Семен достал из нагрудного кармана куртки ключи и привычно щелкнул замком. Дверь легко поддалась и с легким стоном отворилась. В квартире никого не было, и, сюдя по всему, Катя в гости к цветам не заходила. Переступив порог своей квартиры, Семен почувствовал покой и усталость во всем теле. Обратная дорога была менее тревожной, но все равно изматывающей. Обратно на Побережье он добрался на стереоплане, который облетел воздушное пространство Комбината, дав сильный крюк, а затем монорельс до самой Москвы. Каких-то несколько часов в дороге почему-то вымотали Семена до основания.
Дома же ему после долгого отсутствия показалось уютно и во всех отношениях приятно. Он вспомнил, что ему нравится еле заметный, но узнаваемый запах его жилища. Цветные тени от штор на темно-красном деревянном полу и простор комнат, свободный от поглащающей пыль мягкой мебели. Семену нравились пластмассовые поверхности предметов, которыми он наполнил квартиру, мягкие, слегка шершавые и поддатливые. Он аккуратно опустил дорожную сумку на пол, стащил ногами ботинки и прошел по скрипучему полу в спальню.
«Катя не приходила,- подумал Семен.- И постель как всегда сырая и пыльная.»
Электронный циферблат показывал одиннадцать часов утра, и Семен решил прилечь. Он сменил белье, застелил кровать свежими простынями, наволочками и пододеяльниками и, сев на кровать, стал раздеваться.
«Да,- думал он.- Ну и поездочка, что-то противоестественное чувствуется во всех этих людях. Все как будто придуриваются, играют роли, либо суетятся в поисках чего-нибудь подходящего по сюжету. Безусловно, это все - только лишь прикрытие… На деле, все происходит несколько иначе, но кто ж в этом признается. Пожалуй, только я.»
Он снял с себя одежду и упал на спину, положив руки под голову.
«Что может получиться из нашего союза с Катей? Ничего путного. Катя – девушка рассудительная, но весьма ограниченная. А расширять кругозор ее – дело неблагодарное. Как сейчас говорят, я тебя люблю, а что сейчас «люблю» для нас, для всех, кто живет здесь? Люблю… Да, я люблю во всех, кто меня окружает, именно их человеческую сторону. Я люблю их именно тогда, когда они поступают по-человечески. Люблю их скрытый потенциал. Когда же человек уходит от этого куда-то в сторону, я могу лишь ждать того момента, когда любовь моя станет для него неоспоримым фактом. Но это моя любовь. А вот в чем состоит любовь Кати ко мне? Ка иной раз происходит в разговоре. Неожиданно она восклицает: «Да ты не понимаешь, я же люблю тебя». Что может означать эта фраза? Как можно понимать или не понимать чью-то любовь?»
Семен почувствовал, как мысли путаются, и сон начинает овладевать его телом.
«Разделять…- Семен попытался додумать мысль, нехотя сопротивляясь сну.- Пожалуй, это единственный способ любить. Разделять любовь. Для этого нет обычного объяснения. Это, наверное, не измеришь отношениями или постуками… Любовь диктует разные…»
Семен уснул.
В пять часов дня его разбудил телефонный звонок. Звонили из кадрового агентства. Приятный женский голос, явно цифрового происхождения, сообщил Семену, что частное лицо заинтересовалось его резюме.
-Вам необходимо подъехать в ближайшие дни и ознакомиться с условиями предлагаемой вакансии.
Во время таких звонков обычно ничего спашивать не приходится и отвечать тоже. Компьютер высчитывает все твои внутренние вопросы и возможные ситуации, при которых он может быть неадекватно воспринят.
Раньше было довольно странно слышать подобные монологи телефонной трубки и понимать, что разговаривает с тобой семплерный компьютер.
-Мы ждем вас,- закончил женский голос, и в трубке воцарилась тишина.
Эфирная тишина – это еще один странный аспект современной связи. Нет ни гудков, ни оживляющих разговор пощелкиваний или неожиданных включений кого-нибудь третьего.
И теперь ту работу, которую выполнял Семен, нельзя себе было представить десять лет тому назад. В чем же она заключалась? Семену давали развернутый план какого-нибудь здания и полную информацию о внешней среде, в которой это здание должно было находиться. Он вводил все данные в специальную программу, которая была разработана специально для обработки именно этих данных, и с ее помощью тестировал отношение каркаса конструкции к среде, в которую эта конструкция будет помещена. По критическим цифрам Семен вычислял слабые стороны каркаса здания и разрабатывал так называемые «подпорки». После полного просчета подобного рода коммуникаций он вводил их в трехмерную модель здания и проводил повторное тестирование. Если программа не выдавала критических значений по слабым точкам, значит можно было давать добро на изготовление подпорок и уже на деле вводить их в каркас.
Семен еще некоторое время полежал в кровати, но понял, что спать ему больше не хочется, и, накинув халат, пошел на кухню. Его почему-то никоим образом не взбудоражило предложение агенства. Это произошло скорее всего из-за понимания тщетности всех попыток ужиться в коллективе или обществе. Который раз Семен менял работу и понимал, что ему необходимо заниматься чем-то иным.
«С одной стороны, можно, конечно, кивнуть на общество, мол, оно криво скроено, белыми нитками сшито… Смехотворные законы, пресловутые права человека - тоже довольно уморительная штука. И не всегда понятно, ради чего делается то или иное действие, ради чего строятся какие-то заводы, налаживается производство и загребается куча денег. Что можно делать с таким количеством денег? Денег стало очень много, а общая ситуация никак не изменилась. Принцип остался прежним. Есть те, у кого этих денег много, и для равновесия создается армия безработных, бомжей…
До недавнего времени людям подкидывали идею о том, что финансовый успех – это, как минимум, свобода. Но вот парадокс, стоит человеку заработать чуть больше, необходимость в тратах тоже возрастает. Вот он живет в небольшой квартире, ест умеренно, посещает недорогие клубы и, вобщем-то, довольно спокойно относится к какому-нибудь очередному витку моды на одежду лазерного кроя или автомобили с цельным корпусом. У него есть, конечно, какая-то подогреваемая мас-медиа потребность в чем-то более изысканном, ну и ,соответственно, в большем заработке. И вот он получает возможность продать себя подороже. И что же вы думаете, он не бросается реализовывать какие-то задуманные проекты, что-то, что грело душу все эти безденежные дни и годы. Он идет и покупает себе, плоский стенной телевизор, кровать со встроенным механизмом для настройки под собственное тело и автомобиль с дистанционным управлением. Квартира теперь побольше, дом в престижном районе, и денег опять же хватает впритык.»
Семен сварил себе крепкий кофе и включил новостной канал СЕАР. Показывали Побережье и сообщали сводку погоды. Семен смотрел на телевизионную картинку и внутренне удивлялся тому, что несколько часов тому назад он был там, ходил по этим улицам и смотрел на это небо, которое в телевизионном экране казалось хмурым.
«Ни слова о Порфирии,- с усмешкой на губах подумал Локотников.- И о грудастых лорри…»
Иннокентий сидел за столом, согнувшись над своей институтской работой, из-за которой его уволили, и сверял закорючки псевдоарифметических выкладок с кодами-переводчиками, которые дал ему на днях Олег. Теперь все выстраивалось в довольно четкие математические конструкции, адаптирующие 61-мерное представление вселенной к трехмерным условностям нашего мира. Однако многие моменты молодому ученому были понятны лишь интуитивно. Тогда он отрывал вгляд от цифровой вязи, закрывал глаза и пытался внутренним зрением извлечь из темноты какие-то абстрактные знаковые очертания, которые, по его убеждению, иллюстрировали то, что отказывался воспринимать трехмерный мозг.
Иннокентий договорился о встрече с престарелым учеником Борковского Петром Анатольевичем Руни и обсудить неожиданно возникшие у профессора вопросы.
Дарьин посмотрел на пластиковый циферблат, где время показывал игольчатый экран, выдвигая на поле, пучки игол. До встречи оставалось двадцать минут. Он накинул летний кремовый пиджак, который купил в «Московском», задним числом подражая вкусу Мартова, и пошел в сторону Большой Якиманки к только что открывшемуся странному заведению «Кенигсберг». Подойдя к стеклянным дверям, он увидел, что старый профессор его уже заметил и махал рукой, приглашая за столик.
Иннокентий прошел через сенсорные двери, огляделся, отмечая про себя, что это место не избежало нового веяния «цельных материалов», и направился к столику, занятому Руни. Петр Анатольевич, привстав, пожал Дарьину руку, и они уселись на стулья.
-Ну что?- поинтересовался Руни.- Как поживают ваши формулы?
-Ничего себе поживают,- Иннокентий почувствовал, что старый ученый в духе, и ему хочется общения.
-Знаете, Иннокентий Иванович, вот странная ведь ситуация, даже, своего рода, геополитическая…- начал Руни.
-Это вы о чем?- не понял Дарьин.
-Я про технический прогресс. Что в нашей стране является верхом технологий, как по-вашему?
-Я не знаю, но у вас, наверное, уже припасен ответ,- откликнулся Иннокентий.
-Да, припасен,- согласился Петр Анатольевич.- Мне кажется, что это небольшой ящик с одной кнопкой. Эдакий абстрактный апгрейд мира. Помещаешь его в мир, нажимаешь кнопку, и все начинает сверкать, лосниться откормленным рылом… Но, что внутри ящика, известно только одному Господу Богу. Микросхему ваял один, соединение - другой, реле на кнопку ставил третий. И все это еще замешано на случайных числах… Как вы думаете, в этом есть хотя бы доля правды?
-Ну…- Иннокентий схватился за подбородок.- Я не уверен.
-Вы только представьте себе, -развивал мысль Руни.- Технократический Восток. По сути дела, оно так и было до какого-то времени. Астрология, всякие духовные техники, иглоукалывание. Все указывает на технологическую развитость, в то время как у европейцев даже водопроводов не было. Я уж не говорю о смехотворных маятниках Фуко и прочей ерунде. Цифры пришли с Востока. Они арабского происхождения.
Иннокентий лишь пожал плечами.
-Кстати, вы знаете,- продолжал ученый.- Что у европейцев и словян не было цифрового обозначения нуля? Даже Николай Кузанский со своим абсолютным минимумом просто смешон, а арабы уже знали это и передали всему миру через цифру ноль. Странно, не правда ли?
Иннокентий покачал головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая это факт. Он сам не мог разобраться, что у него было на душе в этот момент.
-Вот и возникает вопрос,- продолжал Руни.- Откуда же взялся технологический бум в Европе и Америке. Хотя сейчас легенда о технологическом прогрессе общества лопнула, как мыльный пузырь, в связи с поставками роботов по всему миру из Японии. Однако вы же помните, какой упор делался именно на технологическое превосходство. Зачем оно им было нужно? Они же все равно, что ребенок с атомной бомбой в руках. На Востоке духовная жизнь всегда идет впереди технического прогресса, и в какие-то моменты технологии просто отступают перед духовной мощью…
-Я думаю,- наконец-то нашелся, что ответить Дарьин.- Что это связано с нашим входом в СЕАР. Победил европейский образ жизни. Технологически удобные средства передвижения обеспечиваю быстрое перемещение с места на место, чем, собственно, и гордились европейцы. А потом эти бесконечные помойно-моющие комбайны, еда быстрого приготовления. Все расчитано на человека, который по ночам забивается в свой технически обустроенный угол и подключается к небольшому устройству, навевающему приятные розовые сны.
Руни посмотрел на Иннокентия уставшим взглядом и сказал:
-Вы отошли немного в сторону, но, в целом, правы. Европейцы остались варварами, они держатся толпой, но, по большому счету, каждый сам за себя. Здесь же люди жили большими семьями, помогая друг другу. Для них была важна духовность, она создавала уют и возможность быстро решать те или иные задачи, им не нужен был технологический прогресс, им не нужно было экономить время, ибо во всем, что они делали, они находили радость. Им не было скучно из-за того, что нужно лишний раз вымыть посуду или постирать вещи… Технический прогресс евро-американских варваров имеет чисто утилитарный характер. Он обслуживает человеческую лень, а не работает на то, чтобы мы вышли за пределы нашей галактики.
Руни замолчал. Иннокентий подозвал официантку и заказал апельсиновый сок.
-А вы знаете,- сменил тему Петр Анатольевич,- что мы нашли на объекте?
-Что же?- очнулся от тяжелого ощущения, которое передалось ему от упаднических настроений Руни, Иннокентий.
-Мы нашли останки построенной, якобы мною, летающей тарелки, причем об этом авторстве мне намекнул Олег Павлович и довольно недвусмысленно.
Иннокентий поперхнулся.
-И теперь мы с вами должны этот летательный аппарат восстановить общими усилиями. Как продвигается расшифровка формул?
-Вы уже спрашивали,- ответил Дарьин.-Делаю все возможное.
-Судя по вашей реакции, Олег Павлович вас не известил о вашей находке.
Молодой человек отрицательно повертел головой.
-Он все время упоминает параллельные нашему миры, так сказать, секундой раньше, секундой позже… Он вам ничего такого не говорил?
