Три мгновенья

По мотивам серии «Ведьмак» А.Сапковского
Пану Анджею за мир
Друзьям по форуму за толчок к творчеству
Новому другу и хорошему писателю Егору за вдохновение

один

Потом никто не мог вспомнить, откуда он пришел. В этом городе не было принято следить и переписывать чужаков.
Никто не помнил, но видели его многие. Человек, укутанный в меховой плащ, не смотря на тепло ранней осени, был замечен и на базаре, и в храме, и у ворот академии. Его запомнили многие из тех, кто выжил.
Они говорили, что человек приехал на свадьбу…

два

Почти стемнело, когда она добралась до нужной улицы.
Последние лучи цвета мадеры с нежностью хорошего любовника коснулись флигеля большого дома, нежно пробежали по крыше, наивно заглянули в окна и не получив ответа погасли в свете многочисленных ламп и магических трюков. Она разочаровано вздохнула, который раз подумав, что и люди - творцы, и маги лишь подражают красоте природы, не способные достичь ее гармонии и чистоты.
На свадьбе гулял, казалось, весь город. И уже было удивительно, что так долго пришлось плутать.
Улица была украшена цветами, а богатый, судя по ширине фасада, дом на-поминал скорее цветочную клумбу, украшенную короной света, который лился из окон второго этажа.
Ее острый слух то и дело улавливал куплеты, исполняемы нестройным хо-ром или соло. Услышав знакомую мелодию, она улыбалась. «Так и становятся знаменитыми, мастер Лютик».
Оставив лошадь заботам конюхов, она постучала в дверь.
-О, госпожа Давен! Мы и не чаяли уже вас увидеть, - в дверях стоял сам хо-зяин дома, а сегодня еще и отец невесты – староста Вызимы, - Вы на представляе-те, как обрадуется Марушка, дочка моя, когда узнает, что вы приехали. Ей так нравятся ваши песни. Она так просто голову потеряла, когда узнала. Что вы буде-те. Прыгала как девочка. Женщина… что с них взять…
Староста еще что-то говорил, но бард Эсси Давен, известная, как Глазок, не слышала его.
Не замечая, что делает, она отодвинула хозяина и по лучу света, как по пу-теводной нити вошла в большую парадную залу.
Как на заказ, музыка на мгновенье прекратилась, но в ее ушах мелодия про-должалась, а сердце сжалось в предчувствии. Она слишком хорошо знала эту бал-ладу…
Рука сама дернулась к груди и медальону. Это была история про любовь мужчины и женщины, ведьмака, который не может любить, и поэтессы, которая не может быть любима. История вечной любви, написанная другом, братом и от-цом.
Красивая сказка про то, чего не было и не могло быть…
В надежде увидеть родное лицо, она оглядела зал. И тут же поняла свою ошибку. Да, баллада была та, но не в тех устах. Молодой музыкант, возможно со-всем недавно бывший подмастерьем, с трудом управлялся со сложной мелодией блестящего барда. И в месте с каждой фальшивой нотой терял всю магию музыки.
Эсси вздохнула и только тут сообразила, что держится за какого-то челове-ка. Ей показалось, что его рука неестественно горяча и покрыта влагой.
Используя весь свой опыт, Эсси постаралась скрыть то отвращение, Что вы-звало в ней это прикосновение. В полупоклоне - извинении она посмотрела на свою случайную жертву. Мужчина выглядел не важно. Он был бледен, а на доро-гой одежде были явные следы пота.
-Вам не хорошо? Возможно, здесь есть маги или жрецы....
Занимайтесь своими делами, мазель, - Эсси хотела было возмутиться, но громкий голос ее опе-редил.
-Долгожданная великолепная бардесса Эсси Глазок! – гордо провозгласил староста, который, как оказалось, был уже среди гостей.
Все взгляды устремились к ней. «Вы споете для нас, уважаемая?» « Просим! Просим!»
Эсси низко поклонилась и взяла в руки гитару. Первые же аккорды застави-ли ее забыть недавние волнения, полностью отдаться любимому делу. В памяти сами собой всплыла мелодия баллады о Ведьмаке. Эсси не стала противиться же-ланию, пусть они услышат, как должна звучать эта музыка. Лишь с последним ак-кордом Эсси украдкой смахнула слезу.
Или же это была не слеза?
Кто может точно судить сейчас…

