о смерти

Не завтра будет смерть, а когда-нибудь сегодня…
Морально умирая, я просыпаюсь каждое утро. Лежа в постели, понимаю, что с каждым днем встать с кровати становится все сложнее. Глядя в запотевшее окно, закуриваю сигарету: "Мне не хватает свободы!" Задергиваю шторы, и в меня нежно входит Смерть. Весь день я провожу в бесплотных попытках убить ее в себе, но, скажи, как можно убить смерть? – я лишь подогреваю ее на адском пламени желания…
Будь верна мне. Не восклицай, что я дурна, не ищи в моей голове червоточину, просто пойми, что по-другому я не смогла.
Итак, ты здесь. И я безумно рада предоставить тебе право заглянуть в мою Смерть. Помни, не так страшен черт, как его гениталии. Все же пересиль свой страх. Возьми в руки его изогнутый член, избави себя от ненужного стыда, и вкуси запретного плода. Позабавься, малышка, ибо завтра нас всех расстреляют…

1. Слепая
Ее глаза никогда не смеялись. Они не заглядывали в глубину моей души. И совсем не радовались солнцу. Из них никогда не текли слезы, они даже не могли огорчиться плохому самочувствию, потому что были слепые. Белые на ее лице, они бросали вызов всем благам существующего мира. Они были пустые, и оттого в них хотелось глядеть без устали.
…Она взгромоздилась на стул. Сложила толстые руки себе на колени и пристально взглянула на меня. 
- Скажи, какого цвета небо…
Я посмотрела вверх: оно было прекрасно; цвета траурного костюма.
- Небо черное. Как бездна – сказала я и подошла к радиоприемнику. Из сиплых колонок раздавался бодрый голос Янки. Я чуть прибавила звук. Гитарное бренчание слегка заглушало непонятные фразы, но ты заметно оживилась и запела чистым фальцетом: "Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам…"
-А солнце – оно, какое на вид? – спросила ты, прервав пение.
Белесые глаза засверкали. Ты приподнялась и ткнула толстым, похожим на сосиску, пальцем вверх.
- Оно красное? Оно всегда улыбается? Да?
Я не думала, что жестокое питерское солнце может улыбаться, я не думала и потому не стала смотреть вверх. Злая ночь стояла над городом, и отыскать на небе светило не было возможным.
- Да. Оно цвета крови – заулыбалась я своим мыслям. Пусть так, пусть ты представишь его красным. Пусть.
1
Грустно ты посмотрела туда, где должно было быть красное солнце. Язвительная луна насмехалась. Ее бессовестные насмешки будоражили. Казалось, что луна похожа на сострадание, а она являла собой червяка, вселившегося в живую плоть неба.
Ты была толста и неуклюжа. Ты не могла видеть, но могла есть. Ты жирела с каждой съеденной булочкой, с каждым глотком выпитой газировки. Ты жирела и превращалась в свинью, не зная об этом. Ты не подозревала, что люди стесняются толстых тел и прячут их в одежде. Ты же не подозревала и выпячивала свой толстенный живот на обозренье.
И сейчас, в третьем часу ночи, ты жевала. Ты впивалась зубами в горячую сардельку, макала ее в кетчуп смешанный с майонезом и опускала эту процессию в рот.  Еда проваливалась в бездну. А радиоприемник выдавал нам кучу бесполезных новостей.
Мы сидели и пялились друг в друга. Ты не видела меня, потому что была незряча, а я смотрела свои мысли. Твой немногословный образ трагически вырисовывался на фоне синего окна.
Ты сидела, и от тебя исходило тепло. Ты куталась в вязаный шарф в желтую клетку и вытирала грязные пальцы о скатерть. Я, опустошая сигаретную пачку, рылась в своих полусонных мечтах. Мы являли собой любовь. Любовь трогательно немощную, которую придавили ногой и вот-вот убьют…
2
Когда настал следующий день, и в окна заглянуло солнце, ты спала. В припадке сна ты раскидала по подушке сальные волосы золотистого цвета. Я погладила твое плечо. Я поцеловала тебя в шею.
