* * *
Чёрный БМВ на бешеной скорости мчался в никуда. Стояла тёплая осенняя ночь, на небе мерцали звёзды, луна ярко освещала путь. За рулем сидела эффектная блондинка в голубых джинсах и светлой куртке. Порывы ветра, влетавшие в открытое окно, мягко об-дували её лицо и трепали шелковистые волосы. Она ехала с концерта Шевелёва, который закончился около 10 часов вечера, и 3 часа, бесцельно прокатавшись по улицам города, машина выехала за его пределы.
Георгий Шевелёв был ещё где–то в городе. Она наверняка знала это и ничего не пред-принимала, чтобы увидеть его ближе подмостков сцены или хотя бы взять автограф. Ку-миры редко обращают внимание на поклонниц, и ей не хотелось испытать на себе это без-различие. « Лучше вообще ничего, чем пустой мимолетный взгляд, » - считала она.
Она любила кататься по ночному городу, он казался спокойнее и красивее: на улицах мелькали названия многочисленных баров, ночных клубов и кафе; витрины магазинов озаряли пустынные улицы, отдыхавшие от людской суеты. Но сегодня ей хотелось убе-жать из города, где Он был почти рядом, а ей не суждено было с ним встретиться.
Дорога убегала вдаль и, на освещенной фарами трассе, показалось тело человека. Рез-ко скрипнули тормоза, и она осторожно вышла из машины. Ещё издали, по широким пле-чам было понятно, что это мужчина. Он был среднего роста, одет в чёрные джинсы и бе-жевую куртку. Из-под неё виднелся белый свитер с большим вырезом, открывавшим шею, на которой блестела золотая цепочка. На асфальте и на одежде были чётко видны пятна крови. «Сбили машиной и скрылись», - подумала она. Взглянув на его лицо, она пришла в ужас: оно было страшно изуродовано; нос сломан, рот разорван до середины щек, на лбу вырезана кожа в виде надгробного креста. Но что-то было знакомое в его лице…
Медленно наклонившись вниз, она нащупала его пульс – он был очень слабый. Судя по всему, его не хотели убивать, - рядом валялся сотовый телефон. Она быстро набрала номер скорой помощи, и спросила, в какую больницу привезти пострадавшего. Поставив машину почти вплотную к нему, чтобы сократить расстояние, невероятными усилиями она втащила его в салон. Уже через 40 минут они были в больнице.
В приёмном покое было тихо, и она задремала. Ей снился парк ранним, осенним ут-ром. В нём был пруд, по которому плавали белые лебеди. От лёгкого ветерка пруд покры-вался рябью, а с деревьев опадали пожелтевшие листья. Где-то щебетали птицы, на старом дубе куковала кукушка, а по синему небосводу проплывали белые облака. На дорожках местами стояли неглубокие лужи, оставшиеся от только что прошедшего лёгкого дождя. Из глубины парка шёл Шевелёв и ворошил ногами опавшие листья. Он был единственной её мечтой. Она понимала, что эта мечта никогда не осуществиться, и ничего не могла с собой поделать: слушала его песни, смотрела по телевизору все передачи, в которых он мог показаться – жила мыслью о нём и не хотела переключать своё внимание на кого-то другого. Первый раз она услышала о нем, когда ей было 13 лет.
Этот, обычный на первый взгляд, мальчишка достиг огромной популярности среди подростков. Его родители погибли в автокатастрофе, и с 7 лет он воспитывался в детском доме. У него были прекрасные музыкальные способности, которыми воспользовался че-ловек, совершенно не разбирающийся в музыке, но имевший огромное желание обога-титься на этом юном даровании. Это был Антон Степанов. Как-то раз, он случайно услы-шал кассету с записью песен, исполненных Шевелёвым. Эту запись сделал один из работ-ников детдома, с которым Георгий подружился. Один писал тексты, другой пел. Песни были записаны на дешёвой старенькой аппаратуре, но, несмотря на это, кассету всё же удалось продать. Они стали выступать в кафе и ресторанах на каких-нибудь праздниках, и это приносило им неплохой, по их мнению, доход. Но, когда о Шевелёве услышал Антон Степанов, он решил, во что бы то ни стало найти этого мальчишку. Георгию тогда было всего 14 лет. Степанов создал для парнишки группу «Осенний ветер», в которой Георгий по началу был единственным солистом. Позже Антон начал ездить по стране и набирать в группу новичков. У ребят было всё, что только они могли пожелать в свои 14 – 16 лет. Группа «Осенний ветер» зарабатывала столько, что приобрела личный самолёт, чтобы ле-тать на гастроли. Георгию в Крыму построили великолепный коттедж, каких в то время и не видывали в России. Но время шло, группа по каким-то причинам распалась, и Шевелёв ушел со сцены. О нём ничего не было слышно около 10 лет. Сначала он жил в Крыму, за-нимался починкой электронной техники, потом переехал в Германию и стал выступать там с концертами. Его жилище в Крыму стало одним из самых обычных среди коттеджей, выстроившихся неподалёку. Казалось, он уже никогда не вернётся назад в Россию…
И вдруг вышел его сольный альбом. Шевелёв стал появляться на телевидении, ездить на гастроли, давать интервью в газеты и журналы. И жизнь этой девушки снова приобре-ла смысл.
Её разбудил строгий мужской голос:
- Шевелёва Вы привезли?
На мгновение она потеряла дар речи.
- Привезла кого?
- Шевелёва Георгия?
Все смешалось перед её глазами, земля уходила из-под ног, а в голове звучали слова: «Не может быть, этого просто не может быть! Я убегала от него, а сама неслась к нему на-встречу? Так не бывает. Наверное, это ошибка. Да, да – это ошибка! Сейчас я увижу этого человека, пойму, что это не он и все встанет на свои места.
- Можно мне увидеть его?
- Вы ему кто?
В воздухе повисла пауза.
- У него все равно никого нет. Может быть можно, в порядке исключения?
- Может быть… Ладно, одевайте халат!
Они шли по длинному коридору, который, казалось, был бесконечным. Поворот, ещё поворот и врач открыл дверь в палату. В ней был полумрак. Посередине стояла кровать, рядом тумбочка. На каретке висело серое полотенце. В кровати лежал изувеченный чело-век с бледным, почти белым лицом, - так не похожим на Георгия Шевелёва. И все-таки это был он…
Она подошла к кровати и нежно дотронулась до его руки. По её щеке медленно по-текла слеза.
- Он будет жить?
- Жить будет, но вот ходить, - вряд ли. У него перебит позвоночник…. Поработали над ним серьезно: открытый перелом ноги, почки отбиты, ушибы по всему телу. Пластику лица ему, конечно, сделают со временем, с его деньгами это возможно, но вряд ли он теперь когда-нибудь выйдет на сцену…. Где вы его нашли?
- На трассе за городом.
- Как Вас зовут?
- Анюта.
- Очнется – назову ему имя его спасительницы.
- Не надо. Я не скоро отсюда уйду, - ему ведь теперь сиделка нужна.
ЗНАКОМСТВО
Прошло долгих три дня. Анюта взяла на работе отпуск, и теперь всё своё свободное время проводила в больнице рядом с Шевелёвым. Только на четвертый день он наконец-то пришёл в себя.
Георгий открыл глаза. Голубые стены и обстановка комнаты ясно давали ему понять, что он находится в палате. В памяти промелькнули события прошлого дня, и он немного успокоился, увидев, что всё уже позади. Попытавшись подняться, Георгий зажмурился от боли, пронизывающей всё его тело.
Анюта стояла у окна, как вдруг услышала слабый, но грубый голос:
- Где врач?
- Скоро придёт.
- А ты что тут делаешь?
- Работаю.
- Кем?
- Санитаркой.
- Тогда принеси воды!
Она помогла ему сесть и подала стакан прохладной воды. Через некоторое время в дверь вошел врач:
- Здравствуйте, молодой человек!
- Когда я отсюда выйду?
- Ну, на счёт «выйду» - говорить не придётся, - у Вас повреждён позвоночник. А так: сделаем снимки, пройдёте комплекс процедур, через месяц проведём пласти-ческую операцию. А там видно будет.
- Я, что не смогу ходить?
- На основании данных первичного обследования, могу сказать, что это вряд ли возможно. Но в жизни всё бывает; иногда случается, что позвоночник восстанав-ливается. Но такие чудеса происходят крайне
редко. А сейчас Вам нужно отдыхать и набираться сил.
Он ушёл, и в палате воцарилась тишина. Подойдя к кровати, Анюта увидела синие глаза Георгия, полные слёз. Она осторожно погладила его, изуродованную шрамом щёку:
- Ничего, у тебя всё будет хорошо, нужно только верить в это. Ты выберешься, обя-зательно выберешься. А пока ты здесь, я буду рядом.
- Мне никто не нужен! – процедил он сквозь зубы.
- Ошибаешься! Теперь тебе обязательно кто-нибудь будет нужен, по крайней мере, пока ты не выйдешь отсюда.
- Где мой телефон?
Анюта достала телефон из кармана своего белого халата.
- Тебе звонили, а я не знала, стоит ли рассказывать кому-то о твоём состоянии.
- Я сам разберусь! Выйди, мне нужно поговорить!
Она вышла в коридор и сразу же почувствовала облегчение. В палате она вела себя скованно, задыхаясь от волнения, с трудом выговаривала слова. Ей казалось, что она всё делает неправильно, не достаточно хорошо для него. Вот и сейчас она вышла из палаты, подчинившись его желанию, а должна была остаться и настоять на том, чтобы он позав-тракал. «Ничего», - утешала она себя, - «мне просто нужно привыкнуть к нему и тогда я не буду чувствовать себя, как на экзамене, - когда перехватывает дыхание и подкашива-ются ноги».
Через час Анюта принесла поднос с завтраком, который поставила на прикроват-ную тумбочку. Георгий всё ещё говорил по телефону.
- Тебе нужно поесть.
- А тебе – выйти, пока я разговариваю!
Он схватил поднос и швырнул его об стену. На пол посыпались осколки разбитой по-суды. Анюта выбежала из больницы и заплакала.
На улице шёл дождь. Последние, тёплые деньки пролетели, и осень вступала в свою силу. Деревья стояли голые, и под ними уже нельзя было спрятаться от дождя, как в летнюю пору. Дул холодный пронизывающий ветер, тучи гуляли по небу, пряча солнце от города. Дождь ледяными каплями покрывал асфальт и деревья, стекал с крыш домов и растворялся в лужах. Казалось, её слёзам не будет конца, как и этим ка-плям, падающим с неба. Но, взяв себя в руки, Анюта вернулась в палату, чтобы убрать осколки и приготовить новый завтрак.
Вечером этого же дня в палату Шевелёва постучали, и в дверном проёме показа-лось лицо его директора– Эдуарда Кортнева. Анюта тихонько вышла, чтобы опять не навлечь на себя гнев Георгия.
- Здорово!
- Привет!
- Да, здорово тебя покалечили! Кто это был, знаешь их?
- Понятия не имею: кто они такие. После концерта я давал автографы. Вдруг почув-ствовал у спины ствол пистолета, и кто-то сказал: « Спокойно, следуй вперёд к чёрной «Волге». Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Я сел в маши-ну, и она быстро помчалась из города. Я говорю: «Ребят, в чём дело?» А мне: «Да ни в чём, приятель. Надоело смотреть, как множество девчонок сходит по тебе с ума. Но ничего, скоро ты никому не будешь нужен!» А потом машина останови-лась, и меня отметелили по полной программе.
- Глупость, какая! Первый раз в моей практике такое случается. Они, вообще в себе были?
- Вряд ли! Или обкуренные, или обколотые: глаза стеклянные, да, и действовали, как зомби.
- А я сколько раз тебе говорил, чтобы никаких автографов после концерта?! Ушёл со сцены – всё, игра окончена. Дальше - твоя жизнь!
- Да, знаю я! Хотел показаться добрым…
- Показался?!
- Показался…
- Заявление на них будешь подавать?
- Буду, хотя вряд ли их найдут.
- А как ты здесь оказался?
- Не знаю! В отключке был.
- В Германию звонил?
- Звонил…. Только, Хелен, похоже, вообще не хочет понимать то, что со мной про-изошло.
- Она приедет?
- Должна приехать…. Хотя меня это на самом деле мало интересует.
- А должно интересовать! Неизвестно ещё: сколько ты здесь пробудешь, и на какие деньги тебе придётся жить, если не сможешь вернуться в шоу – бизнес.
- Не волнуйся! Того, что у меня есть, мне хватит.
- Как знать? Смотря, как будешь тратить.
- Да, что ты всё обо мне? Лучше скажи: ты - то теперь куда подашься?
- Ничего, я не пропаду! Найду себе занятие. А ты не падай духом! Поправляйся! Кстати, я твои вещи привёз; документы, страховки, кредитки. Гонорар за концерт я на твой счёт перевёл, у палаты охранника поставил. Санитарка, я смотрю, у тебя уже есть. Кстати, прехорошенькая, - Анютой зовут. Да, ты уж, наверное, познако-мился?
- Нет!
- Почему?
- Я тут вспылил, так она убежала. Вернулась вся промокшая, глаза заплаканные.
- Чувствительная особа. Ты с ней лучше не ссорься! Тебе с ней долго общаться при-дётся. Да, если она отлучиться, а тебе что-нибудь нужно, - звони охраннику: вот телефон. – Эдуард протянул Георгию листок с номером телефона и именем охран-ника. – Ну, я поехал? Не забывай, звони! Если что – обращайся, я приеду. Ну, сча-стливо! – он пожал Георгию руку.
- Бывай!
Дни протекали медленно. Охранник хорошо справлялся со своими обязанностями, не пропуская к Георгию поклонниц и журналистов, мечтавших заполучить хоть какую-то информацию о случившемся с Шевелёвым несчастье. Вечером он передавал телефон и ключи от палаты дежурной санитарке. Анюта покидала больницу только тогда, когда Ге-оргий засыпал, чтобы приготовить ему еду и кое-что постирать, а так же отдохнуть от на-пряжения, в котором она пребывала, находясь рядом с ним. Постепенно она стала привы-кать к взбаломошному характеру Шевелёва.
Георгий за всё то время, что находился в больнице, ещё ни разу не видел своего тепе-решнего лица. Анюта убрала из палаты зеркала и все отражающие поверхности, чтобы пока держать его в неведении. Она не знала, как он отреагирует, и очень боялась за него. И вот этот момент настал!
- Анют, подай мне зеркало!
- Ты уверен, что готов к этому?
- Я жду зеркало?!
Анюта неохотно достала из своей сумочки небольшое зеркальце и подала его Георгию. Он предполагал, что не увидит в нём ничего хорошего, но такого – явно не ожидал! С ми-нуту он молча глядел на своё отражение, а потом раздался его безудержный истерический смех. Анюта стояла в оцепенении. Она видела, как выводят людей из шокового состояния: или ударяют их по щеке, или встряхивают за плечи. Ни тот, ни другой способ к Шевелёву не подходил, - он причинил бы ему сильную боль. Анюта обхватила Георгия за шею и стала страстно целовать его губы. Смех вскоре прекратился, а она не могла остановиться от нахлынувших на неё чувств: целовала его глаза, виски, лоб, щеки…. Потом вдруг опомнилась и остановилась. Георгий смотрел на неё невидящими глазами. Анюта осто-рожно взяла у него зеркало и подошла к окну. Её всю трясло от желания. Анюта взяла книгу, но, прочитав страниц десять, поняла, что не уловила ни слова; и, с шумом захлоп-нув её, вышла в коридор.
- Игорь, побудь с ним, пока я не вернусь!
Выйдя на улицу, Анюта села в машину и отправилась к отцу на дачу. С ним она всегда могла поговорить обо всём, что её тревожило, услышать хороший совет или просто от-влечься от тяготивших её мыслей.
Отец Анюты – Георгий Алексеевич в молодости был очень красив, и у него не было отбоя от женщин. Из-за их чрезмерного внимания, он долго не мог выбрать себе спутницу жизни. С мамой Анюты он познакомился в 35 лет. Она была на двенадцать лет младше него и выглядела довольно симпатично и недоступно. Георгий Алексеевич влюбился, и они поженились. К тому времени у него уже была трёхкомнатная квартира и машина, что в то время считалось признаком достатка. Через год у них родилась Анюта. Она была единственным ребёнком в семье, и ей уделялось немало любви и внимания. Но вскоре же-нитьба стала для Георгия Алексеевича утомительной, и он, чтобы быть подальше от се-мьи, стал держать на даче пасеку. Мама Анюты не смогла смириться с его тягой к вольной жизни, и, вырастив дочь, разошлась с мужем. Они разменяли квартиру, и теперь Георгий Алексеевич, наполовину поседевший и худощавый, жил один. Почти весь год он прово-дил на даче, занимаясь своим любимым делом, и только на зиму уезжал в город.
Дача была просторной. На десяти сотках земли стоял кирпичный двухэтажный дом, построенный на совесть. Георгий Алексеевич трудился над этим строением сам и сделал его прочным, как крепость. На окнах были решётки и металлические ставни, которые на время отсутствия хозяина запирались на замки. Огромная застекленная веранда служила кухней, а в комнате стояла настоящая русская печь. Анютин отец с особой тщательно-стью выкладывал её, так как любил жить в тепле. Хозяйки в доме не было, и порядка, ес-тественно, не наблюдалось. Везде валялись какие-то старые вещи, которые, по мнению Анюты, давно пора было выбросить на свалку. Но её отец так не считал.
Помимо дома, он построил на участке сарай и баню, без которой не представлял себе счастливой жизни.
А сейчас он уже поставил пчёл на зимовку и занимался садом – окучивал яблони. Анюта застала его за работой.