-Нет.
-И кстати, куда он сам подевался? Уже который день он не появляется в ангаре. А еще я заметил кое-какие странности за рабочими, которых он привел. Это связано с ощущением. Они не задают вопросов, все четко исполняют, никаких накладок, правильные, выверенные действия…
-Вы думаете, что это роботы?- предположил Иннокентий.
-Не знаю,- Руни развернул ладони к небу.- Они не похожи на роботов. Ведут себя как нормальные люди. Едят, спят, испражняются, любят пошутить… Не знаю, не знаю. Они как будто не отсюда, не из этого мира. Они иначе работают, иначе живут. Ты не чувствуешь среди них дискомфорта или напряжения. Довольно приятные лица…
-Значит, не роботы, - подытожил Дарьин.
-Что вы как попугай, роботы - не роботы?- отмахнулся профессор.- Они просто другие. Работают и живут, у них довольно четкое представление о том, чем они заняты, почему они находятся именно в этом месте. Они не рассуждают, а просто выполняют поручения. Правда они допускают корректировку поручений, но это никак не идет во вред работе. Иногда мне даже кажется, что это не люди, а какая-то биосреда с изощренной коммуникативностью.
-Пожалуй, я съезжу к вам в гости, посмотрю на них,- заинтересованно проговорил Дарьин.
-Милости просим,- кивнул Руни.- Но вы так и не ответили на мой вопрос о Мартове. Вы знаете, где он?
-Как же, я ответил,- возразил Иннокентий.- Я не знаю.
-Ммммм…- Руни о чем-то задумался.- А как долго еще ждать ваших формул?
-Я постараюсь закончить, как можно быстрее,- Дарьина стало раздражать, что профессор по нескольку раз задает одни и те же вопросы.- Пожалуй, я вернусь к себе и продолжу расшифровку.
Он встал и направился к выходу. У самых дверей Иннокентий обернулся, чтобы сделать прощальный взмах рукой, и ему померещилось, будто на месте Руни сидит Мартов. На секунду Дарьин оцепенел, но решив, что ему это просто померещилось, вышел на улицу.
Дарьин и Руни условились встретиться на вокзале и вместе поехать на объект. Вот уже две недели, как Мартов не выходил на связь, что крайне беспокоило профессора и настораживало Иннокентия.
К этому времени молодой ученый уже успел полностью разобраться в формулах и связно составить математические выкладки. Формулы, предоставленные Мартовым, отличались от обычных математических расчетов тем, как менялись отправные цифры. Если в обычной математической формуле есть такие понятия как «дано» и «результат», то здесь каждая из математических составных вплеталась посредством целой серии формул, которые изменяли составную относительно внутриформульных выкладок. Проще говоря, каждый элемент вычисления в процессе самого вычисления мог корректироваться относительно новых модулей. Эдакий лабиринт из цифр и значений. Там, где у Мартова требовалось одно единственное вычисление, земная высшая математика рассыпалась десятками формул. Все это объяснялось их многомерностью.
Двое ученых стояли в покачивающемся тамбуре и рассматривали темные от огромного количества значков листы бумаги. Руни просматривал формулы и удивленно качал головой.
-Теперь мне понятны те странные программы, которыми меня снабдил Олег Павлович. У меня было даже такое ощущение, что я попал в подпольную дизайнерскую контору. А чтобы увидеть то, что творится на мониторе, нужно надеть специальные «визеры».
-Что это такое?- спросил Иннокентий.
-Ну это очень похоже на очки ночного видения. Такой электро-магнитный прибор.
Они вышли из вагона, и Петр Анатольевич показал на автомобиль, стоявший рядом с платформой.
-Я только недавно сел за руль,- усмехнулся он.- Поэтому поедем мы медленнее, чем хотелось бы. Здесь в лесу довольно много живности. Я еще не научился быстро реагировать на неожиданно появляющихся на дороге животных.
Через полчаса они подъехали к ангару, и Иннокентий увидел тех самых загадочных рабочих. Их приветствовала женщина. Пожав им руки она представилась Иннокентию Станиславой.
-Ну раз вы привезли расчеты, то пора их вводить в компьютер,- весело заговорила она.
Иннокентий про себя заметил, как смешно подрагивают завитки ее волос при хотьбе, и расположеный таким теплым приемом к более неформальному общению, он зашагал всед за женщиной.
Руни на полпути к ангару извинился и сказал, что подойдет минут через пятнадцать, предварительно расспросив рабочих о Мартове.
Дарьин со Станиславой прошли в ангар и через замысловатые переходы попали в лифт, на котором спустились на второй подземный этаж. Там помещения были более просторными. Коридоры полностью отсутствовали. Из комнаты в комнату они проходили, проходя в двери. Некоторые из них пустовали, другие были заставлены деревянными ящиками с какими-то загадочными штампами и пломбами. Наконец, Станислава подвела молодого ученого к столу, на котором располагался небольшой металлический предмет. Проведя рукой над ним, она извлекла из него небольшую овальную панель и кивнула Дарьину, предлагая подойти поближе.
-Ну, что же,- проговорила она.- Кладите свои папочки вот сюда. И сейчас мы их сосканируем.
Иннокентий машинально повиновался, не понимая, каким образом Станислава собиралась это проделать, ибо не заметил никаких знакомых устройств. Женщина еще раз провела рукой над панелью, и контуры папки неожиданно вспыхнули зеленоватым светом. Процесс сканирования, если это можно было назвать сканированием, длился меньше секунды.
Станислава еще раз кивнула, переложила папку с вычислениями поближе к Иннокентию и сказала:
-А сейчас необходимо будет просчитать модель и учесть связанные с этим временем искажения.
Она достала из ящика стола два небольших диска, к которым были прикреплены душки и сделана прорезь для носа. Поверхность «очков» была матовой, и по первому разу создавалось впечатление, будто это какие-то углубления в пространстве, куда можно просто просунуть руку.
-Одевайте, как одеваете обычные солнцезащитные очки,- со смехом проговорила Станислава.
От нее исходило какое-то неземное тепло и радость. Казалось, она просто забавляется, играет «в ученых», а на столе не вычислительные приборы, а игрушечная посуда с пластмассовой едой.
Иннокентий нацепил на нос «визер» и неожиданно для себя вдруг вылетел из своего тела.
-Ого,- услышал он чей-то возглас.
-Возможно, вы испытали небольшой шок,- сказала будничным тоном Станислава.
-Станислава,- Иннокентий опять не узнал собственный голос.- Почему я ничего не вижу?
И действительно, перед глазами у Дарьина не было ничего: ни света, ни тьмы, ни световых переливов – ничего.
-Значит ваш мозг пуст, что благоприятно для рациональной работы,- ответила женщина.
-Вы робот?- неожиданно для себя спросил Иннокентий.
-Что?- в голосе Станиславы появились нотки удивления.
-Ну, робот…- попытался объяснить Дарьин свое неуклюжее поведение, бестактность.
-А!- в ее голосе отразилось понимание.- Роботы-андроиды, машины, вы это имеете в виду?
-Да-да,- Иннокентий наконец привык к новому для себя темру своего голоса.- Что-то в этом роде.
-Нет,- ответила женщина.- Я просто уравновешенна относительно вас. Эмоциональные биоволны распространяются несколько иным образом, что создает впечатление непогрешимости, но вы скоро привыкнете к этому.
Вдруг перед глазами Иннокентия появился сверкающий разноцветный поток линий.
-Это многомерная математическая шкала,- прокомментировала Станислава.- То, что вы видите, - это трехмерное, разворачивающееся в пространстве математическое вычисление. «Визер» вам помогает адаптироваться к многомерности решений, к их одновременности.
От дальнейших световых эффектов у Иннокентия начала кружиться голова.
-Закройте, пожалуйста глаза,- снова заговорила женщина.
Он послушно зажмурился и обнаружил, что картинка не исчезла, более того, стала ярче и слегка гротескней.
-Итак, вы переключились на внутреннее зрение,- сообщила Станислава.- Вам необходимо привыкнуть, вжиться в многомерность вычислений, так как вы будете в дальнейшем использовать только этот образ. Поскольку вы относитесь к группе визуального восприятия, о чем нас предупредил Олег Павлович, то мы сконструировали техническую модель, с помощью которой вы сможете визуализировать любой необходимый расчет. Сейчас я запущу программу обсчета вашей формулы по семидесятому уровню, и вы пронаблюдаете простые и одновременно базовые вычисления по необходимой нам конструкции летательного аппарата.
Через мгновение Иннокентий увидел, как пространство вокруг него начинает заполняться крупными световыми плоскостями. Из-за спины потянулись тонкие, еле заметные лучи, выстраиваясь в плотно сплетенный пучок. Светопредставление длилось так же недолго, как и сканирование папки.
-Теперь вы можете загрузить компьютер мысленным потоком таблицы умножения. Посмотреть варианты мерности этих простейших вычислений.
Иннокентий увидел, как еще более плотные световые поля окружили его. Он попытался, как бы проговаривая вслух, вспомнить почти речетативную форму таблицы и неожиданно обнаружил себя в ее конце, проговаривающим «девятью девять – восемьдесят один».
-В данном аппарате временные отрезки полностью совмещены, поэтому говоря «одинажды один» вы одновременно проговариваете все виды умножения, а поскольку в данный момент вы ограничены таблицей умножения, то все произошло слишком быстро для вашего восприятия,- произнесла ровным голосом Станислава.- Пожалуй, на сегодня хватит.
Иннокентий протянул руки к вискам, чтобы снять визер, и наткнулся на пальцы Станиславы, которая уже успела позаботиться о себе и помогала ему.
Иннокентий почувствовал, как в его нос проникает цветочные ароматы ее волос.
-Спасибо,- прошептал он.
-А теперь я вас проведу в комнату профессора, где вы сможете продолжить свое общение.
Они прошли к лифтам, поднялись этажем выше и через минуту Иннокентий переступил через порог просторного кабинета. За столом сидел чем-то потрясенный и бледный, как полотно, Руни.
-Что с вами стряслось?- Иннокентий почувствовал напряжение, витавшее в воздухе кабинета.
-Вон там,- Руни кивнул в сторону стены, рядом с которой на полу лежало нечто, прикрытое брезентом.
-Возьми,- Петр Анатольевич протянул Дарьину пару резиновых перчаток.
И тот, вооружившись ими, подошел к куску брезента. Он приподнял край и обнаружил, что это тело.
-Откуда это здесь?- сдавленным голосом спросил он.
-Рабочие нашли под обломками блюдца.
Иннокентий стал всматриваться в лицо трупа.
-Постойте-ка, постойте-ка,- шептал он.- Это же…
-Да, это я. Или мой двойник,- перебил его Руни.- Только если присмотреться повнимательней, можно заметить, что он помоложе.
-А почему только сейчас тело обнаружено?- сбивчивым голосом спросил ошеломленный Иннокентий.
-Я не знаю,- пожал плечами профессор.- Я, вообще, не понимаю реакции рабочих на это. Они его вырыли и положили в сторонке, завернув в брезент… И никаких комментариев! А потом, тело, хоть пролежало в земле, однако не подверглось процессу разложения. Как, по-вашему, это можно объяснить?
-Я думаю, необходимо связаться с Мартовым,- ответил Дарьин.
-Но каким образом?- воскликнул Петр Анатольевич.- Он уже не первую неделю отсутствует. А сдать тело властям – это, значит, поставить под угрозу все предприятие, которое носит, на мой взгляд, уже полулегальный характер.
-И вы не знаете, сколько оно пролежало вот так, в брезенте?
-Можно предположить, что с момента его обнаружения прошло около недели.
-Н-да,- хмыкнул Иннокентий.- И на мумию тоже не похож. Здесь задействованы другие процессы.
-Так что же будем делать, Иннокентий Иванович?- Руни поднял руки к потолку.
-Ну, раз он не разложился за неделю, значит, это не совсем труп,- попытался логически размышлять Дарьин.- А если – это не совсем труп, значит, это что-нибудь другое. Например, летаргический сон. Поэтому мое предложение таково: положить тело «на сохранение» и дождаться Мартова.
Мужчины аккуратно подняли завернутого в брезент двойника Руни и отнесли его в медицинскую лабораторию.
Руни очнулся на второй день после его обнаружения. Он сел на медицинской кушетке и огляделся. Ноги были завернуты в брезент.
-Да, все так и должно быть,- пробормотал он.- Если они построили медлабораторию, значит, готов и нижний этаж.
Он потянулся и почувствовал значительную слабость во всем теле. Довольно продолжительный временной переход давал о себе знать. Он похлопал себя по карманам куртки и понял, что все записки и электронные памятки кем-то изъяты. Он еще раз осмотрелся вокруг и обнаружил их на передвижном столике.
Руни взял со стола одну из небольших планшеток и провел по ней указательным пальцем. В воздухе возникли разноцветные сверкающие завихрения.
-Да…- пробормотал он.- Искажения весьма и весьма значительны…
Руни услышал, как кто-то идет по коридору. Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился один из бригады Мартова.
-О,- воскликнул Руни.- Зовран!