Ты улыбалась. Улыбалась счастливому сну, где была зряча. Ты видела мир – с красным солнцем и черным небом. Ты видела людей с пышными телами и розовощекими детишками. Они учились ходить, а ты была свидетелем. Тебе было счастливо на душе, и ты ни за что не хотела просыпаться.
Ты шевелила губами во сне. Ты что-то говорила своему вымышленному собеседнику. Ты смеялась, по-детски на твоих щеках появлялись ямочки. Я капала слезами на твою сонную ладошку, и шмыгала носом, не в силах понять законов системы.
Я была готова выйти на улицу и что есть силы заорать: "Это несправедливо. Ты - слепая!"  Но вряд ли кто-то стал бы меня слушать. Всем наплевать. Да, это не имело бы смысла… Ты была просто слепая. Бесповоротно.
Я засмеялась, уже не имея сил плакать. Сколько воды я обронила в этот мир, жалея свою любовь? Наверное, ее бы хватило для огромного озера. В нем бы водились рыбы, а по краям бы росли камыши. Мы с тобой обязательно бы туда пришли и начали громко обсуждать, какого цвета небо и улыбается ли солнце. Ты бы положила свою руку мне на плечо и, запрокинув голову, не переставала смеяться…
Жаль, что ты никогда не увидишь моих влюбленных глаз…
3
Я нашла тебя там, где нет предрассудков. На Сенной ты стояла и выпрашивала жранье. Ты трясла своей толстой рукой перед случайными прохожими и смотрела в их безжалостные лица своими белесыми глазами. Рядом с тобой прыгала одноногая Галка, которая готова была отдать жизнь за бутылку ликера. В метре от нее, видящей это ужасное черное небо, сидел безрукий человек. Его так и звали - Безрукий. После войны, лишившись обеих рук, он научился курить папиросы ногой, он научился ртом хватать объедки, брошенные собакам. И все. Остальное было неведомо ему. Он не знал, что такое держать свой член; точнее, он позабыл это. Он не знал, какое счастье получает рука, исследуя женское тело, находя очаги эротичности; точнее, он позабыл.
4
Я нашла тебя полуголодной и озябшей от холода. Ты растерянно протянула ко мне толстую руку и сказала несколько бессвязных слов. Я взяла твою культяпищу и погладила ее. В твоих пустых глазах засверкал огонек. Я пригладила твои сальные волосы, и, взъерошив непослушную челку, прижалась к твоей щеке. А ты смотрела поверх меня и не понимала, что такое ласка.
5
Твое детство прошло в интернате, где над тобой потешались. Они ставили твою похлебку на пол, рядом с собачьей миской. И ты хлебала. Они наливали тебе дерьма. И ты жрала. Они отнимали у тебя кусок протухшего мяса и прятали его. И ты искала. А потом жрала. Ты жадно впивалась зубами в пропахший дерьмом кусок, не зная иного. Ты не чувствовала свежего хлеба – так сильно привыкла к плесени. Ты не знала другой жизни, – потому что не рождалась.
Мне трудно было тебе доказать, что люди на самом деле – эгоистичные сволочи. Ты отказывалась в это верить. Ты любила тех, кто вскормил тебя дерьмом, ты любила тех, кто заставил твои внутренности гнить, ты просто любила их.
Каждый вечер ты садилась рядом со мной и просила писать. Я рассылала слова любви по бесчисленным интернатам, я писала твоим мифическим друзьям, которые сделали тебя свиноподобным существом, праздничные открытки. И я желала им здравия, потому что ты просила. Потому что в твоем больном сердце не было зла.
6
На свет ты появилась раньше намеченного срока. Ты буквально выпала из ****ы своей мамаши ей в руки. В тот вечер, когда она пыталась влить в себя поллитровку водки, ты вывалилась в свет. Ты не закричала, - ты еще не умела издавать звуков. Ты не залилась слезами  - твои глаза были изначально мертвы. Ты просто вывалилась из ****ы в руки бухой мамаши, и она пыталась смыть тебя в туалете.
7
Ты научилась плавать, еще не почувствовав свет. Ты плавала в дерьме, которое плавало с тобой в унитазе. Если бы не твой папаша, умерший от передозировки героином этой же ночью – ты бы утонула. Он выловил твое уродливое тельце и бросил на кровать. Говорят, что в течение следующей недели ты ела свою пуповину, – которую даже никто не потрудился отрезать.