- Привет, пап!
- Здорово! Какими судьбами?
- Соскучилась!
Она поцеловала его морщинистое лицо. В ответ, отец обнял её и похлопал по спине.
- А, я домой звоню – тебя нет. На работе – нет; сказали, что ты в отпуске. Никак на-конец-то замуж собралась?
- Нет, пап. У меня другие планы.
- А у тебя всегда другие планы. Видно, не дождусь я внуков!
- Ничего, дождёшься. Ты у меня ещё молодой!
- Хм… Молодой?! Седьмой десяток уже.
- Пап! Пойдём чайку попьём, - я торт привезла. А ты мне расскажешь что-нибудь хорошее про старые добрые времена.
- Знаешь, я тут на днях соседу банки ставил и как раз вспомнил одну историю. Как-то в молодости пришёл я к другу, а у него жена заболела, так врач посоветовал её банками лечить. Ни он, ни она никогда в жизни не видели, как банки ставятся. Жи-ли они в коммуналке, соседка мне дверь открыла, я постучался к ним. Захожу в комнату и вижу такую картину: друг мой сидит на стуле около дивана, на диване жена лежит, а он разогревает банку огнём до тех пор, пока рука едва терпит. Потом быстро ставит эту раскалённую банку ей на спину – жена, естественно кричит от боли, а он берёт новую банку и действует по-прежнему. Я говорю: «Ты что, изверг, делаешь?» А он так невозмутимо отвечает: «Банки ставлю».
- А жена - то зачем всё это терпела?
- Она думала, что он всё делает правильно. Очень уж ей поскорее выздороветь хоте-лось.
- А потом?
- Ну, а потом мы эти банки вместе с кожей со спины снимали.
- Она в больницу попала?
- Нет, обошлось без больницы. Правда, она после этого случая ещё долго дома сиде-ла по больничному листу, но уже не с простудой, а с ожогами.
Ну, ладно, пойдём в дачу, а то замёрзнешь ещё. Ты, как всегда не по погоде одета: пора в куртку наряжаться, а ты в лёгеньком свитере ходишь.
- Да, ладно пап. Я же на машине, а в ней не холодно.
Она взяла отца под руку, и они пошли в дом.
В больницу Анюта вернулась только к обеду. Георгий с охранником играли в покер.
- Присоединяйся! – весело предложил Игорь.
- Я бы с радостью, но, к сожалению, в эту игру я играть не умею.
Анюта окинула взглядом Георгия: он вёл себя, как обычно, и она немного успокои-лась.
НЕЗНАКОМКА
Со временем Георгий и Игорь нашли общий язык: они целыми днями играли в карты, шахматы, смотрели спортивные каналы. И у Анюты появилось больше свободного време-ни, которое можно было использовать для работы. Она устроилась администратором в ночной клуб. После обеда уезжала на работу, а во втором часу ночи возвращалась домой. В больницу Анюта приходила ранним утром, когда Георгий ещё спал, садилась рядом с ним, и наслаждалась звуком его спокойного ровного дыхания. В этот момент он не казал-ся ей таким отдалённым и грубым. Его лицо выглядело открыто и беспечно: широкие чёр-ные брови не хмурились, как днём, а тонкие губы были расслаблены и чуть приоткрыты, иногда они улыбались, и на правой щеке появлялась ямочка. Анюта прикасалась к ним пальцами и улыбалась в ответ. К моменту его пробуждения, она пересаживалась к столу и делала вид, что читает книгу.
Однажды на пороге больнице появилась красивая короткостриженая брюнетка. Она прямиком направилась к заведующему отделением, чтобы прояснить ситуацию с Шевелё-вым. Беседа длилась недолго – около 15 минут. Красотка вышла из кабинета с печальным видом, и, проходя мимо палаты Георгия, остановилась, не решаясь войти; сняла с пальца кольцо, повертела его в руках и увидела Анюту.
- Вы – Анюта?
- Да. А в чём дело?
- Заведующий сказал, что Вы ухаживаете за Георгием.… Не могли бы Вы передать ему вот это….
Она протянула Анюте золотое кольцо, лежавшее на раскрытой ладони. Оно так и сверкало от множества бриллиантов. Безо всяких сомнений, кольцо стоило безумно доро-го.
- Кто Вы?
- Хелен – бывшая невеста. Через месяц мы должны были пожениться, как видите, судьба распорядилась иначе.
- Почему бы Вам - не объяснить всё самой?
- Я не хочу видеть его таким жалким и беспомощным.
- Он вовсе не жалок и не беспомощен, как Вы думаете!
- Человек в его состоянии не может выглядеть иначе.
- Вы плохо его знаете!
- А вы, можно подумать, знаете его лучше?
- Нет! Я вообще его не знаю: он весь в себе и закрыт от окружающих. Это защитная реакция, что даже к лучшему для него: не даёт ему расслабиться и упасть духом. Георгию было бы легче, если бы рядом был человек, на которого можно было бы опереться и довериться. Но он – один!
Незнакомка внимательно посмотрела в глаза Анюте, стараясь там что-то прочесть.
- Он Вам не безразличен?
- Я просто стараюсь ему помочь!
- Вы же знаете, что это бесполезно. Зачем он Вам? Его деньги быстро кончаться, и Вы не получите ничего, кроме избалованного калеки, не способного заработать даже себе на хлеб.
- Мне ничего от него не нужно!
- Не понимаю…. Как бы то ни было, меня это теперь не волнует.
Она достала записную книжку, написала на листке: «Прости!» и отдала его Анюте вместе с кольцом.
- Передайте ему! А мне уже пора на самолёт. До свиданья!
- Прощайте!
Анюта стояла в коридоре и не знала, что ей делать. Сообщать об этом Георгию сейчас было нельзя – это окончательно сломило бы его. Она завернула кольцо в записку, вошла в палату и положила его в дальний угол тумбочки Георгия, так, чтобы он сам не смог его достать. Георгий смотрел телевизор и даже не повернул головы на скрип открывающейся двери. Теперь он почти всегда молчал и говорил только по делу. Анюте тяжело было смотреть на его переживания. Несколько раз она пыталась поговорить с ним на отвлечён-ную тему, но всё было напрасно. Анюта сходила с ума от желания прикоснуться к нему, но не могла преодолеть тот барьер, который был между ними. Она взяла расчёску и села на стул у изголовья его кровати. На удивление, в этот раз Георгий не отвёл её руки: то ли был увлечён передачей, то ли ему надоело сопротивляться, а, может, просто захотелось какого-то внимания. Анюта не стала переусердствовать: быстро расчесала его жёсткие чёрные волосы и пересела на кушетку.
Вдруг Георгий повернулся к ней и сказал:
- Расскажи что-нибудь!
Анюта была крайне удивлена, что Георгий с ней наконец-то заговорил.
- Что именно?
- Хотя бы о себе…
- Да, обо мне и рассказывать-то нечего. Родилась и выросла здесь - в Саратове. За-кончила 11 классов, поступила в экономический институт. Через 4 года решила пойти учиться на компьютерные курсы. После окончания института устроилась на работу сначала к частному предпринимателю, потом бухгалтером в небольшую фирму, а последний год работала в крупной торговой компании финансистом.
- А здесь как оказалась?
- С бумагами надоело возиться.
- Одна живёшь?
- Да! Родители разошлись, когда мне 15 лет было; я сначала с матерью жила. А три года назад она замуж вышла, уехала в Польшу, квартиру мне оставила.
- В гости приезжает?
- Да, но редко! Последний раз на день рождения приезжала – машину мне подарила – чёрную БМВ, не новую конечно, но я с ней пока проблем не знаю. Первое время я в неё даже сесть боялась. Потом отец ко мне пришёл и говорит: «Хватит с неё пылинки сдувать, машина ездить должна!» Привёз он меня в поле. Я за руль села, а у самой слёзы текут – жалко такую машину разбивать - так и не тронулась с места. Пошла на курсы вождения: еду, а у меня ноги трясутся – боюсь какую-нибудь иномарку задеть – не расплатишься. Только месяца через 3 научилась, а сейчас я себе и жизни без неё не представляю.
- С отцом ладите?
- Конечно! Он – мировой мужик, мой папка, только очень уж любит быть независи-мым и свободным!
- Это не так уж плохо!
- Может быть…. Но иногда хочется чувствовать себя кому-то нужной!
- Поэтому ты помогаешь обездоленным и убогим? – Георгий усмехнулся.
- Нет! Я стараюсь помочь только тому, кому бы мне действительно хотелось по-мочь.
- Например, мне?
- Да, тебе! У тебя очень грустные глаза, даже, когда ты пел, улыбались только твои губы. А мне бы очень хотелось увидеть в них лучик счастья.
- Это жалость?!
- Нет! Просто уважение и благодарность за твои песни! Мне бы очень хотелось, чтобы у тебя всё было хорошо.
Георгий понял, что Анюта была его поклонницей! Разговор прервался…. Положение спас Игорь – он вошёл в дверь с какой-то коробкой. В ней был видеомагнитофон и не-сколько видеокассет. Анюта поняла, что сегодня Георгий и Игорь будут заняты просмот-ром фильмов, и её присутствие здесь необязательно.
ССОРА
Шевелёв находился в больнице около трёх недель. Врач предупредил его, что в Саратове пластическая хирургия только начинает развиваться, и хороших специалистов ещё нет. Поездка в Москву Георгию с таким состоянием позвоночника пока противопоказана, по-этому придётся вызывать специалиста сюда, - это возможно, так как в клинике пластиче-ской хирургии есть всё необходимое оборудование, но стоить это будет в три раза дороже обычной пластической операции плюс компенсация за расходы на проезд и проживание специалиста. Георгий согласился.
Периодически Шевелёв спрашивал охранника, - не приезжала ли Хелен? Но Игорь от-вечал, что такое имя он слышит впервые, что было правдой. Её телефон не отвечал, и Ге-оргий стал понимать, что она уже не приедет никогда. Вскоре, Игорь искал ручку и слу-чайно наткнулся на кольцо.
На следующее утро Анюта зашла в палату и встретила на себе гневный взгляд Шеве-лёва.
- Что это?! – он держал в руке обручальное кольцо Хелен.
- Как ты смог достать его?
- Какая разница?! Давно оно здесь лежит?!
- Около половины месяца.
- Почему я об этом ничего не знаю?!
- Я не хотела сразу расстраивать тебя. Тебе и так хватало плохих новостей.
- И когда же я должен был узнать?!
- После операции.
- Да, какое ты, вообще, имеешь право?! – Георгий стал переходить на крик. – Кто ты такая, чтобы решать, когда и что я должен узнавать?! Ты – санитарка, а не мой личный психолог?! Всё, с меня хватит этой самодеятельности! Считай себя уво-ленной!
Анюта молча развернулась и вышла. Она чувствовала себя, как будто в тумане: ничего не видя и не слыша, она дошла до дома и остановилась. Так пусто было в её жизни – не за что было уцепиться, и она долго не могла найти выход из создавшейся ситуации. Вдруг, в голове её, совершенно неожиданно, промелькнула мысль, что спасение её в работе, тогда она постоянно будет занята и не останется времени думать о чём-то или о ком-то другом. И Анюта вернулась на прежнюю работу.
Шевелёв вскоре успокоился. Он уже давно привык к тому, что поклонницы никогда не понимают его с первого слова или просто не слышат, что он им говорит. Прошла неделя, а Анюта не появлялась. Георгий чувствовал себя виноватым, но из гордости не мог сам сде-лать первый шаг на пути к примирению.
- Что-то Анюта давно не приходила? – как бы невзначай, спросил он у Игоря во время игры в шахматы.
- Ей теперь некогда! Она на двух работах вкалывает.
- Где?
- На старую работу вернулась, и новую бросать не собирается.
- Какую новую?
- Так, она администратором в ночной клуб устроилась, спустя неделю, как ты в себя пришёл.
- Ей, что здесь мало платят?
- Ей здесь вообще не платят! Она здесь не работает!
- Теперь – да, а раньше?
- Да, она никогда здесь не работала! Осталась здесь с тех пор, как тебя сюда привез-ла.
Георгий переменился в лице.
- Так это она была?
- Да! А ты ничего не знаешь? Говорила, что, так как она тебя нашла, то значит в от-вете за тебя. Да, зачем она тебе? Неприступная и холодная, как лёд!
- С чего ты взял?
- К ней и приблизиться нельзя – так взглянет, как ледяной воды на голову плеснёт: всё желание пропадает. Да, и больница – это не для неё. Сидит здесь - мучается в четырёх стенах, а как на улицу выйдет, - так её, как ветром сдувает. Да и скучная она – ходит и не замечает никого вокруг. На тачке своей едет, так её догнать не-возможно: несётся, сломя голову, как будто её где-то кто-то ждёт.
- А может, ждут?
- Нет у неё никого: ни друзей, ни подруг. Ей уже 25 лет, а она до сих пор не заму-жем. Как кошка дикая – сама по себе.
- Ты видишь её?
- Последний раз видел в тот день, когда кольцо нашёл. Она рано приходит, меня ещё здесь не бывает.
- Зачем приходит?
- Еду тебе приносит, оставит в столовой в холодильнике и уйдёт.
- Зачем?
- Жор, то чем здесь кормят – есть невозможно, да и ноги протянешь! А тебе сейчас питание хорошее нужно. Пользуйся! Говорят, она раньше рано приходила, пока ты спишь, а сейчас в палату даже не заглядывает – поссорились что ли?
- Я виноват перед ней. У тебя есть номер её телефона?
- Да! – и Игорь написал на листке номер.
Георгий отправил Игоря в магазин за цветами, а сам стал звонить. Он пытался дозво-ниться до Анюты целый день, и всё время натыкался на запись её автоответчика. Только во втором часу ночи в трубке послышался её уставший голос:
- Алло.
- Привет!
Анюта не сразу узнала его. Да и как Георгий Шевелёв снизойдёт до того, чтобы позво-нить ей?
- Это – Георгий! Только не вешай трубку! Я виноват перед тобой, но прощения по телефону не просят. Если бы я мог, - я бы приехал, но - увы…. Может быть, ты завтра зайдёшь?
Анюта помолчала и ответила:
- Я приду!
На утро она зашла в его палату раньше обычного. Георгий не спал. Он протянул ей бу-кет чайных роз и произнёс:
- Прости! Спасибо тебе за заботу! – потом достал кольцо и вложил его Анюте в ру-ку. – Продай его - деньги оставишь себе. Сам я, к сожалению, сделать этого не мо-гу.
Анюта положила кольцо на тумбочку.
- Я не могу это взять!
- Почему?
- Я не нуждаюсь в деньгах, а тебе они ещё пригодятся.
- Я не привык жить на халяву?!
- Жор, давай не будем ссориться! За цветы - спасибо, а денег я не возьму.
- Ань! – он поднял её за подбородок и повернул лицом к себе. – Посмотри на меня! Зачем ты со мной возишься? Я же теперь – урод, могу сниматься в фильмах ужасов без грима.
- Тебе скоро вернут твоё прежнее лицо.
- Пусть так, но я – калека, я буду всю жизнь лежать в кровати или сидеть в инвалид-ном кресле. Ты - молодая красивая девушка, и тебе не стоит терять время со мной! Тебе нужен нормальный здоровый мужчина, который сможет тебя сделать счаст-ливой.
- Значит так! Я сама решу, что мне нужно и с кем мне проводить время. А если ты позвал меня, чтобы снова выгнать, то этого не стоило делать. Я – девушка не глу-пая, понимаю всё с первого слова. – Она резко встала и направилась к двери. – Ещё раз «Спасибо» за цветы!
Георгий остался один.
Дней через пять, в Саратов приехал один из ведущих специалистов в области пласти-ческой хирургии – Трошнев Виктор Иванович. Эдуард Кортнев оказался хорошим другом, - по просьбе Георгия, он лично встретился с ним в Москве и уговорил провести операцию Шевелёву. Трошнев осмотрел Георгия и назначил время операции. Шевелёв очень беспо-коился за то, что его лицу не смогут придать прежний вид.
Ночью в квартире Анюты раздался телефонный звонок, она подняла трубку и услышала голос Георгия:
- Ань, извини, что разбудил!
- Как ты?
- Мне так плохо!
- Я знаю! Ты – ветер, свободный вольный ветер, который заперли в темнице и не дают разгуляться на воле, поэтому ты сносишь всё на своём пути. Потом затиха-ешь, оглядываешься на разрушения, пытаешься их восстановить, но не знаешь за-чем, и - сносишь снова. Ты боишься неопределённости, поэтому не знаешь, как се-бя вести. И никто не может помочь тебе – разобраться в себе. Хочешь совет: не трать деньги зря и старайся жить одним днём, не заглядывая в будущее. Пока что для тебя это лучший вариант!
- Ты права! Я – ветер! Но я устал, я так устал! – в трубке послышался тяжёлый вздох, и Георгий замолчал.
- Я могу чем-нибудь помочь?
- Мне никто не может помочь! Хотя ты порой вселяешь в меня надежду, что всё из-менится к лучшему.
- Так и будет!
- А если – нет?
- Тогда тебе придётся принять всё так, как оно есть, и учиться жить по-новому. Ко-гда тебе сделают операцию?
- Завтра.
- Тогда, ты должен выспаться!
- Я не могу заснуть. Выпил двойную дозу снотворного, но оно меня, похоже, не бе-рёт. Ладно, не буду надоедать тебе. Мне просто очень хотелось услышать твой го-лос. С тобой я чувствую себя спокойнее!
- Можно я сейчас приеду?
- Даже не думай – ночь на дворе!
- Я привыкла кататься по ночам. Только, пожалуйста, не гони меня сегодня!
