Пашка и муха

 
               
Фантастическая история.

  Шёл нескончаемый последний урок. Там, у доски, учительница что-то            старательно объясняла. Пашка сидел за своей последней партой и рассеянно глядел в окно. Весеннее солнце грело почти по-летнему, мир уже был зелёным, а уроки всё шли и шли.
  Вдруг Пашкино ухо уловило долгожданную трель звонка. Он сразу вскочил – бежать домой и остановился: все другие  ребята, продолжая спокойно сидеть, оглядывались на Пашку, а учительница удивлённо спросила:
- Паша, ты хочешь задать вопрос, ты не понял?
- Н-н-нет, я так.
Он, сконфуженный, сел. Что же это такое? Он же ясно слышал звонок, такой тонкий, длинный. Вот! Вот опять… Пашка прислушался. Нет, это действительно не звонок - звонкое жужжание издавала большая блестящая муха, которая скользила по стеклу, явно стараясь его протаранить. До чего глупа! Ну, поднимись ты немного выше – там форточка открыта – лети, никто не задержит. Так нет! Она целый час будет бестолково елозить на одном месте. Сразу видно – ума нет… Пашка лениво протянул руку и, поймав муху, стал её разглядывать. Муха была очень крупной, имела необыкновенный цвет – золотисто-зелёный и вся сияла. Такие громадные глаза, а всё равно, что слепая – стекла не видит…
- Сейчас же меня отпусти! – вдруг гневно и требовательно пропищала муха.
- Что-что? Отпустить? Сейчас оторву тебе крылья и отпущу.
- Ты не посмеешь этого сделать! Я не простая муха, я мудрейшая из
летающих! Я всемогущая! Отпусти!! – и муха попыталась топнуть ногами, но так как она находилась в Пашкиных пальцах, у неё это не получилось.
- Мудрейшая?! Ха-ха! – насмешничал Пашка, - Да еще чего-то можешь?
Если ты такая мудрая, то почему не догадалась вылететь в форточку, а билась в стекло? Или ты слепа при таких-то глазах?
- А сам ты всё всегда видишь? – злобно спросила муха.
- Да уж, что мне надо, разгляжу.
- Отпусти меня сейчас же, - снова взвизгнула мудрейшая, отчаянно
пытаясь вывернуться из Пашкиной руки. – Отпусти, а то я тебе покажу!
- Ты?! Мне? Покажешь? Ну, покажи, это даже интересно…
  В этот момент прозвенел настоящий звонок, и Пашка, достав из кармана спичечный коробок и сунув туда необыкновенную муху, чтобы потом что-нибудь с ней сделать, вырвался, наконец, из стен школы.
   На улице было отлично. Пашка решил немного прогуляться прежде, чем идти домой. Миновав два квартала, он вошёл в сквер и свернул на крайнюю аллею, где не было детских площадок и мелюзги постарше с их нянями, неторопливо двинулся по ней, гоня перед собой, как мяч, мятую консервную банку. Дорога была очень неровной, но при хорошем ударе банка, грохоча, улетала далеко вперёд. Наконец, ему это надоело, и он надумал немного посидеть где-нибудь, чтобы закончить разговор с мухой и вообще придумать, что с ней делать. Впереди он увидел очень симпатичную розовую скамейку, к которой подошёл и сел. Нет, сесть не получилось –оказалось, что он с размаха плюхнулся на землю и даже слегка ушибся. ''Что это я? Промахнулся!'' – Пашка поспешно огляделся – не видел ли кто его конфуза - и, вскочив на ноги, сделал шаг, чтобы оказаться посреди скамьи, сел снова. С удивлением опять упал на землю. Он отскочил в сторону и уставился на скамейку, разглядывая ее. Скамейка была самая обыкновенная: каменная, невысокая, а сверху приделано несколько  розовых деревянных планок, чтобы сидеть не холодно. Паша таких встречал немало и сиживал на них.