8
Твоя мамаша долго не знала, что с тобой делать. Она давала нюхать тебе водку, толкала в рот сигарету и, наконец, решила избавиться от тебя.
Рано утром она завернула тебя в старое тряпье и вынесла в подъезд. Положив тебя, слепую и беззащитную, на холодный пол – мамаша скрылась. Чуть позже она упала в шахту лифта и переломала себе шею. Говорят, что у нее изо рта торчали шейные позвонки, а один из них распорол нежную щечку.
"Смерть предателям!!!" – следовало бы пропердеть на ее могиле.
Но ты все равно ее любила.
9
Ты сидела у меня на кухне и вслушивалась в звуки телевизора. Ты долго не могла привыкнуть к нему. Тебе казалось, что это люди. Ты разговаривала с ними. Спрашивала про небо, рассказывала про свои сны. И сокрушалась, что скучаешь по Сенной.
Тогда ты часто вспоминала одноногую Галку, которую мы навещали каждую субботу. Мы покупали ей бутылку ликера и шли на площадь. Галка рыдала и запивала свои слезы ликером. Ты обнимала ее и говорила, что жизнь прекрасна. Я стояла рядом и курила. Я не верила в жизнь, хотя имела все для продолжительного счастья. А ты, обнимая свою Галку, и правда верила в то, что мифическое Завтра станет другим. И твоя вера действовала на одноногую алкоголичку: у нее, как будто, начинала расти вторая нога.    
10
Ты умерла в дождливый день, слушая мафон. Пела твоя любимая Янка Дягилева. Ты подпевала ей что-то там про трамвайные рельсы и вдруг умолкла.
Я вошла в кухню и смотала кассету. Включив странные песни, так любимые тобой, я зарыдала. Потом встала перед твоим телом на колени и положила руку на твой холодный висок. Кровь не пульсировала. Ты была мертва. Холодная, толстая и безобразная, ты так любила жизнь! И как бы она тебя не насиловала, как бы не издевалась над тобой, - ты все равно ее любила…
11
Тебя похоронили на Богословском кладбище рядом с забором. На одинокой сырой могиле всегда лежит букет твоих любимых тюльпанов цвета крови, – это я поклялась делать тебе приятное. Может быть, усопшая, ты, наконец, увидишь их. Может быть, смерть откроет тебе глаза, и ты будешь наслаждаться вечно. Спи спокойно, моя любимая. Аминь.

2. Диагноз: смерть
…Она веселой невестой была.
Но смерть пришла. Она умерла.
Тысячи мельчайших паразитов наслаждались ее кожей. Они вгрызались в роговой слой и заставляли красивое покрытие зудеть. Ее маленькие и аккуратненькие пальчики чесали все тело, не останавливаясь. А вздернутый носик морщился от досады. В глубине души ей хотелось снять с себя кожу и пойти прогуляться под летним дождем. Ей катастрофически не хватало терпения. Но кожа требовала вмешательства, а паразиты продолжали размножаться.
Ты встала на весы и обнаружила себя похудевшей. Каждый день ты избавлялась от мяса и жира каким-то непонятным способом. "Меня жрут черви!" – гневно кричала ты. И получала в ответ оплеуху от трусливого общества альтруистов.   
Я же не знала, что и думать. Это было куда страшнее атомной войны - это был СПИД.
1
Ты вышла на балкон и посмотрела на панораму прекрасного города, заваленного костями. В своих болезненных снах, ты часто видела эти страшные скрипучие кости. Кости умерших. Они в беспорядке валялись под ногами и при каждом шаге резали ноги. Ты истекала кровью, а рядом раздавались детские стоны. Они кричали: "Помоги! Нас сейчас поставят к стене и расстреляют! Мы не хотим умирать!"
И тогда ты нагибалась к ним, этим бедным детям, и быстро говорила: "Прячьтесь за мной! Я закрою вас грудью! Я не дам смерти зайти в ваши души".
Ничего не помогало. Ты не могла пройти сквозь временное пространство, хотя и видела его. А вражеские пули пронзали детские сердца и головы. На твои руки падали клочья юных пионеров. Их мозги обрызгивали тебя с головы до ног, и ты в беспамятстве падала на мостовую.