- Не буду….
Анюта положила трубку и помчалась к нему.
В палате было темно. Она села на, стоящий рядом с кроватью, стул.
- Почему ты лежишь вы темноте?
- Так лучше – ты не видишь моего лица!
- А я люблю смотреть на тебя!
- Я знаю, но эти шрамы….
Анюта дотронулась до его щеки.
- Мне больно это видеть, но я стараюсь их не замечать.
- А мне это не удаётся! Я перестал смотреть в зеркало. – Он взял её прохладную ру-ку. – Замерзла?
Она кивнула. Георгий поднёс её руки к своим губам и стал греть их своим тёплым ды-ханием. Анюта молча смотрела на него: от прежнего Шевелёва не осталось и следа. Перед ней был спокойный и нежный человек, сбросивший свою маску.
- Ань, где ты нашла меня?
- Ты уже знаешь?
- Знаю! Мне Игорь рассказал около недели назад.
- Часа через три после концерта я поехала за город – прокатиться и увидела тебя на дороге. Вернее, я не знала, что это был ты, мне потом врач сообщил.
- Ты была на моём концерте?
- Была…. Жор, зачем ты позвал меня тогда?
- Я понял, что небезразличен тебе и не хотел быть тебе обузой. Но мне нужна твоя забота и поддержка! В конечном счёте, я оказался обычным эгоистом!
- Ну что ты, я даже рада, что ты оказался «эгоистом», Анюта улыбнулась.
- Это ты сейчас так говоришь! Я не хочу быть тебе в тягость – в любой момент ты можешь уйти! Но сейчас я не могу быть один!
- Я буду с тобой, пока ты снова не прогонишь меня! – Она потрепала его жёсткие волосы. – А теперь, закрывай глаза и старайся заснуть!
Через некоторое время она услышала его ровное дыхание – Георгий спал. Анюта легла на кушетку и до утра не смыкала глаз.
На утро Шевелёва перевели в клинику пластической хирургии. Операция прошла ус-пешно, и к полудню Георгий открыл глаза. Анюта сидела напротив него и дремала, опер-шись на каретку его кровати. Он сгорал от нетерпения увидеть своё прежнее лицо, но Анюта так сладко спала, что он не решался разбудить её.
«Бедная девочка», - думал он, - «она искренне верит, что я когда-нибудь встану на но-ги и вернусь на сцену. Интересно, как она поступит, когда поймёт, что моё положение безнадёжно: бросит меня или будет возиться со мной до конца моих дней? Я не могу ей позволить губить свою жизнь! Но вдруг она права, и у меня есть шанс вылечиться. Что тогда? Что она надеется получить взамен: деньги – вряд ли; меня? Да, наверное. Но она же понимает, что это невозможно. Так не бывает с людьми моего круга, почти никто не же-нится на обычных девушках. Она, наверняка, была бы хорошей женой: заботливой и пре-данной. Неплохо вернуться с гастролей в дом, где тебя ждёт уютная атмосфера, горячий ужин и любящая жена…. Господи, Шевелёв, о чём ты думаешь?! Ты никогда не вернёшь-ся на сцену! Да, и с чего ты взял, что она тебя любит? А тот поцелуй, что он значил? Хо-тела вывести меня из шокового состояния или это был повод приблизиться? Но больше она не предпринимала никаких попыток. Неужели это только чувство ответственности не даёт ей бросить меня здесь одного? Она ведь говорила персоналу больницы, что в ответе за мою жизнь с тех пор, как увидела меня на дороге…. Нет, это было бы глупо! Может быть, ей просто нечем занять своё свободное время? Странно! Она довольно симпатичная, эффектная девушка. Она просто создана для любви, - эти губы должен кто-то целовать! Почему она одна? Что скрывается за этой неприступной холодной внешностью?»
Георгий так пристально смотрел на Анюту, что она проснулась и улыбка озарила её лицо.
«Эти глаза! Зелёные бездонные глаза, в которые хочется окунуться с головой. Они ма-нят и заставляют меня чувствовать себя беспечным мальчишкой…. Чёрт! Что она делает со мной? Что мне делать: подчиниться разуму или плыть по течению? Она говорит, чтобы я жил одним днём. Может она права, а мне и вправду будет легче, но ей…. Что будет с ней потом? Шевелёв, ты начинаешь беспокоиться за неё! Ты – избалованный эгоист, ни-когда не думавший о судьбе своих поклонниц, с которыми проводил только ночь, а на ут-ро исчезал и никогда даже не вспоминал ни об одной из них?! Почему здесь должно быть исключение?! Как бы я повёл себя, встретив её раньше? Она была бы очередной игрушкой или она не подпустила бы меня к себе близко? Кажется, я слишком много думаю о ней! Наверное, потому что я здесь один, а рядом, кроме неё, никого нет. Что это: привычка или может - я влюбился? Нет! Нет, я на это не способен! Я не умею любить, да и не хочу! Любовь часто приносит боль, гораздо лучше держать свои мысли и чувства при себе. И всё-таки, что она ко мне чувствует? Спросить прямо? А вдруг я ей безразличен или это просто – жалость ко мне? Хочу ли я это услышать? Нет! Я слишком люблю себя и не хочу сейчас остаться один. Понимаю, что я использую её, но и она об этом знает, знает и не уходит. О чём же она всё-таки думает?»
Анюта подала ему зеркало. На лице Шевелёва вместо шрамов остались только тонкие полоски.
- Поздравляю! У тебя прежнее лицо!
- Полоски….
- Месяца через два и следа не останется, - она поправила его подушки, - Георгий, мне пора уходить.
- Куда?
- На работу. С тобой Игорь останется, а я зайду завтра.
- Ань! А не много ли ты работаешь?
- За то мне не бывает скучно! – она улыбнулась. – До завтра!
С этими словами Анюта вышла из палаты.
Прошло две недели. Анюта приезжала в больницу каждый день. С утра привозила еду, в выходные оставалась до обеда. А в будни через день появлялась вечером и не уходила, пока Георгий не засыпал. Вид у неё был очень уставший, под глазами появились круги, которые ей приходилось скрывать слоем косметики, но, войдя в палату, она всегда выгля-дела весёлой и беззаботной.
Как-то раз Георгий не выдержал:
- Ань, не пора ли тебе отдохнуть?
- В каком смысле?
- Нельзя так издеваться над своим здоровьем, тебе пора бросить какую-нибудь рабо-ту!
- Нет!
- Тогда не приходи сюда! Тебе надо выспаться и заняться своей личной жизнью. Ко-гда у тебя последний раз был секс?
Аня гневно взглянула на Георгия, и он понял, что разбудил вулкан.
- Какое вам всем дело до моей сексуальной жизни?! Да, я не занималась сексом года полтора и не собираюсь ложиться в постель, с кем попало только для того, чтобы утолить плотское желание. И не нужно искать повода, чтобы прогнать меня! У те-бя и без повода это прекрасно получалось раньше…. Я уйду, но вряд ли я вернусь снова. Я не собачка, с которой можно обращаться, как тебе вздумается: хочешь – позовёшь, хочешь – прогонишь. Я устала! Прощай!
Она быстрыми шагами направилась к двери.
- Ань!
- Что ещё?
- Я кое-что должен тебе!
- Ты мне ничего не должен!
- Подойди, пожалуйста!
Анюта остановилась в нерешимости, потом всё-таки подошла. Взяв её за руку, он при-тянул её к себе и нежно поцеловал в губы. Анюта смотрела на него широко раскрытыми глазами и не понимала, что происходит.
- Ань! Извини, я не должен был спрашивать…. Но тебе, правда, нужно отдохнуть - останься в выходные дни дома. Позвони мне завтра!
Анюта с недоверием посмотрела на него.
- Ты не гонишь меня?
Он покачал головой.
Выходные дни в клинике тянулись медленно. В среду Шевелёв вернулся в больницу, а Анюта так и не появилась. Он ждал её звонка, но телефон предательски мочал. Несколько раз Георгий порывался сам позвонить ей, но останавливал себя. Они не виделись 5 дней, а Анюта не давала о себе знать.
«Где она? Может, с ней что-нибудь случилось?» - думал Георгий, глядя на жёлтую луну, светящую в его окно. – «А если она ушла навсегда? Нет, этого не может быть! Про-сто решила воспользоваться советом и отдохнуть по полной программе…. Глупец! Сам толкнул её к другому, а теперь лежу и думаю - с кем она. И ничего не могу сделать! Как же узнать? Позвонить? Первый час…. Нет, вдруг она спит, а я разбужу её? Нет, я не дол-жен! Она сама решит, что ей делать! Я не могу навязывать ей себя! Если бы я мог хо-дить…. Вернётся ли она?»
За окном падали первые хлопья снега – первые в этом году. Зима вступала в свои пра-ва, и асфальт быстро покрывался белым покрывалом. На улицах было тихо и спокойно. Снежинки, лежащие на подоконнике, искрились, освещённые лунным светом. Шевелёв не мог до них дотянуться, не мог пройти по первому снегу, почувствовать его приятный хо-лод.
Вдруг послышался поворот ключа в замочной скважине, и дверь открылась, впуская в комнату свет яркой коридорной лампы. На пороге стояла Анюта в вечернем, бархатном платье зелёного цвета. Волосы её были убраны вверх и уложены мелкими кольцами во-круг головы, открывая шею, украшенную блестящим колье. В ушах сверкали бриллианто-вые серьги. Она была словно из другого мира. Дверь закрылась, и послышался звонкий стук каблучков по мраморному полу. Комната наполнилась атмосферой казино, где в воз-духе висел запах дыма и вина. Георгий закрыл глаза. Анюта не сразу привыкла к темноте. Она подошла к окну и провела по стеклу пальцами, затем присела на корточки у кровати Шевелёва и прислонилась головой к его руке.
- Ты спишь и не слышишь меня – это к лучшему, потому что мне нужно выгово-риться. Я жила спокойно и размеренно, пока ты, сам того не желая, ворвался в мою жизнь. Я слушала твои песни, смотрела клипы и радовалась твоему успеху. Я не писала писем, не искала встреч с тобой, я просто любовалась тобой издале-ка. А теперь всё встало с ног на голову. Я не могу жить привычной жизнью: ухо-жу домой и жду, когда наступит завтра, чтобы вновь увидеть тебя, услышать твой голос. И мне совсем не важно: сможешь ли ты ходить или навсегда будешь при-кован к инвалидному креслу, - в любом случае я хочу быть рядом. Как жаль, что ты так высоко и мне не подняться к тебе, а тебе нельзя и не нужно спускаться вниз. Скоро ты уедешь, и мы никогда больше не встретимся. Но мне было бы спокойнее, если бы ты поправился и вернулся на сцену. Может, тогда я успоко-юсь, и моя жизнь вернётся в своё русло. Просто сейчас ты близко и я не могу ли-шить себя удовольствия видеть тебя. Эти пять дней были сущим кошмаром. Я попробовала отвлечься – поехала в казино, я никогда не была в казино. Я выигра-ла 300 долларов – это чуть меньше моей месячной зарплаты, но меня это нис-колько не порадовало. Я увидела первые снежинки и поспешила к тебе. На улице прекрасная погода, а ты здесь один и не можешь почувствовать радость первого снега. Я знаю – тебе никто не нужен и терпишь моё присутствие потому, что тебе сейчас нужна помощь. Но я не могу без тебя! Что мне делать?
- Поцелуй меня!
Холодок пробежал по её телу.
- Ты всё слышал?
Он кивнул, и на его лице появилась улыбка, обнажая белоснежные ровные зубы; на щеке появилась ямочка. Его сильные руки обхватили Анюту за талию, и через мгно-вение она ощутила лёгкий поцелуй его тонких губ, он стал перерастать в более требо-вательный, и Анюта ответила. Их губы не могли остановиться. Он гладил её волосы, тонул в её глазах и не хотел возвращаться в реальность. Георгию не хватало воздуха от переполнявшей его страсти, и он осторожно отстранил её.
- Я ждал тебя!
- Я не знала…. Тебе достаточно было набрать номер моего телефона, и я бы прие-хала.
- Я не в том положении, чтобы что-то предпринимать!
- Ты пробудешь в больнице ещё месяц, почти до Нового года. Если не захочешь остаться со мной, хотя бы до тех пор, пока я нужна тебе, ты просто уедешь, ниче-го не говоря и не объясняя. И я не буду останавливать тебя. Только, пожалуйста, пока ты здесь, не гони меня!
- Ань, ты хорошо понимаешь, что говоришь?
- Да, я предлагаю тебе остаться со мной, так как сам ты не хочешь принимать ни-каких решений.
- Ань, я долго пытался дать тебе шанс уйти и не взваливать на себя такую обузу, как жизнь с калекой….
- Не говори так о себе!
- Но это правда! Иди домой, подумай, как следует! Ты ещё слишком молодая, что-бы сидеть дома около человека в инвалидной коляске. За пределами квартиры ты будешь всегда одна! А я буду чем-то вроде комнатной собачонки, за которой нужно ухаживать и терпеть её присутствие из жалости, что она беспомощна. Я даю тебе последний шанс спасти себя.
- Мне не нужен никакой шанс! Я люблю тебя и хочу быть с тобой!
- Уверена?
- Да!
- Я останусь….
Анюта поцеловала его в щёку. Приоткрыв окно, она набрала горсть снега и пересыпа-ла его в руку Георгия:
- С первым снегом!
- Ты похожа на снег. Холодная и неприступная, но когда до тебя дотрагиваешься, ты нагреваешься и таешь в моих руках, как эти снежинки….
НОВЫЙ ГОД
До Нового года оставалось около двух недель. Везде чувствовалось ощущение празд-ника: на улицах возводились и украшались большие ёлки, магазины и административные здания сияли многочисленными гирляндами. В фойе больницы стояла небольшая сосна, украшенная многочисленными шарами и мишурой. Только в коридорах и палатах не на-блюдалось предстоящего веселья. Анюта стала появляться в больнице всё реже из-за на-валившихся на неё предновогодних дел. Каждый день она просматривала электронную почту в надежде, что кто-нибудь откликнется на её объявление в Интернете и поделится опытом восстановления позвоночника. И вот наконец-то дождалась: ей пришло письмо с кратким описанием метода и предложением приобрести книги и видеокассеты. На её ра-боте был полный завал, возникший в связи с отчётами за прошедший год. К тому же Аню-та подготавливала квартиру к приезду Шевелёва: предстояло купить кровать с жёстким матрацем, тренажёры, турники и опоры для того, чтобы он свободно мог перемещаться по квартире: самостоятельно принимать ванну, ложиться в постель или пересаживаться на тренажёр. В субботу Анюта приехала в больницу после обеда. Шевелёв был мрачнее тучи.
- Привет! Извини, я не смогла прийти раньше! Мне устанавливали новую ванну с гидромассажем. А это – тебе. – Она поставила на тумбочку посылку. – Тебе пред-стоит всё это почитать и просмотреть!
Георгий не обратил никакого внимания на её слова.
- Что случилось?
Взглядом он указал на инвалидную коляску, стоящую в углу комнаты.
- И чем она тебе не нравиться?
- Ты не понимаешь?! Это не больничная коляска, в которой я только доезжал до душа или процедурной комнаты. Это уже моя личная коляска, в которой я прове-ду остаток своей жизни!
Он отвернул голову и слеза, словно хрустальная капелька, потекла по его щеке.
- Так, всё понятно! Я сейчас.
Анюта вышла в коридор, где в кресле сидел охранник.
- Игорь! Дай-ка свою куртку и помоги Георгию спуститься вниз!
Вернувшись в палату, она протянула Шевелёву куртку.
- Одевай!
Он молча смотрел на Анюту непонимающими глазами.
- Одевай, одевай! Поедем на машине покатаемся! Тебе нужно развеяться!
- Мне нельзя!
- Всё тебе уже можно! И потом – я аккуратно поеду. Едешь?
Он кивнул и оделся. Игорь довёз его до машины. На улице шёл снег, мгновенно осы-павший чёрные волосы Георгия. Лёгкий морозец вызвал слабый румянец на его блед-ном лице. Шевелёв был рад хоть ненадолго вырваться на свободу. Игорь установил сиденье в положение - полусидя, и помог ему пересесть. Машина тронулась с места. Анюта улыбнулась, увидев, как загорелись искорки в глазах Георгия. Часа два они ко-лесили по городу, потом подъехали к Набережной. Анюта остановила машину и по-вернулась к Шевелёву:
- Как ты?
- В порядке!
- Не устал?
- Есть немного.
- Поедем назад?
- Ты куда-то торопишься?
- Нет!
- Я не хочу возвращаться, по крайней мере, не сейчас!
- Я бы могла предложить тебе поехать ко мне, но там – полный погром. Строители расширяют дверные проёмы под коляску, возводят кое-где турники и опоры.
- Зачем ты уродуешь квартиру?
- Не уродую, а делаю удобной для тебя.
- Иди ко мне!
Анюта наклонилась к нему и погладила его щёку. Георгий улыбнулся, и на щеке пока-залась ямочка.
- Обожаю, когда ты улыбаешься!
Он поцеловал её, и его синие глаза наполнились тоской.
- Ну что с тобой сегодня?
- Да так…. Просто давно сексом не занимался!
- Тебе помочь?
- Нет! Не хочу так! Хочу по-настоящему: со стонами, с ласками…. Поехали обрат-но!
Анюта приехала в больницу ранним утром, когда Георгий ещё спал, положила на по-доконник большую сосновую ветку, украшенную небольшой гирляндой и ёлочными иг-рушками, развесила, где было возможно мишуру и, довольная своей работой, отправилась домой встречать рабочих. Вернувшись к обеду, она была встречена благодарной улыбкой Георгия:
- Твоя работа?
