Осознание Вены

Здравствуйте.
Меня зовут Алексей, и я могу спорить на любые деньги, что вы и представить себе не можете, насколько сильно смерть кошки может изменить жизнь человека. Для меня и Насти смерть Вены оставила много вопросов, на которые еще только предстоит найти вразумительные ответы. И надо сказать, я сомневаюсь в том, что дотяну до этого дня.
Знаете, в моей жизни было довольно много случаев, когда моё сердце своими трясущимися от боли руками выжимало из души всю воду. Всю до последней соленой капли. Тогда я садился за свой компьютер и принимался писать. Строчки, буквы, слова. Я называл себя каким-нибудь именем, которое ненавижу с ранних лет, и начинал печатать, стараясь придерживаться наибольшей объективности по отношению к самому себе. Встав поутру, я перечитывал получившийся текст и как будто понимал некоторые вещи. Ошибка то была, вынужденные меры или настоящее чувство.
Разумеется, сейчас я не рассчитываю получить ключи ко всем дверям, просто написав об этом. Но мне кажется, эта история стоит того, чтобы её хотя бы прочли.

***

Вторник восемнадцатого числа.
Именно он был первым днем, когда я должен был хоть что-то заподозрить. Должен был! Теперь то я понимаю, что именно в этот день мне нужно было задуматься. Однако время упущено, и ничего уже не вернуть.
В тот августовский вечер мы с моей женой Настей читали «Чуму» Камю. Вообще говоря, мы всегда читаем вместе одну и туже книгу, а потом принимаемся обсуждать её, говорить о том, как мы её поняли или не поняли. Эта традиция приютилась в нас уже давно и даже спустя два года после нашей свадьбы она сохраняется во всем цвету, и по сей день.
Книга нам обоим понравилась. Наверное, отчасти и потому, что мы ожидали увидеть её другой. Мы с Настей ждали серьезного, сложного романа великого экзистенционалиста Альбера Камю, обладателя нобелевской премии и просто гения. Мы много читали о нем в философских сборниках, где каждое второе слово приходилось смотреть в словаре, а над каждой третьей страницей впадать в глубокомысленную кому. И когда эта книга приплыла к нам в руки, мы буквально влюбились в тот волшебный слог, каким она была написана. Закончив чтение, мы поудобнее уселись друг напротив друга на любимом диване, включили  тусклый свет и, вооружившись дымящими кружками, принялись обсасывать роман. Тогда то я и узнал о том, что Настю больше всего задел момент в книги, когда Камю описывает смерти первых крыс, возвещавших о страшной болезни.
Кому что, а мою жену зацепил именно этот момент.
- Они буквально предстали у меня пред глазами, понимаешь? Нет, я серьезно! – Говорила она. - Бывает порой мою посуду и вдруг какая-нибудь дебильная тень прошмыгнет  под окном, так я сразу шарахаюсь, потому что вместо тени вижу этих мокрых чахоточных крыс. И миллионы чумных блох. Бубоны на теле, вздутые лимфатические узлы, гноения. Вся эта цепочка ассоциаций просто не дает мне покоя. – Закончив, Настя немного поерзала на диване. Крепче обняла Вену.
Я только улыбнулся и ответил.
– Смотри кошку не задуши.