 Окончив осмотр, он осторожно приблизился к непонятному предмету и взялся руками за деревянную планку. Нет, хотел взяться, потому что опять не получилось – под руками ничего не было. Он выдвинул к скамейке ногу, и она свободно прошла насквозь, не ощутив никакого прикосновения. Еще шаг, и Пашка оказался по другую сторону предмета. Вот это да!! У него необыкновенная, волшебная скамейка: видеть можно, а потрогать нет. Показать бы ребятам! Но пока до них доберешься, да приведешь их сюда, волшебство может кончиться. Пашка повертел головой, ища кого-нибудь, кому бы показать. Там, вдали, на выходе из сквера ходили люди. Пойти к ним? Пашка боялся уйти от своей скамейки, ведь потом легко спутать эту с другими, которые точно такого же вида стоят вон там, подальше, на них ещё сидит кто-то. И он решил отойти немного и подождать, не придёт ли кто сюда сам.
 Ждать пришлось недолго. Появились две девчонки, весело болтая. Кажется, они захотели посидеть именно здесь. Сейчас, начнётся… Вот завизжат…Приблизились, повернулись, сели. Как сели? Ну да, они, как ни в чём не бывало, уселись на розовые планки и продолжают болтать, да ещё как веселятся! У Пашки рот открылся от удивления. Пропало волшебство! Скамейка стала самой обыкновенной. Вот сороки! Это всё они, из-за них такое чудо исчезло. Пашка нарочно прошёл совсем близко от девчонок, чтобы хоть как-то досадить этим болтушкам. Но они не обратили на него никакого внимания. Ладно, ничего не поделаешь, придётся рассказать ребятам так, без показа. Только ведь всё равно не поверят.
 Тут Пашка вспомнил о мухе. Надо всё-таки куда-нибудь сесть, ею всерьёз заняться. Вон стоит такая же скамья. Пашка подошел и уже хотел опуститься на каменное сидение, но решил сначала его потрогать. О, чудо! Он снова ничего не ощутил. Не веря своим рукам, он несколько раз прошёлся по тому месту, где глаза видели этот каменный предмет – пусто! Под ногами была молодая трава, которая успела вылезти из старых травяных кочек. Пашка побежал к другой скамейке, к следующей. Да! Их всех в действительности не было! Он засмеялся от счастья: чудо всё-таки есть! Его чудо! Он будет всем показывать это! Но сначала надо окончательно убедится – пусть ещё кто-нибудь удостоверится, что чудо есть. Вон кто-то идет. Пашка свернул на  поперечную дорожку и, когда человек поравнялся с ним, спросил его, сколько сейчас времени. Ему вовсе не требовалось это знать, но что ещё мог он сказать незнакомому дяденьке, чтобы завязать разговор? Только человек на него даже не посмотрел. ''Во, хам!'' – возмутился про себя Пашка.               
  Он вышел из сквера. Перед ним  лежала небольшая площадь, которую со всех сторон обступали высокие дома с магазинами на нижних этажах, по тротуарам сновали люди, то и дело заходя в магазины. Саму площадь заполняли машины, на остановке несколько человек ожидали троллейбус. Пашка был изумлён. Вот это да! Никогда он не бывал в этом районе и даже не подозревал, какая тут, оказывается, бурная жизнь течёт! Особо привлекла внимание чахлая кривоногая берёзка. Где-то он уже видел такую. Ещё более удивило её место: она росла как раз посредине проезжей части мостовой. И как только машины не натыкаются на неё? На доме напротив он прочитал: «Соки. Воды», и тут же понял, что очень хочет пить.
 Переходить площадь напрямик он не решился, потому что там непрерывно мчались машины. В потоке людей он достиг перехода и, дождавшись зелёного света светофора, пересек площадь. Вот и дверь деревянная с красивой ручкой. Пашка толкнул дверь  и от неожиданности чуть не упал носом в землю: ничего твердого под руками не было. Он отпрянул назад. Как?! Двери тоже нет? А дом? Он протянул руку, чтобы потрогать кирпичную стену, чтобы найти, наконец, твердь под рукой. Но  рука свободно плавала в воздухе. Значит, этого большого дома в реальности нет? А как же другие люди? Вот они входят в этот несуществующий магазин и ничего особенного не замечают. Так может, их тоже нет?
 Ему стало страшно. Он ничего не понимал. Он боялся дотронуться до соседнего дома, боялся убедиться, что и от него есть только вид.