- Нет! Наверное, Дед Мороз приходил?
Шевелёв усмехнулся. Она достала из пакета коричневую ну буковую куртку со свет-лым меховым воротником и протянула ему:
- Если не нравиться или размер не подходит – я обменяю!
- Нравиться, только я её не возьму! Ты и так кучу денег из-за меня выбросила. Возь-ми мою пластиковую карту и сними со счёта всё, что ты потратила на меня. – Он подал ей карту.
- Даже и не подумаю!
- Ань, не заставляй меня раздражаться и ставить условия!
- Жор, ты даже не представляешь, сколько радости я испытываю, делая что-то для тебя: готовлю ли я, стираю или глажу твои вещи, покупаю что-то….
- Ань!
- Ну ладно, ладно! Если можно, лучше отдай мне то кольцо.
- Это только около половины затраченной суммы.
- Или так, или я вообще ничего не возьму!
- Какая же ты упрямая!… Оно в углу тумбочки.
Анюта достала кольцо.
- Красивое! Жаль его продавать!
- Оно никому не принесло, да и не могло принести счастья!
- Ты любил её?
- Это была выгодная сделка!
- Жор, сколько ты за него заплатил?
- Около 100 тысяч. Сейчас за него не дадут и половины.
- Почему? Кольцо невесты Шевелёва должно подняться в цене!
- Бывшей невесты!
- Для твоих поклонниц это была бы неплохая находка – вещь, которую ты сам выби-рал и держал в руках….
- Надеюсь, ты продашь его?!
- Естественно! Не оставлю же себе?! Я не ношу чужих вещей! Кстати, мне скоро на работу, а ты ещё не померил куртку. – Она помогла ему одеться и подала зеркало. – Ну, не молчи!
- Здорово!
- Тебе, правда, нравиться?
- Да! Только ты опять оставляешь меня одного….
- Неправильная формулировка! Не одного, а наедине с книгами и фильмами, кото-рые ты должен изучить, если хочешь встать на ноги! – Она коснулась губами его щеки. – Через три дня у тебя закончатся процедуры, и мы сможем поехать домой. Не грусти, а завтра вечером я приду. Ну, пока?
- Пока….
Шевелёва выписали из больницы за 6 дней до Нового года. Анюта взяла два выходных дня, чтобы помочь Георгию адаптироваться к новой обстановке. «Добро пожаловать до-мой!» - сказала Анюта, когда Георгий пересёк порог её квартиры, состоящей из двух смежных комнат.
Слева в прихожей висело зеркало, справа находилась ванная комната, совмещённая с туалетом. Узкий коридорчик, расположенный рядом с ванной, вёл в небольшую кухню. В её центре стоял обеденный стол и четыре табурета с мягкими сиденьями. В углу разме-щался высокий холодильник с морозильной камерой. На стене висело несколько шкафчи-ков из натурального дерева, под которыми стояли тумбочки и мойка. Двери, ведущие в комнаты, находились на одной линии с прихожей, из которой две филёнчатые двери с красивыми резными стёклами вели в зал. На окне висели жалюзи, по одну сторону от него стоял компьютерный стол, по другую – телевизор с видеомагнитофоном. Рядом со столом располагался роскошный диван с тёмной велюровой обивкой. Напротив него возвышалась массивная стенка цвета каштана. В углах комнаты разместились два больших тренажёра, оставляя свободным проход в спальню, посередине которой красовалась белая двуспаль-ная кровать с тумбочками по бокам. Около кровати со стороны окна стояли опоры и низ-кий турник. На стене, в изголовье висели два светильника салатного цвета. В углу комна-ты стояло трюмо, а рядом тумбочка с телевизором. В стену напротив окна был встроен белый шкаф – купе с двумя широкими зеркалами посередине, в них отражалась почти вся комната. Окно, занавешенное тонким белым тюлем, обрамляли тёмно – зелёные бархат-ные шторы.
Анюта помогла Георгию раздеться и переобула его в тёплые домашние тапочки.
- К чему они? Мои ноги всё равно ничего не чувствуют.
- Тем более – они должны быть в тепле, чтобы ты не простужался. Давай я покажу тебе квартиру!
Она повезла его по комнатам, показывая, где лежат предметы, которые могут ему по-надобиться. В шкафу висело несколько новых мужских вещей: спортивный костюм, пара белых и синих рубашек, чёрный пиджак и такие же брюки, голубые джинсы и два галсту-ка. На полках лежали два тёплых свитера, водолазки, футболки, трусы и даже плавки.
- Что это?
- Твои вещи, только я ещё не везде успела обрезать этикетки. Кстати в ванной висит синий халат.
Георгий нахмурился:
- Ты опять на меня тратишься?!
- Не волнуйся, это куплено из твоих денег – я продала кольцо, и продала за чуть большую сумму, чем ты предполагал.
Шевелёв немного повеселел.
- Ань, набери мне ванну! Давно хотел искупаться по – настоящему, а не как в боль-нице - под душем.
Она докатила его до дверей ванной, открыла воду и добавила в неё пену.
- Давай я помогу тебе!
- Я сам! Тем более, что с турником и опорой это будет несложно.
- Как знаешь…. Если что – зови!
Она ушла разбирать дорожную сумку и готовить обед. Георгий перебрался в ванну с трудом. Его мышцы были ослаблены долгим лежанием в постели. Погрузившись в тёплую воду, он закрыл глаза от удовольствия. Пушистая белая пена приятно ложилась ему на плечи и шею. Георгий расслабился и несколько минут просидел не двигаясь. Потом взялся за губку. В ванной стояло сиденье, на которое он без особого труда взобрался и, не спеша, вымылся: « Как же здорово она придумала! Я могу без посторонней помощи передвигать-ся в любое место квартиры! И хотя мои руки сейчас так ослабли, что мне даже подтянуть-ся тяжело, я надеюсь, что наберу прежнюю форму». Он сполоснулся под душем, обтёрся полотенцем и надел синий мужской халат. Теперь он ощутил всю прелесть домашней об-становки. На кухне его ждал горячий суп, фаршированный перец, холодная закуска и бо-кал красного вина.
«Господи, как же он красив!» - подумала Анюта, увидев его на пороге кухни, - «Этот халат подчёркивает всю прелесть его глаз. Как бы мне хотелось оказаться в его крепких мужских объятиях…. Нет! Я с ума сойду, если буду думать об этом».
- С лёгким паром!
- Спасибо!
Пообедав, Георгий лёг в кровать и включил телевизор, а Анюта занялась составлением отчёта. Вскоре за окном стемнело, и она зашла в спальню пригласить Георгия к ужину. Он спал…. В комнате стоял полумрак, свет от телевизора мелькал на его полуоткрытой гру-ди. «Какой же он славный! Такой спокойный и домашний, даже не верится, что это Шеве-лёв! Никак не могу поверить, что он в моей квартире. Так не бывает! Я столько лет мечта-ла о нём, и вот – он здесь! А я боюсь до него дотронуться и напугать его своей любовью». Она осторожно накрыла его тёплым одеялом, выключила телевизор и продолжила работу. Проснувшись к середине ночи, она обнаружила, что уснула за столом. Под головой её ле-жала маленькая думочка, а компьютер был выключен. Зайдя на кухню, она поняла, что Георгий поужинал и к её удивлению даже помыл посуду. В спальне было тихо. Анюта легла на диван и заснула.
Утром её разбудил запах свежесваренного кофе. Георгий сидел на кухне с чашкой в руках.
- Доброе утро!
- Доброе….
- Выспалась? – он улыбнулся, и солнечный свет заиграл на его улыбке.
- Сложно сказать! Мне даже во сне эти цифры снились. Будешь завтракать?
- Нет! Позже…. Хочу попробовать потренироваться.
- Только сильно не увлекайся!
Анюта привела себя в порядок и принялась за работу над отчётом, стараясь не обра-щать внимания на обнажённый широкий торс Шевелёва. После обеда Анюта ушла на ра-боту, и Георгий остался один. Вернулась она в первом часу ночи. В зале горел свет, Ше-велёв слушал тихую мелодичную музыку. Она поцеловала его в щёку и от усталости сва-лилась на диван. Он погладил её волосы, пожелал спокойной ночи и отправился в спаль-ню.
Рано утром Анюта приготовила Георгию еду на целый день, написала записку и снова уехала на работу. Георгий начал делать упражнения на тренажёрах так, как показано в книгах. По началу его мышцы болели и ныли от неожиданной на них нагрузки, но Шеве-лёв не снижал темп. Через три дня боль утихла, и он уже спокойно мог перемещаться по квартире. Он уже не знал, чем ему заняться, чтобы преодолеть скуку. Беседы в Интернете не заменяли ему нормального человеческого общения. Он с нетерпением ждал Нового го-да, когда Анюта наконец-то останется дома.
30 декабря она вернулась днём и принесла небольшую ёлку. Вид у Анюты был чрез-вычайно довольный:
- Привет! Можешь меня поздравить, я наконец-то сдала годовой отчёт и у меня впе-реди одиннадцать дней отдыха, конечно за исключением нескольких вечеров рабо-ты в клубе.
- Поздравляю!
- Спасибо! Кстати, нам нужно ещё заполнить холодильник к Новому году. Поедем со мной, немного развеешься!
- Нет!
- Почему?
- Не хочу доставлять тебе лишних хлопот!
- Ну, что ты, какие хлопоты? – она присела на корточки около его коляски и улыб-нулась, затем взяла его за руку и ласковым упрашивающим тоном спросила, - По-едем?
Георгий легонько сжал её пальцы и провёл рукой по шелковистым волосам. Он не смог ей отказать.
- Поедем!
Они спустились к машине. Анюта помогла ему пересесть и откатила коляску домой. Они ехали по центральным улицам города, на каждой из которых ощущалось приближе-ние праздника. На главной площади дети и взрослые лепили снежные фигуры. Здесь был ледяной Дед Мороз, Снегурочка, Снеговик, Баба Яга и большой ледяной кот – символ предстоящего года. В центре возвышалась высокая горка, с которой дети катались на сан-ках. Везде царило веселье, и восторженные детские крики радовали слух. Большая ёлка, стоящая на площади, сияла многочисленными огнями и шарами.
Анюта остановила машину у супермаркета. Через полчаса она вышла с небольшой короб-кой в руках, за ней шёл сотрудник магазина, неся тяжёлые сумки, набитые продуктами. Он погрузил их на заднее сиденье и удалился. Анюта села за руль и протянула Георгию коробку с пирожными:
- Куда поедем?
- Домой, ставить ёлку! Надеюсь, у тебя есть топор и крестовина для неё?
- Да, есть. Только я обычно сама справляюсь.
- Ты что, всегда выполняешь мужскую работу?
- Очень редко. В основном я нанимаю рабочих или прошу папу, если конечно он в городе.
- Вы давно не виделись?
- Я заезжала к нему сегодня. Раньше мы встречали Новый год у него дома. Я готови-ла праздничный ужин и ехала к нему. Но в этом году ему есть с кем встретить праздник. К тому же мне его выбор не очень-то нравится.
- Как и ему - твой?
- Он ничего о тебе не знает. Я сказала, что буду работать в клубе, поэтому не смогу к нему приехать. Да, и ему сейчас не до этого. Иногда мне кажется, что ему вообще всё равно, кто рядом со мной, лишь бы я не была одна.
За разговором они подъехали к дому. Анюта отнесла сумки и, взяв коляску, спустилась за Георгием. Перекусив пирожными, они установили ёлку, после чего Анюта ушла на кухню печь торт и готовить салаты, а Георгий остался в зале украшать ёлку. Она управи-лась с делами только к позднему вечеру и сразу же легла спать. «Как же хорошо лечь в постель, закончив все свои дела, и знать, что завтра тебя не будет тяготить какая-то невы-полненная работа», - думала она. – «Подумать только – завтра мне не нужно никуда идти и можно целый день видеть Георгия. Можно даже не разговаривать, а просто посидеть ря-дом, посмотреть телевизор, поужинать…. Но почему-то мне становится этого мало. Хотя, о чём я мечтаю?! Я раньше и подумать не могла, что когда-нибудь увижу его ближе трёх метров. А теперь – он живёт в моей квартире: обедает за моим столом, спит в моей крова-ти, - пусть даже без меня….»
Анюта проснулась к обеду. Георгий в спальне смотрел юмористический концерт. Она приняла ванну и нанесла макияж. Тут зазвонил телефон.
- Алло!
- Здравствуй!
- Здравствуй, мам!
- Как живёшь?
- Лучше всех! А ты?
- Да, я – нормально! На Новый год к отцу пойдёшь?
- Нет, мам! У меня другие планы.
- У тебя кто-то появился?
- Очень может быть!
- Кто он?
- Самый лучший мужчина на свете!
- Странно от тебя такое слышать! А как отец?
- Нормально.
- Он будет встречать праздник один?
- Почему ты интересуешься?
- Я беспокоюсь за него, всё-таки мы прожили с ним 25 лет.
- Не волнуйся! Ты же знаешь – у него много друзей, он не останется один. Раньше ты не спрашивала о нём – у тебя что-то случилось?
- Нет! Ничего не случилось. Просто соскучилась.
- Хочешь вернуться к нему?
- Ты же знаешь, я никогда не сделаю первый шаг! А тебе бы хотелось этого?
- Мам, пора бы перестать спрашивать меня об этом. Это твоя жизнь и тебе решать с кем тебе лучше.
- Ладно! Я, собственно позвонила, чтобы поздравить тебя с наступающим Новым годом, пожелать тебе здоровья, счастья и любви, настоящей, крепкой любви.
- Спасибо! Я тоже поздравляю тебя! И желаю тебе разобраться в себе: в своих мыс-лях и чувствах. Будь счастлива!
- Спасибо! Ты звони, не забывай!
- Обязательно позвоню. Счастливо!
- Пока!
Анюта положила телефонную трубку и задумалась: «Неужели она и вправду хочет вернуться к отцу? А примет ли он её теперь? Может быть, стоило ей сказать, что он уже не один? Нет, лучше ей пока не знать! Не стоит расстраивать её в канун Нового года. Да и она всё равно не вернётся! Слишком гордая, - раз ушла, значит ушла навсегда. Зря, конеч-но! И хотя они часто ссорились, они всё равно любили друг друга. Ведь так сложно найти взаимную любовь, а они нашли и не сберегли её».
- Что с тобой? – спросил Георгий, дотронувшись до её плеча.
- Да, так…. – Анюта улыбнулась. – Хочешь прогуляться по улице?
- Нет, я ещё не готов к этому!
- Может - прокатимся?
- Тебе не сидится дома?
- Нет, дело не в этом! Просто ты слишком много времени проводишь в этих стенах. А пока я дома, то могу избавить тебя от них ненадолго.
- Не сейчас! Ты ведь сегодня ещё ничего не ела. Пойдём обедать!
После обеда они немного покатались по городу. По дороге Анюта заезжала к своим родственникам, чтобы вручить новогодние подарки. Георгий тем временем ждал её в ма-шине.
К вечеру они вернулись домой. Анюта надела чёрное платье на тонких бретельках, об-тягивающее её фигуру, забрала волосы вверх и завила их. Накинула на плечи чёрную про-зрачную накидку, подбитую по краям мехом, на ноги обула чёрные лакированные туфли.
Георгий одевался в спальне. Когда он показался на пороге зала, Анюта обомлела: на нём были чёрные строгие брюки, белая шёлковая рубашка с жёстким воротником и даже галстук. Она никогда раньше не видела его в такой одежде. Обычно он появлялся на кон-цертах и на экране телевизора в джинсах и каком-нибудь свитере или водолазке. Теперь он выглядел как Дон Жуан. От него приятно пахло мужским одеколоном и лаком для ук-ладки волос. На среднем пальце левой руки сияла золотая печатка с каким-то камнем. Анюта не разбиралась в драгоценных камнях, поэтому даже не стала гадать что это. Они сели за праздничный стол, который Анюта накрыла в зале, выключили свет и зажгли све-чи. Георгий налил в бокалы вина:
- Проводим Старый год! Для меня он оказался неудачным, за исключением того, что встретил тебя!
- А для меня он был самым счастливым! Ведь в этом году сбылась моя мечта: я си-жу с тобой за одним столом и сколько угодно могу любоваться твоим присутстви-ем! За старый Новый год!
Раздался звон бокалов.
- Ань, надень, пожалуйста, бриллиантовые серьги!
- Я даже забыла надеть украшения, увидев тебя.
Анюта ушла в спальню и села к трюмо. Георгий последовал за ней. Анюта надела серьги и посмотрелась в зеркало.
- Закрой глаза!
Она зажмурилась. Он достал из кармана коробочку и вынул из неё бриллиантовое ко-лье. Застегнув застёжку на её шейке, Георгий поцеловал её.
- Открывай!
Анюта, увидев на себе колье, очень удивилась:
- Откуда оно?
- По телефону заказал!
- Оно восхитительное и так подходит к серьгам!
- Ну, так – я выбирал!
- Спасибо! У меня для тебя тоже есть подарок, правда он не так оригинален, как твой. – Она достала с верхней полки шкафа несколько коробок.
- Что это?
- Открой – увидишь! – в коробках лежали гитара и синтезатор. – Я подумала, что ты тоскуешь о музыке, может быть, это хоть как-то утешит тебя.
При виде музыкальных инструментов в глазах Георгия забегали искорки.
- Я не ожидал, что ты будешь считаться с моими интересами! Спасибо!
Они вернулись в зал и, включив телевизор, закончили ужин. По телевизору начался праздничный концерт. Через некоторое время Георгий потянулся и зевнул.
- Анют, я устал и хочу лечь!