2
А потом ты просыпалась в больничной палате, и добрый врач покачивал головой: "Опять приступ. Я же говорил, без присмотра не выходить…".
-Я видела детей, в них стреляли! Я хотела их спасти. Но они разлетались на кусочки. Они лежат там, на асфальте. Там, где я была.
Добрый фельдшер вкалывал тебе здоровенную порцию морфия и покачивал головой. Ты засыпала, словно дитя, и видела сны, полные крови и войны. Ты кричала и металась по постели. Ты не могла спасти ни одного человека, и это коробило твой мозг. Ты разлагалась изнутри. И никто не мог тебя успокоить…
3
Ты дрожала. Ты была среди тех, кто обречен. Они стояли и смотрели на виселицу, опустив головы и потирая потные ладони. Их было шестеро, а виселица могла принять только одного. И тебя заставляли решать эту задачку. Ты должна была сказать, кто из них умрет.
4
Эти потерянные лица смотрели на тебя и искали защиты.
Вот чья-то мать. Кучерявая женщина лет сорока, отравленная горем. Вчера погиб ее последний сын – его переехал вражеский танк. Неделю назад она лишилась дочери и мужа, их убило осколком снаряда. Еще раньше погибли ее родители, которых задушили домушники. Но ей хотелось жить. Жить! Она боялась смерти, хотя встречалась с ней, как с давней знакомой. Ее дом был увешан фотографиями и увенчан могильными цветками. Но, не смотря на это, она хотела жить, жить воспоминаниями о тех светлых днях, когда они все вместе ходили в лес на шашлык, глотали пиво и смеялись, не представляя, что однажды их пути разойдутся.
Вот парень. Рыжий в веснушках. Оттопыренные уши, чуть туповатый взгляд. Он не боится. Он упрямо глядит в лицо тетушке смерти. И по-юношески презирает жизнь.
А эта странная девушка давно узнала, что такое зарабатывать деньги своим телом и здоровьем. Ей, впрочем, тоже не хотелось жить. Что, значит жить? Стоять на перекрестке и вылавливать пьяных матросов или нечистоплотных мужланов, желающих развлечений? Спать с каждым, кто может заплатить стольник и способен пролезть в твою влажную дыру? Совсем недавно она схватила трепак, и теперь ее внутренние органы гнили заживо. Денег на лечение достать не представлялось возможным. Да и зачем напрягаться? Не лучше ли заразить всех этих неудачников, которые пользовались ее телом?
Цыган и цыганка смотрели на тебя как на врага. Они были уверены, что прочтут в твоих глазах свою смерть. Они знали, что вы, белокожие, ненавидите цыган. Обвиняете их во всех смертных грехах, считаете насильниками своих детей и ворами. И при первом же удобном случае постараетесь водрузить цыган на плаху. 
Шестым был старик, который прожил свою жизнь в довольстве и праздности. Он скопил на свою старость немало деньжат, и ему было стремно с ними расставаться просто так, поэтому он глядел в твои глаза заискивающе, теребил полу пиджака и готов был расстаться с половиной своих сокровищ, дабы остаться в живых.
5
Ты явно не знала, на что решиться. Старик был тебе противен, ты не любила стариков. Они сухи, как прошлогодний хлеб; они дотошны и ворчливы; их выцветшие глаза всегда подозрительны. И тебя так раздражали рассказы о прошлой жизни, – когда все было отлично и хорошо! Не было наркотиков, не было проституции, не было воровства!!! Ты посмотрела на старика и заржала как дикая; на минуту тебе показалось, что он - твой старый дед, который своим скрипучим голосом назвал тебя шлюхой, когда ты заразилась СПИДом.
Цыгане, впрочем, зря пугались и готовились к виселице. Тебе было наплевать на проклятье этого рода, – ты любила смуглых. Помнишь, у тебя был паренек по имени Рустам? Да, он был цыганом. Помнишь, как он ласкал твое тело, как ты получала удовольствие? Ты любила гладить его по жесткому волосу; любила его неистовый нрав и загадочные черные глаза. Ты посмотрела на пару цыган и улыбнулась им.