На следующий день у меня созрел гениальный план. Я собирался подшутить над женой. Любил я шутить над ней. Настя была их тех людей, над которыми можно хоть всю жизнь шутить. Из тех, кто воспринимает шутки правильно. Иногда она тоже делала мне сюрпризы. Ну а на первое апреля мы вообще отрывались по полной. Но все больше на друзьях и коллегах.
Для того чтобы воплотить мой план в реальность мне понадобилась помощь Вены.  Я посадил кошку к себе на колени и начал рассказывать ей, в чем состоит суть плана. По-моему я до того свихнулся, что зачитал нужный отрывок из романа. Бывает.
В конце концов, я умело загримировал мою помощницу под носительницу чумы, намазав шерстку гелем после бритья. Немного помады и вокруг рта – кровь. Очень мне хотелось, чтобы Вена еще и повела себя нужным образом. Но об этом я мог только мечтать.
Дождавшись момента, когда Настя начнет колдовать на кухне с целью сотворения ужина (у плиты она всегда отправляется в самые темные дебри своего сознания), я впустил чахоточную Вену, а сам остался наблюдать через дверное окно.
Тут то и случилось немыслимое!
Наша кошка, войдя на территорию кухни, приняла весьма угрюмый вид и зашагала немного боком. Потом она остановилась, словно пыталась удержать равновесие. И спустя секунду другую вновь двинулась к Насте. Та стояла ошарашенная и бледная. Такая бледная, что хоть прямо сейчас в гроб, да на поминки.
Я был на седьмом небе! Но Вена и не думала прекращать шоу. Она прошла еще пару шагов и, обернувшись вокруг своей оси, упала в ногах моей жены, издав при этом весьма дотошный звук, больше напоминающий писк.
Я не выдержал и прыснул со смеху. Однако мой смех, не вывел Настю из ступора. Войдя на кухню, я сказал, что пошутил. Моя супруга подняла на меня глаза. Зрачки не двигались. Черт, мне тогда даже показалось, что я слышу биение её сердца! Зато как удалась шутка! Само собой я получил серию ударов кухонным полотенцем. Но, несмотря на все побои, остался чертовски доволен.
Мы прекратили смеяться и перевели взгляд на кошку. Та лежала, не двигаясь, с самого момента своего падения.
- Вена, ну радость моя, ну молодец! – Говорил я, склонившись над ней. – Давай-давай поднимайся, театр удался. – Вена не поднималась.
Спустя минуту моих уговоров, улыбка сползла с лица Насти. Она резко встала со стула и бросилась к кошке. Та, перепугавшись, резко вскочила на ноги и грянула куда-то вон из кухни.
- Настик! Дорогая! Наша кошка нас кинула! - Так долго я еще не смеялся никогда в жизни.


Отыскав Вену за креслом в большой комнате, я отправился в ванну смывать с неё грим.
Кошка не боялась воды. Спокойно стояла под теплыми струями, давая отмыть с себя гель и помаду.
- Молодец. – Еще раз похвалил я её.
Неожиданно живо она повернула ко мне свою мокрую мордочку и сделала самый довольный на свете вид. То есть, это было видно в её глазах. В глазах, понимаете?

***

Следующие несколько недель ничего особенного не происходило. Лишь однажды вечером, когда жена осталась ночевать у своей мамы ибн моей тещи, я посадил Вену к себе на колени и принялся рассказывать ей о том, как у меня прошел день на работе. Про то, кто козел, а кто нет. Про то, как надо правильно завоевывать расположение начальника. Потом про добро и зло. Там и до смысла жизни рукой подать оставалось. В общем, разговор, точнее диалог, получился достаточно душевным. 
Вы, наверное, все знаете про то, какие у всех кошек вдумчивые глаза? Словно понимают все-все. Я это к тому, что Вена слушала меня наивнимательнейшим образом. Но на 17 минуте разговора я заметил, что моей кошке совершенно плевать на то, что я тут распинаюсь. А она просто тащится оттого, как я ей чешу за ухом.
Тогда я сказал ей прямо в глаза.
- Вена, ты дура.
Ноль реакции, та же безмозгло-довольная физиономия.
- Дурочка, моё солнышко мохнатое.
Нет, ничего.
После этого вечера, история с чумной шуткой как-то вылетела из моей головы.

Трое суток спустя Вена убежала из дома.
***

Десять или одиннадцать утра. Уже и не вспомню. Сидел я себе за рабочим столом и копошился в бумагах, иногда мышкой щелкал. Понедельник это был, и день соответственно начинался очень спокойно и размеренно. Люди послевыходными походками гуляли по офисам, обменивались впечатлениями о прошедших днях. Пили кофе. Обыкновенный понедельник.
- Вены нет. – Скороговоркой возник чей-то тревожный голос среди искусственных фикусов.
Я поднял голову и увидел Настю. Немного уставшая, немного запыхавшаяся.
Она редко когда появлялась у меня на работе. И если сейчас она здесь, значит дело действительно серьезное.
- Что значит, нет? Ты хорошо искала?
- Леш, шутишь? Я весь дом перерыла. Её просто нету.
- Поехали.
Начальнику я сказал, что квартиру попытались взломать «какие-то уроды» и мне срочно надо быть дома. Он посочувствовал и с легким сердцем отпустил меня до завтрашнего дня.