- Но через полчаса – Новый год!
- Давай встретим его в спальне! Принеси туда бокалы и шампанское.
Он поехал в спальню и лёг в кровать. Анюта последовала за ним.
- Помоги мне раздеться!
Она расстегнула белоснежную рубашку и вместе с галстуком повесила её на стоящую рядом опору, затем сняла с него брюки. Шевелёв прильнул к её губам и увлёк Анюту в постель. Одним движением руки он распустил её волосы, которые тяжёлой волной упали на её плечи. Он целовал её лицо, шею, плечи. Его дыхание участилось, и движения стали более быстрыми.
- Жор, остановись…. – робко произнесла она.
- Не могу! – слова отрывисто и уверенно слетели с его губ.
Анюта поняла, что отступать поздно, да и незачем. Она сняла платье, обнажив упругие груди, жаждавшие ласки. Не в силах больше ждать, Георгий нежно обхватил её за талию, стянул гипюровые трусики и опустил её на себя. В тот же момент он тяжело выдохнул и услышал тихий стон Анюты, ощутившей изнутри тепло его тела. Время от времени он притягивал её к себе, чтобы продлить наслаждение близостью: целовал её губы, ласкал грудь, шептал на ухо нежные слова: «Хорошая моя! Я так долго этого ждал!» Анюта таяла в его руках, дрожь желания пронзала её тело. Из зала донёсся звук телевизора: кремлёв-ские куранты пробили полночь – наступил Новый год. Георгий с Анютой купались в море любви и удовольствий. Насладясь близостью, их разгорячённые тела расслабились. Анюта лежала на его плече, а он гладил её растрепавшиеся волосы. За окном раздался шум фей-ерверков, хлопушек и взлетавших ракет. Шевелёв первым вернулся в реальность.
- Ань! Новый год! – он усмехнулся.
Анюта подняла голову, чтобы посмотреть на часы, потом встала и, обернувшись про-стынёй, подала ему бутылку шампанского. Опершись на локти, Георгий сел и открыл пробку. Шампанское хлынуло в бокалы, подставленные Анютой. Он нежно поцеловал её:
- С Новым годом!
- С Новым годом!
УТРО
Солнце взошло над городом. Под его светом заискрились верхушки деревьев, одетые белым покрывалом. Солнечные зайчики прыгали с ветки на ветку, обгоняя друг друга. С дерева вспорхнула сорока, разбуженная утренним лучом и, осыпая с веток рыхлый снег, понесла на своём хвосте свежие новости. Люди, гулявшие всю ночь, теперь спокойно спа-ли в своих постелях, не желая встречать первое утро Нового года.
Солнечные лучи скользили по окнам, разукрашенным ледяным узором и, проникая в комнаты, озаряли их добрым ласковым светом. Не обошли они и окно спальни Анюты. Они нежно гладили своим теплом её щёку и щекотали нос. Анюта зажмурилась и просну-лась. Георгий спал, лёжа на животе и отвернув голову от окна, в которое врывалось утро. Его рука ласково обнимала её плечо, и он казался таким милым и спокойным. Она смот-рела на Шевелёва, и всё происходящее с ними ночью, казалось ей сном. Она осторожно, боясь его разбудить, убрала его руку и пошла на кухню, готовить завтрак. Её лицо свети-лось от счастья, в глазах бегали озорные огоньки, и улыбка не сходила с лица.
« Что это было?» - думала она, – « неужели я нравлюсь ему? Хотя вряд ли! Он слиш-ком хорош для меня! Скорее всего, ему просто хотелось секса. Он же – мужчина, а они без него долго оставаться не могут. Да, какая разница! Как бы то ни было, сегодня я счастлива и не хочу думать о будущем». Она поставила на поднос тарелки с едой и горячим кофе и вошла в спальню. Разместив его на тумбочке, Анюта легла в кровать и поцеловала Геор-гия. Он нехотя открыл глаза.
- Извини, что разбудила! Ты такой красивый и замечательный, что я не удержалась.
Шевелёв довольно улыбнулся, перевернувшись на спину, он сладко потянулся и сон-ным голосом проговорил:
- У меня полно недостатков.
- Не знаю ни одного.
- Через пару минут увидишь первый.
- Если ты про кресло, то это не недостаток.
- Ещё у меня скверный характер.
- Неправда! Просто ты избалован чрезмерным вниманием к своей персоне и просто поддерживаешь грубую репутацию. Любого человека слава сделала бы самодо-вольным эгоистом, но у тебя это только оболочка. А я обожаю тебя, каким бы ты ни был, и никогда не увижу в тебе изъяна!
- За что ты меня любишь?
- Не знаю! Просто люблю и всё!
- Так не бывает!
- Бывает! Ты - сильная личность, талантливый и красивый мужчина, не позволяю-щий собой манипулировать! Как можно тебя не любить!
Он прижал её к себе и поцеловал. Потом глянул на часы и понял, что пора садиться за тренажёры. Они позавтракали, и Георгий начал заниматься. Перед обедом Георгий всегда принимал ванну с гидромассажем. Расслабившись в тёплой воде, он понял, что ему чего-то не хватает.
- Ань!
Анюта заглянула в ванную комнату.
- Тебе что-нибудь нужно?
- Нужно! Иди сюда!
Она вошла и села на край ванны. Георгий обхватил её одной рукой и опрокинул в во-ду, излишки которой хлынули на пол. Анюта, совершенно не расстроившись, что про-мокла, с улыбкой произнесла:
- Ты с ума сошёл? Мы соседей затопим!
Она чуть-чуть привстала и открыла слив, чтобы немного уменьшить количество воды.
- Ты ничего не забыла сделать?
Георгий взглядом указал на её мокрый халат. Анюта скинула его, и Шевелёв притянул её к себе. Ничего подобного с Анютой раньше не происходило. Секс в ванне, да ещё с по-токами воды, массирующей тело, казался ей восхитительным. Ей нравилось всё, что дела-ет Шевелёв, чем бы он не занимался, – Анюта считала это идеальным. В воде она была для него пушинкой: лёгкой и нежной. На мгновение Шевелёву даже показалось, что она будто засыпает, слишком легко она подчинялась его движениям и ничего не изобретала со своей стороны. Её глаза были закрыты, и на губах держалась лёгкая улыбка. Он легонько встряхнул её.
- Ань, ты что спишь?
Она даже не приоткрыла глаз:
- Нет! Просто не хочу, чтобы всё быстро закончилось.
- Ты меня вообще чувствуешь?
Она наклонилась к его уху и прошептала:
- Даже слишком хорошо чувствую!
Анюта стала покрывать долгими поцелуями его шею и, двинувшись несколько раз бы-стрее, чем он того требовал, протяжно застонала. Дав ей немного перевести дух, Шевелёв довёл её до повторного наслаждения и, получив удовлетворение сам, выпустил её из рук. С Анютой никогда в жизни такого не случалось! На минуту ей показалось страшно, что он вскоре уедет, и она вновь лишиться радости секса и теперь уже навсегда, потому что по-сле Шевелёва она и мысли не могла допустить, что к ней прикоснётся кто-то другой. Слё-зы выкатились из её глаз и поползли по щекам.
- Ань, ну, что ты? Что с тобой?
Она смахнула слёзы и улыбнулась.
- Ничего! Просто я никогда не чувствовала себя такой счастливой!
Он нежно обнял её и прислонил к себе. «Милая девочка», - думал он, - «она ещё так мало знает о сексе, а я ничего не могу ей показать. Может – пока не могу? Было бы здоро-во встать на ноги и познать с ней все тонкости любви. Странно, почему она последнее время не подпускала к себе мужчин? Зачем так долго истязать себя, сгорая от желания, и не удовлетворять его? Мне, конечно, здорово повезло, что весь нерастраченный шквал чувств она обрушивает на меня. Хотя, наверное, скоро её запал пройдёт, и будет обычный скучный секс. Или нет? Может она и вправду так сильно любит меня, что я буду всегда так же желанен, как впервые?»
Десять дней пролетели незаметно, и начались обычные серые будни. Анюта сильно уставала на работе и периодически не высыпалась. Они реже стали заниматься любовью. Георгий попытался взять часть работы по дому на себя, но Анюта не захотела, чтобы он занимался женскими обязанностями. Тем не менее, он всё равно пытался облегчить ей труд и периодически готовил ужин к её приходу. Анюта очень ценила его заботу, но не хотела, чтобы он менялся и становился домашним мужчиной. Она желала видеть в нём прежнего Георгия Шевелёва – гордого и уверенного в себе.
Три раза в день Георгий выполнял упражнения на тренажёрах. Каждый день принимал ванну, и часа по два проводил в Интернете. Остальное время, он занимался музыкой и смотрел видеокассеты, которые Анюта периодически приносила домой из проката или от знакомых по работе. Если Анюта по вечерам не работала в клубе, - дома её ждал сказоч-ный мир ласк и ощущений. А наутро ей не хотелось покидать постель, в которой оставал-ся её любимый. Даже на работе её не покидала мысль о нём. Она раза по три за день наби-рала номер Георгия, чтобы услышать его голос. Зная расписание его дня, она старалась звонить в то время, когда Шевелёв мог находиться в кресле, чтобы лишний раз не беспо-коить его. Анюта винила себя, что редко бывает дома, но с работы уходить не собиралась. Денег, которые она зарабатывает в компании, им хватило бы, но Анюта не могла позво-лить Шевелёву жить в серенькой обстановке. «Он достоин лучшего!» - считала она. Вся-кий раз, приходя домой и видя его грустное лицо, она говорила себе, что бросит работу в клубе, но каждый раз оттягивала принятие этого решения.
Полтора месяца усиленных тренировок не дали Георгию желаемого результата. Со-гласно методике, после этого времени к ногам должна была вернуться чувствительность к теплу и холоду. Но этого не происходило. Он по-прежнему продолжал заниматься, но уверенность в исцелении постепенно стала покидать его. Анюта видела, что с ним что-то происходит, но Георгий ничего не объяснял. В конце вечера он доставал из морозильника бутылку со льдом и прикладывал её к ступням, но ноги по-прежнему ничего не чувство-вали.
Единственным утешением ему была любовь Анюты. «Наверное, она действительно меня любит!» – думал он. – «Кто бы осмелился связать свою жизнь с калекой и ещё при этом выглядеть счастливой? А я ничего не могу предложить ей взамен, кроме секса. Да, и то главная роль здесь достаётся ей. И почему я не способен полюбить? Она – хорошая нежная девушка, но вот только эта рабская покорность меня порой угнетает. Может она просто боится потерять меня, если перестанет подчиняться? Но куда я денусь? Кто будет заботиться обо мне лучше неё и так сильно любить, что не обращать внимания на то, что я теперь инвалид? Мне уже двадцать девятый год, а я так и не встретил своей любви. На-верное, стоит смириться и остаться с Анютой навсегда….»
Вскоре надежда, что он встанет на ноги, покинула его и, как-то проезжая мимо бара, он открыл дверку. Там находились различные виды спиртных напитков – всё это были подарки Анюте от благодарных клиентов по работе. Здесь были бренди, виски, несколько сортов коньяка и пара бутылок вина. Анюта не пила крепких напитков, поэтому они пе-риодически накапливались до какого-нибудь праздника или дней рождений. Только запа-сы вин в баре изредка обновлялись. Георгий покрутил в руках бутылку виски и, взяв рюм-ку, наполнил её. Раньше эта прозрачная обжигающая жидкость иногда помогала ему снять напряжение. После трёх выпитых рюмок, вера в то, что его положение небезнадёжно, не пришла. Шевелёву захотелось услышать ободряющие слова Анюты, но её не было рядом, а рабочий телефон был, как всегда занят. Ему захотелось убежать ото всех проблем, из этих стен, куда-нибудь хоть ненадолго вырваться из этого однообразного мира. Он подъе-хал к окну, за которым второй день подряд выла метель, засыпая сугробами детскую пло-щадку и стоящие у подъезда машины. Во дворе никого не было, и только изредка, за-крывшись воротником, пробегал какой-нибудь одинокий прохожий. Даже бродячие соба-ки куда-то попрятались. Скучная уличная обстановка подействовала на Георгия угнетаю-ще. Чувствуя себя бессильным что-то изменить, он вернулся к бару.
Придя домой ночью, Анюта застала Шевелёва спящим в кресле. В квартире держался запах перегара, а на полу рядом с креслом стояла наполовину пустая бутылка виски. Аню-та перекатила Георгия в спальню и помогла перебраться в кровать. Она подумала, что это случайность: просто он давно не пил ничего крепкого, а сейчас не рассчитал свои силы. Но она ошиблась.
На следующий день Анюта увидела почти такую же картину. Только Георгий не спал, а невидящими глазами смотрел футбол. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно, но она всё же попробовала. Анюта открыла форточку и села напротив Шевелёва.
- Жор! – он не слышал её. – Жор!
Георгий медленно повернул к ней голову: его взгляд был потухшим, а лицо безраз-личным.
- Что с тобой?
Он ничего не ответил и только вновь тупо уставился в телевизор. Анюта подошла к нему сзади и обняла за плечи.
- Ну, что ты с собой делаешь?
Георгий отвёл её руки и твердым голосом, не принимающим возражений, сказал:
- Оставь меня!
Она отстранилась и решила дождаться выходных, чтобы вновь попробовать погово-рить с ним.
Наступила суббота. Проснувшись к полудню, Анюта зашла на кухню. Шевелёв сидел с банкой пива и смотрел в окно, за которым большие белые снежинки танцевали вальс и, кружась, падали на подоконник. Она села рядом с ним. Георгий молчал, казалось, он так увлечён этим снежным танцем, что не видел ничего вокруг или не хотел видеть. Анюта поняла, что не дождётся от него ни слова, и прервала молчание:
- Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?
- Нет!
- Хотя бы скажи мне, что произошло?
- Ничего!
- Тогда почему ты так изменился?
- Потому что ничего не произошло и не произойдёт!
Анюта сразу поняла, о чём идёт речь.
- Жор! Ты слишком рано сдаёшься! Все люди разные: кому-то требуется меньше времени для достижения определённых результатов, кому-то – больше. Не думай, что занятия прошли бесследно. Твои мышцы окрепли, ты стал гораздо сильнее, чем был. Возможно, тебе не хватило каких-то двух- трёх недель. Попробуй начать всё сначала! И может быть я смогу тебе чем-нибудь помочь?
- Чем? Может, потренируешься за меня?
- Я могу уйти с работы в клубе и проводить с тобой больше времени.
- К чему? Мне всё равно это не поможет!
- Жор….
- Всё! Разговор окончен!
Он допил пиво и уехал в зал. Анюта подошла к Георгию и обняла его.
- Ты не можешь вот так сразу опустить руки! Ты же сильный мужчина! У тебя всё получиться!
- Оставь меня!
Она отошла. В баре оставалось ещё несколько бутылок спиртного. Анюта надеялась, что когда оно кончиться, Шевелёв остановится.
Через неделю оно и, правда, кончилось. Георгий, ещё с утра был злым и молчал, а к вечеру попросил Анюту сходить в магазин за водкой.
- Даже и не подумаю!
- Не понял?! – Георгий никак не ожидал от неё неповиновения. Первый раз с момен-та их знакомства он услышал от Анюты отказ выполнить его просьбу.
- Я не хочу видеть, как ты губишь себя, и тем более не собираюсь в этом участво-вать!
Шевелёв гневно сверкнул глазами и уехал в спальню. Анюта легла рядом с ним и по-гладила его по щеке. Георгий резко одёрнул её руку:
- Не трогай меня!
Она встала и ушла. До середины ночи Анюта просидела у кухонного окна, придумы-вая, как помочь Георгию поверить в себя. Но на ум так и не пришло ничего стоящего.
Дождавшись рабочей недели, Георгий позвонил своему бывшему охраннику – Игорю.
- Здорово, Игорёк!
- Шевелёв, ты?
- Я!
- Как живёшь?
- Нормально. Ты сейчас где?
- Дома – отдыхаю.
- Сделай одолжение: надо кое-куда съездить.
- Что, с Анькой поссорился?
- Нет. Отвезёшь меня к банкомату?
- Конечно! Когда?
- Да, хоть сейчас!
- Ладно, скоро приеду.
Через час они уже сидели в машине. Сняв с карточки приличную сумму денег, чтобы в дальнейшем можно было заказать что-нибудь с доставкой на дом, Георгий попросил Игоря купить ящик водки. Вернувшись с покупкой домой, Шевелёв открыл бутылку и на-полнил рюмку. Через некоторое время, отогнав машину в гараж, к нему присоединился Игорь.
- Ну, рассказывай, как тебе с Анькой живётся?
- Какая разница с кем жить, если собственные ноги тебя не слушаются.
- Одному – то, наверное, хуже было бы?
Георгий промолчал. Он налил в рюмку водки и залпом выпил её.
- А Анька когда придёт?
- Ночью.
- Так и пашет на двух работах?
- Ей там интересней!
- Давно её не видел. Всё такая же холодная, как лёд или тебе удалось её растопить?
- Что ты хочешь узнать?
- Ты был с ней?
- Почему тебя это интересует? Она тебе нравится?
- Такая - не может не нравиться! Но ты не ответил.
- Ты пей, Игорёк! Пей! – Георгий протянул ему рюмку. – И лучше не спрашивай о ней.
- Я так и предполагал – теперь она твоя! – Игорь выпил предложенную рюмку вод-ки. Немного помолчав, он спросил: - А что потом?
- Когда?
- Ты всё равно рано или поздно уедешь. Бросишь её?
- Никуда я не уеду!
- Почему?
- Потому что мне никогда не выбраться из этого кресла!
