний лес, не касаясь земли, снег летел сквозь меня. Трогала заиндевевшие деревья, и ветки проходили сквозь пальцы. Я видела туманный диск солнца, там, высоко-высоко, и шла прямо к нему, поднимаясь по воздуху, делая шаг, один за другим.
И вот, когда, уже казалось, рука коснулась солнца, наступила тишина, невыносимо захотелось плакать, потому что я вдруг поняла, что сижу на полу своей кухни, и все как обычно. Безмолвные фужеры, глупые табуретки, немой стол. Тетушка Иеремия с погасшей сигаретой, застывший на месте Каляка... Маляка на потолке.
- Поняла, - говорю. - Эти серебряные колокольчики и есть голос Ариадны Помпадур, - и полезла на стол, чтобы снять Маляку с потолка. Она съежилась в моих ладонях, хлюпая и шмыгая носом, несчастный мокрый комочек.
- Господи, все течет...Ты уже три ведра наплакала. Вот она, сила музыки.
Маляка улыбнулась, размазала слезы по лицу, спрыгнула на стол и принялась сновать туда-сюда. Чудики ожили, засуетились, и тетушка Иеремия продолжила рассказ:
- Мы с профессором Знайманом поднялись в самолет и заняли места, беседуя о проблеме мутации люпитупиков - вы наверняка слышали о величайшем открытии Знаймана...
- Вы ехали в чемодане? - перебила я и хихикнула. - А то бы весь самолет на уши встал... Представляю, как стюардесса роняет поднос и кружки с чаем, увидев такое существо рядом с нормальным человеком.
- Душечка, надеюсь, вы не считаете себя нормальным человеком? - тетушка явно оскорбилась. - Ведь это легко проверить - сколько пар глаз у среднего люпитупика?
- Что-то не припомню... - покраснела я. - Кажется, три.
Маляка прыснула, Каляка отвернулся, и через секунду они катались по столу, схватившись за животики от смеха.
- Ну вот, видите, - пожала плечами тетушка. - Так вот, я сидела на соседнем с профессором кресле. Мы беседовали...
Маляка тем временем забралась мне на плечо и шепнула в ухо: "У люпитупиков нет глаз! Это кактусы, такие же, как комбульпики, только цветут раз в двести лет".
- ...как вдруг влетела толпа журналистов. Сразу поднялся шум, сутолока, вспышки фотокамер - в общем, ужас! И она, такая скромная, изящная, одета с великолепным вкусом, все время молчит - бережет голос. Ариадна Помпадур... - значительно произнесла тетушка. - Она благосклонно кивнула мне и прошла к своему месту. Самолет поднялся в воздух, и через полтора часа, когда все пассажиры мирно спали, мне захотелось прогуляться до дамской комнаты. Тогда я и обратила внимание на двух странных людей в черном, стоявших в коридоре. Они говорили о деньгах, о великой певице, и один из них вдруг вынул из-за пазухи...- тетушка Иеремия сделала затяжку, окинула взглядом меня и оторопевших чудиков. - Пистолет!!!
- Ах! - вскрикнула Маляка. - Как же ты осталась цела, дорогая тетушка?
- К счастью, природа не наградила меня высоким ростом, поэтому я имела возможность спрятаться за огнетушитель.
- Тетушка, вы такая находчивая! - Каляка смахнул слезу восхищения.
- Один из преступников встал в дверях салона и объявил, что самолет захвачен, в заложниках - Ариадна Помпадур. По салону пронесся гул ропота - неужели сама Ариадна?! Я увидела, как профессор Знайман встал и потребовал отпустить певицу, а вместо нее предложил себя. Преступник не захотел и слушать, а только вскричал: "Сидеть, мерзкий старикашка, а то укокошу!" Так и сказал: укокошу!
- Негодяй!!! - в один голос сказали мы с Калякой.
- Я бы откусила ему ухо! - Маляка грозно клацнула зубами.
- Надо было спасти Ариадну и обезвредить преступников. Проявив чудеса ловкости, смекалки и физической силы, я направила струю огнетушителя в бандита, тем самым сбив его с ног, и прыгнула в лицо второму, вцепившись ему прямо в нос. В салоне началась суматоха, пассажиры схватили и связали бандитов. Ариадна Помпадур появилась из дамской комнаты с легкой бледностью на лице и благодарила меня, не щадя своего великолепного голоса. Позже она и подарила мне этот шикарный портсигар, - завершила тетушка Иеремия, закуривая новую сигарету.
- Вы такая смелая! - Каляка даже поклонился из уважения.
Маляка обняла госпожу фон Цвельф, пища, что на ее месте поступила бы так же. Я тоже восхитилась, сказала, что это удивительные события и такое не с каждым случается. Правда, я немного сомневалась в достоверности истории, но признаться в этом не решилась. Чудики бы возмутились, и Каляка, наверное, неделю бы со мной не разговаривал.
Самое удивительное произошло на следующий день. Утром раздался звонок, голос из трубки спросил Иеремию фон Цвельф. Я ответила, что она осматривает достопримечательности города и не может подойти к телефону. Тогда меня просили поздравить ее с вручением ордена "За храбрость в самолетах" и медали "За заслуги в музыке" и сказали, что вечером ей позвонит Ариадна Помпадур.
***
Весь понедельник тетушка собирала чемодан. Сложила бархатный халат, пушистые тапочки, орден с медалью и кусок яблочного пирога, испеченного накануне по Калякиному рецепту. Маляка бегала вокруг, помогая укладывать вещи, но только создавала сумятицу: увидит симпатичное украшеньице и тут же несется к зеркалу, примерять и любоваться собой, так что Каляка не выдержал и отправил ее наводить порядок под кроватью.
Во вторник мы провожали тетушку в аэропорт. Маляка взяла дюжину носовых платков, но и этого оказалось мало, так она плакала, прощаясь с тетушкой. Каляка вновь надел бабочку, был серьезен и сдержан. Тетушка звала их в гости в Австралию и даже пригласила меня. Я растрогалась и долго махала ей вслед рукой. Чудики смотрели вверх, задрав головенки; самолет растворился в синем, синем небе.