Девочка, что была потаскана основательно, вызывала ворох сочувствия. Ты вспоминала свою молодость, точнее, свое детство, свои четырнадцать лет, когда ты впервые стала женщиной. Ты вспоминала, какой счастливой ты была тогда. У тебя было все: деньги и внешность, прекрасное упругое тело и мужик с улыбкой на миллион долларов… А у нее не было ничего.
Мать, лишенная своей семьи не напоминала тебе твою мать – мерзавку и дрянь. Эта была вся в заботах о своих плодах, которые лежат в земле. А твоей старухе было наплевать на тебя живую, больную, да, любую. Если только ты ухитрялась скопить кое-где копеечку, она была тут как тут…
Рыжий вызвал в тебе поток неприязни, – ты вспомнила своего последнего… Того, кто так грубо овладел тобой на пляже, того, кто заразил тебя смертельной болезнью, того, кто отравил тебе существование. Которого ты прирезала неделю назад.
Да, ты помнишь?
Ты полоснула его ножом. Ты кромсала его горло и кричала до тех пор, пока не была забрызгана черной венозной кровью. Потом ты закрылась у него в ванне и вскрыла себе вены.
Ты не хотела умирать в свои двадцать лет. Ты не хотела умирать, будучи не виноватой в своей смерти. Ты не хотела угасать каждую минуту, медленно разлагаясь от СПИДа. Ты хотела сгореть в мгновенье…
Но тебя спасли. Спасли эти глупые люди в белых халатах, которые думали, что вершат правосудие. Но какое у них было право спасать тебя, готовую истечь кровью???????
Тебе зашили руки. Тебе промыли мозги. Тебе вкололи наркотиков, чтобы ты жила и мучилась. Никто не знал, сколько тебе осталось. Может, месяц, может год. А тебе было плевать – ты сходила с ума. Сходила с ума в этом прекрасном городе, заваленном костями…
6
Ты ткнула пальцем в рыжего юношу, который дрожал, словно одинокий листочек на ветру. Он был худ, лет шестнадцати, угреватый. Он не прожил и части жизни, не узнал, что значит любовь и похоть. Он не знал мамку с папкой, его воспитывали в приюте. Он был сиротой. Голодранцем. Он был мечтательным мальчуганом, который постоянно недоедал, недополучал любви и был бит своими сверстниками. На него не смотрели девчонки. Он был девственен душой и телом. И ты решила убить его…
7
Его вздернули живым. Худое тело повисло безвольно, а кошачьи глаза остались открытыми. Его желудок испустил последний вздох, кишечник выпустил остатки позавчерашней пищи; и опустело внутри…
Тишина встала над городом. Никто не всплакнул. Никто не пожалел бедного рыжика, все вздохнули с облегчением – "это был не я"…
Ты подошла к виселице и положила руку на пульс, еще минуту назад упрямого паренька. Он был еле различимым. Тело было теплым. Но не дышало. Не испарялась влага. Только глаза смотрели презрительно. Ты закрыла ему веки и отошла. В беспамятстве кинулась на колени и зарыдала.
Толпа разошлась. А ты осталась лежать на холодной земле в этом прекрасном городе, который питается костями..., в этом продажном мире, где за минуту удовольствия следует расплачиваться жизнью…

3. Убийца
Любовь стоит того, чтобы ждать…
Ты вонзаешь нож по самую рукоять Ей в спину. Она в страхе поворачивается, что позволяет тебе увидеть предсмертную агонию и насладиться ею. Жертва смотрит тебе в глаза и произносит последнее в своей жизни слово, нечто вроде "сука". Ты смеешься противным одуряющим смехом, ты словно крейзи. А нож в твоей руке выплясывает танец смерти на белом теле соперницы. Ее тоненькие африканские косички раскиданы тобой по сторонам, а беленькая майка вся в крови. Твое черное загорелое тело наклоняется к этой беззащитной белой Красотке, и ты ласково целуешь ее кровавые губы…
Ты не могла избавиться от своих страхов и глупой ревности. Никак не могла освободиться от гнетущего чувства и от демонов. Сам Люцифер снизошел до того, чтобы шептать тебе на ухо "убей". У него так воняло изо рта, что тебе ничего не оставалось, как подчиниться. Не в силах терпеть этого трупного запаха, ты сделала то, чего, может, хотело все твое существо. Убила соперницу. Да, она улыбалась ему. Да, она строила свои глазенки, надеясь на связь, а может на что-то более изящное.