- Так, ты, поэтому пьёшь?
Георгий, выпив очередную рюмку и закусив огурцом, нехотя продолжил разговор:
- Я просто не знаю, чем мне теперь заняться. Я даже на улице не могу показаться – все будут тыкать пальцем и говорить: «Вон Шевелёв поехал на своём двухколёс-ном Мерседесе». Я не представляю, как можно продолжать жить, будучи в инва-лидном кресле. Иногда мне кажется, что лучше бы меня сразу убили или Анюта не заметила бы меня тогда на дороге. Я сейчас не живу, я – существую. На ноги я не встану, а как дальше жить не знаю и не хочу знать!
- Радуйся, что ты не один! Многие, оказавшись инвалидами, становятся никому не нужными, а около тебя такая женщина!
- Я одинок в душе! Раньше таким был и, наверное, останусь навсегда.
Они просидели вместе до вечера. Как стемнело, Игорь ушёл домой, а Шевелёв сел в кровать и включил какой-то боевик. Анюта вернулась ночью, изрядно выпивши. Сняв туфли, она прямиком направилась в спальню. Георгий ещё не спал, он сидел, облокотясь на спинку кровати, и по-прежнему смотрел телевизор. Анюта, наклонившись к нему, стра-стно поцеловала его в губы и произнесла: «Я хочу тебя! Я с ума схожу от желания!» Он молча оглядел её, а потом резко сорвал с неё блузку. Анюта скинула юбку и села к нему на колени. Обхватив руками его шею, она прильнула к его губам. Георгий уверенными движениями срывал с неё нижнее бельё. Он жадно терзал её грудь, впивался губами в её шею и губы. Ласки были грубыми, но Анюта не ощущала его ярости. Покрывая Георгия поцелуями, она подчинялась малейшему его движению, стонала в его руках, произнося ласковые слова. Через полчаса, уставшие и умиротворённые, они заснули.
Утром Шевелёв проснулся от мучавшей его жажды. Оглядев комнату, он восстановил в памяти ночные события. Голова болела, а в ушах звучали Анютины слова «любимый, любимый мой». Он открыл банку пива, предусмотрительно поставленную на пол вчераш-ним вечером, и, осушив её, почувствовал некоторое облегчение. Анюта ещё спала. Её во-лосы белыми локонами раскинулись по подушке. Во сне она чему-то улыбалась. Георгий накрыл её одеялом – она зевнула и отвернулась. Приняв ванну и приведя себя в порядок, Георгий лёг на диван и включил телевизор. Анюта проснулась только к обеду. Георгий подал ей пиво:
- Пей! Легче будет!
- Не буду! У меня и так голова раскалывается.
- Пей!
Анюта нехотя взяла банку.
- Тебе придётся купить новые вещи!
Она посмотрела на порванную одежду и усмехнулась. Потом глаза её округлились:
- Мы предохранялись?
- Не волнуйся, я об этом никогда не забываю. Кстати, это был последний презерва-тив, и если тебе вздумается ещё раз завести меня, когда я пьян – их отсутствие мо-жет меня не остановить. А моём теперешнем состоянии, я не могу чётко и быстро контролировать этот процесс. Так что в дальнейшем - подумай об этом!
Холодный и грубый тон Георгия погасил надежду Анюты, что всё изменится к луч-шему. Он опять отгородился от неё непреодолимой стеной.
ВЕСНА
Наступила весна, но город по-прежнему был охвачен зимней стужей. Скучные дни медленно тянулись один за другим, как две капли воды похожие друг на друга. Между домов бродила жестокая вьюга, а последний снег с завидным упорством засыпал замёрз-шие улицы, преграждая дорогу весне.
Почти два месяца Шевелёву снился один и тот же сон. Он шёл по объятой пушистым снегом улице. Шёл в никуда, оставляя за собой одинокие следы, заметаемые снежной по-рошей. Он чего-то искал, осматриваясь по сторонам, но не находил. Вокруг не было ни души. Дорога уходила вдаль, сужаясь и превращаясь в точку. Но он не мог дойти до конца пути и не мог свернуть в сторону. Какая-то неведомая сила толкала его вперёд. И он попа-дал в белый туман, сквозь который ничего не было видно. Только яркие солнечные лучи переливающимся светом изредка пронизывали эту бесконечную пустоту. Они шли отку-да-то сбоку, казалось, источник света должен был быть где-то рядом. Георгий шёл к нему навстречу, но вдруг ноги становились тяжёлыми, и он не мог сдвинуться с места, а потом падал в белоснежную пустоту и просыпался.
Прошло почти полгода с его последнего концерта. Несмотря на то, что в прессе о Ше-велёве не было никаких известий, его поклонники не сомневались, что вскоре вновь ус-лышат его песни. Электронная почта Георгия каждый день пополнялась новыми сообще-ниями. По началу, он читал каждое послание, на некоторые из них даже отвечал, но толь-ко ни слова не писал о своём теперешнем состоянии. Потом Шевелёв перестал их про-сматривать и садился за компьютер только для того, чтобы поиграть в какую-нибудь глу-пую бессмысленную игру. Иногда, в отсутствие Анюты, к нему приходил Игорь. Они все-гда говорили ни о чём. Игорь не задавал Георгию надоевших вопросов о его жизни, и Ше-велёва это вполне устраивало. В один из таких вечеров Анюта вернулась из клуба чуть раньше обычного и застала Игоря.
- Анют! Привет, давно не виделись!
- Здравствуй!
- Присоединяйся! – он указал взглядом на место около журнального столика, на ко-тором стояла выпивка и закуска.
- Нет, спасибо!
Она направилась в кухню, чтобы Игорь не имел возможности продолжить разговор с ней. Почему-то Анюте не нравилось его общество. Ещё в больнице она чувствовала на се-бе его настойчивый взгляд. Не давая Игорю ни малейшей надежды на их взаимные отно-шения, Анюта старалась исключительно редко общаться с ним и по работе. Когда Шеве-лёв поселился у Анюты, она и подумать не могла, что ещё когда-нибудь встретит Игоря, и радовалась, что на этом их пути разошлись. Теперь Анюта была очень удивлена появле-нием Игоря у себя дома. И решив, что будет лучше не показываться ему на глаза, занялась обычными кухонными делами.
Спустя час, в зале наступила тишина. От выпитого спиртного Шевелёв задремал, сидя на диване, а Игорь пошёл в кухню. Сквозь сон до Георгия долетели обрывки разговора:
- Ну, давай же, попробуй с нормальным мужиком, а не с калекой! Тебе понравится!
На кухне послышался шум падающей табуретки и звон столовых приборов. Шевелёв начал перемещаться в инвалидную коляску, стоящую рядом с диваном, но ему это не удалось, и он упал мимо. Вдруг всё стихло. Георгий попытался подняться, облокотясь на диван, но у него ничего не вышло. Он услышал холодный как сталь голос Анюты:
- Убирайся!
- Ничего другого я от тебя и не ожидал. Ты точно ненормальная. Да вы оба сума-сшедшие, под стать друг другу. Ты – потому что отвергаешь здоровых мужиков и нянькаешься с калекой, не способным даже тебя защитить. А ты, - он дошёл до за-ла и указал на Георгия, - потому что вместо того, чтобы ублажать такую женщину, предпочитаешь напиться и свалиться на пол, как сейчас. Что стоишь? – обратился он к Анюте. – Иди, пожалей его несчастненького!
Он одел куртку и ушёл, захлопнув за собой дверь. Только теперь Анюта выпустила из рук нож, который держала до этого у своего горла. Георгий начал трезветь и обезу-мевшими глазами смотрел на неё:
- Ты и вправду бы сделала это?
- Я ещё не совсем сошла с ума, чтобы перерезать себе горло. Это был самый быст-рый способ остановить его – он жутко боится вида крови.
Она подошла к Георгию и помогла ему сесть в кресло. Внешне Анюта выглядела как всегда холодно и спокойно.
- Прости, что подверг тебя опасности! Но в одном Игорь прав – я не могу защитить тебя. Тебе нужен здоровый крепкий мужчина! Я не раз говорил тебе об этом. А я…. Завтра, я уеду!
- Давай! Вперёд! Я не думала, что влюбилась в человека, отступающего перед ма-лейшей трудностью. Георгий Шевелёв никогда бы так быстро не сдался! Неужели ты такой же, как все? – Она помолчала, потом посмотрела в его глаза и сказала, – Но, я обещала, что не стану тебя удерживать. Если хочешь, я хоть сейчас отвезу те-бя в аэропорт.
Георгий ничего не ответил. Она взяла пару сигарет из пачки, лежавшей на столе, и вышла на балкон. Он впервые видел, как Анюта взяла в рот сигарету. На улице был мороз, и она дрожала от холода и пережитого напряжения. Сердце её разрывалось на части. Ка-залось, что даже луна, окутанная облаками, посмеивается над ней – наивной девчонкой, поверившей, что Шевелёв останется с ней хотя бы до тех пор, пока не встанет на ноги. Нет! Ничто не удержит его рядом с ней. Он уедет, и что останется ей – одни воспомина-ния? Анюта не хотела больше жить, жить в этом суровом мире без него – её мечты. Она не думала, что Георгий так быстро исчезнет из её жизни. «Лучше бы я не спала с ним! За-чем я это сделала? Знала, что мне будет тяжелее отпустить его, зная вкус его губ, его ласк. Я не хочу видеть, как он уедет из этой квартиры, хлопнув дверью. Что же мне делать?» - думала она. Анюта выкурила две сигареты и решила, что рюмка – другая ей сейчас бы не повредила. Чуть-чуть успокоившись, она вошла в зал.
Георгий сидел на прежнем месте и продолжал пить. Анюта налила себе полстакана водки и выпила её до дна. Потом достала с антресолей кассету с записью концерта Шеве-лёва и вставила её в видеомагнитофон. Она ни в коем случае не хотела расстраивать его, но его былой образ придавал ей силы и уверенности в себе. Не просмотрев даже до сере-дины песни, Шевелёв со злостью опрокинул стол вместе со стоявшей на нём посудой и уехал в спальню. Анюта выключила телевизор и легла на диван. До утра она не сомкнула глаз, а потом встала и уехала на работу, оставив в комнате беспорядок.
Утро выдалось ласковое. Ветер всю ночь завывавший за окнами принёс с юга долго-жданное тепло. С крыш домов падала первая весенняя капель. Шумный птичий хор раз-будил Георгия своим весёлым пением. Ещё вчера он, во что бы то ни стало, решил уехать отсюда. Шевелёв умылся холодной водой и достал дорожную сумку. Его не волновало: ни как он доберётся до аэропорта, ни как попадёт в самолёт, а уж тем более домой. Он давно знал, что деньги сделают своё дело. Он открыл шкаф, взял с полок свои вещи и небрежно бросил их в сумку. В следующем отделении шкафа висели его рубашки и костюмы, куп-ленные Анютой. Его взгляд остановился на чёрном костюме и галстуке, в котором он встречал этот Новый год. Казалось, что даже одежда излучает её любовь. Он молниеносно закрыл шкаф. «Нет, она не остановит меня!» - сказал себе Шевелёв. Он оделся и вызвал такси. Глянув на осколки посуды и испачканный палас, он решил, что Анюта просто убе-гала из дома, давая ему шанс уехать, и не желая прощаться.
И вдруг, он понял, что не может уехать. Что-то удерживало его здесь! То ли это было стремление доказать Анюте, что он сможет встать на ноги, то ли привычка к ней не от-пускала Георгия. Перед его глазами предстал её строгий холодный образ – именно такой она выглядела вчера. Он не догадывался, что творится в её душе. Знал только: какой горя-чей и ласковой она была в момент их близости. Он стоял у окна и вспоминал самые яркие моменты, происходящие между ними со дня их знакомства. Вскоре раздался звонок. Геор-гий открыл дверь и заплатил таксисту неустойку.
Анюта вернулась домой после обеда. Рядом с входной дверью стояла коробка с поча-тыми и полными бутылками спиртного. В доме было всё убрано и проветрено. В воздухе стоял слабый аромат одеколона. Георгий занимался на тренажёрах. Анюта, не раздеваясь и не глядя на него, зашла в спальню и легла на кровать.
- Что с тобой?
- Не знаю. Что-то мне не хорошо.
Георгий потрогал её лоб: у Анюты был сильный жар.
- Да, ты вся горишь!
Он достал аптечку и дал ей жаропонижающее средство, затем вызвал скорую помощь. Врач, осмотревший Анюту, не нашёл у неё никаких признаков простуды.
- Она сильно нервничала последнее время? – спросил он Георгия, когда они вышли из спальни.
- Я не знаю: она всё держит в себе и практически не спит.
- Скорее всего, у неё нервное истощение. Ей нужен хороший сон и спокойствие. Вот больничный лист, а лекарство Вам, я вижу, купить будет проблематично.
- Может быть, у Вас есть с собой? – Георгий достал кошелёк, и в его руках зашеле-стели доллары.
- Да, наверное, - он протянул Георгию коробку с таблетками. - Пить по одной два раза в день. С ними осторожнее – это снотворное. Оно не сильное, но увеличение дозы не рекомендуется.
Врач ушёл, и Георгий закрыл за ним дверь. Анюта встала с кровати и села перед Ше-велёвым, приложив голову на его колени. Она обхватила его широкую спину и зары-дала. Георгию часто приходилось видеть плачущих девушек, но от Анюты он этого не ожидал.
- Ань! Что происходит?
- Я не знаю. – Она подняла голову. Её заплаканные глаза с безграничной тоской смотрели на Георгия. – Прости, я помню своё обещание, но не смогу его выпол-нить. Не уезжай! Пожалуйста, не уезжай! Я не могу без тебя! Останься хоть нена-долго, хотя бы на день, пожалуйста! Ну, что мне сделать, чтобы удержать тебя?
Потоки её слёз покрывали его колени. Он наклонился к ней и поцеловал её дрожащие губы.
- Анька, Анька! Я никуда не уезжаю. Ты хотела, чтобы я исчез в твоё отсутствие, чтобы избежать этой сцены. Но я не смог. Я не знаю почему, но не смог. Может быть, когда-нибудь я и уйду, но не сейчас. А теперь ложись спать, как велел врач.
Анюта поднялась с колен.
- Я не верю тебе! Ты уедешь, уедешь, когда я засну!
Она легла на кровать и уткнулась носом в подушку. Шевелёв лёг рядом и обнял её:
- Жаль, что ты болеешь. Я так тебя хочу!
Анюта обернулась к нему, вытерла слёзы и медленно распахнула халат.
КОМАНДИРОВКА
«Как же хорошо!» - подумал Георгий, потягиваясь в кровати. Тёплое весеннее сол-нышко просилось в окошко и пригревало своими лучами. Анюта, почувствовав, что Геор-гий проснулся, мурлыкающим голосом произнесла: « Доброе утро!» и опять заснула. Она наконец-то ушла из клуба и уже целый месяц всё никак не могла отоспаться. В их жизни всё снова встало на свои места. Георгий усиленно тренировался, а Анюта окружала его заботой и лаской. Каждый вечер они уезжали из дома и долго катались по улицам. Анюта была на седьмом небе от счастья. Находясь рядом с Шевелёвым, она превращалась в весё-лую беззаботную девушку, в глазах которой не было места для грусти. Георгий решил не отказываться от шоу – бизнеса, и даже если он не сможет встать на ноги, решил записать новый сольный альбом. Он снова взял в руки гитару и начал писать музыку и тексты пе-сен. Если Анюта, возвращаясь домой, слышала за дверью музыку, то ни в коем случае не заходила в квартиру до тех пор, пока не стихнут последние аккорды. Она не хотела пре-рывать его работу, так как знала, что показывать неоконченное произведение он, ни за что бы, ни стал, а вдохновение могло уйти.
Как-то раз она вернулась с работы очень печальная.
- Что случилось?
- Я завтра уезжаю в командировку.
- Надолго?
- Да, нет. На три дня.
- Куда?
- В Москву.
- Это не так уж и плохо.
- Да, неплохо. Тем более, что я там никогда не была. И, вообще, последний раз уез-жала из Саратова, когда мне было четырнадцать лет. Мы всей семьёй тогда отды-хали на Кавказе – в Железноводске. Кроме него, я нигде больше не была. Всегда хотела увидеть Москву.
- Вот теперь твоя мечта осуществится.
- Нет, не совсем.
- Почему?
- Потому что теперь там нет тебя.
Георгий уехал в спальню и вернулся с ключами, которые вложил в руку Анюты.
- Держи! Остановишься у меня. Я сейчас объясню, как туда добраться.
Анюта изумлённо смотрела на него. Ещё месяц назад он относился к ней, как к совер-шенно чужому незнакомому человеку, а теперь вручал ключ от своей холостяцкой квар-тиры – от своей крепости, в которой он был самим собой и куда не впускал случайных людей. Без сомнения, теперь Шевелёв доверял ей.
- Жор! Мне тяжело отказываться от возможности побывать в твоём мире, но всё же придётся. Я любопытна, как и все женщины, и я обязательно загляну в твой шкаф, чтобы узнать твой вкус в одежде, найду фотоальбомы и обязательно изучу внима-тельно каждый снимок и уж без сомнения сделаю уборку. Так что мне лучше оста-новиться в гостинице.
- Значит так! Можешь обследовать любой уголок моего жилища. Только, пожалуй-ста, не наводи порядок. Оставь всё как есть. Я вообще-то сам хотел попросить тебя съездить ко мне домой. Мне нужны кое-какие вещи.
- Почему ты мне раньше об этом не сказал?
- Да, у тебя же работа важнее всего!
- Неправда. Важнее всего для меня – ты! Лучше скажи, что нужно будет забрать?
