Часовщик

               
Тик-так, тик-так, тик-так – тикают часы. Движутся по циферблату стрелки, одна за другой, черненькие, маленькие… Восемь, девять, десять… - отсчитает кукушка и…замолкнет. Пытаются догнать, играют, гоняются друг за дружкой по нарисованному циферблату… Только не игра это… Круг. Идеальная геометрическая форма. Строгая оболочка тысяч теорем и неразга-данных математических формул. Кольцо. Плоскость. Шар. Сфера.  – Все это порождение круга. Он родоначальник, глава, Бог. Хозяин своего мира, спле-тенного из витиеватых гипотез и прямолинейных доказательств, из шатких мостиков бытия и человеческого сознания.
Тик-так, тик-так, тик-так – тикают часы. Круг…Форма способная пере-текать, менять грани и очертания, переходить сквозь пространство и даже время, вливаться, впитываться, просачиваться сквозь мельчайшие поры фильтровальной бумаги туда… в ничто… Но пребывая там, она, как доказали сотни умудренных опытом филателистов-неудачников, также становится ни-чем… или никем. Форма меняется, со временем ли или по  прихоти какого-нибудь выдающегося гения, или простого рабочего трикотажного комбина-та… Не важно. Она способна трансформироваться и материализоваться не где-нибудь, а там где этого захочу я. Вы не ослышались. Именно я. Я могу менять форму, направляя ее в сторону прогресса или же наоборот  неотвра-тимо деградируя. Хотя ничего неотвратимого в природе нет, как, впрочем, и ничего неизменного. Вам наврали. Вы, наверное, думали, я скажу, что со-держание тоже неизменно. Нет. Я могу изменять и содержание, добавляя к нему по кирпичику новые мысли, фразы, слова, или же  спустить все это, на-копленное многими поколениями, взращенное в собственной беспомощности и ущербности, в абсолютное ничто. Ноль. И никто не узнает…
Тик-так, тик-так, тик-так – тикают часы. Движутся по циферблату стрелки, одна за другой, черненькие, маленькие… Восемь, девять, десять… - отсчитает кукушка и…замолкнет. Пытаются догнать, играют, гоняются друг за дружкой по нарисованному циферблату… Только не игра это… Круг. Замкнутый круг… И нет выхода… Бегают друг за дружкой сумасшедшие стрелки, вертятся в своем безумном танце, не в силах остановиться. Один круг, второй, третий – не могут разбить стекло; четвертый, пятый, шестой – не вырваться из плена; седьмой, восьмой, девятый – все быстрее вертятся стрелки; десятый, одиннадцатый… Двенадцать - кричит очумевшая от этого аттракциона кукушка. Бесконечность…
Стоят старые часы. Замерли. Не двигаются. Только стрелки показыва-ют двенадцать. Каждый день. И не слышно кукушки. Спит, наверное, ста-рушка в своем дупле. Не будем ее тревожить. Пускай отдыхает. У нее еще все впереди…