1
Ева отпила из фляжки коньяка и съела остатки лимона. Она посмотрела в лицо небу. Небо молчало. Только выл ветер.
Девушка была одна в большом доме, и это ее немного доставало. Было страшно и холодно. Она подошла к плите и врубила камфорку. Открыла окно и достала из холодильника пару яиц. Немного поколебавшись, поставила сковороду на нагретое место и обильно смазала ее маслом. Из комнаты показалась собачья мордочка. Облизнувшись, черная теръериха прошлепала в кухню. Определила, что намечается кормежка.
Ева кинула собаке свинячью ножку, с нее посыпался снег. Терьериха схватила ножку и потащила ее в логово, откуда посмотрела на хозяйку нежным взглядом.
Девушка была красива: светлые волосы до плеч, шоколадный загар, тонкие лодыжки и чуть полноватые бедра. Она стояла и жарила яичницу, как вдруг, ее безжалостно скрутило, и вытошнило прямо на стол. За окном послышался выстрел.
2
Тебе никогда не забыть. Не старайся. Ты такая, какой тебя придумал бог. И быть иной – не удастся. Ты не сможешь влюбиться в другого, ведь тот парень со змеей на руке – твоя судьба. Тебе придумали жизнь. До того, как ты вылезла из чрева своей несчастной матери. Тебе придумали внешность. Мать смешала цвет своих глаз с цветом глаз рыжего мальчишки, что ухаживал за ней. Она потяжелела, и на цветном мониторе хмурый врач увидел тебя – такой, какой тебя придумал бог.
Да, Бог знал, что в свои двадцать ты запачкаешь руки кровью невинной. Бог знал и ничего не сделал, потому тебе не удастся забыть. Все кругом знают, что ты убийца, а твои руки воняют.
3
Ева медленно встала и прошла в коридор. Натянув черную куртку и бесформенные темные очки, она вышла на улицу.
Шел дождь. Капли стекали по телу, очищая его. Но ни одной водой ты не смоешь запах крови. Пойми, такой ты создана. Такой ты и умрешь, если будешь хорошей девочкой.
Твой мобильник запел.
Ты вздрогнула, как от удара. В темноте ты шла по бульвару. Пиная разные предметы, лежащие на пути. Ты свернула во дворик, присела на лавку и увидела на небе огрызок луны.
Телефон не переставал трещать. Ты вынула свой Сименс и тихо сказала "да".
В трубке послышались короткие гудки. Позвонили опять. Ты ответила. Твоя подруга затараторила о вечеринке, на которой будет весело. Ты положила трубку. Тебе было плохо. Внутри тебя грызли крысы. Их было много.
Телефон зазвонил вновь. Ты бросила трубку на асфальт. И корпус лопнул. В лужу вывалилась сим-карта. Ты встала и вышла на главную улицу.
Фары осветили твое лицо, и случайный водитель предложил подвезти красивую леди до дома.
Ты накинула капюшон, и пошла в другую сторону. Ты пошла к Неве. Хотелось все рассказать реке…
…Ваши совместные занятия любовью всегда начинаются дракой, а кончаются угрозами суицида. Ты долго думала и пришла к выводу, что вы - зараза этого общества. Вы слишком совершены.
Ты часто глядишь в окно, в надежде увидеть, как черный Порше подъезжает к парадному. Но это было тогда, когда луна была полной… 
4
Ты взял меня за руку, бросил в угол свою драгоценную трубу, и мы помчались по коридору.
Пока мы бежали, во мне зажигалась страсть. Твоя рука была теплой и чуть влажноватой. От тебя приятно пахло дорогим парфюмом. Твои черные глаза поблескивали озорным огоньком. Именно тогда я поняла, что без ума от тебя. Мне стало так одиноко, что я разжала руку и врезалась в стену. Я билась головой, хотела уничтожить свои постыдные мысли.
Ты смел, но дрожишь, когда я навожу на тебя дуло. Ты боишься, что я неадекватна. Но я лучше убью тебя сейчас и один раз переживу потерю, чем любить тебя всю жизнь и мучиться от сознания собственного бессилия.