- В ящике стола лежит голубая тетрадка с нотами и текстами песен. А рядом с музы-кальным центром на полках – кассеты и диски с надписью «доработать». Надеюсь, что ты не забудешь их взять. Только….
- Не волнуйся, я не буду ни слушать кассеты, ни открывать твою тетрадь. Тем более что в нотах я не разбираюсь, а незаконченных произведений не люблю!
- Вот и умница!
Поезд прибыл в Москву ранним утром. Анюта сразу же направилась в фирму, с кото-рой сотрудничала их компания. Проведя в работе весь день, вплоть до позднего вечера, она направилась на поиски квартиры Шевелёва. Анюта без труда нашла его улицу и дом. Поднимаясь по лестнице к его квартире, она испытывала некоторое волнение. Ведь сейчас ей предстояло увидеть его дом, в котором он отдыхал от бесконечных гастролей, концер-тов и репетиций. Какой он?
Анюта открыла дверь. В коридоре загорелся свет, и игрушечный попугайчик, расто-пырив крылья, протараторил: «Добро пожаловать домой!» Анюта улыбнулась.
В его квартире была просторная кухня и две больших раздельных комнаты с дорогой мебелью и хорошей аппаратурой. В зале вдоль одной стенки стояли пианино, посередине стенка – горка с большим телевизором с плоским экраном, в углу у окна – синтезатор и гитара. По другую сторону размещался компьютерный стол и диван. У стены напротив окна стояли два массивных кресла со стеклянным журнальным столиком посередине. Спальня выглядела почти так же, как и у Анюты, и выполнена была в белых и голубых тонах. Почти такой же Анюта и представляла квартиру Шевелёва.
Она вытерла пыль, пропылесосила мебель и ковры, вымыла пол и принялась разгля-дывать фотоальбомы.
Сейчас Шевелёв был далеко, но в каждом предмете чувствовалось его присутствие. Анюта не видела Георгия всего день, но уже безумно скучала по нему, скучала даже по его вредным привычкам: ей не хватало дыма, которым наполнялась его комната, когда он курил; не хватало его силуэта, сидящего за компьютером и играющего в какую-нибудь «тупую» (как он сам называл её) игру. Она любила его даже тогда, когда в его глазах чув-ствовался гнев или недовольство. Когда у Георгия что-то не получалось, он жутко злился, и Анюта знала, что в такие моменты к нему лучше вообще не подходить и не пытаться ус-покоить его. Она просто садилась неподалёку и внимательно смотрела на него. Когда Ше-велёв случайно обращал на неё внимание, она говорила: «Какой же ты красивый!» Тогда он улыбался и шутил: «Правда? Я и не знал!» Раньше ему часто приходилось выслуши-вать такие комплименты, и они надоедали ему. Теперь, будучи прикованным к креслу, он мог слушать их только от Анюты, и они порой добавляли ему уверенности в себе. Анюта обожала его очаровательную улыбку, его губы и руки, которые могли быть и грубыми и ласковыми. Ей так хотелось услышать его голос, но она решила не доставать Георгия те-лефонными звонками. «Наверное, я и так порядком надоела ему, пусть немного насладит-ся тишиной», - думала она. Несмотря на то, что Анюта всегда плохо засыпала на новом месте, теперь её глаза сомкнулись, и она погрузилась в сон.
Первые два дня Георгий и не заметил отсутствия Анюты, и лишь вечером на третий день ему стало немного скучно, хотелось с кем-то поговорить, и тут зазвонил сотовый те-лефон. «Я знал, что она позвонит! Только почему не по-домашнему?» - промелькнуло в его мыслях. Он взял трубку, но высветился номер его директора – Эдуарда Кортнева.
- Эдик, здорово!
- Здорово! Почему не сообщил, что ты в Москве?
- С чего ты взял?
- Проезжал сейчас мимо твоего дома и видел, как Анюта зашла в твой подъезд.
- Правильно! Только она там одна, а я в Саратове.
- Что она делает в твоём доме?
- Она в командировке. Завтра вернётся назад.
- Уверен?
- Конечно! Куда она денется?
- Стал ей доверять? Непохоже на тебя.
- Сам знаю, что не похоже.
- Может, женишься?
- Не знаю.
- Уже - «не знаю»? Раньше ты бы с ней больше одной ночи не провёл.
- То было раньше. Я с ней уже больше полугода. И пока что несчастным себя не чувствую.
- Но и счастливым тоже?
- Если бы я мог ходить, тогда….
- Тогда у тебя была бы прежняя жизнь и прежние цели. Сейчас она просто уст-раивает тебя.
- Возможно, она бы устроила меня и раньше. Но сейчас это не проверить.
- Встанешь на ноги и поймёшь, что тебе нужно.
- Если встану….
- Что за пессимизм? Кстати, чем сейчас занимаешься?
- Как всегда – музыкой. Планирую записать новый альбом, только будет это не-скоро. А ты куда направляешься?
- В « Шу – Лонж».
- Давно я там не был.
- Скучаешь по весёлой жизни?
- Да, нет. Просто сидеть в четырёх стенах – не по мне. Меня бы устроил и шалаш в лесу или на берегу реки.
- Как в былые времена, когда ты убегал из интерната?
- Да, как тогда. Тогда я мог делать что хочу.
- У тебя ведь ничего не было.
- А мне и сейчас ничего не нужно. Была бы еда и сигареты.
- Ты уже не маленький мальчик. Пора бы задуматься о будущем.
- Ты о чём?
- О чём? О детях! Неужели ты не хочешь, чтобы у тебя был сын, который бы гор-дился тобой?
- Ну, теперь гордиться тут нечем. Да, и не готов я пока становиться отцом.
- Как знаешь – твоя жизнь. Только смотри, в трудную для тебя минуту появилась Анюта, а ведь такой Анюты могло и не оказаться.
- Я знаю. До сих пор не пойму, что я к ней испытываю: благодарность, жалость или может любовь?
- Странно! Я думал: ты любишь её, поэтому и остался в Саратове.
- Она мне нравится, очень нравится. Но я как-то не так представлял любовь. Мне всегда нравилось добиваться самому любви к себе.
- А чем это всегда кончалось? Разочарованием!
- Ты прав! Я рад, что ты видел её. Она уже три дня в Москве и ни разу не позво-нила.
- Беспокоишься за неё?
- Есть немного.
- Может мне зайти в квартиру, поздороваться
- Даже не вздумай!
- Почему так сердито, ревнуешь что ли? Ты это брось! Я её не трону, - она же те-бя любит.
- Знаешь, у нас тут уже был неприятный инцидент. И хоть я тебе и доверяю, но предупреждаю заранее: даже не думай приближаться к ней!
- Ого! И это говорит человек, который не знает: любит ли он или нет? Ладно, я уже подъехал к клубу. Звони, не забывай. Счастливо!
- Пока!
Георгий быстро набрал номер своего телефона в Москве. Анюта взяла трубку:
- Да!
- Привет!
- Привет! Ушам своим не верю – неужели ты позвонил?
- Да, чтобы напомнить тебе взять то, что я просил.
- Не волнуйся, я уже всё положила в сумку.
- Как ты? Неприятностей не было?
- Всё, что связано с работой – сплошная неприятность.
- А с квартирой?
- Я ничего не испортила, не подожгла и не повыкидывала из окна мебель.
- Шутишь? Я не про это. К тебе никто не заходил?
- Кто будет заходить в квартиру, в которой уже больше полугода никто не жи-вёт?
- Например, мои поклонницы или соседи.
- Никто не заходил.
- Не открывай никому!
- Ты мне только теперь говоришь об этом? Я же через пару часов уезжаю.
- Лучше позже, чем никогда.
- Скажи прямо! Кто-то должен прийти?
- Да, вообще-то, нет. Просто Эдик – может, помнишь такого, он видел тебя у подъезда моего дома и позвонил мне. Он думал, что я в Москве и хотел зайти.
- Ну, вот теперь мне всё ясно.
- Что тебе ясно?
- Ясно, почему ты звонишь. Тебе просто напомнили о моём существовании. Да, ладно, я не обижаюсь. По-другому и быть не могло.
- Почему не могло? Я скучал. Просто повода не было тебя беспокоить.
- Правда? Не верю!
- Все мои фотки просмотрела?
- Только те, которые нашла поблизости.
- Гардероб видела?
- Естественно!
- В общем, успела изучить каждый уголок?
- Почти. Знаешь, что мне больше всего понравилось, так это – попугай!
- Мне он тоже нравится.
- Жор! У тебя почтовый ящик весь до отказа набит письмами. Что мне с ними де-лать?
- В тумбочке рядом с кроватью лежит маленький ключик. Вынь письма и оставь их на столе.
- Слушаюсь, мой господин! До встречи!
- Счастливо!
Он потянулся и зевнул. Довольная улыбка промелькнула на его лице, и он лёг в по-стель. Но сон почему-то не приходил. На небе светило множество звёзд, а одна из них са-мая яркая светила особенным манящим светом. Звёзды напомнили Шевелёву глаза Аню-ты. Он уже привык к её ласкам и сейчас очень хотел почувствовать её тепло. Но Анюта была далеко. « Держись до завтра, Шевелёв!» - сказал он себе и уткнулся в подушку.
Ранним утром Анюта тихонько открыла дверь, приняла душ и нырнула в тёплую по-стель Георгия.
- Здравствуй, дорогой! Я жутко соскучилась! – она осыпала его поцелуями.
- Привет! Иди ко мне!
Днём Шевелёв, сидя за кухонным столом, читал письма от поклонниц, которые Анюта, не послушав его указаний, всё же захватила с собой. Рядом с ним стоял бокал горячего чая. Анюта, расположившись на диване, смотрела какой-то классический советский фильм, когда из кухни раздался грохот разбитого бокала и гневный голос Георгия:
- Вот чёрт!
Анюта зашла на кухню. Шевелёв обернул к ней своё изумленное лицо. Его глаза были широко открыты, а на губах повис немой вопрос.
- Тебе больно?
- Немного.
- Поздравляю! Наконец-то ты начал чувствовать.
Она молниеносно достала из морозильника бутылку со льдом и приложила её к его слегка покрасневшим коленям. Затем пронеслась мимо него в зал и вернулась с мазью от ожогов и бутылкой шампанского.
- Такое событие надо отметить!
Анюта на всякий случай помазала его чуть-чуть обожжённую кожу. Георгий всё ещё молчал.
- Жор, очнись!
Она слегка встряхнула его за плечи.
- Поверить не могу!
- Значит, скоро ты сможешь ходить!
- Не скоро, но, наверное, смогу.
РАССТАВАНИЕ
Через два месяца Георгий уже ходил, опираясь на костыли. На дворе стояли жаркие, июльские дни, и Георгий с Анютой все выходные проводили на даче её подруги. Это был ветхий деревянный домик с одной комнатой и небольшой верандой. Сад был заброшен. Подруга с мужем давно не приезжали сюда. Ребёнок, недавно родившийся у них, отнимал всё их свободное время, и они не имели возможности отдыхать, а уж тем более заниматься садом. Неподалёку от дачи был небольшой пляж, с протекающей рядом речкой. Анюта с Георгием приезжали к нему на машине. А когда на берегу скапливалось слишком много народа, уезжали назад на дачу.
На природе Георгий чувствовал себя свободным, это была его стихия. Вечером, сидя в шезлонге, Георгий смотрел на языки пламени, взвивающиеся от костра.
- Хорошо здесь! Знаешь, я раньше мечтал выбрать время, чтобы отдохнуть и побыть в тишине, а теперь его хоть отбавляй. И я, честно говоря, соскучился по прежней бурной жизни.
- Я так и думала. Эта обычная спокойная обстановка не для тебя! Тебя манят новые горизонты, смена эмоций. Короче говоря, без шоу – бизнеса ты чувствуешь себя никем?
- Да, наверное.
- У меня к тебе одна просьба. Я знаю: ты скоро уедешь. Только, пожалуйста, не пре-дупреждай меня об этом заранее. Я не люблю прощаний.
- Почему ты думаешь, что я скоро уеду?
- Потому что только в сказках всё заканчивается хорошо. В жизни такого не случа-ется.
Георгий потупил взгляд. Он и сам знал, что она права, только не думал, что Анюта так просто отпустит его: без слёз, без истерик и просьб остаться – как обычно поступали его девушки. Он решил переменить тему, тем более, что пока он никуда не собирался.
- Я сейчас вспомнил, как вот также сидел у костра и пёк картошку, когда убегал из интерната. Луна, звёзды, где-то сова угукает, а вокруг ни души. Я смотрел на огонь и наигрывал какую-нибудь мелодию на гитаре. Рядом стоял шалаш, сделанный на скорую руку. Днём было хорошо, а ночью порой становилось жутко. Иногда шёл сильный дождь; бывало, так ливанёт, что я оказывался весь мокрый насквозь. Ни-чего, днём одежда высохнет, и я опять куда-нибудь бреду, чего-то ищу – чего не знаю. Я был тогда по-своему счастлив. Мне тогда лет одиннадцать было. Весной я всегда убегал на поиски приключений, а осенью становилось холодно, тоскливо – и я возвращался в интернат. Кстати, принеси-ка мне гитару.
Анюта поднялась с табурета и пошла в дачку. Георгий докуривал сигарету. Её сизый дым струился к звёздному небу и таял в темноте ночи. Он взял в руки принесённую Аню-той гитару и начал перебирать аккорды.
- Эту песню я сочинил недавно. Только не принимай её на свой счёт. Просто, по-слушай!
Прости меня, за всё прости,
За то письмо, что не читал.
Что не хотел тебя понять,
За то, что грубо отвечал.
Прости, но знаешь ты сама
Ведь мы не сможем вместе быть.
Прости, что любишь ты меня,
А я спокойно продолжаю жить.
Припев:
Слепая любовь твоя ко мне!
И ты ненавидишь жестокий рассвет.
Слепая любовь уйдёт, как во сне,
И тебя со мною больше рядом нет.
Слепая любовь, как розовый дым,
Оставит лишь след в твоей душе.
Слепая любовь хоть и приятна мне,
Но сердце не даст ответа тебе.
Прости меня за то, что ждёшь
Пустых обетов и дальнейших встреч,
За этот яркий солнца луч,
Лишивший тебя твоих надежд.
Прости, что дерзок я с тобой
И нужных слов не нахожу.
Прости, что утренней порой
Я просто молча ухожу.
Припев: Слепая любовь твоя ко мне!
И ты ненавидишь жестокий рассвет.
Слепая любовь уйдёт, как во сне,
И тебя со мною больше рядом нет.
Слепая любовь, как розовый дым,
Оставит лишь след в твоей душе.
Слепая любовь хоть и приятна мне,
Но сердце не даст ответа тебе.
Анюта дослушала песню до конца, с её ресниц медленно упала слеза, обжигающая щёку. Она опустила голову. Когда гитара умолкла, Анюта посмотрела на Шевелёва и улыбнулась сквозь тоску, распирающую её грудь:
- Красивая песня.
- Понравилась?
- Да, очень.
- Ты, что обиделась?
- Да, нет, что ты!
- Обиделась…. – он прижал её к своему плечу. – Ну, я же сказал, что к тебе она ни-какого отношения не имеет. – Коснувшись её подбородка, он обратил её лицо к се-бе. – Ну, хватит грустить. Пойдём-ка лучше в дом: буду исправлять свою ошибку.
Утром Анюту разбудил цветочный аромат. Она приоткрыла глаза и увидела перед со-бой огромный букет пионов. Большие белые и розовые цветы наполнили своим запахом всю комнату. За окном шёл сильный дождь, и Георгий, промокший до нитки, сидел на краю кровати и одаривал Анюту своим открытым весёлым взглядом. Дождливые капельки стекали с его волос и тонкими струйками сбегали по шее вниз.
- Доброе утро, соня!
- Доброе утро! Спасибо за цветы! Откуда они?
- Из соседского сада. Должен же я был хоть чем-то порадовать тебя в это пасмурное утро.
Анюта сняла с каретки махровое полотенце и принялась вытирать его мокрые волосы:
- Раздевайся!
- Как, опять? – Георгий хитро улыбнулся.
- Ты шутишь что ли? Надо переодеться во всё сухое, а то так и простудиться недол-го.
Анюта подала ему чистую одежду и принесла с веранды бокал горячего чая.
- Согревайся!
- Может, принесёшь чего-нибудь покрепче?
- С утра?
- Да, ладно, расслабься! Я шучу.
- Я так и поняла. Пей чай, и поедем домой, не то дорогу сейчас совсем размоет, и мы можем застрять здесь надолго.
- Я не против!
- Я бы тоже осталась здесь, но мне завтра на работу.
- Работа, работа и опять работа.
- Кто бы говорил? Сам – то раньше вообще не отдыхал.
- Ну, так то раньше.
- Скоро тебя то же самое ожидает.
- Нет! больше я не буду себя так нагружать.
- Ну, конечно! Так я тебе и поверила. Стоит тебе только приехать в Москву, и всё будет как прежде – ни минуты свободной не найдёшь.
- Первое время будет именно так. Вот запишу альбом, а потом….
- Концерты, поездки, гастроли.
Георгий усмехнулся:
- Иногда у меня складывается впечатление, что ты знаешь меня лучше, чем я сам.
- Нет. Лучше чем ты сам, тебя никто не знает. Ну, что, поедем?
- Поехали.
Дни протекали настолько быстро, что Анюта не замечала текущего времени. А между тем, приближался сентябрь. Августовские ночи с каждым днём становились прохладнее, и ночевать на холодной даче теперь было неуютно. Купание в освежающей воде не прино-сило прежнего удовольствия, как в июльские дни. К тому частенько моросил грустный дождик, и поездки на дачу решено было прекратить.