В этот момент он увидел старушку, которая медленно двигалась мимо, с трудом неся  сумку. Разве когда-нибудь прежде он обратил бы на неё внимание? Но теперь он подскочил к ней и, желая помочь, хотел подхватить тяжёлую сумку. Под руками была пустота. Он увидел, как бабуля, пройдя через него, даже не заметив этого, медленно удалялась. Она его и не услышала. Значит… Неужели ни одного человека тут в самом деле нет? Пашка вышел на середину тротуара и раскинул руки – может, удастся поймать хоть кого-нибудь! Вон из той двери вывалила толпа, там, вроде бы кинотеатр. И все, да, все до одного человека, оживленно переговариваясь, прошли сквозь него. Тогда он выбежал на площадь, и, зажмурившись, пошел прямо на поток машин. Все проехали через него, как по пустому месту! Этот бурный, наполненный жизнью мир его не замечал!
     Но как же так? Этого не может быть! Вот же он, Пашка, живой, настоящий! Он потрогал себя за голову, провёл руками по бокам. Всё на месте. Вот они, части его тела, он их ощущает. Почему же они его не воспринимают? Не видят. Не слышат… В этой толчее он одинок. Может, пропал весь мир? Осталась одна видимость? И он, Пашка, последний представитель реально существующих людей? Это было так страшно, что… Нет, не может быть! Заколдованное место! Бежать! Скорее прочь отсюда! Он не хочет оставаться среди этих призраков! Надо найти обратный ход, пойти так, как он  шёл сюда.
 Пашка огляделся, ища вход в тот сквер. Кругом стояли дома, ходили люди, ехали машины, но где же сквер? Ещё более страшная мысль его поразила: он заблудился, и ему никогда не выбраться отсюда. В этом обилии видимости жизни он умрёт от голода и одиночества! Ужас наполнил Пашку, проник в каждый кусочек тела. Пашка побежал…
 Он бежал по какой-то улице, свернул на другую, третью и, вдруг, о, радость – знакомые ворота сквера – металлические, резные.  Пашка помчался туда через людей, сквозь машины, стараясь ни на что не глядеть, чтобы не так страшно было. Да, да, вот они, эти скамейки – одна, вторая, длинный ряд. Они не волшебные, они заколдованные!
  И тут Пашка увидел мятую консервную банку, ту самую, которую он пинал, когда шёл сюда. Он схватил её, и, чудо! – она была настоящей. Он ощутил её нагретый солнцем бок, острый край. Ни одному предмету в жизни он не радовался так, как обрадовался этой старой консервной банке. Значит, есть ещё что-то, существующее на самом деле, есть реальный мир, в котором можно жить. Пашка прижал к себе драгоценную находку, как самое дорогое существо, пришедшее с ним сюда из того мира.  Он сел на то место, где сидел всего час назад. А, может, прошла целая вечность – так многое изменилось с того момента. Что ещё у него осталось? Учебники, тетради в рюкзаке… Да, ещё муха! Она ведь тоже должна быть настоящей.  Пашка достал из кармана спичечный коробок, приоткрыл чуть-чуть, поднёс к уху, прислушался.
- Ха-ха-ха, - смеялась мудрая муха. – Как тебе нравится жить в этом мире? Ты всё ещё веришь своим глазам? Отпусти мня сейчас же, злой мальчишка!
  Пашка и не думал больше издеваться над мухой. Он широко раскрыл коробочку.
- Лети, куда хочешь. Может, найдешь мою маму, расскажи ей про меня, она ведь будет меня искать. Он сказал это совсем тихо, потому что слезы мешали говорить.
- Так-то лучше, - проворчала муха. Она не спеша, почистила крылышки, выползла на крышку коробка и взлетела.
 Пашка проводил её глазами. А когда опустил взгляд, невольно вздрогнул – мир изменился, наваждение пропало. Он вскочил на ноги и огляделся. Оказалось, он стоит на краю того пустыря, где они с мальчишками играли летом в футбол, где собирались обычно под одиноким деревцем.  Да-да, под той жалкой кривой берёзкой. Она не пропала! Значит, всегда была настоящей. Как же он тогда не догадался её потрогать? Пашка на всякий случай зажмурился и вновь открыл глаза. Всё так и есть. Мир был прочным, узнаваемым.
 Счастливый Пашка всё стоял со старой консервной банкой в руках, не в силах двинуться. А когда, наконец, пошёл, то первое, что  стал делать, - трогать всё, что попадалось на пути. И лицо его при этих прикосновениях было счастливым.