Из поезда

Чай - кому чай?
Чай пожалуйста мне. Или это кофе.
В паровозиках пара от цветочного чая, запахи чьего-то едкого парфума смешиваются очертаниями с сухими соцветями жасмина, выпадает завитками льда на зимнем стекле. За окнами поезда хороводами улетают белые пушистые овражки, хрупкие фанерные домики, березы.
И радио орет:
- Ха-ха! Вы верите в Деда Мороза?
- В Санта-Клауса?

А потом вдруг начинается истеричная бравурная музыка. Она приходит к нам из призрачного эфира, поэтому несет в себе космически-безличное значение, а на самом деле, что еще осталось в словах? Простые слова, ритмичная колхозная самодеятельность.

В тамбуре бросают под ноги окурок, и он дымит, так что от железного грохота, то ли от дыма, сумбурные обрывки разговоров приобретают трагически-похоронные "хм-шшшш", и алюминевые опилки предопределенности, а потом, почти бессознательный, от захлебывающих эмоций, чей-то вопль: "Жизнь охуительна!!!" Крестьяне делятся с нами яблоками. Лица у них умиротворенные и добрые, как блины, в пятнышках и умных морщинках.

- Верите в исполнение Желаний?
- Ха-ха!

И они разливают по стаканам что-то прозрачное, потом другое -мутное,.. Слезы.. Кто-то размазывает восторженные слезы, говорит о дружбе. Березки-овражки и облака их дыхания, остаются на окне.

- Самых замечательных Желаний!
- Ха-ха!

Такая удивительно радостная, праздничная реклама. Но, мы вырываемся из зоны вещания местной радиостанции. Вкладывая всю сбитую в валенок выразительность невнятного чувства, с треском стукаются гранеными стаканами.
И вновь, срываясь на визг, из окна соседнего купе слышен вопль:
- "Бля, пацаны! Жизнь охуительна!!!"
Снаружи столбом света мигает прожектор. Там толпа, синие мигалки, в местах, где асфальт - черная, но на свежем снегу ярко красная - кровь, рассыпаное сено, коровы, милиция: шлагбаум.