Ножницы

-Эй!
Стук в дверь.
-Э-эй!
Он снова постучал.
-Витёк, ты спишь еще? Вставай, придурок! Я пиво принес!
На стук никто не открывал. По пустому коридору общаги эхом проносились звонкие удары. Он поудобнее ухватил пузатые пивные бутылки, сжав их горлышки между пальцев. 
-Чувак! Я вхожу.
Он снова постучал и толкнул ногой исписанную маркером дверь.
В нос ударил устойчивый запах вчерашней пьянки. В комнате никого не было.
-Ну и замечательно.
Дмитрий поставил пиво на край стола, смахнув остатки газеты. Пошуршал, комкая ее в руке. Осмотрелся и открыл холодильник, в котором лежал чудом уцелевший кружок колбасы. Докторской. Без жира.
-Ну, спасибо, друган.
Умяв кусок, поковырялся пальцем в зубах.
-И куда только делся этот придурок?
Осмотрелся. Открыл пиво. Залпом выпил с четверть. Поставил на стол. Прошелся по комнате. Сел на кровать. Звякнув, на пол упали ножницы.
-Что за черт.
На лезвиях была кровь.
Дмитрий вскочил и провел рукой по джинсам.
-Ч-черт! Что это?
На руке остался красновато- бурый след. Он с отвращением понюхал ладонь.
-Кровь, твою мать!
На ягодице расплылось пятно.
Постояв с минуту, он наклонился и посмотрел под кровать.
Там было пусто.
Нервно сглотнув слюну, вытер руку о джинсы. Подошел к столу и, запрокинув голову, втянул в себя остатки пива.
-Черт. Витек, кого ты пришил?
Прошелся по комнате. Закурил, стряхивая пепел на пол. Размышлял в слух.
-Вчера мы пили. Точно, позавчера была стипендия. Витьку братан подогнал спирт. Был Васька Шухер, Гарила и Витек. Точно. Никуда не выходили. Не, Шухер гонял за пивом.
Дмитрий открыл вторую бутылку. Глотнул. Поставил бутылку на пол. Поднял сломанную у фильтра сигарету со следами помады.
-Девки. Во, точно. Были. Светка и как ее, Наташка что-ли, с архитектурного. Витек ей еще мозги парил. Еще… точно, он еще говорил, что влюбилась она в него.
Дмитрий снова посмотрел на кровать. На брошенном сверху одеяле бурели темные пятна. Ножницы, большие, портняжные, лежали на полу.
Дмитрий снова поднял бутылку. Рука, что касалась стекла, была липкой.
   Вспомнилась Ирка. Он встречался с ней год, потом он заскучал. Поговорили. Решили расстаться. Через неделю она позвонила и сказала «-Прощай». Повесила трубку. Еще через неделю он узнал, что она в больнице. Таблетки. Лезвие. Теплая вода. Она выжила. Месяц лежала в психиатрической больнице. Он не навестил ее ни разу. Не звонил…  Не мог.
Дмитрий посмотрел на ножницы.
-Воскресенье. В общаге почти никого.
Он допил пиво и вышел из комнаты. По коридору гулко отдавались его шаги. Он остановился и прислушался. В конце коридора, там, где душевая плавно переходила в туалет, умудряясь совмещать в себе и то и другое, звенела вода. Не капала, а именно звенела, ударяясь о кафель. Наверное, кто- то не закрыл кран. Как всегда. Он остановился, что- то вспомнив. Посмотрел на пол. По многократно крашеным доскам вились полосы от плохо отжатой тряпки. Дмитрий сплюнул, повернулся и, пройдя мимо душа, подошел к открытому окну. Взглянул на небо.
   Где-то позади прошаркала старушка- комендант. Она собрала оставшиеся от студентов бутылки и понесла их сдавать. Магазин был прямо перед окном. Он загораживал собой половину нежилого первого этажа и невысокий заборчик с торчащими ажурными пиками. Ранее здание общежития принадлежало какому-то аристократическому роду. Заборчик, единственное, что осталось практически неизменным с тех времен.
   Дмитрий вспомнил. Он вспомнил, что это он забыл закрыть кран в душе. Он вспомнил, почему на полу остались разводы. И он знал, что находится под окном, на острых пиках заборчика. Он вспомнил, откуда на ножницах кровь и вспомнил, чья именно эта кровь.
   Он закрыл глаза.
   …Наташка рассказала ему, что беременна. Рассказала, что рассталась с Витькой. Точнее, тот ее бросил. Она плакала, курила и пила спирт, разбавляя его водой. Она хотела умереть. Она  боялась сделать это сама.  Она попросила его. Убить ее. Он налил себе спирт с пивом, выпил  и сказал:       
 -хорошо.
Наташка улыбалась пьяными глазами и целовала ему руки. Шухер улетел за пивом. Гаврила ушел в сортир  блевать. Витек в соседней комнате трахал Светку. Дмитрий вылил остатки пива в граненый стакан и разбавил спиртом. Встряхнул и протянул Наташке. Она обхватила его обоими руками и сделала большой глоток. Отвернулась, смешно чихнула и сказала:
-ножницы
Он взял с подоконника большие портняжные ножницы. Наташка протянула пустой стакан и, раскинув руки, легла на кровать. Он наклонился, расстегнул ее блузку, обнажив грудь, и поцеловал, обхватив губами сосок. Она тихо сказала «-не надо. Убей. Меня». Он размахнулся и острым концом ударил точно в сердце. Она не вздрогнула. Не крикнула. Она улыбалась. Он перевернул ее на живот и прикрыл одеялом. Вошел Гаврила, направился к столу и принялся уминать колбасу, запивая водой. Повернулся и, показав на Наташку, констатировал «спит».  Вернулся Шухер, волоча за собой тяжелый пакет и с порога крикнул:
- в десятой, Витек развлекается со Светкой, пошли им мешать!
Дмитрий подхватил пакет и упирающегося Гаврилу с колбасой.
-пошли, пусть спит…
Он не знал, что Наташка смогла встать и доползти до конца коридора, истекая кровью. Не знал, что у нее хватило сил подняться на подоконник и рухнуть вниз, точно на пики заборчика. Когда он вышел в коридор, он увидел кровь. На полу, подоконнике и стекле. Тряпку нашел в душе. Открыл кран и вымыл пол. Потом вернулся к себе и рухнул на кровать...
   Дмитрий открыл глаза и снова посмотрел в небо. По голубому морю плыли белые паруса облаков. В низу взвизгнула старушка-консьержка. Он отошел от окна. В конце коридора был телефон. Он набрал 02. Подумал, сбросил и набрал 03.
-Девушка выбросилась из окна
-…
-да, самоубийство
-…
-нет, мертва.