Три

«ты не пропустишь город, - сказали ему, - он изменился, но ты не пропус-тишь».
Они были правы. Города еще не видно, но запах уже настойчиво проник в ноздри, будя фантазии и догадки о его источнике. Это были боль, смерть, кровь – напоминание о трагедии, случившейся недавно, о сотнях людей и нелюдей, по-гибших тут.
По какому-то стечению обстоятельств болезнь, косившая семьи людей, не трогала остальное население. «Сглазили!» кричали одни, «Убирайтесь в свои ды-ры!» вторили им другие. Очень быстро в ход пошли камни и огонь.
Нелюдей вырезали почти всех: от тихих низушек, до боевых краснолюдов, а эльфы... В общем. Эльфов никто не любит.
Лютик не без основания подозревал, что дело в гигиене, а не в проклятьях. Выхима после войны была переполнена беженцами, в то время как кварталы не-людей обходили стороной. Теснота и бедность сгубили некогда богатый город.
-Стой! Куда пре…- услышал он у самого уха, и чья-то рука ухватила пово-дья лошади. Бард привычным жестом развернул грамоту и сунул под нос страж-нику. Даже если он не умеет читать, то печать увидеть должен, с каким-то уста-лым злорадством мелькнуло в голове.
-Тебе нельзя туда, Вашество, - тихим вкрадчивым голосом выдавил солдат, - там мор… и люди бунтуют.
-мне надо, - твердо отрезал он. Но внутренне от мысли, что надо ехать в го-род, Лютика передернуло, - надо найти человека. Женщину. Заплачу.
И он вытащил второй потертый лист с портретом красивой молодой женщи-ны на нем.
Вопреки его подозрениям ждать пришлось не так долго.
-Проследуйте к лекарю, Вашество. Она там.
«Жива, - пронеслось в голове, - значит ли это что пророчество не сбы-лось…»
Лекарем оказалась молодая, рыжеволосая женщина, назвавшаяся Висенной. Документ не произвел на нее никакого впечатления, и знаменитому барду при-шлось приложить все свое обаяние, что бы пробраться вовнутрь большого дома, где некогда проживал староста.
-Эсси… -выдохнул бард, опустившись на колени у ее кровати.
-Лютик, - тихий шепот растворился в шуме комнаты. Пришлось приложить все усилия, что бы услышать ее, -хорош… как всегда.
-Ты совсем не изменилась, сестричка, за эти годы, - он заставил себя улыб-нуться. Это была лишь слабая тень его давней подруги. И она умирала, как сказа-ла Висенна. Но говорить ничего и не требовалось. Огонь уже покидал эти пре-красные глаза… Любимые глаза. Лютик отвернулся, стараясь не выдать своих чувств.
-Такой… врун… раньше, - она долго молчала после каждого слова, собира-ясь силами, он же не решался заговорить. Впервые бард не знал, что сказать. Про-сто смотрел и видел ее красоту. Ту красоту, что искал всю жизнь в других жен-щинах… А теперь она умирала… и еще…
-Он… как он?
…и еще она любила другого. Без взаимности и надежд на счастье. Его друга, погибшего друга.
-У него все хорошо, солнышко, не переживай о нем. Он женился на своей чародейке. Мы все там были, на их свадьбе…
-он вспомина… -ее кашель разорвал гнетущую тишину на мелкие кровавые кусочки. Лютик вскочил помочь ей, но судорога закончилась так же быстро, как и началась. – Вспоминал меня? – тихим твердым голосом повторила она.
-Да, - что еще он мог сказать? – все это время вспоминал.
Эсси слабо сжала его руку. Что-то холодное и твердое коснулось ладони. Жемчужина, вдруг понял он.
-расскажи еще… про свадьбу…
Он вспомнил Ривию… Вспомнил толпу, растерзавшую ведьмака.
-Все было замечательно, - вздохнул Лютик, - Вернулась Цири, их дочь, и вампир, и Мильва… И краснолюды… А Ненеке, как же без нее, все организовала. И дракон был… Старый дракон ошибся… Они все же смогли быть вместе. Не обошлось и без драк и скандалов, - глаза знаменитого барда зажглись, вдохнов-ленные собственными словами, - Я расскажу тебе про ни, когда ты выздоровеешь, за чаркой доброго вина… Эх… Они были прекрасны, сестричка. Он весь в черном с серебром и со своим медальоном, она… в белой парче и золоте. Эсси! Это было волшебно… Тебе просто необходимо все это услышать… Когда покинешь этот дом! Когда…
Лютик до боли сжал черную жемчужину и тихо вздохнул.
-Прости меня, любимая за все… И его прости…

Москва. 1998-2004