-Здравствуйте, доктор,- откликнулся рабочий.- Слава богу, они вас не похоронили.
-Давай же, найдем их,- предложил «доктор».- Все происходит вовремя?
-Да,- кивнул Зовран.- Только вот Кериил закончил свою миссию, и тебе придется продолжать одному.
-Он об этом меня предупредил,- Руни стал на ноги и, чуть покачиваясь, подошел к говорившему.
Они шумно обнялись и рассмеялись.
-До перехода осталось пять миров,- сказал ученый.- Солнце больше не ждет.
-Я знаю,- откликнулся Завран.
Он пропустил профессора вперед, и они опустились на второй этаж, где проводились первые тестирования материала, из которого строилась будущая летающая тарелка.
Когда Дарьин и Петр Анатольевич увидели рабочего, ведущего за собой двойника Руни, с их лиц отхлынула кровь. Руни заметил, что его двойник улыбается им и машет рукой, что внесло еще большую сумятицу в его мысли.
-Ну что, господа хорошие,- Петр Анатольевич услышал свой голос из уст вошедшего в кабинет двойника.- Время поджимает, и поэтому необходимо все делать значительно быстрее.
Дарьин и Петр Анатольевич переглянулись.
-Мартова не ждите,- продолжал двойник.- Он завершил свою миссию. Теперь с вами буду работать я. Да, кстати… Вы не связались с инженером?
-Кто вы?- первым в себя пришел Дарьин.
-Я еще один Петр Анатольевич Руни,- усмехнувшись, ответил мужчина.
-Как такое может быть?!- замахал руками Руни-старший.- Откуда вы взялись?!
-Я сейчас вам все объясню,- сказал двойник Руни.- Скажем так,- я из другого времени, из другого пространственно-временного континуума. Мы только что подобрались вплотную к перемещениям во времени. Так называемые, ваши НЛО – это всего лишь навсего наблюдательные зонды либо небольшой десант для корректировки локальных связей. Дело в том, что сейчас происходит схлопывание миров и сворачивание общей доминанты пространственно-временного континуума Земли. Это происходит в связи с очередной фазой духовного развития Солнечной системы, приводящей к увеличению центральной звезды до размеров красного гиганта. В связи с этим первоочередной задачей для нас является создание объекта, который бы мог перемещаться не только по локализированному маршруту пространственно-временных каналов, но и вне их. Поскольку на данный момент ваш виток является той самой доминантой, к которой схлопывается весь пространственно-временной колодец Земли, то вскоре вы сможете лицезреть всю палитру населения этой планеты, ибо многие живущие в других континуумах при помощи локальной связи между пространственно-временными раковинами постепенно перемещаются к центру, то есть в ваше время и пространство. Но схлопывание происходит несколько спонтанно, и поэтому некоторые переходы закрываются до того, как кто-нибудь успевает ими воспользоваться. А из-за изменения естественного хода событий в каждом параллельном мире возникает искажение. Вот, например, чтобы попасть к вам, мне необходимо было войти в состояние, при котором замедляются все жизненные процессы. Это что-то наподобие индийской йоги в вашем времени. Аппарат, на котором я совершил перемещение, разлетелся вдребезги. Мы делали массу расчетов, создавали необходимые условия, однако искажение было настолько велико, что каждый раз мы сталкивались с этой проблемой. Машина не выдерживала нагрузки и разлеталась на куски. Поэтому оставалось лишь погрузиться в нечто, что можно было бы назвать здесь состоянием соматхи, и ждать момента, когда можно будет действовать. Но вот он и пришел, этот момент.
-А почему именно вы обратились к нам?- спросил Руни-старший.
-Ну, если хотите… Мы, своего рода, неудачники, потому что момент сворачивания пространства Земли пришелся как раз на самое актуальное для нашего человечества событие – переход в четвертое измерение. Я являюсь одним из тех, кто по собственной воле остался в этом измерении, чтобы «подтянуть хвосты»…
-О каком инженере вы нас спрашивали?- спросил Руни-младшего Иннокентий.
-Среди вас должен появиться человек,- ответил ученый.- Который станет «начинкой» проекта.
-А-а,- кивнул Петр Анатольевич.- Теперь я понимаю, зачем Мартов обратился в кадровое агентство.
-Этот человек должен появиться со дня на день, и как ни странно, только он может обеспечить успех нашего с вами предприятия.
Сергей Михайлович стоял упершись в столешницу обеими руками. Перед ним лежало несколько фотографий будущего президента.
-Красавец,- говорил Нежинцев.
-Но почему вы не хотите посмотреть голографический фильм,- спросил его Вард.- Там все значительно наглядней.
-Я вот, что тебе скажу,- ответил глава правительства.- Наш народ газеты читает и стерео смотрит, а там принцип изображения как на нашей фотографии – плоская картинка. Надо точно себе представлять, каким его увидит толпа наших сограждан. А голографическая проекция – это всего лишь трехмерное воспроизведение.
-Не понимаю,- отозвался давр.
-А надо бы!- ответил Сергей Михайлович.- Компьютер при воспроизведении обсчитывает нас как трехмерную модель, а потом демонстрирует нашу проекцию со своими поправками… Мы – народ косой и кривой. Это у вас только лица симметричные. Если у одного из нас такое лицо появится, ему хреново придется. Поэтому я тоже стерео смотрю… Здесь на Земле все симметрично только у даунов, а мы не дауны.
-Понятно,- кивнул Вард.- Вы не дауны.
-Ну что же,- продолжал Нежинцев.- Надо нашего супчика уже выбирать. Он созрел, как думаешь?
-У нас проблемы с подбородком,- ответил «повар».- Его не удалось нарастить.
-Что говорит о необходимой нам его слабости. Значит им можно управлять в любом случае.
-Да,- подтвердил вард.- Таким образом была поставлена задача. Курчин вряд ли станет обладателем волевого подбородка.
-Что же,- Нежинцев сгреб фотографии.- Я думаю, хватит тренировок. Пора выпускать.
Они спустились в колонный зал, где проходила очередная репетиция торжеств, связанных с передачей полномочий президента преемнику.
Вокруг стояли люди в черных костюмах и цветных рубахах а-ля новый греческий стиль. Кое-где, образовав группы, стояли перешептывавшиеся менеджеры. Официанты разносили минеральную воду и соки. Президент со спутником почти не заметно обошли всю эту толпу и направились к двери резервной комнаты. Там на огромном красном диване спал Курчин. Он рухнул на диван в выходном костюме и проспал, видимо, уже около полутора часов.
Нежинцев и Вард бесшумно вошли, прикрыв за собой дверь и внимательно осмотрели распластавшегося по дивану Андрея. А он, кажется, даже не почувствовал присутствия. Вард подошел к глухой стене и в воздухе перед ней указательным пальцем изобразил какой-то сложный знак. Стена чуть выгнулась и постепенно стала терять свои очертания, обнажая за собой узкий проход. В это время Нежинцев растолкал спящего Андрея и, придерживая его за плечо, повел к потайному выходу. Они прошли через кухню какого-то ресторана, а затем оказались на улице перед небольшим серебряным автомобилем.
В машине Курчин открыл глаза и, прикрываясь ладонью, сощурился, пытаясь разглядеть пробегающие за окном улицы.
-Что-то я устал,- надтреснутым голосом проговорил Андрей Андреевич.- Хотелось бы немного передохнуть, какую-нибудь разрядочку устроить. Размяться или поохотиться где-нибудь.
-Успеется,- откликнулся Нежинцев.- У нас сейчас дело неотложное.
Через несколько минут машина остановилась. Президент вновь подхватил Курчина, и они втроем зашли в небольшой особняк. На встречу им вышла девушка с короткой мальчишеской стрижкой в синем облегающем платье. Она молча кивнула и провела их в небольшую светлую комнату, находящуюся прямо напротив входа.
-Ну что…- сказал Сергей Михайлович.- Посиди здесь, а мы сейчас отлучимся на некоторое время.
Когда Вард с Нежинцевым вышли, Андрей, стоя посреди комнаты, стал разглядывать предметы, которые в ней находились. Минимализм современной мебели, матовые тона, пушистые подлокотники, какой-то странной модификации кресло со стулом, широкое окно, выходящее в небольшой сад внутри двора. У стены стояло что-то вроде шкафа, за прозрачным пластиком Андрей увидел несколько странных фигурок. Это были китайские иероглифы в виде сплетенных человеческих тел. Рядом на призмообразном возвышении стоял уже стандартный полупрозрачный шар стерео. Курчин поудобнее устроился на стуле с подлокотниками и стал смотреть новостную программу. В новостях передавали об усилении магнитного поля в районе Побережья, о том, как постепенно уходит японский остров под воду, о глобальном потеплении и участившихся появлениях всякого рода нелюдей на улицах городов. Потом пошла президентская часть, и Андрей с удивлением узнал о том, что сегодня днем в течение четырех-пяти часов произойдет инаугурация нового президента, а новым президентом станет он, Андрей Андреевич Курчин. Андрей так и застыл в неудобной позе, пытаясь сделать погромче звук. Его рука нащупывала где-то за креслом пульт управления.
В соседней комнате у большого плоского экрана сидели Нежинцев, Вард и Святая Анжела.
-Да, неплохо мы его разыграли,- потер ладони Сергей Михайлович.- Ну, что? Каков диагноз?
Святая прикрыла веки и скрестила руки на коленях. Вард с улыбкой на лице смотрел на Нежинцева.
-Паралич,- сказал он.- Может не стоит. Кандидатура слишком…
-Сомнительная?- договорил за него президент.
Давр кивнул.
-Я понимаю причины, по которым ты выбрал его своим преемником,- отозвалась Святая.- Ты не хочешь подпускать ко мне кого-нибудь еще. Тебе одному хочется властвовать и не дай бог, если тебе придется с кем-нибудь делить это. У меня даже возникло такое подозрение, что ты хочешь со мной поменяться местами.
-Да,- кивнул Нежинцев.- Пожалуй, такое возникало у меня в голове.. В конце концов, у меня пытливый ум. Надо же было как-то провентилировать и эту тему…
-Ты хочешь обрести второе дыхание за счет этого молодца,- продолжала Святая.- Только я тебя должна предупредить, у него тоже есть свой секрет, о котором даже ему не известно.
-Что же это за секрет?- усмехнулся президент.
-Всему свое время, не так ли ты любишь выражаться?- женщина села в огромное белое кресло.- Мне все хочется тебя спросить, Сережа, зачем тебе эта затея с выборами? Скоро все закончится… И начнется другое, а ты с такими хвостами!
-Сколько раз ты уже говорила про конец,- Нежинцев поднял указательный палец к потолку.- А он все не идет и не идет, зато идет жизнь. С одной стороны, все бессмысленно, с другой - это все длится.
-Хорошо,- развела руками Святая Анжела.- Я предупредила тебя. Главное, вовремя опомниться. А потом, ты постоянно забываешь о таком называемом «дьяволе». Его здесь нет, однако он есть в сердцах многих людей. Есть ли ты в сердцах людей? Сможешь ли ты их объединить, когда понадобится? Насколько велика твоя власть?
-Ох, глубоко копнула, глубоко копнула,- Нежинцев состроил кислую мину.- Я привел к тебе этого парня, чтобы ты определила отпущенное ему время, а ты пошла философствовать.
-Извини, если не угодила,- улыбнулась Святая.- Однако вам пора.
Давр и Нежинцев отправились к выходу.
-Вард!- сказала женщина.- Будь готов покинуть этот мир. История пошла вспять.
Вард кивнул, и они спустились к Курчину.
-Что же это вы не предупредили меня?!- накинулся на Нежинцева Андрей.- Когда инаугурация?
-Ну, разнервничался-то,- Сергей Михайлович обхватил Курчина за плечи и встряхнул.- Все идет по плану. Сейчас у нас двенадцать. В три ты будешь давать присягу. Все расписано.
Вера некоторое время ждала президента и его спутника, выглядывая из окна на лестничной клетке соседнего дома. Адрес, по которому она находилась, ей дал Кумэн, потребовавший выяснить, зачем глава государства частенько посещает это место. Вере было не понятно, почему такое довольно простое задание поручили именно ей, и Кумэн при всех своих способностях мог давно разузнать все сам, что ему было необходимо.
Она увидела, как противоположному подъезду подъезжает серебристый автомобиль, из него выходит президент со своим постоянным сопровождающим. Вера пристально вглядывалась во внешность незнакомца.
«Где-то я это уже видела,- подумала она.- Этот силуэт и походка мне знакомы. Однако сопровождать себя Нежинцев никому не доверял, кроме гориллообразного Севы… А теперь Сева куда-то делся, и вместо него – новый человек… Странно.»
Двое буднично позвонили в дверь и без заминок прошли внутрь дома.
-Они вошли,- проговорила Вера в небольшой микрофон, уткнувшийся в губы.
В динамике, просунутом в ухо, что-то зашуршало, и металлический голос прокомментировал события:
-Ты верно подметила наличие нового сопровождающего. Это представитель расы давров. И то, каким ты его видишь, является почти генетической мутацией. Давр силен, быстр и мудр, поэтому ему лучше не попадаться на глаза. Они используют нанотехнику. Малейшее подозрение с их стороны может породить определенные выводы и действия, поэтому сиди ниже травы, тише воды.
