сон

СОН
Переворачивая страницу за страницей странной книги, в которой написано что угодно, только не о том, как читать эту книгу,-- так вот, переворачивая лист за листом,  пытаясь вникнуть в строки и краем подсознания улавливая истину о том,  что строки бессмысленны,  начинаешь сходить-- не с ума, а с безумия смыслоискательства,  всепоглощающего магического абзаца,  который втягивает и растворяет в себе читающего. Наконец приходит озарение и понимание, которое стесняешься высказать окружающим, боясь быть оплеванным и освистанным. Истина,  как забытые очки,  всегда лежит на самом видном месте—булочкой с чаем рядом с открытой книгой, и не книга есть смысл книги,  а булочка.
Вот мой сон. На холодном бетонном полу, который бетонный оттого, что холодный, а не наоборот, насыпано битое стекло, скорее всего, это разбитое в ярости окно. Мои босые ноги, розовые, почти младенческие подошвы ступают с хрустом по острым осколкам, скрипящим и лопающимся. Как само собой разумеющееся, появляются раны и порезы, они множатся с каждым шагом, но вовсе не мешают идти и, что совсем уж неудивительно, не кровоточат. Кровь то ли куда-то делась задолго до моего похода по стеклу, то ли ее вообще никогда не было, а розовость моих ступней—это просто цвет кожи либо искусный грим.
В разбитое окно, появившееся благодаря существованию битого стекла на полу, врывается ветер, появившийся благодаря существованию разбитого окна, появившегося благодаря наличию битого стекла на полу, появившемуся благодаря появляющимся с каждым шагом порезам на моих ногах. Иду к стене. На стене кровью надпись: «Любви нет», и чуть ниже—моя размашистая подпись. Вместе с ветром слышу музыку. Я знаю эту музыку. Я ее придумал, как окно, как стекло, как пол, как порезы, как ярость, как любовь и слово «нет».
В стене появляется дверь, ведь иначе как в стене негде появиться двери. Стекла под ногами все больше, уже по щиколотку, и оно все такое же острое и оставляет бескровные порезы. Музыка все громче, ветер все сильнее, стекло все острее, дверь всё шире. Нужно еще что-то… Голос. Чей-то голос. Мой голос. Я знаю, что он говорит. «Любви нет». И моя размашистая подпись.
В ванной тонет кораблик, самый настоящий парусный фрегат, крохотный настолько, что ванная для него больше самого большого океана. Я включил воду.   Деревянное тело попало в цунами, и полсотни матросиков утопли. Я вынул пробку из сливного отверстия, навстречу друг другу вышли «Адмирал Нахимов» и «Титаник», столкнулись друг с другом и утопли. Киноакадемик в строительной каске отлил сто сорок пять золотых статуэток Оскара, стряхнул и застегнул ширинку.
Хруст под ногами прекратился. Я в соседней комнате. Посреди комнаты—крохотная кроватка. В кроватке—новорожденный ребенок, мой сын. Он тянет ко мне свои маленькие ручки. Я протягиваю свои, но с ужасом вижу, что в них—вся кровь из моих изрезанных в клочья подошв, все стекла от разбитого мною в ярости окна, все мои размашистые подписи и вся моя громкая музыка. Мой сын говорит мне:…………………………… Вы знаете, что говорит мне мой сын.
Я не взял сына в свои кровавые исстекленные руки. Кровь капает в кроватку, я знаю, что в кроватке боль, но я трус и мразь, я не спас своего сына.
Ангел за моей спиной насмешливо наблюдает, как я на цыпочках пробираюсь в свою комнату по битому стеклу. Он подходит ко мне и дарит крылья. Я захожу в свою комнату, в которой разбито окно, раскладываю крылья на коленях, выдираю из них пух и набиваю им подушку, которую подкладываю под голову. Я смотрю в потолок. Кроме потолка, у меня нет собеседника. С потолка капает кровь. Мне на лоб и на грудь. Стерев каплю, попавшую на губы, я говорю потолку:
--Переворачивая страницу за страницей странной книги, в которой написано что угодно, только не о том, как читать эту книгу,-- так вот, переворачивая лист за листом,  пытаясь вникнуть в строки и краем подсознания улавливая истину о том,  что строки бессмысленны,  начинаешь сходить-- не с ума, а с безумия смыслоискательства,  всепоглощающего магического абзаца,  который втягивает и растворяет в себе читающего. Наконец приходит озарение и понимание, которое стесняешься высказать окружающим, боясь быть оплеванным и освистанным. Истина,  как забытые очки,  всегда лежит на самом видном месте—булочкой с чаем рядом с открытой книгой, и не книга есть смысл книги,  а булочка.
Вот мой сон. На холодном бетонном полу…


13.02.03 г., Ростов-на-Дону, ул.Б. Садовая, 2-00 АМ

Музыка : Макс Фадеев