Мы искали всюду и везде. За всеми тумбочками и в них, во всех шкафах. За всеми тайными углами, в стиральной машине. Мы тщетно обыскали все вокруг, обошли всех соседей. Ничего. В своих мыслях я уже начал готовить речь о том, что все образуется, заведем новую кошку. На этот раз породистую, с какой-нибудь там крутой родословной. Но все как-то не решался. Ведь на лице Насти поселилось настоящее беспокойство.

Шли дни. Мы все еще были как на иголках. Настя была сама не своя. И сколько бы я её не утешал веселее она не становилась. Естественно, горьких слез, она не лила, не била посуды. Но все ходила какая-то поникшая. Грустная.
Да… чего греха таить, я и сам скучал по Вене.

Вена…

Это моя жена её так назвала. В честь любимого города, с одноименным названием. Она постоянно говорила о нем, о его улицах, о его жителях. Настя чтила Моцарта, Брамса, Штрауса, Шуберта и вообще всех, кто когда-либо творил в кофейном городе. Кроме того, это был город, переживший чуму, город, доверху напичканный музеями, памятниками и еще сотнями истинных шедевром архитектуры. Его тихое очарование поразило Настю в самое сердце.
- Если мы не можем жить в Вене, так пусть она поживет у нас.
Конечно, я согласился.

***

Кошка нашлась на следующий день.
Тихим вечером в двери позвонили.
Динь-Дон.
Я оторвался от книги и пошел открывать двери. На пороге стоял соседский мальчик Миша. Хороший, спокойный мальчик. На руках он держал Вену.
- Здравствуйте Алексей Константинович. Это ваша кошка? – До сих пор не могу понять, как это у одиннадцати летнего мальчика хватило смелости…
- Да… - Отозвался я.

Вена была в ужасном состоянии.
Её тельце, казалось, вот-вот развалится на мелкие кучки на руках у испуганного мальчишки.
Одно ухо было разорвано в клочья, все, что от него осталось это нелепо свисающие остатки кожи. На некогда милой мордочке зияло несколько открытых ран. Они все еще кровоточили, до сих помню эти… Уф-ф!  Вместо правого глаза теперь пустое дно, все его содержимое вытекло и давно засохло. Множество глубоких царапин по всему телу не давали мне перевести дыхание. Страшно. Последней я заметил заднюю лапку Вены. Она была переломана буквально пополам. Солнышко вся истекала кровью и городскими помоями.   
Я осторожно забрал животное с рук Миши и отнес в дом.
Настя, как только увидела, что сделали с её Веной, закрыла лицо руками и заплакала.
Быстро отыскав в записной книжке номер нашего ветеринара, я дрожащими руками принялся набирать номер.
Врач сказал, что уже собирался закрывать свой кабинет, но я возразил.
- Дело срочное! Животное погибает у меня на руках. Слава, пойми, нашу Вену буквально выпотрошили на улице!
В итоге он согласился.
Уговорить Настю остаться дома, у меня не вышло.

Через 20 минут мы были на месте. Когда я увидел испуганное лицо Славы, понял - дело дрянь.
- Боже… давай её сюда.

Мы прождали два часа, пока Врач обрабатывал раны. Когда нас впустили к Вене, она была похожа на мумию. Вся в бинтах. Лежала на гладком столе, как будто мертвая.
- Леш, я сделал все, что мог. Одну лапку пришлось убрать... Там еще несколько ребер сломано. Множество ранок. Но мы это полечим. Глазик тоже надо полечить. Заражения крови нет, что удивительно. – Настя стояла неподалеку. Она все слышала. – И знаешь еще что…
- Что?
- Это сделали не кошки, и даже не собаки.
- Ясно. – Выдохнул я.

