Каляка и Луна

Каляка весь день ходил сам не свой. Залил водой кактусы, просыпал на ковер кнопки, и пирожки с брусникой у него стали черными, как головешки.
- Да что с тобой? – всплеснула я руками, почуяв запах гари, окутавший всю квартиру. – Заболел? Не выспался?
- Скорее второе, чем первое, нежели первое, чем второе, - сказал он задумчиво. – Или наоборот.
- Не понимаю, - я недоуменно взглянула на Маляку, но та лишь покачала головой. – Если ты заболел, выпей пилюлю, если не можешь уснуть, посчитай овец!
- Не все так просто, - пробормотал он и удалился под кровать.
В час, когда все окна спят, не слышен гул автомобилей, и даже  холодильник на кухне смолк, я проснулась оттого, что кто-то тихонько вздыхал у окна. Маляка лежала рядом со мной, свернувшись калачиком, и лишь посапывала во сне. Я спрыгнула на пол босыми ногами, пошла по лунным квадратам к окну. Отодвинула темно-синий тюль и увидела Каляку, который сидел на подоконнике, прижав колени к подбородку.
- Не холодно в пижаме? – зевнула я и села рядом.
Каляка отмахнулся и еще крепче обхватил колени. Огромная белая луна висела над старым каштаном, что растет во дворе напротив.
- Задумалась, печальная, - сказал Каляка. – О чем грустит?
- Глупыш, Луна не может задуматься, она холодная и неживая.
Каляка безнадежно качнул головой:
-  Это кое-кто другой не может задуматься! Луна еще какая живая, еще тебя переживет. Зачем ты ее обидела? Возьмет и спрячется, не человек, что ли…
Мне стало смешно – я представила, как Луна ходит в магазин за покупками, смотрит телевизор или играет в гигантские шаги.
- Ну вот, она все услышала и спряталась за облако! Придется веселить, - Каляка подпрыгнул несколько раз и сделал колесо.
Луна выглянула из-за облака и будто улыбнулась нам.
- Каляка, смотри, она повеселела. А ты почему грустишь, скажи?
- У меня послезавтра юбилей. Триста лет.
- Ого! – невольно воскликнула я. – Не знала, что ты такой… ой.
- Вот именно! И ничего не сделано. Жизнь прошла зря.
Я не знала, что сказать. Каляка затянул печальную песню о желтом цветке, который одиноко качается на заброшенной поляне. Они с Малякой всегда ее поют, когда им грустно.
- Понимаешь, - он перестал петь, - время уходит на ерунду. Изо дня в день я поливаю цветы, пеку булки, играю в игры. Салочки там, гигантские шаги… и что? Можно было новую звезду открыть. Или пожары тушить. Или…  А я ни одно существо в мире не спас, героем не был.
- А как же Маляка? Помнишь ее ангину две недели назад? Кто ей компрессы делал, отварами чудесных трав поил? Если бы не ты, не знаю, что с ней было бы.
Каляка оживился, заерзал на месте.
- Помнишь, как мы с Малякой ласточку с подбитым крылом принесли? Она еще от стаи отбилась… – продолжила я. – Ты ее не только вылечил, но и объяснил, как своих найти.
- Точно, это я ее спас. Она потом нам по почте кокосовых орехов прислала, - Каляка расправил плечи и утвердительно кивнул головой.
- А еще, помнишь, как нам по ошибке принесли секретную телеграмму и ты расшифровал, что готовится ограбление научного фонда секретной лаборатории. Новый подвид комбульпика чуть не похитили и не продали за границу!
Каляка раздулся от гордости, запыхтел, зафыркал:
- Да, я показал чудеса геройства и выдержки, это уж точно. Раз в десять лет этот комбульпик стреляет жидкостью, которую можно превратить в смертельный яд или в чудесное лекарство. Злодеи, конечно, хотели использовать его в недобрых целях. Страшно подумать, что бы случилось, если б не я!
- А моя жизнь была бы серой и тоскливой без тебя, дорогой чудик! – я подхватила его на руки и с нежностью прижала к себе.
Он вытер слезу умиления и сказал:
- Да, какой все-таки я чудесный, добрый и хороший!
- Ты настоящий герой, Каляка!
В комнате послышалось шуршание:
- Вы ляжете когда-нибудь спать? – расхныкалась Маляка. – Утро скоро! Болтаете полночи, такой красивый сон мне испортили. А-а-а!
Я положила Каляку под кровать, накрыла одеялом, успокоила Маляку. Мы отправились навстречу приключениям в таинственные страны.