Вера нервно вытащила сигарету, прикурила ее и, почувствовав неприятный вкус во рту, затушила. Нужно было подняться в квартиру, где стояла необходимая аппаратура для прослушивания. Она села за стол, достала небольшой планшет и непослушными пальцами надавила на крохотную клавиатуру. В комнате тихо заговорили голоса, и Вера, вставив в паз планшета кристалл, начала запись. Затем, вызвав кортоким набором клавиш голографический экран, она попыталась установить спутниковые камеры. На некоторое время возникли расплывчатые образы. Квартира с прозрачными перекрытиями. Она попыталась установить резкость, и увидела на самом нижнем этаже знакомую фигуру. Это был мужчина. Он подошел к стерео, включил его и сел напротив в кресло.
-Андрей,- прошептала Вера, узнав в этом человеке мужа.
-Да,- отозвался голос в наушнике.- Это Курчин, только посмотри, как он изменился. И осанка другая, и голову держит высоко. Я думаю, здесь тоже не обошлось без инопланетных технологий. Бодибилдинг на такое не способен.
В комнату ворвался женский голос, который четко и ясно произнес:
-Не сметь!
-А вот это уже серьезно,- послышалось в наушниках.- Ну-ка, девочка, поторапливайся, иначе будет поздно.
Звуки исчезли, изображение пропало, планшет местами оплавился. Вера успела выхватить из гнезда кристалл и отскочить в сторону. В комнате поднялся ветер.Ее стало оттаскивать к окну. Вера, хватаясь за выступы тяжелой деревянной мебели, пробралась в прихожую и открыла входную дверь.
-Теперь, осторожно,- сказал голос в наушниках.- Постарайся не вмешиваться в то, что сейчас будет происходить.
Она услышала топот ног. Потом увидела нескольких мужчин, поднимающихся по лестнице на встречу ей. Вера прикрыла дверь и внезапно услышала, как ветер вновь завыл в помещении. Мужчины подскочили к ней с какими-то небольшими трубками, плоскими к концу.
-Не двигаться!- кричал один из них.
Дальше произошло нечто странное. Что-то невидимое с хлюпающим звуком снесло всем троим головы, и кровь на срезанных шеях свернулась так быстро, что ни одна капля не упала на лестничный пролет. Они с тихим шуршанием, как будто их кто-то аккуратно укладывал, упали у ног Веры.
-С этим не вышло,- загудело в ее ушах.- На соседней улице передашь кристалл моим сотрудникам и вернешься домой.
И, действительно, на соседней улице к ней подъехал небольшой автомобиль, притормозил рядом с ней, и из-за спущенного стекла протянулась рука. Вера аккуратно положила кристалл на середину ладони. Пальцы сомкнулись, и рука скользнула в окошко.
Она вернулась домой, прошла в солнечную часть квартиры и, сев на диван, включила стерео. По всем муниципальным каналам показывали полным ходом идущую предвыборную кампанию.
Вера еще раз прокрутила в памяти недавние события, и вдруг почувствовала, как по всему телу разливается раздражение.
«Ведь они не собирались меня убивать. Ей был не понятен поступок Кумэна. Зачем было обрывать целых три человеческих жизни?»
В наушнике зашумело, и скрипучий металлический голос ответил:
-Это не убийство, девочка моя, это вербовка. Они пришли вербовать тебя, а мы завербовали их.
Вера пожалела, что забыла снять наушники.
-Ничего себе вербовка,- воскликнула она.
Она резко встала и прошлась по комнате, заметив, как электронный экран стерео резонирует с ее наушником.
-Да,- голос уже доносился из динамика стерео.- Как говорится, не верь глазам своим. Был такой ученый муж Фауст. Так он как-то на глазах у изумленного крестьянина прям из-под него съел лошадь с телегой. Знаешь, рот раскрыл и съел. Нонсенс.
-Значит, ты их не убивал,- удивилась Вера.- Зачем же этот маскарад.
-Я же сказал,- ответил Кумэн.- Вербовка. Время реальных смертей еще не наступило. А поскольку весь ваш мир иллюзорен, то здесь, вообще о чем-то серьезном упоминать не стоит. Скоро ты понадобишься еще для одного спектакля, так что не расслабляйся.
День продолжался, но желание участвовать в нем у Семена как-то постепенно рассосалось. И именно в этот неудачный момент позвонила Катя.
-Привет,- довольно холодно произнесла она на другом конце.- Что же не звонишь? Приехал, и не звонишь…
Семен молча пожал плечами, не зная, как ответить.
-Тебя не было довольно долго,- продолжала Катя.- Я с трудом вспомнила твой номер. Так сижу себе и вдруг понимаю, что чего-то не хватает, а чего, понять не могу. Беру записную книжку, и вижу замусоленную страницу. Там номера телефонов. Много зачеркнутых. Меня пот прошибает холодный. Не могу вспомнить. Слева буква С с точкой…
Семен стал прислушиваться к Катиному монологу.
-Знаешь, я думала, ты – фантазер,- продолжала она.- А тут вот такая история. Скажи… Как это получается?
-У них агрегат,- откашлявшись, проговорил в трубку Семен.- Работает на определенной волне. Все, что попадает под ее диапазон, архивируется, информация из мозгов стерта быть не может. Еще не придумали, как это делать, но блокировать уже научились. Это примерно выглядит таким образом. Например, у тебя есть файл. Этот файл распознается группой программ, а ты берешь и вводишь вместо стандартного расширения какое-нибудь свое или просто добавляешь лишний знак. Вот и все. С таким расширением ни одна программа файл раскрыть не сможет.
-Понятно,- неуверенно ответила Катя.- То есть дело все в мозге?
-Дело в тебе,- сказал Семен.- Если твой диапазон доступен для подобного кодирования, значит, уровень твоей организации довольно низок, и тобой можно пользоваться как обычным биороботом. Загрузив определенные программы, можно вызвать определенную реакцию, а также сделать «сброс» по некоторым темам.
-Мне страшно,- Катин голос задрожал.- Кто они? И зачем это делают?
-Повышай свой духовный уровень, и твой вопрос отпадет сам собой,- строго проговорил Локотников, крепко сжав трубку.
-Что мне делать?- словно не слыша слов Семена,- спросила Катя.
-Я тебе уже сказал.
Внутри у Семена похолодело, ибо он понял, что уже есть те самые блоки, которые не дают Кате услышать определенного рода вещи. Ее вновь необходимо «пробуждать».
«Хочется ли мне этого?- спросил себя Локотников.- Надо ли ей это?»
-Ну, хорошо,- смягчился он.- Приезжай.
-Я не помню адрес, Семен!- закричала в трубку девушка.- Я не помню, где ты живешь.
-Ну, хорошо, я заеду за тобой.
Он положил трубку и вновь посмотрел на экран своего старого телевизора.
«Панин именно поэтому и помер. Испугался,- Семен сцепил пальцы рук, оперев их о голову.- Интересно, а помнит ли она Толю?..»
Локотников поймал такси и через пятнадцать минут оказался у дверей Катиной квартиры. Он позвонил и около минуты ждал, когда кто-нибудь откроет. Наконец он услышал шлепанье босых ног и бодрый голос Кати:
-Кто там?
Видеосвязь была отключена, и Семен, усмехнувшись, ответил:
-Ты ждала кого-то еще?
-Семен, это ты?
-Включи камеру и убедишься собственными глазами,- ему стало надоедать его положение у двери.
В правом кармане куртки лежал ключ от Катиной квартиры, но что-то останавливало Семена воспользоваться им.
-Открой сам, я сейчас в душе,- выкрикнула Катя.
Локотников щелкнул замком и прошел в темный коридор. Из ванной доносился шум воды и еле слышное мурлыканье. Он разулся и прошел на второй этаж, где лежали его любимые старые альбомы по искусству. Смотреть он их не стал, потому что знал наизусть, но один из них все-таки снял с полки и положил себе на колени. Он медленно поглаживал глянцевую шероховатую обложку ладонью и смотрел в окно на изменившийся облик площади перед музеем космонавтики. Проспект мира с недавних пор стал четырехэтажным, всюду виднелись стеклянные полушарья небольших магазинчиков и салонов виртуальной езды. Единственное, что Семену нравилось из всех новых введений, это подвесная магнитотрамвайная линия. Рельсы теперь были не под трамваем, а над ним.
Семен услышал, как Катя поднимается к нему наверх. Он увидел замотанную полотенцем голову, розовощекое лицо Кати и смешной дутый халат малинового цвета. Она подошла к дивану, на котором он сидел и грациозно опустилась рядом.
-Ну что, напутешествовался?- она улыбнулась и чмокнула его в нос.- Кстати, я так и не поняла, зачем ты уезжал из Москвы.
-Я ездил на Побережье, к Фролову…- небрежно ответил Семен и опять стал рассматривать пейзаж за окном.- Странное дело, когда-то человечество так стремилось в космос, а теперь это воспринимается как глупость. Никто уже и не хочет становиться космонавтом.
Катя усмехнулась и перебила его:
-В чем-то ты все-таки полный неандерталец. Это середина прошлого века…
-Мы сами из прошлого века,- возразил он.- Хотя, возможно, ты этого уже не чувствуешь.
-Почему же?- удивилась девушка.
-Ты знаешь, я понял, почему умер Панин.
-Кто такой Панин?- лицо Кати посерьезнело.
-Это не важно,- отмахнулся Семен.- Важно, что теперь ты в таком же положении. И я не уверен, что следующий раз будет таким же удачным.
-О чем ты говоришь?- Катя слегка покраснела.
-Зачем, скажи, я здесь?- спросил Семен.
-Ну…- она скрестила руки на коленях.- Ты приехал, потому что давно меня не видел, потому что нам с тобой надо было встретиться… Ну… Я соскучилась…
-Понятно,- кивнул Семен.
Вера сидела в небольшом зале, уставленном ультрасовременной мебелью и ждала, когда к ней выйдет доверенное лицо Кумэна. Помещение зачем-то проветривалось, и в воздухе чувствовался летний аромат. Матовые плоскости причудливо изогнутых стульев и столов были словно прижаты к полу, покрытому эластичной пленкой, впитывающей любую влагу и посторонние частицы.
Наконец, автоматическая дверь распахнулась. В зал вошел господин небольшого роста. Его движения были круглыми и стремительными, словно перед глазами разматывалась многомерная спираль. Он прошел сквозь несколько стульев и сел рядом с Верой.
-Я извиняюсь за свое кибернетическое тело,- начал круглый господин.- Однако использовать людские тела в доверительных беседах крайне неудобно.
Вера почувствовала резкий запах. Так пахнут оголенные провода на высоковольтке.
-Я так понимаю, у вас возник вопрос,- продолжил он.- И у вас крайне противоречивые ощущения.
-Да,- отозвалась Вера.
-Давайте же разрешим все непонятные для вас нюансы этого дела.
-Давайте,- Вера поудобней расположилась в кресле, так чтобы лучше видеть повернутую в свою сторону виртуальную голову собеседника.
-Эти люди, которые прибежали… Они ведь не собирались меня убивать. Я не почувствовала агрессию. Они просто исполняли ритуал, так сказать, «пугали» меня… А вы их убили.
-Я же тебе объяснил,- спокойно ответил Кумэн.- Это уловка с моей стороны. Я только сделал вид… Я и теперь делаю вид, ты же понимаешь…
-Зачем?- пожала плечами Вера.
-Подходящий поворот истории. Я постепенно становлюсь человеком. Как и у людей, теперь у меня есть планы.
-Каковы же они,- Вера постаралась поймать взгляд собеседника, но сфокусироваться на каких-то мелких деталях не удавалось, все плыло перед глазами. В этом теле мелкие детали можно было разглядеть только боковым зрением.
-Переписывается история целой галактики,- белый пунктир пробежал по контуру тела. Очертания резко прорисовались.- То, что раньше было невозможно, сейчас становится реальностью. Наряду с атавизмами возникают сверхновые, ни с чем не сравнимые, явления. Нужно ловить момент, ибо никто ждать не будет. Вот к примеру взять Нежинцева, нашего общего друга. У него, как и у всех людей, есть свои слабости. Каждый в новую жизнь привносит яркие воспоминания и страхи из старой. Кто-то спасся от катаклизмов в кресле космолета в прошлой жизни, и в этой для него любое кресло становится знаком спасения на подсознательном уровне. У кого-то еще более глубокие воспоминания, которые привносят в жизнь не совсем адекватные элементы… Наш президент так и не прошел испытание властью, хотя у него очень мощная духовная подоснова, и теперь он страдает фетишизмом. До недавнего времени он был абстрактным, но мы дадим ему развиться в нечто конкретное. А что же до тех трех посетителей твоего укрытия, то они целы и невредимы… Не мог же я допустить вербовку лучшего моего сотрудника.
