Невероятный мир иван иваныча

Вы когда-нибудь задумывались, от чего ломаются разные привычные вещи? От чего внезапно выходит из строя телевизор, который служил вам верой и правдой столько лет? Отрывается подмётка у крепких ещё на вид ботинок? От чего вдруг выпадает стекло из верхней книжной полки и, гремя, и падая, увлекает за собой вашу любимую картинку, отрезанную от ежегодного плаката настенного календаря? Все это летит вниз, на пол, с невероятным шумом. Вы прибегаете с кухни, и потом долго не можете сообразить - с какой стати это стекло вдруг выпало? Причём так хитро, что картинка, стоявшая ЗА стеклом, оказалась ПОД НИМ на полу, пробитая краем этого стекла?
Ну, ладно. Что я все о стекле. Дело ведь не в нём...

Иван Иваныч - это наш дворник. У него в прошлом году умерла жена, и он сначала ушёл в очередной запой, а потом вдруг неожиданно изменился, стал весь какой-то тихий, светлый, говорят, ударился в религию. Зря говорят. Я-то знаю...
В тот день пустяковый случай (ну, уронил я ведро в мусоропровод, с кем не бывает!) свёл нас с Иван Иванычем накоротке, и он пригласил меня к чаю. А я, неожиданно для самого себя, согласился.  Пока Иван Иваныч разливал чай, я огляделся. Старик жил бедно. Старые вещи окружали меня со всех сторон. Такого комода, наверное, и в Третьяковке не сыскать. Кружевная салфетка сверху. Не иначе жена покойница плела в молодости. А как новая. А вот на стене трещина. Прямо с самого верху и до полу.

- Вот, вот... - сказал Иван Иваныч. - Правильно обратили внимание. Трещина. Да только ни кто вам не скажет, откуда она взялась. Её же здесь отродясь не было! И вот те на! Да вы пейте чай, пейте. Сами-то всё пишите? Ну, дай Бог, дай Бог... Салфеточку, да, это моя благоверная плела... Сейчас уж и не вспомню, когда это было. Мы тогда вообще не на этой квартире жили... Эх! - вздохнул Иван Иваныч. - Дорогой мой соседушка. Жизнь пролетает, как один миг. А смотришь в конце - как живем! Неправильно живём. Потому все от незнания нашего. А знание - оно ведь рядом, только захоти, только руку протяни... Нет. Упираемся. Не видим. Не хотим.

- Я вот после смерти благоверной, царствие ей небесное, в запое столько дней провёл... Но хоть пьяный был, а мимо знания не прошёл. Да как же тут пройти, коли оно вот оно! - и Иван Иванович кивнул, прихлёбывая чай, на стену.
- Это как же? - недоумённо спросил я.
- Так ведь не было её! - воскликнул Иван Иванович. До запоя не скажу, потому как похороны были, а вот до смерти жены моей - не было... Да-с... Подлить ещё? Давайте горяченького. - Иван Иваныч подлил чая и продолжил.
- Вы думаете это так всё, шуточки. Мол, строители в раствор цемента не доложили, мол, срок вышел, подвижки земной коры... Нет, мои хорошие. Все гораздо иначе, чем можно себе смело представить. Я-то не сразу трещину увидел. Только потом, как видение было...

Я сидел заинтересованный и удивлённый, слушая сбивчивый рассказ дворника, с которым прожил в одном доме столько лет, но кроме скупого приветствия при встрече ни разу не поговорил с ним по душам. А теперь вот я сижу в гостях у Иван Иваныча, и он то и дело подливает горячего душистого чая... Чудеса!

- Я вам так скажу, дорогой мой. - Иван Иваныч смотрел на меня благостно, и на его красном лице алкаша светился облик нездешней просветлённости. - Мир наш - это что-то необычное. Это не пустой ящик, стенки которого утащили в разные стороны куда подальше. Я так думаю, что таких "ящиков" видимо-невидимо, и мы с вами из одного в другой так и сигаем, так и сигаем, да еще при этом ухитряемся ничего не замечать! Хотя в одном "ящике" стена целая, а в другом ... Полюбуйтесь! - И Иван Иванович снова кивнул в то же место. - Я её как увидел, после видения, так и начал всё припоминать, а потом и понял всю эту котовасию. Это вам не Эштейс с Ютоном, это покруче будет!

Я выразил готовность проникнуться новым знанием, каким бы сложным или удивительным оно не было и, Иван Иванович мне открылся.

- Вы ведь человек образованный. Книжки вон пишите. Стало быть, все про всё знаете. Но я вам так скажу. У человека есть выбор. В каждый такой момент он стоит на распутье двух миров, и только от него зависит, в какой он отправится в следующий момент после принятия решения. Вот не вытерпел я, побежал в магазин за бутылкой. И всё... Вышел из магазина, а мир уже изменился. И солнышко на небе тучками заволокло, и настроение вроде как не моё, и люди все вроде как те же, да не те... Потому, как провалился уже в другой мир... В том, светлом мире, в котором я эту бутылку не купил, остались и погода хорошая и настроение моё светлое... Не верите? А вы на стену, на стену смотрите. Я вам врать не стану. Не было этой трещины до смерти моей жены. А теперь вот она... Самое, жальче чего нету, не знаю я, как обратную дорогу-то найти! Вот ведь беда! А есть она, эта дорога. Не может не быть! А... найти её... никак... - Иван Иваныч сокрушённо покачал головой. - Может, вы что придумаете? Как на ваш взгляд? - и он посмотрел на меня с такой мукой, что у меня по спине мурашки побежали.

- Не знаю, Иван Иваныч. Честно скажу, я впервые с такой концепцией мироздания столкнулся. Может быть, у древних что-то подобное было? Но я что-то не припомню, чтобы вот так наглядно. - И я опять посмотрел на трещину, но уже другими глазами. - А что она не уменьшается ли? - спросил я. - Вы ведь и пить бросили, и в церковь ходить стали...
- Кабы уменьшалась, разве б я спрашивал? Каждый день ведь смотрю на неё и понимаю, что... "провалился". Хоть бы на этом уровне удержаться!
- А знаете, Иван Иваныч, а давайте мы эту трещину замажем! - неожиданно предложил я. - У меня и цемент после ремонта остался, и песок... Разведём растворчик... Это ж быстро...
- Да? - удивился такому повороту Иван Иваныч. - Замажем?
- Правда! Давайте! - на меня вдруг нахлынула волна бурной жажды деятельности. Захотелось оправдаться перед стариком за моё незнание. Подарить ему надежду. Она ж последней,.. как принято...

Я не долго уговаривал старика. Пока он искал, в чём развести раствор, и устилал газетами пол, освобождая фронт работы, я успел сходить к себе и принести немного цемента и песка. Мастерка у меня не нашлось, но зато был старый шпатель, которым мы и расковыряли трещину. Из неё высыпались мелкие камешки, песок и крошки. Потом Иван Иванович плеснул воды. Развел раствор... И через полчаса или чуть больше от трещины осталась только серая, ещё мокрая полоска.
Про видение Иван Иваныч так и не рассказал. А я после затеянных строительных работ не стал расспрашивать.
Я вымыл руки. Мы ещё поболтали. Выпили чаю. Иван Иваныч вдруг спросил, подмигнув:
- А может... за знакомство?
- Не-е, Иван Иваныч! Не стоит. - Сказал я.
- Да-да. - Спохватился он. - А то вовек дорогу не найду...
На том и расстались.

Домой я пришёл в глубоком раздумье. С одной стороны замазать можно что хочешь! Но это же не ответ. А вот почему оно возникает?


<15.08.2004г.>