***

У Славы Вена провела неделю.  И вскоре оказалась дома.
Только она уже не бегала так резво по комнатам, не сходила с ума по вечерам, набрасываясь на тебя из-за темного угла. А все больше лежала себе на подоконнике и провожала взглядом за гуляющих по тротуару прохожих, изредка виляя хвостом. Казалось, для этой кошки радости в жизни иссякли. Слишком уж много места занимали горькие воспоминания.
Возможно, она поняла одну вещь и сейчас страдала от этого своего понимания. Те твари, что разорвали её на кусочки, заставили ненавидеть себя даже мою кошку. Человек воистину всемогущ.
Настя немного побаивалась Вену, но все так же любила её. Иной раз Вена ковыляла к ней, что бы усесться на коленях, помурлыкать. А та ей и не отказывала. «Однако это была уже не та Вена» - думали мы с женой.
Постепенно Вена начала получать все меньше ласки и внимания. Искалеченную кошку любить трудно, это надо понять. Раньше она была другая. Настоящая.
Стоит только вспомнить.
Я сижу на диване, листаю какую-то книгу. По моим рукам осторожно разливается тепло от кружки, что так хорошо приютилась в ладонях. В этот момент появляется Вена. Одноглазая кошка прихрамывает ко мне на трех лапках, еле-еле забирается на диван. Садится на моих коленях.
Вдруг в душу закрадывается что-то темное и грязное. Что-то от чего очень нелегко избавиться.
Вот я глажу мягкую шерстку, и вроде бы все как обычно. Но потом ладонь натыкается на отсеченную лапку. И я рефлекторно весь сжимаюсь внутри. Ничего не могу с этим поделать.
У меня есть друг. У друга нет большого пальца на руке. Каждый раз, когда я с ним здороваюсь, это же самое чувство вспыхивает во мне. Agnst. Страх. Ты точно знаешь, что оно там должно быть, настолько это естественно для тебя, что внезапное отсутствие этого вызывает совершенно особый страх. Избегание. Ведь он не такой как ты.

Так, однажды вечером, мы с Настей застали Вену в ванной. Она пыталась проглотить отраву для насекомых. Бросившись отнимать её, я оказался подвержен жестокой атаке. В итоге Вена оставила на мне несколько достаточно глубоких царапин. Шрамы остались до сих пор.
Настя попыталась схватить её так, чтобы та не смогла вырваться. С моих рук текла кровь. Достигая кафеля, мелкие струйки перемешивались, образовывая одну большую красную лужу.
Кошку удержать не удалось. Она пробежала сквозь всю квартиру и выпрыгнула через балконное окно. 
После недолгих поисков Вена нашлась мертвой. Её покореженное тельце лежало в мусорном баке, словно старое покрывало поверх помоев.

В этом мире она оказалась словно в тисках. По одну сторону обрыва мы с Настей – ничтожные притворщики, отказавшиеся от любимого существа из-за его неполноценности, с другой стороны необузданная толпа недоумков. На этом мир для Вена заканчивался. Был только крохотный островок, где только она одна и больше ничего. В конце концов, Вена померла бы, свернувшись в собственном мире.
Что касается её смерти, то скорее всего, Вену убили уличные подростки, приняв нашу кошку за помойную крысу, что вполне возможно, учитывая её тогдашнее состояние. Впрочем, это уже не так важно.


Сейчас в городе осень. Листья на деревьях давно проржавели, а солнце стало все более напоминать старый цветок, давно потерявший листья. Я часто думаю о кошке, которая пыталась жить в этом мире вместе с нами.
Эту история я рассказал Славе. Только он мне не поверил. Лишь пожал плечами и сказал.
- Как все-таки сильно вы с Настькой её любили.
От этих его слов захотелось сдохнуть.

Вена, Веночка… если Ты намеревалась сделать это. Скажи… что? Что теперь делать нам?