Сидит за столом человек, маленький, скрюченный такой, сутулиться немного, да и бог с ним, простим старику. Прожил он свое. Всего повидал. На войне был. Воевал, как все, себя не жалел, на благо Родины фрицев бил. Воевал, чтобы совесть потом не мучила, не глодала холодными зимними ве-черами, не жгла соленой тоской глаза. Чтобы сын не говорил: “Предатель!” – стыдливо отводя взгляд. Чтобы не было записи в личном деле. Чтобы не ты-кали на улице пальцем.
Нет, он патриот! Да ведь никто и не спорит. Ведь у него и медали есть. Вот, посмотрите: эта “За храбрость”, эта “За боевые заслуги”, эта “За побе-ду”. А вон еще, и еще, и еще. Сколько их… И каждая стоила крупицу жизни, здоровья, самого себя, наконец. А сколько нервных клеток было убито…
Помнит он, как спасал раненого товарища в 45-ом. Вытаскивал,  сам еле живой, с поля боя. Грохот… снаряды рвутся… трещат пулеметы… плю-ются свинцом автоматы. Грохот… Ничего не слышно… Ну еще, чуть-чуть, давай Ванька, держись браток…Темнота…
Оглушило его разорвавшимся снарядом, контузило. Не смогли спасти ногу врачи. Но это ничего, ничего… Главное, Ванька жив… Жалко только до Берлина не дошел – отправили в тыл. Медаль дали…
Сколько их… И каждая стоила крупицу жизни, здоровья, самого себя, наконец. Не стыдно будет сказать, Вы – герой, по праву. Герой своего време-ни. Вот только если бы не это чтобы…Трудно его осознать, еще труднее принять в себе. Но если Вы это сделали – Вы действительно герой! Ведь Вы сделали, правда? Я верю в Вас…
Кончилась война. Началась мирная жизнь, трудная поначалу…Но это ничего. Карточки на хлеб, бесконечные очереди за молоком – все пережили. Кому сейчас легко? – понимали. Не жаловались. Строили сами кирпичик за кирпичиком, чтобы потомкам легче было, новую жизнь. Светлую жизнь…
Работал…Не ящики конечно таскал… Так, часовщиком…Не тяжелая работа, не пыльная. Сиди в каморке в свое удовольствие, - на жизнь хватало. Не роскошь, конечно, но и с голоду не пух.
Так и просидел… Винтил- крутил свои колесики, ничего не замечая. Творил копеечное добро… Один сейчас… И не с кем поговорить. И сына нет -  не принесет воды старику. Ну и ладно, зато не страшно и не стыдно за это чтобы. Не перед кем отчитываться и должным быть некому… Вот только тяжело. Одиноко. Но это ничего…
Идет жизнь, меняется на глазах. Мир уже не тот, что раньше. Нет тех ценностей и тех идеалов, канули в лету герои и кумиры прошлых лет. Сами сгноили то, за что боролись, что строили… Прогресс…Новые взгляды и но-вые возможности, новые разработки и передовые технологии. Вот только нет чего-то - что оставляли на полях сражений и  с чем шли в атаку, что несли с собой в кармане, у сердца, и с чем возвращались домой…Забыли… Ну что ж…
А он все сидит и сидит, ковыряется, достает колесики, меняет, ставит обратно. Не с кем поговорить. Так, перекинется парой слов с кукушкой, и за-тихнет. Не нравится ему этот мир. Да и миру он тоже не нравится. Он чу-жой… Но это ничего…Это не надолго…
Встанет со стула, подойдет к окну – все как обычно, ничего не измени-лось. Едут машины, шумят, пыхтят, спешат куда-то. Бегут по улице люди – тоже спешат, на работу, наверное. А он не спешит…Смахнет пыль со старых часов на стене – давно стоят. Замерли. Не двигаются. Только стрелки пока-зывают двенадцать. Каждый день. Как там кукушка? Вздохнет – и поплетется назад за свои винтики, медленно, прихрамывая…

Тик-так, тик-так, тик-так – тикают часы. Движутся по циферблату стрелки, одна за другой, черненькие, маленькие… Восемь, девять, десять… - отсчитает кукушка и…замолкнет. Пытаются догнать, играют, гоняются друг за дружкой по нарисованному циферблату… Только не игра это… Круг. Идеальная геометрическая форма. Строгая оболочка тысяч теорем и неразга-данных математических формул. Кольцо. Плоскость. Шар. Сфера.  – Все это порождение круга. Он родоначальник, глава, Бог. Хозяин своего мира, спле-тенного из витиеватых гипотез и прямолинейных доказательств, из шатких мостиков бытия и человеческого сознания.
Тик-так, тик-так, тик-так – тикают часы. Тикают и не знают, что живет на свете один человек, неказистый  с виду, неприметный. Человек, способ-ный управлять временем. Хозяин циферблата.
Часовщик…