Случай с молодым монахом

Мне рассказал эту историю один батюшка, которого теперь уже, увы, нет в живых. Так что проверить  достоверность этого рассказа теперь уже не представляется возможным. Впрочем, я не историк, и для меня важнее духовная сторона события.  То, что такая история действительно имела место, не подлежит сомнению. Но, где и с кем, точно установить не представляется теперь возможным.
Скорее всего, это случилось в Псково-Печерском монастыре лет десять – пятнадцать назад. Среди братии было много престарелых монахов, которые нуждались в уходе. Самый святой человек не освобождается от обыкновенных немощей человеческой природы: так же старится, так же становится беспомощным, у него может ослабнуть память, он может ослепнуть. Только духовная слепота – совершенно невозможный диагноз для подвижника, такой недуг нельзя встретить в его истории болезни. Ко многим из таких старцев, уже неподвижных физически, но духом  проникающих  в Божественные тайны, были приставлены молодые иноки как для ухода медицинского, так и для научения подвижнического. Один такой святой старец, имени которого я точно вспомнить не могу, назовём его Николаем, был не только лежащим, но в довершение всего страдал ещё и недержанием… И при всём  этом был он, как говорится, в трезвой памяти. И разумеется, при полном уме, понимаемом в духовном смысле. Сначала молодой монах терпеливо ухаживал за старцем: переворачивал его с бока на бок и менял  бельё. Но уж таково было искушение для начинающего подвижника: старец часто портил новое чистое бельё. А надо отметить,  что монахи имеют не по одному послушанию, и жизнь их протекает довольно напряжённо. Не знаю, какие ещё послушания были у о.Михаила (так условно назовём молодого монаха), но уж точно известно, что он пел на клиросе.
Клиросное послушание считается одним из самых тяжёлых. До революции клирошане ничем особенным кроме службы не загружались. На Валааме им разве что  поручали для разминки затекших ног собирать грибы. Но в наше время монахи стали гораздо более загруженными. Пение на клиросе, кроме слуха, кротости, смирения, молитвенности, выносливости требует ещё и некоторой пунктуальности. Опоздание на службу певчего часто бывает весьма заметно и вызывает необходимые санкции – епитимьи.
Вот и в тот день о.Михаил опаздывал на службу. Представьте себе ситуацию: ему надо спешить в храм, а свежее белье уже снова требует замены. Обычно о.Михаил кротко переносил подобные ситуации, но в этот день он не выдержал. Как говорят в миру, переполнилась чаша терпения. И расплескалась, отравляя окружающую среду. И он возвысил голос на старца: «Смотри, о.Николай, попробуй только ещё раз…» И даже грозно постучал кулаком по металлической спинке кровати. И с сознанием своей правоты удалился на службу. Надо сказать, любой человек, выступающий в качестве сиделки, принуждён отгонять от себя мысли,  что больной просто либо издевается над ним, либо совершенно расслаблен душей и телом и не желает сопротивляться болезни и терпеть. У некоторых эти подозрения формируются в уверенность, и тогда берегись бедный больной. А люди по отношению к этим помыслам делятся на две группы: святых, которые гонят от себя эти дьявольские прилоги как незванных гостей, и дом их остаётся чист, и людей простых, которые не в силах противостоять и открывают для них свои ум и сердце. Результат плачевен. Надо отметить, что о.Николай ничего не  ответил, разве что прошептал: «Хорошо», – и не указал иноку на монашеское неделание, а просто с грустью стал отвернулся от него.
О.Михаил, придя в храм, с радостью отметил, что он не только не опоздал, но пришёл даже чуть раньше. В этот день было Всенощное бдение и только запели «Благослови…», как… о.Михаил ощутил в нижней части своего тела некоторую сырость, обычную  в пелёнках у маленького ребёнка, но редко обнаруживающуюся   в штанах взрослого мужчины.  То есть он, попросту говоря, напустил себе в штаны. Что тут делать? Стоит  радоваться тому, что он не пил перед службой, и описываемое явление не приобрело больших масштабов. И всё же под предлогом болезни пришлось отпроситься с клироса и переодеться. Но самое неприятное произошло на следующей службе. И это неприятное состояло в том, что она началась точно так же, как предыдущая… Я имею в виду не чинопоследование, а некоторые физиологические явления у о.Михаила. А регенты, как правило, являются людьми утончёнными и не любят подобных шуток, когда певчие регулярно исчезают в начале службы по совершенно непонятным причинам. В следующий раз о.Михаил понял, что он просто уже не может нести любимое клиросное послушание. Было совершено непонятно, что же происходит с молодым монахом. К врачу он не обращался, а если бы обратился, то последний пришёл бы в полное недоумение, ибо,  выражаясь техническим языком, все системы у молодого подвижника функционировали нормально. Но он обратился к Врачу другому, и лечение у него оказалось не в пример эффективнее.
Надо сказать, что самое удивительное ждало о.Михаила всё же не на клиросе, а в монастырской больнице. С момента неприятного разговора,  недуг совершенно оставил старца. Уход за ним неизмеримо облегчился, так как не было необходимости часто менять бельё. Не надо быть человеком глубокого ума, чтобы сопоставить два описываемых факта и сделать простое медицинское заключение: в результате неизвестного для науки действия недуг со старца перешёл на молодого о.Михаила. Понял всё и о.Михаил,  пришёл к старцу и буквально бухнулся на пол перед старцем: «Прости». Старец опять ничего ему не сказал и отвернулся. Но если бы кто-то дерзнул заглянуть ему в глаза, то не увидел бы  в этот раз грусти. Вот и вся разница. Только для о.Михаила она оказалась громадной: он исцелился, и всё стало на свои места. Старец стал нести положенные ему немощи, а о.Михаил петь на клиросе и ухаживать за старцем с большим терпением и благоговением.
Вот собственно и вся история. Только бы мне не хотелось, чтобы кто-то усомнился в её подлинности, приписав чьей-то грубой фантазии  или неуклюжему подражанию Н.Лескову. Всё это было уже потому, что не может оказаться выдуманной такая колоритная иллюстрация  на тему кротости и смирения из учебника духовной жизни.