Ты смотришь в глаза моему ТТ. Ты пытаешься понять, чего я хочу.
-Я люблю тебя, Гоша. Я не могу оставить тебя в живых. Ты подлый и любишь купаться в обществе красивых женщин. Потому тебе осталось жить минуту.
Ты молча и преданно смотришь в лицо своей смерти.
Я выстрелила и закричала. Твое прелестное лицо рассекло на половины. Показалась алая струйка крови. Твои черные глаза смотрели… с любовью, а губы смеялись.
5
Я проснулась. И положила руку на тебя живого. Я посмотрела на твое лицо, оно спало, и на нем не было крови. Ну почему во сне я тебя всегда убиваю??? Ты такой прекрасный, Гоша.
Ты спишь тут рядом, целый как палка колбасы "Ленинградская". Твои губы улыбаются розовому сну. Твои руки обвивают мое тело. Почему мне так хочется тебя убить?
6
Я завела свой Фольксваген и выехала на темную дорогу. По моим щекам текли капли солоноватой водицы. Мне хотелось ехать туда и убить соперницу, но неведомая сила потащила меня на кладбище...
Я приземлилась на колени рядом с могилой своей матери. Я посмотрела на ее предсмертную фотографию и разревелась. В голове мелькнула мигрень. "Опять внутри бардак – сказала мать, - уберись в своей голове…" - Я схватилась за могильную плиту, и попыталась ее отодрать. Она отстала от земли легко, как будто хотела. Я стала руками рыть землю и капать слезами на останки своей матери. Пошел дождь. Ветер усилился. Я стучала в землю, я хотела видеть ее лицо, чтобы спросить, как мне жить дальше? Чтобы поговорить, чтобы…
Земля молчала. Она стала влажной и липла к рукам. Я перестала долбить могилу и встала с колен. Присев на скамейку, я уставилась в небо. Где правда среди разорванной надвое жизни? Почему мать мертва, а ее дитя живет? Почему мать позволила вселиться дьяволу в тело своего плода и овладеть мыслями и поступками. Я приставила холодный ствол к виску и выстрелила. Барабан прокрутило. Рука неприятно дернулась и обвисла.  Я не в силах даже умереть.
Всегда так будет
Те, кто нас любят
Нам рубят крылья…
Я посмотрела в сторону города и вспомнила, что ты лежишь в кровати и ждешь меня. Я вспомнила, что люблю тебя до безумия. И сделаю все, чтобы быть с тобой вечно.
Закопала могилу, вставила на место могильную плиту, и села в машину, кинув на мать прощальный взгляд. Пусть все будет так. Так сложнее. Так жестче. Я бросила ствол в бардачок, и надела темные очки. Пусть сегодня мои глаза будут пустыми. Хватит смотреть мне в душу, – оставьте меня в покое…
7
Машина въехала во двор и остановилась. Из передней двери вышла девушка в черном, – старушки на скамейке покудахтали в ее сторону и вернулись к житейским проблемам. Она, дико усмехнувшись, прошла мимо них. Вошла в подъезд. Нажала дверной звонок и туча бесов вылетала из нее. Ее тело всколыхнулось. Рука дрогнула и схватилась за нож.

4. Вечная любовь
"Если вы не готовы умереть за меня, то не учите меня жить…"
Она не могла войти в Смерть. Не могла переступить порог, не взяв его за руку. Она долго и нудно просила Дьявола убить ее. Дабы освободить от страданий. Наконец, она проснулась, и сделали три шага, которые разорвали ее тело, отдав ночному бризу. Которые предопределили развитие судеб тех, кто питал к ней, самоубийце, нечто вроде привязанности. Она пыталась узнать, как это - не иметь возможности набрав мобильный, услышать его тихое «алло». У нее получилось прекрасно, только он оказался куда слабее. Он не смог прожить без ее телефонных звонков, без ее немой мольбы, без ее податливого тела и горячей плоти. Он слишком поздно понял, что любил самоубийцу…   
Способность "понимать" лежит в основе отношений между мужчиной и женщиной. Но я не могу ухватить сути происходящего, когда один живет сам по себе, реализуя похоть на стороне, а другой питается энергией этих чувств и, казалось бы, упивается властью обладания. Но… схожесть мыслей совсем не предполагает понимания. И совсем не обещает любви. Когда один любит – это оказывается вполне достаточно, чтобы продолжать отношения… Но этого мало, чтобы выжить.
