VI

Мохнатые солнечные лучики порхали по шторам, мягкими лапками цеплялись за ткань и, повиснув на ней, строили друг другу рожицы. Затем они вновь устремлялись к окну и шумно толкались у него, создавая жизнерадостную суету. На улице о чем-то, несомненно важном, спорили воробьи, перекрикивая друг друга. Их голоса наполняли тишину сумбурным и отчего-то веселым шумом. Меня разбудило странное чувство, и я, закрыв глаза, наслаждалась беспечным спокойствием, которое закралось в душу.
Утро было наполнено какой-то тихой радостью, которая разливалась по небу и по солнечным лучам съезжала вниз, приземляясь на землю. Однако время отсчитывало секунды, нужно было вставать…
Окунувшись в дела, я не заметила, как прошло полдня. Я очнулась, когда меня снова настигло утреннее чувство. Оно появилось неожиданно, захватило меня ощущением необъяснимого веселья.  Я обернулась, но не потому, что ожидала кого-то увидеть. Просто на миг мне показалось, что невольная причина этого настроения непременно должна оказаться у меня за спиной. Я не ошиблась.
-Ветерок!? – радостно вскрикнула я.
-А кто же?! – уверенно ответил он.
Время меняет людей, но это не самое страшное. Оно превращает детей во взрослых. И, как бы мы ни старались, каждая секунда уносит, убивает частичку ребенка, которая живет у каждого в душе. Жестокий закон жизни. С ним можно бороться, от него можно пытаться сбежать, но рано или поздно он настигнет тебя и вступит в свои права.
Ветерок не был человеком, но время изменило и его, превратив из милого, беззащитного малыша в сильного и уверенного в себе ветра. Из его лица исчезло все детское, и глаза больше не смотрели так преданно и нежно, как раньше. Он стал реже улыбаться.
-Я не узнала тебя. Прости.
-Ничего.
Мы замолчали так, как молчат совершенно чужие люди, которым нечего друг другу сказать.
-Я, наверное, сильно изменился, -  предположил он.
-Да. И очень повзрослел. Я больше не нужна тебе.
-Конечно, нужна! - Ветерок улыбнулся и на миг превратился в того малыша, который прилетал ко мне за сказкой.
-Я был во многих местах, видел сотни закатов и рассветов, умывался кристальной росой, нырял в бурные воды океанов. Беззаботно и радостно наслаждался я миром, я ни о ком не думал, кроме себя, но вчера я услышал одну историю и кое-что понял, - после некоторой паузы сказал он.
-Что именно?
-Сначала я расскажу тебе эту историю. Хотя не думаю, что это у меня получится хорошо.
Апрель сидел на крыше и прислушивался. Ему было очень важно услышать все и ни в коем случае ничего не пропустить. Порой Апрель задумывался и тогда вместе с голубоватыми бликами капель падал на снег, который смеялся и таял от прикосновения солнечных лучей. Тогда он чуть-чуть свысока улыбался, боясь признаться себе, что ему все еще хочется играть, как в детстве. Детство… Как хотелось ему вновь оказаться там, в  мире, где все было такое чудесное, удивительное и простое. Апрель прогнал эти мысли, словно они были вражескими лазутчиками, способными разрушить его планы. Не время думать о детстве, говорил он себе и вновь прислушивался.
Тысячи звуков носились в воздухе, устремлялись к облакам, падали на землю, но все они, такие разные, были для него одинаково неинтересны. Апрель искал совсем другой звук, он услышал его утром и уже ни о чем другом не мог думать.
Тогда звук появился ниоткуда, зазвучал, заискрился на солнце, изогнулся и затих. Апрель достал блокнот и попытался записать ноты, но они почему-то разбегались, липли друг к другу, никак не желая складываться в исходное звучание. Тогда он решил передать свои ощущения словами. Апрелю показалось, что звук был насыщенным, но прозрачным настолько, чтобы солнце нырнуло в него. И, кажется, он был цвета коньяка, застывшего в рюмке, а во рту оставлял чуть горьковатый привкус миндаля, запах у него был приторный, сладкий, ванильный. Да, да! Как будто пахло ванилью.  Апрель задумался и написал в блокноте одно лишь слово: «прекрасный».  Однако это определение его не удовлетворило, и он стал ждать, когда звук появится вновь.
