Партизаны

 Не нужно читателю утруждаться в поисках какого-то смысла в этом рассказе — это всего лишь одна маленькая правда в большой войне.



 

 События эти произошли в деревне Селец в Гродненской области. Год 1942.
 Беларусь, как известно, партизанский край. Появились партизаны и в окрестностях деревни, где жили мои предки. (Белорусской, правда, эта деревня стала сравнительно недавно — в сентябре 1939 года, а до этого времени принадлежала Польше.)
 Народные мстители были совершенно не такие, какими мы привыкли видеть в кино, о подвигах которых читали в книгах. Они не пускали под откос немецкие эшелоны, не захватывали вражеские гарнизоны, не взрывали мосты, не освобождали военнопленных. Но жили эти люди в лесу, и потому называли себя партизанами. По ночам навещали деревни, там, где не было немцев. Заходили в любой дом и забирали все, что понравится. Порой выгребали продукты подчистую. Малейшее сопротивление или даже недовольство карались беспощадно.
 Партизаны между простым грабежом боролись еще и за социальную справедливость. Боролись нехитрыми методами. Те, кто жил получше еще при Польше, кого не успели вывезти в Сибирь между 1939 и 1941 годами, теперь жили в постоянном страхе перед угрозой расправы. Во время отъема продуктов хозяева безжалостно избивались даже без всякого повода.
 На хуторе, недалеко от Сельца, жила семья Волчацких. Жили по деревенским меркам неплохо, имели прилично земли и желание ее обрабатывать. Когда начался ночной беспредел, молодые выехали в город к родственникам. Глава семьи не решился оставить дом, опять же скотина домашняя требовала ухода.
 В ту пору ему было за семьдесят. «Кому нужен старик?» — Рассудил он, но жестоко ошибся.
 В одну из ночей пожаловали лесные гости. Старика избили и заперли в сарае. А через несколько минут строение охватило пламя.
 Страшная расправа над стариком Волчацким потрясла всю округу. После этого случая семья моих предков не решалась оставаться на ночь в своем доме — он стоял на опушке леса, в самом конце деревни. Договорились с двоюродным братом моего деда Жебровским. Все-таки в деревне спокойнее, и у Жебровских было ружье.
 В тот вечер, как обычно, накормили скотину, и пошли к родственникам всей семьей: мой дед Бронислав, бабушка Янина и дети — двенадцатилетний Иренеуш, семилетняя Люся, полуторагодовалого Яна несли на руках.
 Грубый стук в дверь разбудил в два часа ночи. Хозяин тревожным голосом спросил:
 — Кто там?
 — Открывай, или взломаем дверь.
 Жебровский догадался, кто были ночные гости.
 — Я не могу открыть дверь — в доме женщины и дети. Скажите, что вам нужно, мы все передадим в окно.
 В ответ послышалась ругань, удары в дверь стали сильнее. Но та не поддавалась. Накануне хозяин поставил новую из дубовой доски. Запоры также были прочными.
 На одном из окон затрещали ставни.
 — Прекратите, мы будем стрелять. — Предупредил хозяин.
 В ответ посыпалось стекло. Тогда сын хозяина тридцатипятилетний Флориан вскинул ружье и выстрелил в нападавшего. Тот упал замертво.
 Наступило минутное замешательство. Затем раздались беспорядочные выстрелы, но стреляли не по дому. Оказалось, в сарае на сеновале ночевали родственники Жебровских (приехали в гости из Вильнюса), а с ними двенадцатилетний Иренеуш. Когда прозвучал выстрел, они выбрались из сарая и бросились бежать к лесу. По ним партизаны и стреляли.
 Иренеуш вспоминал: пули свистели над головой, но все добежали до кустов и упали на землю.
 За это время все обитатели дома перебрались на чердак. Партизаны начали стрелять по дому — по окнам и чердаку.
 — Выходите, — кричали они, — или всех сожжем.
 Бабушка Янина — женщина рассудительная — сказала:
 — Выходить нет смысла — все равно убьют. Сгорим, так сгорим. Будем молиться, и уповать на Бога.
 Семилетняя Люся залилась слезами:
 — Мама, я не хочу гореть.
 — Молись, дочка, — сказала мать, — и Бог не оставит нас.
 Все молились в последней надежде на чудо. А партизаны охапками носили солому и обкладывали ею дом. Подожгли. Солома сгорела, но дом не загорелся. Снова носили солому, пламя упорно не хотело переходить на дом. В ярости партизаны подожгли сарай, полный скотины. Далеко были слышны дикие вопли овец, коров, лошадей, горевших заживо.
 Партизаны опять принялись стрелять по чердаку. Начало светать.
 Пожар и стрельба привлекли внимание немцев — их пост стоял в двух-трех километрах от деревни на маяке. Зарокотал их пулемет. Ночью немцы, конечно, не рисковали покидать свое укрепленное логово, но днем запросто разъезжали по окрестным деревням.
 Встречаться с немцами у партизан не было никакого желания. На ходу стреляя по дому, партизаны быстро отходили к лесу.
 Крыша чердака вся светилась на дырках. На чердаке висели тулупы — и они оказались все до единого пробиты пулями. Однако никто из людей не был даже ранен.
 История получила продолжение уже в послевоенное время.
 После этого случая семья Жебровских собрала свои пожитки и переехала в Вильнюс к родственникам. Там и жили до конца войны. После войны было разрешено полякам выезжать в Польшу, и наши родственники готовились к отъезду.
 Буквально за несколько дней до отъезда Флориан Жебровский случайно встретил в Вильнюсе приятеля из своей деревни. Флориан очень ему обрадовался, пригласил в гости, а после ухода приятеля к дому подъехала машина. Какие-то люди схватили Флориана и увезли. Больше его никто не видел. Исчез бесследно и навсегда.
 Большую семью Жебровских жизнь раскидала по всему миру: Польша, Англия, Америка…

 Написано со слов участников событий.
 
 20.12.2004г.