История одного сумасшествия

Комната. Стеллаж с книгами на всю стену, кресло повёрнутое к окну. В кресле человек с книгой. Медленно перелистывает страницы. За окном день. Где-то под окнами шуршит листва, слышен звук проезжающих мимо машин, в небе то и дело появляются летящие птицы. Вдалеке видны панельные дома. На лестничной площадке за стеной хлопают двери, стучат каблуки идущих по лестнице людей. Губы человека начинают шевелиться, создавая едва различимые слова.
-Сейчас, сейчас она позвонит, я это точно знаю.
Звонит телефон. Мужчина резко срывается с кресла, отбрасывая книгу. Хватает трубку. Поднимает. В трубке гудки.
-Алло! Алло! А привет, как дела?
Гудки.
-Хорошо! Правда? Ну, поздравляю. И что? Ну, ведь это же хорошо.
Гудки.
-Как там все? Ну, кто все! Ты разве не знаешь. У всех всё нормально говоришь. Отлично. Вот ты мне скажи, кто всё так придумал у нас.
Гудки.
-Не знаешь! Ну, это ничего.
Гудки.
-Куда? Куда ты сказала едешь. Оооооооооо! И когда же? Отдыхать там будешь? Ну, на Кипре работать, по-моему, физически невозможно. И на сколько? Месяц. Подумать только. Я не смогу видеть тебя целый месяц. Ну, хоть слышать то я тебя смогу. Ты ведь мне позвонишь, правда? 
Гудки.
-Кстати, а как там тетя Анна? Давно тебя не спрашивал. Болеет!!!!! Аааааааааааа. Болела! А чем, чем, чем? Плохо. Плохо! О, хорошо. Хорошо! И что? Правда? Правда! Ах, вот как. А дядя Семён как же? Ну, надо же, так угораздило!
Гудки.
-И ни кто не помог? Эх, вот так всегда! Бесчувственные все, какие стали.
Гудки.
-Аж стыдно стало. А тебе не стыдно?
Гудки.
-За кого? И ты ещё спрашиваешь! Да за всех стыдно! За всех! Абсолютно. Даже за себя. За губящих, за гибнущих, за сны, за явь, за нашу действительность, за смех, за слёзы, за ложь, за лжецов, за искренних, за страх. Стыдно. Стыдно видеть, как люди не замечают смерти, насилия, войн. Как безуспешно сопротивляются невинные мечу виновных занесённому над ними.
Гудки.
-Ах, надоело слушать.
Гудки.
-Прощай.
Гудки.
Вешает трубку.
-Ну, вот бросила трубку.
Идёт к дивану, ложится. Спит.
СОН:
«Белая комната. Свет поступает в неё через маленькое окно под потолком. На кушетке лежит человек спиной к двери. Тело его надёжно обхвачено смирительной рубашкой. Внезапно он поворачивается лицом к двери, спиной к стене. Мы видим его лицо».
И теперь мы знаем.
ЭТО ОН!