Апрель снова прислушался. Где-то в толпе бродил и его звук, прячась среди не замечающих его прохожих, но иногда, не в силах сдерживать радость, которая струей фонтана устремлялась вверх, он обнаруживал себя. Во второй раз он зазвучал, заговорил громче, быстрее и веселее. Он затараторил на непонятном языке, запел, заискрился. Апрелю даже пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть от вспыхнувшего рыжим светом звука. Он удивился силе его голоса, невольно коснулся пальцами горящей сферы, обжегся и одернул руку. Воплем скрипки ответил на это звук, а потом вновь засмеялся, как смеются дети, забыв о слезах, которые только что собирались пустить в ход. Апрель удивился, почувствовав, что пахнет на этот раз совсем иначе. Воздух был липким, вязким, в нем был растворен аромат, но уже не сладкий, а хвойный. Пахло еловыми веточками, молодыми и зелеными.  И стоило Апрелю об этом подумать, как два цвета: оранжевый и зеленый - начали смешиваться. Они не проникали друг в друга, не превращались в третий цвет, а словно обнимались. И под ними звонко и чуть протяжно пел голос звука, для которого не находилось ни нот, ни слов.
Он стих резко, как будто оборвался и упал в тишину, сомкнувшуюся после его падения. Апрель разочарованно вздохнул, снова суть звука ускользнула от него, оставив разрозненные воспоминания. В руках осталась пустая и от того ненужная оболочка.
-Все слушаешь? - насмешливо спросил кто-то.
Апрель обернулся, увидел хозяйку голоса и покраснел.
-Да. Все никак не могу отгадать, что это за звук.
Она подошла и, расправив шелк бело-голубого платья, села рядом.
-У меня тоже есть любимый звук. Знаешь, какой он? - спросила она, вглядываясь в ясное небо и откидывая легким, почти незаметным движением прядь волос со лба.
Апрель покачал головой и вопросительно взглянул на нее.
-У моего звука голос арфы, он чистый и свежий, словно первая зелень. Он прикасается нежно, почти неощутимо, словно влажное облако окружает тебя и постепенно заполняет собой. Этот звук почти бесцветен, но в нем есть немного от небесной лазури. А пахнет он морем и солью и оставляет после себя вкус холодной родниковой воды, смешанный с ароматом мяты. Он приносит ощущение тихой радости от будто бы сбывшейся мечты…
Апрель внимательно слушал слова, которые произносил ее тихий, мелодичный голос, складывал во фразы и любовался их гармонией. Неожиданно он понял, о чем она говорила. Не существовало ее и его любимого звука, а был один звук, необъяснимый, прекрасный, свободный. Открытие наполнило его такой радостью, что Апрель рассмеялся и, поймав растрепанный солнечный лучик, поцеловал его круглое улыбающееся личико. На ее лицо тоже скользнула улыбка и задержалась, ухватившись за приподнятые кончики губ.
 -Если хочешь, мы могли бы вместе послушать Симфонию одного звука, - предложила она.
-О! Это было бы замечательно! - воскликнул он совершенно по-детски.
Вновь зазвучал звук, но он больше не был для Апреля неразрешимой головоломкой, теперь он слушал его совсем иначе. Она же сидела на крыше и довольно улыбалась, присматриваясь к людям. Некоторые из них поднимали головы, словно стараясь расслышать Симфонию одного звука.
Ветерок замолчал.
-Услышав эту историю, я вспомнил о тебе. Я понял, что из-за своей беспечности могу потерять тебя. Я вдруг испугался, что однажды приду и не узнаю или ты не узнаешь меня. Это ведь почти и случилось? - он серьезно посмотрел на меня.
-Да, милый, - с грустью ответила я.
По прозрачному сине-зеленому фону текли сизые крылья облаков, меняли цвет, превращаясь в розовые, полные надежд, мечты. Это было небо, но небо это было шелковое, изящно задрапированное пластичной, неподатливой тканью, которая, будто вода, стремилась, струясь, оставить тебя ни с чем. У него оставалось всего одно мгновение жизни, оно знало об этом, поэтому трепетно провожало последние секунды, растворяясь под покровом сумерек.
-Знаешь, что я решил? - спросил Ветерок, загадочно улыбнувшись.
-Что?
-Я больше не оставлю тебя надолго. Я буду будить тебя легким поцелуем, а по вечерам петь колыбельную под музыку звезд. Иногда я стану приходить и рассказывать тебе истории, которые приносит мой брат Ветер.
-Это будет замечательно, - тихо отозвалась я и улыбнулась, подставляя лицо солнцу.