Механизм ненависти

                                          «Я хотел бы жить в балладах Шиллера. А ты?»
                                          «Не знаю и, честно сказать, я не понимаю, зачем себя чем-то ограничивать.
                                            Когда ты читаешь книгу, это все равно,что жить в ней.
                                            Ты всегда можешь вернуться, но оставаться там бессмысленно».
                                          «Оставаться здесь бессмысленно».
   Из разговора.
       

       Этот человек вынашивает в себе механизм ненависти. Когда он проходит по улице, он радуется открытым люкам,огромным сосулькам, свисающим с крыш домов, скрежетанию тормозов. Он любит срезать прохожих взглядом, чтобы они спотыкались, но это не всегда у него получается. Придумайте ему имя сами, мы же не нуждаемся в привязке к реальности, поэтому будем называть его N. Это молодой мужчина. Его правильное лицо доходит к окружающим пропущенным через поверхность кривого зеркала и кажется, что у него тик. И, может быть, оттого у N нет друзей. И подруг тоже нет, хотя они бы ему не помешали.
       Он никому не сделал ничего плохого, но ненависть его подобна сухим и горячим ветрам, приводящим за собой полчища голодной саранчи. Как-то в метро наш герой заметил, что женщины часто демонстрируют свое право собственности на мужчин, упираясь пальцами в их спины. Он сказал себе: «Вот бы сжать эти пальцы в тисках и перемелить фаланги, переломать костяные ногти, чтобы уничтожить эту жалкую пародию на любовь, которая даже в своем мимолетном выражении основывается на радостном чувстве «так у всех, как у меня».
       Он идет по улице и перебирает мысли, но нет ничего, что могло бы его заинтересовать, все обглодано до кости, и поэтому он делает вывод: думать незачем. Начинается дождь, N прячется в капюшон и становится похожим на прогуливающуюся смерть, худой, сутулый и бледный. Он проходит мимо рынка, где бедно одетые люди, меся черными ногами светло-коричневую грязь, снуют туда-сюда в поиске дешевой пищи. На углу N встречает свою соседку, долговязую прыщавую девицу. Она начинает жаловаться на своего парня, говорит, что тот со дня на день ее бросит, потому, наверное, что у нее прыщи и вонючая косметика, говорит, что звонит ему по вечерам, не зная, что сказать, а он бесится. «Плевать, плевать…» – приговаривает N, привставая на носках, а когда опускается на пятки, добавляет шепотом: «На тебя и твою скотину». Девушка не слышит его, увлеченная собственным рассказом, и берет N под руку, и тащит к себе, в полутемную, пропахшую гадостью квартиру, преодолевая его сопротивление, усаживает на стул. Теперь он похож на мешок с мусором. На подоконнике воркуют голуби. Соседка кричит «сейчас, сейчас» и исчезает. N пытается разглядеть обстановку кухни, где он не бывал с тех пор, как детство закончилось. С потолка свисают куски штукатурки, как будто белье повесили сушиться. Раковина ржавая. Липкий стол заставлен десятками бутылочек и баночек с лекарствами. Он закрывает глаза и засыпает. Ему снится эта комната, и он, спящий, и сон, который ему снится в этой комнате, и так до бесконечности, до тошноты. Девица возвращается, держа в руках телефон, и протягивает N телефонную трубку. «Скажи что-нибудь туда, скажи, что ты меня любишь, что ты спишь со мной, и я хороша, ну что тебе стоит!». Он с трудом разлепляет веки и долго смотрит перед собой. Ее воспаленная, творог с вареньем, кожа начинает скатываться в трубочки, слезает, так что он может видеть струю тусклого света внутри ее тела. «Ладно», - соглашается он, берет трубку и произносит: «Я люблю Анну, и она хороша … в постели». «Еще, еще» – просит девица и подпрыгивает вверх, как ребенок, получивший долгожданный подарок. «Я люблю Анну, и она хороша в постели!» - кричит N. «Ну пожалуйста, еще один разик», - умоляет она, опускаясь на колени и шаря по ногам N. «Я люблю Анну, и она хороша!!!» - визжит N и пинает Анну, пытаясь отделаться от ее назойливых рук. В трубке давно гудки. Наконец он вырывается на волю, швыряет в девушку телефоном, подбегает к двери и пробует вывернуть замок в нужную сторону.
       Потом они лежат на кровати вдвоем, она прячет его голову в своих объятиях, словно пытаясь защитить его от кого-то невидимого, а N плачет в голос, выплевывая плохо разжеванные фразы. «Ты некрасивая, ужасно некрасивая, и кожа у тебя вся в рытвинах, и пахнешь ты цветочным спиртом», - плачет N, вдруг замахиваясь на Анну, но вместо этого гладит ее зажмуренные от боли веки. Он снова забывается, и к нему спускаются сказочные видения: полет над синей чашей моря, темные горы, напоминающие перевернутые раковины, зеленый песок на побережье и огромная золотая корона, надетая на рог скалы. Утром Анна будит его и поражается злобе, медленно проступающей на детском со сна лице. N одевается и, не говоря ни слова, уходит, на этот раз справившись с замком.
       Он поднимается вверх на один этаж, звенит ключами от нечего делать. Пустой дом. Шторы повисли летучими мышами. Горы книг. Плакаты с изображением рок-звезд. Расстроенное пианино под слоем пыли. N голоден, потому что сутки ничего не ел. «Жизнь так и будет тянуться, растягиваясь, как жевательная резинка, пока моя ненависть, не находящая выхода, не положит ей конец», - лениво думает N, обследуя холодильник.
       Завтра вы встретитесь с ним на улице, но пройдете мимо, вас только передернет от внезапной судороги, как от порыва холодного ветра.