-Погодите-ка,- Вера сморщила лоб.- Нельзя ли поподробней остановиться на том, каким образом вы собираетесь ловить момент?
-И это можно,- тело Кумэна вновь потеряло резкость.- Я тебе скажу следующее. Вот человечество. Реальный срок его существования невелик, ибо что есть по божественному плану человеческое существование?
-Что же?- Вере было странно слышать в устах Кумэна это словосочетание.
-Это радость жизни. Все остальное время, которое люди проводят в страхе, ненависти, зависти и прочих антибожественных состояниях, они просто не живут. А не живут они значительно дольше, чем, извини меня за тавтологию, живут. Ну и на лицо отставание в развитии, пустая трата времени. От того, чем должны были стать люди, они отстают не на одну тысячу лет, а божественный план – это не шутка, не пустой звук. Придет время – пшик! – и никого нет. Девственно чистая Земля. Стоит человеку отказаться от последнего, что осталось в нем от Бога, и такое произойдет. Я говорю о Сердце…
-По-моему, эта тема стара для нашего времени,- возразила Вера.
-Ну, почему же? Эта тема вечная, она находится вне времени. Ну да ладно! Теперь поговорим о наших с тобой планах. Есть у меня одна идея касательно Нежинцева и твоего мужа. Сергей Михайлович на данный момент ищет возможность сделать из него послушную марионетку. СЕАР его как таковой не интересует, а бразды правления он передавать никому не собирается. Президент даже решился обыграть мою старую знакомую, так как она долгое время покровительствовала многим воплощениям этого человека. В прошлых жизнях он добился таких высот, которые тебе и не снились, Вера. В прошлом веке, например, он стал летчиком-ассом в первой мировой войне, а затем значительной фигурой в мировой истории… Ну это так отступление. Тем не менее болезнь у него все та же, и она прогрессирует, раз уж дело дошло до смены покровительства, я бы даже сказал полного свержения. Растет человек!
Тело Кумэна было совершенно неподвижным. Иллюзию его присутствия создавал лишь периодически открывающийся рот.
-Ну так вот… С другой стороны, он уже понял, что подобрать кандидатуру, которой можно заменить тебя, довольно сложно.
-То есть?- удивилась Вера.- Что это еще за кандидатура.
-Все дело в покровительстве,- пояснил Кумэн.- Старое покровительство Эйрана ему уже не подходит, и поэтому покровительницей он сделает, Вера, тебя.
-Чьей покровительницей?- Вера совершенно запуталась.
-Покровительницей нового президента. Проще говоря, Нежинцев хочет «вочеловечить» власть. Где-то это уже было… В «истории» Бога это уже, если не соврать, четвертый опыт. И каждый раз все заканчивалось провалом, а я ведь говорил, давайте ускорим процесс, давайте дадим больше свобод людям. Бог с ним, с этим планом, пусть делают, что хотят.
Вера покраснела, к стыду своему осознавая, что не понимает, к чему клонит собеседник.
-Важен результат,- продолжал говорить Кумэн.- Нужно получить современную сущность. Мы предложим Нежинцеву тебя в качестве отличной кандидатуры, а он с радостью примет это предложение, ибо будет думать, что оно исходит из его собственной головы. А этот компьютер перепрограммировать проще простого. Хакерские штучки – это всегда заманчиво. Гитлер из твоего муженька, конечно, не получится, может, и вообще ничего не получится, но попробовать стоит… Особенно сейчас, когда происходят такие смещения в пространственно-временных континиумах.
Вера перебирала пальцами подол платья и старалась не смотреть в сторону Кумэна. Ее жгло чувство стыда за свою интеллектуальную неповоротливость.
-Я буду с тобой откровенен,- сказал Кумэн.- Расстановка сил постоянно меняется. Пока мы имеем дело только с даврами, моей старой подругой Эйрана и неким мутным множеством, которое стремится наружу из тела Земли. И все они мне по зубам, но какой эффект даст «нулевое схлестывание», я предвидеть не могу.
Виртуальное изображение затряслось и черты стали неразличимы.
-Погружаясь в твой мир, сестра, я могу управлять телом и психоиллюзиями, однако теряю способность быть в курсе, так сказать… общей картины.
-То есть?- это был еще один маневр со стороны Веры, дабы хоть как-то ухватить нить разговора.
-Ну… - голограмма Кумэна дернулась.- Как бы попроще-то объяснить?.. С небес на землю сходишь. С неба видна земля, а с земли – небо. От этого никуда не денешься.
Гостиница «Восток» стала местом «случайной» встречи Ивоны Ингейс и фрукта. Гостиница строилась как предполагаемый филиал давно ушедшей в историю Олимпийской деревни. Тридцатидвухлетняя Курникова пригласила Ивону на дружеский матч, который она в целях рекламы решила провести на одном из московских кортов. Катя даже и не предполагала, что ее увлечение знаменитой теннисисткой послужит на руку совершенно неизвестным ей силам.
В центре Москвы на Садовом транслировались рекламные ролики, где можно было лицезреть Курникову в эффектных позах. Теннис стал очень дорогим спортом за последние шесть лет. Теперь поверхность корта была сделана из особо плотного и упругого пластика на каучуковой основе, а теннисистки передвигались по полю на псевдогравитационных подошвах. Ракетки были цельнолитыми, и рука почти вдевалась в рукоятку. Собственно профессиональный теннис теперь именно этим и отличался от обычного: техническими новшествами. Они вносили в состязание иную пластику и придавали им виртуальный шарм. Цены на билеты были снижены, чтобы любой из желающих мог попасть на это зрелище. Теперь Курниковой, как и многим спортсменам, понадобилась так называемая «любовь масс».
«Теперь спортсмены становятся звездами мирового масштаба,- говорила она.- Раньше такой популярностью пользовались музыканты, но теперь они отошли на второй план, потому что их стало много, и они похожи друг на друга. Теперь спортсмен является примером яркой индивидуальности. Он полагается только на себя и на свою силу. Силу не только телесную, но и духовную, потому что нужно всегда найти в себе силы поверить в свою победу!»
Катю невозможно было оторвать от телевизора. Она уговорила Семена пойти с ней на матч и купила билеты.
Знаменитая теннисистка демонстративно поселилась в «Востоке», чтобы быть на виду у столичной публики. После исчезновения с лица земли петровской столицы Москва окончательно стала третьим Римом. Этот факт оспаривать было уже некому.
Узнав о том, что ее кумир так легко доступен, Катя ринулась к своей подруге, работавшей в пресс-центре гостиницы. Она уговорила ее провести их с Семеном во время ужина в ресторан «Востока». Обычно в это время знаменитая теннисистка выходила в вечерних нарядах и скромно усаживалась за каким-нибудь из столиков рядом с эстрадой.
В этот вечер она пришла со своей новой подругой Ивоной. Ингейс надела свое белое с искрой платье и походила на ангела, спустившегося с небес.
Женщины, треща словно сороки, завидевшие сверкающую пуговицу, вприпрыжку неслись к одному из пустых столиков. Ивоне казалось, что такое шаловливое поведение всегда приковывает взгляды мужчин к ее особе. Ей, конечно же, хотелось переплюнуть в «вселенском обаянии» свою конкурентку по спортивным достижениям, хотелось быть неотразимей. Она обладала прекрасной фигурой, божественным в определенных ракурсах личиком и мягким, немного девичьим тенором.
За соседним столиком присела пара, смущенно глядевшая по сторонам, стараясь не замечать разыгравшихся спортсменок.
-Что же, женщины на месте,- сказал Саскр по ментальной связи.- Осталось только дождаться клиента.
Он кивнул своей спутнице, и они, имитируя смущение, заняли столик рядом с Курниковой и Ингейс.
-Так бывает, разыгрываешь из себя добреньких дяденек и тетенек, даешь вволю насладиться кумиром,- продолжал он, обращаясь к рядом сидящей Гуррель.
Та в ответ еле заметно кивнула и посмотрела в сторону служебного входа. Заметив какую-то суету рядом со служебной дверью, она улыбнулась и еле слышно проговорила:
-Ну наконец!
В эстраду стали подтягиваться музыканты, они занимали свои места, профессиональными движениями вынимали из потрепанных кофров инструменты, и над залом повисла какофония звуков, экспрессом пронеслись куски из репертуара, еще раз были сыграны «трудные» места, и наконец зазвучал заезженный моцартовский мотивчик.
Саскр увидел, как появившееся в дверях служебного входа лицо Семена выразило тончайший оттенок досады, длившийся мгновение, но затем Локотников растянул губы в своей неотразимой улыбке и последовал за юркой небольшого роста брюнеткой. Катя была одета крайне вызывающе с глубоким декольте и голой спиной, вырез выходил до самого бедра. Катя считала, что мужчина, находящийся рядом с ней должен желать ее, одновременно сгорая на медленном огне ревности, но Семен слишком вяло относился к своим обязанностям неотразимого мужчины. Она буквально заставила его одеть новый сверхмодный пиджак и зауженные в коленях брюки. Катя собственноручно подстригла Локотникова и надушила дорогим одеколоном.
-Довольно странная парочка,- прокомментировал Саскр.- Мы с тобой больше похожи на людей, нежели они.
Вдруг глаза Кати округлились, а лицо побледнело.
-Вот что происходит с эпидермисом,- Саскр усмехнулся в кулак.- Когда обнаруживаешь себя в такой взрывоопасной близи с кумиром.
-Так можно и лицо потерять,- саркастически согласилась Гуррель.
Катя крепко сжала руку Локотникова и, словно ослепленная, на ощупь стала пробираться к свободному столику.
«Последнее, что сотрется из памяти Кати, будет воспоминанием о Курниковой»,- подумал Семен.
В конце концов он почти силой усадил Катю за свободный столик и заказал тонизирующую «Шанзу».
-Нет, ты видел, ты видел!- как умалишенная зашептала Катя на ухо Локотникову.- Моя подружка была права! Это просто богиня!
Семену ничего не оставалось кроме как посмотреть в сторону знаменитых теннисисток, но богини он не увидел. Он увидел Ивону. Это было подобно удару молнии среди ясного неба. Ингейс уже некоторое время удивленно смотрела на него. Ей казалось, что она видела этого человека, но где, вспомнить не могла. Что до Семена, то можно было сказать со всей уверенностью, он увидел то, к чему стремилась его душа, а стремилась она к любви.
-Что ж,- Гуррель вынула из сумочки несколько союзных кредиток.- Можно ставить жучок и отправляться по своим делам.
Реск разглядывал данные виртуального проводника. Пекке и Заг, сопровождавшие Реска в его вылазке, озирались по сторонам, надеясь разглядеть в заволокшем густую лесную чащу тумане какие-нибудь намеки на слежку. Пекке нес в руках генератор защитного поля, готовый развернуть его в любое мгновение.
Давры уже давно наблюдали вблизи от комбината странные явления, связанные с пространственно-временными коридорами, но только сейчас Реск отважился поближе изучить то, что творилось в округе.
Проводник высвечивал на электромагнитном экране место нахождение одного из таких коридоров. В двух километрах от него начиналась так называемая «червоточина», на языке давров это звучало как «рэрра».
Пекке и Заг были в отличии от Реска менее адаптированы к земных условиям, хотя и были включены в целевую группу. Они оба были почти трехметрового роста, а выражение лиц выдавало их с головой. Они почти не говорили на земных языках и, живя на комбинате, претворялись немыми, так как своим рыком они могли бы напугать все местное население.
-Здесь странно пахнет, -прорычал Заг.- Словно слишком много жизни.
Реск кивнул и провел анализ воздуха. И действительно вокруг происходили химические реакции, соединения существовали несколько секунд, а затем распадались, чтобы образовать новые.
-Теперь двадцать метров спуска и мы у цели,- прокомментировал показания проводника Реск.
Группа двигалась по этому тропическому лесу уже почти двое суток. Здесь температура и радиация резко возрастали, являясь, видимо, причиной, такой буйной растительности. Однако, по странному стечению обстоятельств они еще ни разу не встретили свидетельств разумной жизни. Лес имел совершенно первобытный вид. Если пересечь его вдоль основного массива, то можно было прямехонько попасть в погранчасть Побережья. И именно здесь чаще всего появлялись странные коридоры.
Реск никогда не обольщался на тот счет, что они смогут найти общий язык с антиправительственными группировками, и уж тем более с постепенно мутирующим населением комбината. У него даже в какой-то момент сложилось впечатление, что эти люди видят его насквозь. Поэтому пришлось активировать резервный бот для изучения местности и ориентироваться на его показания, хотя каждый раз выяснялось, что целые местности меняли свои очертания. Что же касается «рэрры», то в ней даже атмосфера четко выделялась из общего потока воздушных масс.
-Надо поторопиться,- скомандовал Реск.- Через восемнадцать минут проход исчезнет.
Давры поспешно, обламывая ветки кустарника, стали съезжать по скользкой от инея траве в овраг.
-Честно говоря, я бы не хотел туда угодить,- говорил на ходу трехметровый Пекке, притормаживая огромными подошвами о влажную землю.