Я пытаюсь найти закономерность этих явлений, и битый час посылаю ему SMS, чтобы понять. Но он не позволит мне этого сделать, он не позволит войти внутрь и научиться. Я чувствую его мысли, я знаю, как ему тяжело. Возможно, я просто предполагаю...
1
Толстая веревка перетягивает мне шею, она змеей вьется на моих венах и заставляет получать удовольствие. Я знаю, стоит мне шагнуть, и воздух прекратит поступать в легкие, сильные руки сдавят горло, я усну. Усну, чтобы никогда не проснуться и не увидеть твоих предательских глаз. Смеющихся и издевающихся…
Я, я люблю тебя, и буду любить тебя, несмотря ни на что. Ты делаешь мне больно, ты заставляешь меня чувствовать головокружение от болезненности ран, нанесенных тобою. Я не могу управлять своим разумом. Я лишаюсь последних сил. Я даже не могу покончить с собой, я не могу разодрать свои вены, боясь никогда больше не услышать твой голос. Знал бы ты, чего мне стоит жить с этой болью, с этой противной горечью во рту, осознавая, что больше ты никогда не сможешь прикоснуться ко мне, боясь запачкаться... Если бы ты знал, ты бы не поверил, что я еще дышу.
2
Я освобождаюсь от веревки и падаю на кровать. Мне надоело испытывать себя, я ведь знаю, что ты никогда не поймешь моей тяги, никогда не сможешь на меня посмотреть без упрека. Я зла на себя, зла на весь мир. Мои чувства переполнили вселенную, я задыхаюсь без тебя, я не могу больше, освободи меня…
3
Не дыши – так легче, так лучше. Не дыши, ты испортил мир. Ты впитал в себя грязь и покрыл свою кожу пылью. Ты безумен.
Не надо слов, просто люби меня, люби во сне, прикоснись ко мне своей теплой рукой и скажи, как я прекрасна. Скажи, что я не такая, как все. Что я только твоя, твоя часть жизни.
Опять тяну руку к лезвию, хочу показаться сильной, но я не должна. Не должна забывать, что ты прекрасно можешь один. А я нет. Я никак не пойму этих простых вещей, потому что одержима. Одержима твоей властью, которую так легко потерять. Я твоя вещь, но это ненадолго. В один из дней я смогу…
4
Толстая веревка ласкает мне шею, она плотно прижимается к моим тонким венам и нашептывает мне секрет бытия.  «Если ты умрешь, он уже никогда не посмеется учить тебя жизни…»
В беспамятстве делаю шаг... два... три. И слышу шум. Уши теснит странный крик, громкий, пронзительный, он давит на мозг, он разрывает меня на куски, я вынуждена это сделать. Удар…  Темнота. Неужели я вечно свободна? Неужели я смогла?
5
Она упала на асфальт уже мертвой и разорванной на части. А пока она летела, она кричала, кричала так, что из соседних зданий высунулись любопытные головы и загудели. Она не хотела знать жизни вообще и потому выбрала смерть. Она вошла в нее легко и без принуждения. Она набрала в легкие воздуха и сделала во имя любви самопожертвование. Аплодисменты Дьявола и поклонения темных сил зла – вот что получила она вначале. Смерть своего мучителя и два монумента с некрологами любви – вот что получила она потом. А эпилогом - вечная любовь…
6
Да, малыш, вечная любовь живет на кладбище. Она вырывается из могилы тотчас, как часы пробьют полночь. Она высовывает свои щупальца и снует по городу в поисках свеженькой крови, пролитой во имя Любви…
Эй, кто будем моим гостем?
Эпилог
Под угрозой расправы ты ложишься в его постель…
Ты целуешь губы маньяка и отдаешь себя всю…
Ты заглатываешь продукт жизнедеятельности и преданно смотришь в него…
Ты сошла с ума…
Ты полюбила насильника…
О, девочка, ты мертва…

2003 - 2004 год