Эликсир молодости

Андрей Ильич передвинулся чуть поближе к краю крыши, чтобы получше рассмотреть тех, кто подходил к больничному корпусу. Холодно ему уже не было, но когда ветер в очередной раз бросил в лицо крупые капли с ветвей, он по привычке отвернулся. Капли пролетели мимо, и Андрей Ильич, проводив их взглядом, попытался еще раз восстановить ход событий...

***
Еще достаточно молодой, но уже известный доктор сначала довольно долго уточнял какие-то медицинские подробности, потом внимательно просмотрел карточку, и, наконец, стал тщательно осматривать Андрея Ильича, подробно выспрашивая разные детали. Его мясистые, но нежные пальцы то и дело прикасались к  какой-нибудь части тела и ощупывали ее как дорогую вещь при покупке в магазине.
— Здесь не болит?
— Болит…
— А здесь?
— Немного…
— А вот так?
Доктор удовлетворенно хмыкал, и что-то записывал на листочке, который услужливо держал для него местный главврач. Приблизительно через полчаса «светило» еще раз внимательно пробежал взглядом по сделанным записям, опять хмыкнул и, наконец, впервые за все время осмотра,  взглянул Андрею Ильичу в глаза.
— Вам ведь пятьдесят два всего?
Вопрос был скорее риторическим, но Андрей Ильич все же утвердительно кивнул.
Доктор ненадолго замолчал, как бы собираясь с мыслями. Было заметно, что при всей своей интеллигентности он никак не мог найти подходящих слов.
— В таких случаях сделать обычно ничего нельзя... Мы могли бы провести ... эксперемент, но нужно ваше согласие на пробу.
Сказано все было, хоть и вежливо, но ясно и недвусмысленно. Андрей Ильич почувствовал, как ему стало еще тяжелее дышать, чувство беспомощности и обиды обдало его горячей волной.
 « Нашли себе морскую свинку… — мысли путались и Андрей Ильич, задышав чуть чаще, закрыл глаза, чтобы попытаться сосредоточиться, — Дурак, может, хоть это поможет выкарабкаться…. Жить-то, правда, хочется…Что делать-то? Что делать?»
— А почему вы меня выбрали?
Но словно испугавшись, что ему могут отказать, он мгновенно принял необходимое решение:
— Я согласен. Согласен.

***
На столе под стерильной простынкой лежали различные хирургические инструменты: зажимы, скальпели, шприцы.… Зачем-то была открыта целая коробка новеньких импортных поблескивающих особым блеском термометров.
На самом деле нужна была только система для внутривенного введения лекарства и само лекарство — «эликсир», как уже успели окрестить его врачи.
Больного привезли в операционную за десять минут до начала эксперимента, но срочно потребовалась помощь попавшей в аварию молодой паре, и медики решили ненадолго все отложить ....
Брошенный всеми в этой холодной и стерильной комнате он уже второй час мучился от ожидания. «Сколько осталось? Еще один день, еще одно утро, еще часочек?»
За последние дни он успел передумать все, что мог и теперь ему просто хотелось жить, но больше всего хотелось покоя: без боли, без сомнений, без забот...
«Пожить бы в свое удовольствие где-нибудь на природе, выспаться, отдохнуть  от всей этой волокиты.… О душе подумать, о вечном…», — Андрей Ильич прислушался к нарастающему шуму.
По коридору провезли кого-то в соседнюю операционную, видимо, из «Скорой помощи». Человек сильно стонал и часто вскрикивал от нестерпимой боли.
Андрей Ильич попытался восстановить прерванные мысли, но, забыв окончательно все предыдущие размышления, вдруг вернулся к реальности.
Ощущение близкой смерти стало настолько  сильным, что на секунду ему показалось, что какая-то тень склонилась над ним, заглядывая в лицо. Андрей Ильич вздрогнул, сердце учащенно забилось.
«Чур меня, чур» – вспомнились ему слова из далекого детства. Видение рассеялось.

***

Эксперимент прошел успешно. На сороковой день пациент выглядел значительно помолодевшим. Даже кожа разгладилась, а лысина начала покрываться легким пушком как у ребенка, обещавшим превратиться в густую мужскую шевелюру.
 Каждое утро он отправлялся на прогулку в сопровождении медсестры Лидочки и дворового пса Тимки.
 Сегодня наконец-то выпал снег, и все трое весело топтали его ногами, пытаясь написать следами на больничном газоне - ЛИДОЧКА. Главврач,  угрюмо рассматривавший чужое веселье, повернулся от окна к сидевшему напротив «светилу».
— Почти получилось, — произнес главврач, вынимая руки из карманов больничного халата и, покачивая головой, — Если не считать клинической смерти во время эксперимента и полной амнезии после. Ничего не помнит, ни рода, ни племени. Тело есть, а человека нет. Вот вам и бессмертие, вот вам и исцеление. На кой ляд мне такое бессмертие моего тела без меня? А? Арнольд Иосифович, как вы считаете?
— Эксперимент есть эксперимент. Доля риска всегда есть. Ничего противоправного мы не совершили. Согласие больного на эксперимент есть. Сам он жив, здоров, весел и вовсю наслаждается жизнью.
— Считаете, что можно продолжать? Мы даже последствий предсказать пока не можем. Он ведь изменился, и иногда ведет себя очень даже странно.
— Да не переживайте вы так. Через год-другой придумаем что-нибудь новое, добавим чуть больше той или иной химии и восстановим ему память. Пойдемте-ка, голубчик, посмотрим еще одного кандидата на эксперимент. Замечательный экземпляр вчера поступил. Родственников нет, состояние тяжелое, но он очень богат и страсть как хочет жить.
***
Врачи оставили дверь открытой, и из коридора еще несколько минут было слышно, как они обсуждали больного и его шансы на “успешное исцеление”.
Послушав еще немного, Андрей Ильич осторожно подлетел к окну и протиснулся через форточку. Он все еще боялся проходить сквозь предметы. Оглянувшись последний раз на  больничный двор, он увидел молодого человека, играющего с собакой, и женщину, весело хохочущую от избытка молодости.
Андрей Ильич медленно попытался приблизиться к резвящейся на газоне паре, но резко отпрянул в сторону, встретившись случайно взглядом со своим телом. Молодой человек усмехнулся, и стало понятно, что он его видит.
«Кто же он такой, этот переселенец?» Времени не осталось, и  Андрей Ильич быстро стал подниматься по открывшемуся переходу, надеясь хоть там узнать ответ.