-Тебя об этом никто и не просит,-усмехнулся Заг.- Я вот только не могу понять, почему мы поперлись пешком? Реск, слышишь, почему мы теперь как последние идиоты съезжаем на своих задницах в канаву? Надо было взять самоход!
-Ты сам как самоход!- прошипел в ответ Реск.- Тебя с орбиты в бинокль видно, а уж что говорить, если ты усядешься в самоход! Гора!
Все трое вдруг почувствовали под собой щелчки статического электричества, и по одежде пробежали огоньки электрических разрядов.
-Мы уже близко!- воскликнул Пекке.- Я включаю поле…
-Погоди…- прошептал Реск. – Я не уверен в том, как наша техника будет работать в таких условиях.
Туман был очень плотным, и даврам оставалось ориентироваться только по маяку бота, который висел в нескольких сотнях метров над ними.
-Теперь, парни, очень осторожно продвигаемся вперед,- сказал ведущий.- Проход прямо перед нами…
-Хейг!- выругался Пекке. – Гарра бэсс га! (досл.: «Как у себя в глазу!»)
Все вокруг искрилось и щелкало. Крохотные молнии пронизывали промежутки между ветками кустов, трава стояла вздыбившись вверх. Концы шнурков на ботинках растянувшихся на земле давров поднялись в воздух и засветились. Тоже самое произошло с волосами.
-Ну и что теперь делать? – прошептал Пекке.
Неожиданно их накрыло световой волной, не очень яркой, однако перед глазами давров поплыли круги.
-Да…- проговорил Заг. – Наши тела куда лучше справлялись с подобными вещами.
Реск протер кулаком глаза и увидел нечто странное. В нескольких метрах от них земля обрывалась в нечто, что невозможно было даже понять.
-Итак, ребята, настраиваемся на центральную чакру, иначе вы ничего не увидите,- он развернул экран проводника и стал искать местонахождение бота. – Мы перенеслись к «рэрре», искажений во времени не наблюдаю, маяк в двух километрах от нас.
Коллосы встали во весь рост и принялись разглядывать энергетическое месиво.
-Я думаю, надо просканировать это,- предложил Пекке и стал аккуратно раскладывать перед собой небольшие приборчики.
Через некоторое время миниатюрное веретено поднялось в воздух и легло на дрейф в метре от головы давра, вооружившегося двумя присосками, которые он укрепил на своих щетинистых щеках. От веретена отделилась песчинка и поплыла к краю обрыва.
-Нет,- разочарованно сказал наконец он, когда бот-наблюдатель вернулся из неизвестности. – Приборы его не берут, станция показывает отсутствие вообще чего бы то ни было. Нужен духовный контакт.
За этими словами последовало новое пространственное включение, и исследователи увидели, что они находятся на прежнем месте, перед самым проходом пространственно-временного коридора. Неподалеку от себя, они заметили еще троих человек.
-Эй там!- крикнул Заг, но никто из соседей не отреагировал.
Затем из тумана по направлению к троице ринулось облако рассеянного света, и соседи исчезли из поля зрения.
-Значит, временное искажение все-таки есть,- задумчиво провозгласил Реск. – Те трое были нами.
-Остается немного подождать,- усмехнулся Заг.- И нас станет в два раза больше на этом пятачке.
-Сканируй! – рявкнул Реск. – Надо достойно встретить друзей!
-Что-то наклевывается,- давр обвел глазами кроны деревьев и понюхал воздух. – Сей-час…
В воздухе что-то еле слышно щелкнуло, и через мгновение все трое лежали в траве, корчась в судорогах.
Перед внутренним зрением Реска простерлась первобытная с еще неоформившейся поверхностью планета. Где-то рядом шумел океан, ритмично накатывались на песчаную гальку волны, выбрасывая на берег тысячи крохотных организмов, цеплявшихся за свою кратковременную, даже, в каком-то смысле, условную жизнь.
Краем глаза Реск заметил одиноко стоявшие гигантские деревья с редкой кроной. Воздух был влажным и разряженным. Наполненный клубящимися полупрозрачными насекомыми, он напомнил Реску воздух его родной планеты.
Ветер усилился, подымая в воздух морскую пену. На берег из песка стали выползать детеныши каких-то неизвестных Реску животных. Они резво бежали навстречу бурлившему океану и, подхваченные, волнами плыли дальше в могущую уничтожить их в одно мгновение стихию. Но океан как будто бы помогал этим, только что родившимся, существам, направлял их туда, где их ждала семья.
Реск вдруг ощутил всю сладость мира. Он почувствовал, что мир мирится с ним, становится его еще одним «я». Миру он интересен, он изучает его, Реска.
На фоне пейзажа возник световой символ Золотого Дракона. «Это священно для тебя»,- с каждым словом Реск отдалялся от этой солнечной картинки. Он неистово закивал в ответ. К пониманию этого в его мире стремятся даже «мертвые».
«Ты есть сие,- теперь Реска окутывал легендарный «белый» космос.- Приведи детей к отцу Его и сам не пади во тьме.»
Эта фраза показалась давру знакомой, будто он сам произносил ее кому-то в напутствие.
Образы поблекли и перед глазами Реска развернулась динамичная картина. Магма превращалась в пар, выстреливала в пространство, образовывая шаровую туманность диаметром в миллиарды километров. Изображение резко сместилось, открывая глазам давра вереницу светящихся точек, которые образовали что-то в роде пояса вокруг еле заметного блеклого зеленого шара. Затем все свернулось, будто было нарисовано на клочке бумаги, и Реск почувствовал как все его существо становится скоростью. Миллиарды солнц вытянулись в дрожащие линии, указывающие направление полета. Он видел, как почти на каждом шагу развертываются словно свитки целые галактики. Только здесь ничего не было, и вот уже тысячи миров кружатся в хороводе жизни.
Давр оглянулся и увидел, что за ним тянется та самая нить светлячков, которая опоясывала… Землю!
Затем эта картина сменилась видом деревянного круга, к которому на крючках были подвешены гроздья винограда. Он медленно поворачивался, подставляя солнцу блестящие бока виноградин.
-Мы думали, грешным делом, что ты уже помер,- в видение ворвался громовой голос Зага. – Нас тоже, конечно, крепко скрутило, я аж в штаны наделал. Но вот ты валялся тут довольно долго… Все жизнеобеспечивающие процессы в твоем организме остановились. Мы уже даже с центром связались. Ну, они, как ты понимаешь, отреагировали так, будто все в порядке.
-Сознание сканировали?- непослушным голосом спросил Реск.
-Они с самого начала за нами следили… Мы такие же марионетки как и те, кем мы якобы управляем.
-Ты имеешь в виду людей?- Реск приподнялся на локте.
Заг кивнул и стал собирать разбросанные в траве механизмы. Вокруг потрескивало защитное поле. Пекке отрешенно посмотрел на товарища и пробурчал:
-Генератор сработал сам… Центр выслал целый эскорт по нашу душу.
Кроны деревьев зашумели и в листопаде Реск разглядел опускающийся транспорт.
-Приборы ничего не зафиксировали. Зачем такие приборы?
После отъезда Семена Петр Фролов вдруг ощутил странную пустоту. Он как будто бы очнулся от долгой изнурительной спячки, во время которой он путешествовал с места на место, и теперь не понимает, где находится. И настолько болезненным оказалось это чувство пробуждения, что Петру Евгеньевичу захотелось бежать куда-нибудь, где много людей, завести какую-нибудь интрижку, посмотреть хороший художественный фильм в кинотеатре.
-Что делать, что делать?..- шептал он сидя на кухне у окна.
«От того, что отказываешься принимать участие в жизни, она, жизнь, никуда не исчезает и не останавливает свой бег. Чем меньше живешь, тем дольше ты оттягиваешь момент воплощения своей миссии и тем дольше длится твое пребывание здесь»,- слова стройными рядами проходили перед внутренним взором ученого.
Он вспомнил свою встречу с Туримовым, Аркадием Витальевичем, тем самым ученым, который смог разработать способ обеззараживания огромных территорий, не срывая грунт.
Фролов уже около месяца работал у Тальнина, мирясь с тем, что приходится заниматься официально экспериментами, которые он пытался так тщательно срыть от неготового к подобному ученого мира. Шахматова он простил и дуться на него перестал, приставив парня к опытным образцам.
Он все еще не мог никак понять причину своего столь быстрого выздоровления. Но связываться с госпиталем, да и вообще с внешним миром, Петру Евгеньевичу строго запретили, ссылаясь на якобы строгую секретность предприятия.
И вот как-то посреди законного обеда в столовую вошел Тальнин в компании высокого светловолосого кучерявого детины. Тонкие черты худого лица контрастировали с грузным телом человека, шедшего размашистой походкой вслед за круглым как колобок Константином Егоровичем. Фролов сразу заметил парочку и следил за их передвижением по столовой.
Тальнин первым делом предложил незнакомцу изучить местное меню, а затем широким жестом обвел помещение столовой, как бы приглашая дорогого гостя располагаться.
Рядом с Фроловым молча жевал свой бифштекс Коля и поглядывал на дымившийся кофе, оценивая его температурные характеристики.
-Видно, пополнение…- вполголоса предположил он.
Фролов кивнул, хотя согласиться с ним не мог, больно уж официален был этот здоровяк, явно не на работу пришел устраиваться, а с обходом пожаловал.
-А вот и наша голова!- Петр увидел над собой склоненного Тальнина.– Ну что, Петр Евгеньвич, полюбуйтесь на своего избавителя! Это ведь он вас вытащил.
Фролов увидел, как незнакомец протягивает ему растопыренную пятерню:
-Туримов… Аркадий… - он тряхнул фроловскую руку и сел за столик.
-Очень признателен, - тихо ответил Петр. – Аппарат Туримова?
-Аппарат-то, конечно, аппаратом,- ученый обладал приятным бархатным голосом.- Однако идея ваша. Я понимаю… больной вопрос… однако…
-Вы были там? –спросил Фролов, надеясь на откровенный ответ.
-Нет. Там работают наши люди, но ситуация настолько сложна либо намеренно усложнена, что справится с тем, что происходит в этом квадрате, если так можно выразиться, не возможно. Мы уже потеряли несколько групп.
-Как вам, Аркадий, удалось получить информацию о моих открытиях? – тон Фролова обескураживал своей приветливостью, словно он говорил, я знаком с подлостью мирового масштаба, но вы не беспокойтесь, я никому не расскажу об этом. – Я ведь тщательно скрывал от Москвы свой проект… теперь уже по очевидным причинам.
Вернувшийся к этому времени в компанию Тальнин, услышав вопрос занервничал, что не укрылось от говоривших.
- Чего это вы, Константин Егорович, испугались того, что еще не произошло? – усмехнувшись, заметил Туримов.
Он почувствовал настрой собеседника и решил быть отровенным.
-Честно говоря, - ученый налег на стол обоими локтями. – Я, собственно, за этим и приехал, приехал, чтобы объясниться и заодно поделиться своими наблюдениями. Должен сразу оговориться, что всеми научными проектами, как ни странно, руководит глава государства, президент Российской республики. И, соответственно, информация попадает к нам из его источников. Таким образом я ответил на ваш вопрос. Теперь вы понимаете, что я не причастен к утечке информации из вашей лаборатории.
- Об этом я хорошо информирован, - горько усмехнулся Фролов.
Шахматов понял, что речь идет его поступке и поперхнулся. Петр Егеньвич добродушно похлопал Колю по спине и продолжил мысль:
-Ваш ответ лишь дает представление о сферах деятельности нашего президента.
-Я не хотел бы очернить этого человека в ваших, Петр Евгеньевич, глазах, - ответил Туримов. – Тем не менее я перехожу к сути нашего разговора, «воле к жизни».
-Абстракция… - Фролов взялся за ложку.– Вы позволите? А то остынет.
-Да… конечно…- Туримов поглядел на чашку чая и бутерброды, которые принес заботливый Тальнин. – Я должен расшифровать эту… абстракцию. Речь идет о кодовом названии того соединения, что вами было открыто. По негласному соглашению ученые теперь так называют вашу расширяющуся клетку.
Фролов с пониманием в глазах кивнул, требуя продолжения.
- Принцип действия этой клетки примерно таков… при введении его в почву она посылает сигнал типа, есть кто живой?..
-Выражаясь научным языком?.. – перебил его Фролов.
- К сожалению, те процессы, которые происходят в данной ситуации не возможно передать терминами. Клетка ведет себя, словно организм с сознанием, превышающим человеческое.
- Очень интересно, - хмыкнул Петр, доедая суп. – Психология и философия идут ва-банк?
- Пожалуй, что так, - Аркадий Витальевич почувствовал, что теряет доверие Фролова, и тот, заметив это, смягчился. – Дальше, так сказать, просканировав настрой среды, клетка разворачивается и восстанавливает все живое.
-Именно все живое? Без разбору?- Фролов всем видом показывал собеседнику всю нелепость его, так сказать, научных выкладок.
-Она восстанавливает баланс, - коротко пояснил свою мысль Аркадий Витальевич.
- Баланс между жизнью и смертью? – Фролову захотелось подыграть Аркадию.