Вскоре Георгий сменил костыли на оригинальную тросточку, и каждый вечер выби-рался с Анютой из дома, чтобы прогуляться по парку. Выходя на улицу, он всегда надевал тёмные солнцезащитные очки, скрывающие его глаза. Анюта понимала, что вскоре Шеве-лёв навсегда исчезнет из её жизни, но всеми силами старалась скрыть свои переживания и улыбалась сквозь слёзы, в которых плавало её сердечко. И вот момент расставания настал.
Шевелёв пригласил её в ресторан. В этот вечер он не надел очков. Войдя, рука об руку в ресторан, Шевелёв выбрал уютный столик, стоящий подальше от освещённой сцены. В зале стоял полумрак, а на каждом столике стояли свечка и небольшой букетик искусст-венных цветов.
Официант тут же подал им меню. Едва они успели сделать заказ, как к Шевелёву на-чали подходить поклонники, желающие получить автограф. Он оставил несколько подпи-сей, при этом каждый раз шутя и улыбаясь. Весь вечер Анюта с Георгием провели, не от-рывая друг от друга взгляда. После ужина он пригласил её танцевать. Это был их первый и последний танец. Медленная мелодия уносила их от наблюдающих глаз за пределы рес-торана, далеко от реальности.
« Поверить не могу, что завтра я буду в Москве », - думал Георгий, обняв Анюту за та-лию. – « Только уже сейчас чувствую, что буду скучать без этих любящих преданных глаз. А она даже не знает, что завтра останется одна. Как же она отреагирует на мой вне-запный отъезд? Может быть, всё-таки сказать ей? Было бы гораздо проще всё объяснить, чем вот так просто исчезнуть. А если начнутся слёзы, уговоры? Нет, я не должен ничего говорить, тем более, что она просила уезжать без предупреждения. Наверное, так нам обоим будет легче».
Музыка стихла, и Шевелёв поцеловал Анюту. Под внимательный взгляд персонала и посетителей ресторана они направились к выходу. Откуда ни возьмись, в дверях их встре-тил журналист. Георгий только покачал головой и отмахнулся от него. Через минуту, сев в такси, ожидавшее их у парадного входа, Георгий и Анюта укатили домой. Волшебная ночь, которую они провели, не смыкая глаз, пролетела незаметно. Жестокий рассвет вер-нул их из сказки к суровой действительности. Анюта оделась и, улыбнувшись на проща-ние, поцеловала Георгия, стараясь вложить в поцелуй всю свою нежность и любовь:
- Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!
Она ушла.
Георгий собрал свои вещи и вызвал такси. Рядом с телефоном лежала записка: «Счаст-ливого пути! Будь счастлив!» от неожиданности Георгий оцепенел: « Она знала? Знала, что сегодня я уезжаю, и не сказала ни слова. Даже не попросила, чтобы я хотя бы написал ей или позвонил. Никак не пойму, что она за человек. Говорит, что любит и не пытается удержать меня».
Он положил на журнальный столик три тысячи долларов с запиской: «Прости, что я не купил тебе подарка, сделай это сама. Я тебе многим обязан. Если тебе когда-нибудь что-нибудь будет нужно – позвони мне! Спасибо тебе за всё!»
Вечером Анюта вернулась в опустевшую квартиру, в холодную постель – в свою прежнюю, одинокую жизнь.
МОСКВА
Шевелёв вернулся в Москву – в город с бешеным ритмом жизни. Уже на первый же день у него было запланировано несколько деловых встреч. В аэропорту его встретил Эдуард Кортнев. Составив с ним график будущей работы, Георгий отправился на перего-воры в студию звукозаписи. А вечером этого же дня ему предстояло дать интервью. Геор-гий попал домой только к вечеру, окончательно вымотавшийся, он свалился от усталости.
Новый альбом Георгию предстояло записать за полтора месяца, что было в два раза меньше обычного срока. И хотя каждая песня была отработана по несколько раз, всё рав-но не всё шло гладко. Две недели непрерывной работы не давали Шевелёву расслабиться и подумать о своей личной жизни.
Наступил его день рождения и Георгий решил в этот день отдохнуть. Утром лас-ковое солнышко коснулось своим лучом его небритой щеки, и Шевелёву показалось, что это Анюта разбудила его лёгким поцелуем. Он открыл глаза и понял, что это был лишь сон. Георгий настежь распахнул окно, впуская в квартиру последнее тепло уходящего ле-та.
Поклонницы уже с рассвета стояли около его подъезда. В руках у них были цветы, мяг-кие игрушки и шарики. Шевелёву всё это видеть было привычным делом. И хотя прошёл целый год с его последнего общения с поклонницами, Георгий не стал менять своих принципов и спускаться вниз.
Вскоре к его дому подъехал Эдуард Кортнев, собрал у поклонниц подарки и пообещал, что Шевелёв лично поблагодарит их. Георгию пришлось выйти на балкон, улыбнуться своей милой радостной улыбкой и сказать несколько благодарных слов почитательницам своего таланта.
Телефон просто разрывался от многочисленных звонков с поздравлениями. Но вот од-ного голоса он так и не услышал. Служба доставки подарков уже в третий раз навещала его, оставляя букеты и мягкие игрушки с открытками. К вечеру телефон стал умолкать, и в квартире Георгия наступило некоторое спокойствие.
- Даже не позвонила….
- Ты о чём? – спросил Кортнев, расставляя цветы по вазам и укладывая подарки.
- Да, так….
- Ну, поехали развлекаться?
- Куда?
- Сюрприз!
- Ладно, сюрприз, так сюрприз.
Они поехали в один из многочисленных московских клубов. Там Шевелёва уже ждали приглашенные Эдуардом гости. Принимая поздравления и подарки, Георгий, как и преж-де, ощутил себя значимым человеком в сфере шоу – бизнеса. Он наконец-то смог позво-лить себе расслабиться и повеселиться от души.
Ночью он приехал домой, порядочно выпивши, и, не раздеваясь, завалился спать. Но его разбудил звонок. Шевелёв нехотя поднялся и открыл дверь. На пороге сидел большой игрушечный кот дымчатого окраса. В одной лапе у него была зажата мышка, а в другой он держал открытку и небольшой свёрток. Георгий прочитал поздравление – это были стихи:
Желаю счастья много-много!
Живи в достатке, будь любим.
Пусть даже, если взглянешь строго –
Ты будешь мне, как прежде мил.
Пускай, невзгоды и ненастья
Тебя обходят стороной,
А, взятая тобой дорога
Не станет узкою тропой!
Хочу, чтоб ты купался в славе,
Чтобы сбылись твои мечты.
Пускай любовь проснётся в сердце
И снятся ласковые сны.
Пускай глаза не знают грусти,
Улыбка дарит теплоту.
Чтоб песни не теряли чувства,
А тело – сил и красоту.
Хочу, чтоб радость и удача
Всегда шагали в такт с тобой,
И ты всегда мог выбрать время
На наслажденье тишиной!
Подписи нигде не было. Георгий развернул свёрток, в нём были три тысячи долларов. Он бросил кота и рванулся вниз по лестнице:
- Ань! Анюта!
Выбежав во двор, Георгий окинул взглядом улицу.
- Анька!
Но ответом ему была тишина. Вокруг не было ни души. Опустив голову, Шевелёв одиноко стоял посреди двора.
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Днём за Шевелёвым заехал Эдуард Кортнев. Георгий встретил его с чашкой кофе в руках и отправился на кухню.
- Ну, ты как? Протрезвел, работать сможешь?
Шевелёв не ответил. Он сидел за столом и смотрел в никуда.
- Жор! Ты меня слышишь?
- Анька приезжала вчера.
- Я знал, что она теперь не оставит тебя в покое.
- Всё как раз наоборот. Она вернула деньги, те, что я ей оставил.
- Это просто предлог, чтобы встретиться с тобой.
- Я её даже не видел. Стоял, как дурак, посреди пустынной улицы.
- Знаешь, я понял так: раз ты вернулся один, значит, всё для себя уже решил.
- Да, ничего я не решил!
- До сих пор думаешь о ней?
- Мне некогда думать, у меня работы по горло! И, вообще, я должен пожить один, чтобы разобраться в себе.
- Ты уже 29 лет в себе разбираешься. Не слишком ли это долго?
- Ты о чём?
- О том, что ты слишком любишь себя, поэтому бесполезно ждать, что ты сможешь кого-то полюбить.
- И что ты предлагаешь?
- То же, что и год назад – жениться на деньгах. Хелен была хорошей партией. Если бы не тот случай….
- Если бы не тот случай, я бы до сих пор не понял, что она из себя представляет.
- За то с финансами у неё проблем не было. Да, и выглядела она шикарно, не правда ли?
- Пустая и бесчувственная кукла.
- А тебе что нужно? Чтобы с тебя пылинки сдували и чуть что – сцены ревности уст-раивали?
- Мне нужно, чтобы меня любили! Любили таким, какой я есть.
- В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности?
- Да, навсегда!
- Такой человек есть, и ты её знаешь.
- Знаю….
- Так в чём проблема?
- Я ничего не могу ей предложить, пока не буду уверен в своих чувствах. Это было бы нечестно по отношению к ней.
- Нечестно?! А жить с ней год, пользоваться её услугами, потом уехать, ничего не объясняя – это, по-твоему, честно?! Знаешь, что бы я сделал на её месте? Я бы ни за что не вернул тебе твои деньги, и встретился бы с тобой только для того, чтобы дать тебе по физиономии.
- Она слишком меня любит, чтобы так поступить. И, потом, у нас заранее был дого-вор, что когда я встану на ноги, то уеду.
- Да, договор – это веский довод, - произнес Кортнев с иронией. – А у тебя не возни-кало мысли, что Анюта надеялась, что за это время ты полюбишь её? Или может быть, она была уверена, что ты не встанешь на ноги, поэтому останешься с ней на всю жизнь?
- Анюта больше меня верила, что я смогу ходить. Она сама заставляла меня зани-маться. Если бы она не вселяла в меня уверенности, я бы может быть, до сих пор сидел в кресле. И я знаю, что я не должен был так поступать, но я оставил ей ком-пенсацию.
- Которую она вернула! Забудь о ней! Анюта никогда тебя не простит.
- Простит.
- Почему ты так уверен?
- Потому что она любит меня!
- Не забывай: от любви до ненависти – один шаг. И раз она не захотела тебя видеть, значит, этот шаг она уже сделала.
- Нет, не сделала. Иначе, она не подарила бы мне этого кота, в лапах которого мыш-ка. Анюта, таким образом, дала мне понять, что она в моих руках.
- Ты слишком высокого мнения о себе. Это просто игрушка! Ладно, хватит болтать, поехали на студию.
С этого дня Георгий по вечерам начал звонить Анюте. Но в трубке упорно слышались длинные гудки. Он был уверен, что она дома, только либо специально не подходит к те-лефону, слыша междугородний звонок, либо у неё неисправен телефон.
Лишь через месяц, в её день рождения, Шевелёв услышал знакомый голос.
- Привет!
- Георгий?
- С днём рождения!
- Спасибо!
- Я уже месяц пытаюсь тебе дозвониться.
- Я не жила здесь.
- У тебя всё в порядке?
- Да, теперь – да.
- Что-то случалось?
- Ничего. Просто я гостила у мамы в Польше.
- Так ты у меня была проездом?
- Можно так сказать. Как у тебя дела?
- Записал альбом. Неделька отдыха, и начнётся двухмесячный гастрольный тур, буду занят почти до Нового года. Ань, почему ты не зашла тогда?
- А зачем? Ты – кумир, я – поклонница. Всё встало на свои места.
- Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?
- О чём?
- О нас.
- Жор! «Нас» - уже давно не существует. Есть ты, и есть я. Наши дороги разошлись вернее, они никогда и не сходились, просто на некоторое время соприкоснулись, и – всё. У тебя своя жизнь, у меня – своя.
- Ань! Ну, зачем ты так?
- Это ведь, правда! И знаешь, ты лучше не звони мне.
- Ань…
- Пожалуйста, я тебя очень прошу: не звони мне больше. Прощай!
- Ань….
В трубке послышались короткие гудки.
- Чёрт!
Телефон, брошенный в стену, разлетелся вдребезги. Шевелёв надеялся, что эту един-ственную, свободную неделю он проведёт с Анютой. В кармане его джинсов лежал билет на самолёт, следующий в Саратов. Но сегодняшний разговор разрушил все его планы. Он долго ходил по комнате из угла в угол, курил сигареты одну за другой. Иногда садился в кресло, чтобы выпить пиво, но тут же вскакивал и снова ходил. Потом быстро оделся и помчался в крытый картинг – клуб. Вдоволь накатавшись на быстрых крошечных машин-ках, он немного упокоился.
Вечером следующего дня Георгий уже ехал в Ижевский детский дом, где он раньше воспитывался. Он частенько посещал его, каждый раз привозя детям всякие сладости и игрушки, которые дарили ему на концертах. Во времена пика популярности «Осеннего ветра» Шевелёв вложил немало средств в этот детский дом, и сейчас по мере возможности старался материально помогать ему. На этот раз он привёз ребятишкам горы конфет и мягкие игрушки, накопившиеся у него с последнего концерта и со дня рождения, - все, кроме дымчатого кота.
Деньги на счёт детского дома он решил перевести чуть позже, после того, как даст не-сколько концертов. А сейчас ему просто необходимо было отдохнуть душой и успокоить-ся.
Когда Георгий находился на своей родной земле, то всегда чувствовал прилив сил и душевный подъём. Сколько дорог он прошёл по окрестностям этого города, сколько от-крытий и неприятностей он встречал на пути, вырываясь на свободу из стен детского до-ма. Но никакие препятствия не останавливали его тяги к приключениям. Он благополучно зимовал в детдоме, а весной, как только сходил снег, и земля достаточно прогревалась, Шевелёв убегал на волю.
Он пробыл в интернате недолго: немного пообщался с директором, спел несколько пе-сен с детьми, а потом отправился в аэропорт.
Оставшихся несколько дней Георгий провёл в своём особняке в Севастополе. А потом начались гастроли.
Города менялись один за другим с такой молниеносной быстротой, что отдыхать было практически некогда. Шевелёв выкладывался на все 100%. Перед каждым выступлением он всегда сам проверял аппаратуру.
Почти во всех городах Георгий по-прежнему собирал аншлаги. В перерывах между песнями он принимал цветы, давал автографы, а иногда даже позволял дотронуться до се-бя или сфотографироваться. Все концерты Шевелёв проводил в весёлой дружеской атмо-сфере, временами шутя над репликами своих поклонниц и поклонников, толпившихся около сцены.
Перед тем, как исполнить свою последнюю песню, Георгий читал записки, которые в течение выступления зрители складывали в специально отведённое для них место на сце-не. На вопросы, связанные с отсутствием Шевелёва в течение года, он отвечал, что много работал, чтобы порадовать своих слушателей новыми песнями. И все оставались доволь-ны.
Заканчивая концерт, Георгий возвращался в гримёрную совершенно вымотавшимся и уставшим, переодевал насквозь мокрую рубашку, выкуривал пару сигарет и отправлялся в гостиницу. У выхода Георгия всегда ждали толпы фанаток, желающих пообщаться с ним или оказаться в его постели. Шевелёв обычно старался избегать таких встреч и как можно быстрее сесть в ожидавшую его машину. Теперь он был гораздо осторожнее, чем раньше и нанял себе охрану, не отходившую от него ни на шаг во время перемещений Шевелёва по улицам незнакомого города. А уже вечером или утром следующего дня ему вновь предстояла дорога.
* * *
30 декабря Анюта собиралась на работу. Это был последний рабочий день уходящего года, и сотрудники планировали немного отметить предстоящий праздник. Анюта, не спеша, собралась: надела шубку из чернобурки, которую мама подарила ей ко дню рожде-ния, застегнула полусапожки на высоком каблуке, распустила завитые волосы и, грустно улыбнувшись, посмотрела на себя в зеркало.
Захлопнув за собой дверь, она вышла из подъезда, спустилась со ступенек и, подняв голову, увидела чёрный Мерседес, на капоте которого лежал огромный букет белых роз. Возле него, облокотясь на переднюю дверку, стоял Шевелёв. Из-под распахнутого чёрно-го кашемирового пальто виднелась белоснежная рубашка с расстёгнутым воротником, от-крывающим шею, на которой красовалась оригинальная золотая цепочка. Георгий отбро-сил только что закуренную сигарету, взял цветы и шагнул навстречу Анюте. Она подошла к нему.
- Привет!
- Привет!
Он протянул ей букет:
- Здесь 115 цветов, по одному на каждый день, что мы не виделись.
- Белые розы – белой зимой.
- Ань! Прости, что я уехал тогда.
- Не нужно ничего объяснять.
Георгий подошёл вплотную к Анюте и обнял её за плечи. Она посмотрела в его глаза:
- Я скучала по тебе.
Он поцеловал её губы, и Анюта ответила ему жарким долгим поцелуем.
Белые пушистые снежинки, медленно кружась в воздухе, засыпали их волосы и плечи. Они стояли посреди улицы, охваченной снежным вальсом. Мимо них проходили люди, по дороге проезжали машины, но они не обращали на них никакого внимания – они были од-ни в своём сказочном мире.
Учащённо дыша, Георгий отстранился. Он достал из кармана коробочку с обручаль-ным кольцом и одел его на безымянный палец её правой руки.
- Ань! Я люблю тебя! Слышишь, я тебя люблю!
Так не бывает
© Copyright: Светлана Аникеева, 2004
Свидетельство о публикации №204122100135
Свидетельство о публикации №204122100135
Рецензии