- Если вам будет угодно, - Туримов развел руки. – Верите вы мне или нет, однако у нас есть результаты вполне научных экспериментов. И между прочим, ваше выздоровление явилось подтверждением того, что я вам тут, скажем, наплел.
- Не сердитесь, - Петр Евгеньевич откинулся на спинку стула. – Я должен только заметить, что вы значительно преуспели в изучении сути моего открытия. Я же остановил свои исследования сразу после выявления этой… «воли к жизни». Я попросту не знал, что с этим делать. Иногда у меня складывается такое впечатление, будто все это появляется в руках человека для создания и решения проблем… Так сказать, клин клином.
- Я вижу, - Туримов прищурился. – Вы связываете причину катастрофы напрямую с вашими разработками.
- На это есть свои резоны, - махнул рукой Фролов.
Вдруг тихий на протяжении всего разговора Коля Шахматов оживился и, стараясь не глядеть в сторону московского ученого, спросил:
- Аркадий, а вы случайно не знаете такого Андрея Олеговича Бобырева?
- Знаю, - Туримов изменился в лице. – Он крутился в нашей лаборатории, пока его не перевели.
Тогда Петр не придал значения этой встрече, тем более, что он уже готовился известить Тальнина о своем уходе. Но сейчас он отчетливо вспомнил философско-психологический термин. Воля к жизни. Именно она гнала его из самовольной ссылки наружу, к людям.
Прошло три напряженных часа перед телекамерами студии Центрального Телевидения Союзного Вещания.
Андрей, обессилев от слепящего освещения студии, повалился на диван прямо у входа в съемочную студию. Из аппаратной вышел Нежинцев, и подняв в воздух обе руки, воскликнул:
- Поздравляю! Теперь они наши!
- Осторожно с выражениями… - полушепотом ответил Курчин.
- Будет тебе,- рассмеялся экс-президент. – Мои друзья снабдили меня отличной штукой, так сказать, глушителем. Сейчас мой голос не воспринимается записывающими устройствами. В наушниках у операторов сейчас полная тишина. Однако я предлагаю сесть в мой автомобиль и обсудить кое-какие моменты.
- Я устал за день, Сергей Михайлович, - вяло откликнулся Курчин. – И хотел бы немного отвлечься.
- Мне не понятна твоя усталость! – сказал, еще более повышая голос, Нежинцев. – Ты читал кем-то написанные речи! Я понимаю, если бы они принадлежали твоему перу!
- Поэтому-то и устал, - парировал Андрей. – Боялся что-нибудь пропустить. Если бы я готовил их сам, то как минимум не стал бы выворачивать свои мозги на изнанку.
- Опять прибедняешься, - улыбнулся Сергей Михайлович. – Идем! У нас нет времени…
Курчин подался всем корпусом вперед и, кряхтя, встал.
-Никогда не делай этого на людях, - шикнул на него старик. – Ты не на завалинке дедом Никифором подрабатываешь! Ты – надежда! Так, будь добр, соответствуй.
Андрей Курчин пробурчал в ответ еле понятные ругательства и поплелся вслед за бодро вышагивающим Нежинцевым.
Когда они уселись на заднее сидение автомобиля, экс-президент попросил удалиться из салона водителя и начал излагать:
- Слушай меня внимательно, Андрюша. Ты должен понимать, к чему я тебя готовлю.
- Ну?.. – небрежно изрек тот.
- Наша цель - это возрождение понятия наследственной власти, власти, которую наследуют избранные. А для власти нужна территория и люди, нужно место для правления и те, кем править. Сечешь, разлюбезный ты мой?
- Это никогда не вызывало у меня затруднений… Вы имеете в виду государственность, - уверенно проговорил Курчин.
- Не совсем, - прищурился Нежинцев. – Но тем не менее план мой довольно прост. Во-первых, я думаю, пора расстаться с какими то ни было союзами. Быть республикой для России унизительно.
- Да бросьте вы! – сморщился Андрей Андреевич. – Передо мной не надо трясти этими заштопанными-перештопанными портянками.
- Ох-ох! Слог-то какой! Ну хорошо… скажу прямо, нам нужна вся та большая Россия, исключая, естественно, затопленные территории. Нам нужны пространства. И нам не нужны мелкие царьки, которые суют нос не в свое дело. Власть наша должна быть безраздельной.
- Сергей Михайлович, очнитесь! У здешнего населения больше нет мозгов! – перебил Нежинцева Андрей. – Мы ведь как после войны живем! В стране разруха! У населения нет понятия о культуре, как оно сможет принять меня? У них нет того места, где запоминаются события и имена! Население лишилось чувства собственной истории… - Андрей набрал в легкие воздух. - Понятно почему теперь это не Россия, а всего лишь автономия какого-то другого государства.
- Ты прав, - похлопал говорившего экс-президент. – Я в тебе не ошибся. Однако у меня есть планы на этот счет. Те, кто живет сейчас на территории России, утратили понимание национальной идеи.
- Национальная идея этого народа – лень, - не задумываясь, сказал Курчин. – Лень и пьянство. Только раньше это уравновешивалось наличием небольшого процента гения. А теперь этот процент стал равен нулю.
- Ноль, мой мальчик, божественное число, - усмехнувшись упадническим настроениям своего собеседника произнес Нежинцев. – Другое дело, что тут мы имеем дело далеко не с абсолютным нулем. Так вот. Мы работаем над проблемой источника глушения памяти. Наши друзья любезно согласились помочь нам в этом предприятии. Затем, ты только не удивляйся, мы вкрадчиво начнем нашептывать населению, что лень – это хорошо, это часть той самой загадочной русской души. Совместим нашептывания с рекламой алкоголя. А к этому присовокупим поощрения всякого рода дебилизма… Что-нибудь про уморительных незадачливых толстяков… хрюшек-медвежат… И вот тогда, когда вместо мозгов будут щи, мы придумаем небольшой пиф-паф. А то эти лоботрясы друг на дружке живут и друг другу на голову гадят.
Андрей, помотав головой, пренебрежительно фыркнул.
- Единственная загвоздка сейчас состоит лишь в том, - продолжал Нежинцев. – Что где-то работает этот долбанный глушитель памяти и портит нам все дело.
- Всего делов-то, - огрызнулся Андрей. – Это выдумка! Миф! Нет никакого глушителя! Просто людские мозги окончательно протухли!
- Мозги, говоришь… - Сергей Михайлович потер подбородок. – Бери глубже: души. Ну и опять же… для нас это отнюдь не конец. Вспомни Достоевского… «живой труп». Впечатляет! Ты вот только одно не учитываешь, Андрюша, я ведь с тобою не играю. Я дело говорю. Назад у тебя пути нет. Время прощупывания закончилось. Ты либо президент, либо… по Достоевскому пойдешь.
- Ситуация такова, - объяснял Руни-двойник. – Что на лицо схлопывание пространственно-временных континуумов.
Иннокентию казалось, что Петр Анатольевич сколько угодно готов слушать трескотню этой ожившей мумии.
-Центром схлопывания является сердце системы, - двойник поднял со стола апельсин и повертел им перед носом престарелого ученого.- То есть Солнце.
-Но для каждого другого мира должно быть свое солнце, - возразил Петр-здешний.
- Вы как никогда правы, профессор, - кивнул тот. – Но как бы вам это объяснить… проекции накладываются одна на другую. Путешествуя во времени, вы никуда не передвигаетесь. Вы просто снимаете листы капусты. И это еще одна проблема для человеческого понимания, Петр Анатольевич…
- То есть? – старик по-птичьи завис головой над своим правым плечем.
Эта беседа была чем-то в роде культурной программы. В ней участвовали только Руни. Все происходило обычно около пяти часов вечера на третьем подземном этаже лаборатории в просмотровом зале. Здесь проецировались психо-кинетические конструкции, которые возникали в моменты пересчета компьютером данных, которые в него вводили Дарьин с новой своей помошницей Станиславой.
- Как можно объяснить тому, кто привык себя мыслить в трех координатах принцип нелинейности?- Руни-пришелец пустился в риторику. – Понимаете, профессор, мы идем не по тому пути. Чтобы понять мерность мира, нужно идти к нему через духовное. Мы находимся в постоянном заблуждении относительно того, как выглядит мир. Трехмерный человек видит вселенную трехмерной, расчитывает по своей духовной убогости расстояния между планетами и галактиками, вычисляет, сколько времени ему понадобиться на преодоление придуманного им трехмерного пространства. Понимаете, о чем я? Мир – это отнюдь не то, что мы видим, потому что мы видим только через себя и, соответсвенно, только себя. Весь технический прогресс – заблуждение. Если бы мы это поняли, то открытия имели бы иной резонанс в обшестве. В вашем мире открытия стали восприниматься как неизбежное зло! Как, впрочем, и в нашем… Любая мерность в первую очередь имеет духовный смысл, а уж потом, в зависимости от силы твоего духа, ты можешь представить облик этой мерности.
-К чему же тогда аппараты?- заикаясь от осознания столь коллосальной правоты своего двойника, спросил Руни.
-Смешно отрицать их необходимость. Мы ничего не можем поделать с собой… Мы ищем другие пути познания. И все они могут быть одинаково названы путями от противного. Можно было бы да и нужно обходиться без аппаратов, но, поверьте мне, ситуация одинакова во всех вариантах человеческого общества. Человечество изо всех сил держится за внешнее проявление…
Двойник помолчал, вспоминая с чего начался разговор.
-Ах да,- хлопнул он себя по лбу.- Вернемся к нашему нелинейному времени… нелинейности! Что мы понимаем под нелинейностью?
-Отсутствие последовательности событий,- для профессора это было само собой разумеющимся.
-В принципе, оперируя человеческими понятиями, объяснить нелинейность невозможно, игнорируя слова Руни-старшего, продолжил пришелец из будущего.- Когда мы говорим о нелинейности, то встает вопрос, как же можно воспринять массовую одновременность последовательностей. Вот мы с вами, Петр Анатольевич, яркий тому пример. По сути мы – один человек. Мы одновременно находимся здесь и сейчас и являем собой феномен раздвоения личности. Ведется, так сказать, внутренний диалог. Форменная клиника. А вопрос состоит в том, как можно уместить в своей черепушке то, что один Руни – это два Руни. Один прибыл с целью постройки нового типа корабля, а другой является последователем человека неизвестного первому. Две направляющих, но цели одинаковые. В моем мире, профессор, нет Борковского, не родился там такой человек. А теперь вспомните, все, что с вами происходило за вашу довольно продолжительную жизнь, и наложите эти события одно на другое…
-Получается, что я не жив и не мертв,- хохотнул пожилой ученый.
-Но последовательность-то никуда не девается!- воскликнул Руни-пришелец. И это есть неверное восприятие, потому что наша разлюбезная линейность никуда не делась, она осталась с нами в нашем трехмерном мозгу, поэтому приходится прибегать ко всякого рода абстракциям. Например, предлагать представить самовоспроизводящийся символ, который в свою очередь можно проассоциировать с человеком и его жизненным путем. Но и это тоже линейность, и каждый раз, когда пытаешься объяснить с нашей точки зрения подобный факт, то сталкиваешься с необходимостью упрощать, и это по меньшей мере странно, так как надо, наоборот усложнять, вводить новые понятия, потому что нелинейность выше мерности. Собственно, что и есть тот самый пресловутый Взрыв. Все разлетелось в разные стороны, ударная волна вспорола и выбросила многих в параллельные миры… Все бы не поместилось тут вот… Просто не поместилось бы! Как не помещаются наблюдатели вокруг нашей крохотной тюрьмы.
-Вы имеете в виду Землю,- встрепенулся Петр Анатольевич, наконец ухватив мысль своего двойника.
-Ну да, Земли,- кивнул Руни-младший.- Я бы даже уточнил: Земель. А вот еще один миф – прогресс.
-Неужели и это вы будете отрицать?- искренне удивился профессор.
-Да поймите вы, что не ради прогресса все затевалось. Мы с вами – неучи, двоечники, второгодники, я бы даже сказал. Мы повторяем то, что уже прошли. Какой тут прогресс?
-Вы уверены?- профессор отказался соглашаться с подобной постановкой.- Даже то, что вы здесь, для нас является прогрессом.
-Да нет же, во всем обилии вариантов человечества, заложена такая возможность. Возможности – они что? Они либо допускаются, либо нет. Мы имеем дело с одной вариацией на тему. Мотив один и тот же. То, что я здесь, обусловлено определенными событиями, произошедшими в моем мире. Но стоит переступить границу миров, как ты становишься общим местом во всех историях. Нет ничего раз и навсегда сделанного, так как, переступая границы, ты неволей-неволей создаешь искажения в посещаемых тобою вариантах. И что более всего трудно осознать, так это то, что мы бессильны перед вечностью с нашей верой в интеллектуальное познание. Двоечник помнит, что он уже проходил таблицу умножения, но это не значит, что он знает ее. Так и мы с вами. При каждом умственном откровении говорим себе, да-да, я помню, это уже со мной было, но почему и ради чего это было мы понимаем только еще раз пройдя этот отрезок. И теперь по нему нас ведет не память, а желание обрести опыт, дабы с нами подобное больше не происходило. Тут незачто зацепиться, не от чего абстрагироваться, потому что понимание сути выходит за грани интеллекта.
Руни-двойник остановился, заметив, что собеседник подавлен его словами.
В этот раз Семен уже сознательно шел в ресторан, чтобы увидеть Ивону. Он вошел в полупустой зал ресторана, сел за столик и предался сладостному ожиданию. Семену было интересно все: как она появится, пройдет к столику, во что она будет одета. Во всем ее облике чувствовалась веселая непринужденность. Вместе с тем Ивона была женщиной в глазах Семена, а не шаловливым ребенком, образ которого набил современному мужчине оскомину. Последняя мода на модельность превратила женщин в то, что называется «Pussy cat», этаких роковых пустышек. Ивона Локотникову показалась не такой, не могла «Pussy cat» обладать такой женственностью и грацией. По крайней мере, ему хотелось так думать. Все как-то само складывалось. Прежние связи постепенно отмирали сами собой. Хотя где-то в глубине души Семен понимал, что это просто чей-то план, однако было приятно участвовать в нем, его никто ни к чему не принуждал, не требовал отчетов и ожидаемых действий.
Наконец он увидел, как между столиков идет она. Семену показалось, что Ингейс направляется в его сторону. Он неуверенно встал и поднял руку, чтобы привлечь ее внимание. Ивона заметила жест Локотникова и кивнула ему.
-Что же… сегодня я без подружки,- сказала она, подойдя к столику.- Мы не могли с вами где-нибудь видеться? Ваше лицо мне так знакомо, однако я не могу вспомнить, где я вас видела…
-Вы неплохо говорите по-русски,- заметил Семен.
-Да нет,- отмахнулась Ингейс.- Я пользуюсь вокодером. В вашем языке так много слов, что я вряд ли бы запомнила хотя бы одну сотую из него. Я говорю по-чешски, а вы слышите мгновенный перевод.
Она с виноватым видом вытащила из-за уха крохотный механизм, и показала его Семену.
-Вот это техника!- восторженно воскликнул Локотников.
-Я не понява,- смущенно сказала Ивона.- Минут…
Она снова заложила за ухо прибор, и Семен услышал правильную русскую речь.
-С Анной мы говорим по-английски, она совершенно забыла свой родной язык, и пользуется такой же штучкой, как и я,- Ивона тихо рассмеялась.- Но это секрет. Никому не говорите.
-Что вы, что вы!- Семен скрестил руки над головой.- Я никому не скажу. Так приятно знать чужие тайны и никому их не рассказывать.
-А какая у вас тайна?- спросила Ивона.
-Ммм…- Семен посмотрел на потолок.
-Она там?- женщина ткнула пальцем вверх и пожала плечами.
Локотников искренне рассмеялся.
-Ну хорошо,- он почувствовал, как краснеет его лицо.- Моя тайна в том, что я пришел встретиться с вами… совершенно сознательно.
-Однако!- глаза Ивоны заблестели.- Вы довольно расчетливый человек. Наверное, узнали у какой-нибудь консьержки, что я выхожу к ужину в ресторан отеля, а дальше вам только осталось придти и подождать.
-Да,- согласился Семен.- Но еще нужно было как-то привлечь к себе внимание!
-У вас блестяще это получилось,- радостно кивнула Ингейс.- Мне все-таки кажется, что мы где-то уже встречались.
Локотников подпер кулаком подбородок, и, не пытаясь скрыть распирающей его радости, сказал:
-На вряд ли.
Они замолчали, смущенно разглядывая друг друга. К столику подкатил официант и шлепнул на скатерть пластиковую карту с меню.
-Все-таки, на мой взгляд, удобней начинать отношения в каком-нибудь ресторане или кафе,- она подхватила меню и стала быстрыми движениями вызывать странички с десертами.- Сразу же таким образом узнаешь кулинарные предпочтения своего нового друга.
Семен в ответ улыбнулся и кивнул:
-Вы, судя по всему, вечером предпочитаете сладкое. Кстати, как часто вы заводите подобные отношения с мужчинами?
-Ваш вопрос выдает вас с головой,- Ивона пригорюнилась и немного устало посмотрела в глаза Семену.- Вы слишком много думаете. В конечном счете, какая вам разница? Ведь с каждым мужчиной происходила своя история. Я не могу сказать про себя, что в моей голове только ветер, но я достаточно ветрена для того, чтобы познакомиться с понравившимся мне мужчиной.
-Ответ, честно говоря,- Семен уперся взглядом в скатерть.- Ошеломляющий.
-Вас ошеломило то, что я умею рассуждать?- женщина быстрыми движениями делала пометки в меню и искоса поглядывала на своего спутника.
На сцене стали постепенно появляться музыканты. Они привычными движениями доставали из небольших кофров миниатюрные электронные инструменты и, подтянув в воздух несколько шнуров, деловито поднятых с половиц сцены, втыкали их в специальные гнезда. Постепенно стал нарастать гул настраиваемых волновых приборов, и через несколько минут оркестр заиграл.
Ингейс передала пластиковое меню Семену и кивнула в сторону сцены:
-Вам нравится?
-Вполне,- ответил Семен.- Нынешняя классика полностью воплотила идеи Сати.
-Да?- удивилась Ивона.
-Безыдейное журчание.
-Безыдейная идея?
Семен посмотрел в меню и хмыкнул:
-Чем не каламбур?
-А как вы относитесь к тому, чтобы потанцевать под эту безыдейную музыку,- Ивона быстро поднялась и протянула руку.- Пойдемте. И не говорите, что вы не умеете танцевать, потому что здесь никто не умеет танцевать, и я тоже не умею. Теперь умение танцевать стало прерогативой оплачиваемых салонных танцоров, а все остальные делают вид.
-Ну что ж,- Семен встал из-за стола и принял руку Ингейс.- Пойдемте делать вид.
Они присоединились к двум парам, которые уже успели хорошенько зарядиться. Ивона положила свою руку на плечо Семену, и они стали медленно покачиваться на месте.
-Мы довольно смешно выглядим со стороны,- сказал на ухо Ингейс Локотников.- Наши соседи так жарят, что по сравнению с ними мы - просто два камня.
-Вот и хорошо,- шепнула в ответ теннисистка.- Представьте, если бы все элементы природы вели себя одинаково.
Семен беззвучно рассмеялся.
-Кстати, первый раз меня сюда привела моя подруга Катя. Она -большая поклонница Курниковой.
-Значит, ее программа уже приносит плоды, и я неожиданно для себя стала тому свидетелем.
На их столике появилось несколько десертных тарелок и две чашки кофе.
-Музыка – это великое изобретение,- хихикнула Ингейс.- Ее можно слушать, под нее можно танцевать, ее можно не замечать. Это последнее качество мне нравится больше всего.
Они вернулись к столику и принялись за десерт.
Нежинцев сидел за большим кабинетным столом и разглядывал присланный ему греческим послом альбом современной норвежской миниатюры. Одной рукой он держал корку книги, а другой держал лупу. Нежинцев пристально разглядывал изображение собаки, странным образом напоминавшее Кадан.
Раздался звонок по внутренней связи. Недовольно взглянув на панель коммутатора, Сергей Михайлович нажал светящуюся зеленым кнопку и недовольно буркнул:
-Ни минуты покоя! Кто там еще?
-К вам, Сергей Михайлович, посетитель,- раздался спокойный голос Варда.
-Где он?
-У меня в кабинете.
-На кухне, что ли?- съязвил экс-президент.
-Если вам так угодно,- невозмутимо ответил Вард.
-Как его зовут? Чего он хочет?- раздраженно проговорил Нежинцев.
-Думаю, вам необходимо проявить благосклонность и принять его.
Нежинцев раздраженно промолчал. Он еще раз взглянул на миниатюру, положил лупу в футляр и сказал, зависнув пальцем над выключателем связи:
-Хорошо.
Он выключил коммутатор и дерганными движениями пролистнул альбом.
-Как только хочешь приобщиться к чему-нибудь тонкому, сразу же чувствуешь прикованную к ноге пудовую гирю.
Дверь кабинета бесшумно съехала в сторону. На пороге появился высокий светловолосый человек, сопровождаемый давром.
-С кем имею честь?- спросил Нежинцев, поправляя на себе халат.
Незнакомец обернулся к Варду и поклонился ему.
-Вы хотите, чтобы мой друг покинул нас?- еще один вопрос слетел с губ экс-президента.
Вард выдержал взгляд незнакомца и тембром, похожим на шелест листьев, сказал:
-Я буду рядом.
После того, как «повар» покинул кабинет, молодой человек удостоил своим вниманием Нежинцева. Он улыбнулся и подошел к столу.
-Так все-таки, с кем имею честь?- вскипел Сергей Михайлович.
-Кумэн,- ответил незнакомец.
-Кумэн?- Нежинцев саркастически улыбнулся.- Просто Кумэн.
-Просто Кумэн,- согласился молодой человек.
-Просто Мария?- завелся старик.
Ему захотелось отыграться за этот неожиданный визит.
-Просто просто,- дружелюбно кивнул незнакомец.
-Ааааа!- воскликнул Нежинцев.- Вы меня обыграли. Так чем могу быть полезен, дорогой просто Кумэн?
-Пожалуй, думаю, полезным могу оказаться для вас я,- ответил Кумэн.
-Ммм,- Нежинцев пригласил своего гостя за небольшой журнальный столик, на котором в небольшой фарфоровой вазе красовалась икебана.- Что же, поведайте мне каким образом я смогу ощутить пользу от вашей персоны.
Молодой человек разгладил полы пиджака и ответил:
-Информация, Сергей Михайлович, о планетарных изменениях, думаю, вам не помешает. Для начала скажу о том, что может произойти в ближайшем будущем.
Нежинцев, скрестив руки на груди, завертел головой:
-Интересно, очень интересно! Что же такое произойдет, о чем я еще не знаю.
-Во-первых, между Японией, Куриллами и Австралией на поверхности океана появится перемычка.
Брови Нежинцева поползли вверх.
-Перемычка,- продолжал Кумэн.- Искусственного происхождения. Это очень древняя постройка. Мост, соединявший некогда три великих цивилизации. Инициатором строительства этого моста выступила цивилизация, занимавшая территорию современного Китая.
-Ну, как я понимаю,- перебил Кумэна экс-президент.- Китай отсюда довольно далеко!
-В каком-то смысле, да,- согласился посетитель.- Но я еще не закончил…
-О, я не буду больше вас перебивать, милейший,- старик еще более плотно запахнулся в свой плюшевый халат.
Самое уморительное было то, что под халатом был одет черный официальный костюм. Вспомнив об этом, Сергей Михайлович чуть было не расхохотался, но сдержал себя, изобразив на лице крайнюю заинтересованность в словах гостя.
-Добрая часть,- продолжил Кумэн.- Материков Северной и Южной Америк в результате вулканической деятельности будет затоплена.
-Угу,- кивнул экс-президент.
-Места, подобные бермудскому треугольнику станут частым явлением.
-Угу,- вновь откликнулся Нежинцев, плотнее запахиваясь в халат.
-Изменения так же коснуться юга Украины и Московской области.
-Горячо,- кивнул экс-президент.- Последнее заявление меня может заинтересовать.
-Должен привлечь ваше внимание к тому, что затопление Московской возвышенности будет связано напрямую с китайским инцидентом.
-Затопление?- воскликнул Нежинцев.
-Именно,- подтвердил Кумэн.- Я сказал затопление. Тем не менее можно обойтись небольшой вылазкой в лес вдоль Можайского шоссе с группой спецдесантников, и никаких поднятий момтов, и никаких затоплений Москвы не будет.
-Что вы этим хотите сказать?- Нежинцев обхватил ладонью подбородок.
-Есть некая научная группа, которая занимается разработкой аппаратов для пространственно-межвременного перемещения. Их деятельность приводит к изменению вероятности нашего с вами мира…
Гость окинул кабинет взглядом.
-Я вижу, вам нравится создавать уютную обстановку.
Нежинцев молча кивнул, требуя продолжения.
-Так вот, я предлагаю приостановить разработку наших деятелей науки и перенести ее в другие условия, более выгодные правительству России. И поскольку я, неожиданно для вас, каким-то совершенно невозможным образом узнал о ваших, назовем их милитаристическими, планах, то вам ничего не остается, кроме принятия меня, так сказать, в долю.
-Очень интересно,- кивнул Нежинцев.- Самое интересное предложение, которое я когда-либо получал. Я должен подумать… и проверить… насколько вы в своем уме, однако вы меня заинтересовали, и это более, чем серьезно.
-Я знал, что экс-президету России присуще здавомыслие,- улыбнулся Кумэн.
-Это комплимент?- Нежинцев встал и протянул руку для прощания.
-Пожалуй, что так,- молодой человек встал и, не ответив рукопожатием, покинул кабинет.
Аналогия миссии фрагмент 5
© Copyright: Игорь Колесов, 2005
Свидетельство о публикации №205011300159
Свидетельство о публикации №205011300159
Рецензии