Сидоров злодей

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Наблюдатель воздействует на наблюдаемое, поскольку по законам физики наблюдатель и объект наблюдения составляют систему. Величина воздействия зависит от масштабов (размеров) системы.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Сидоров точными неспешными движениями подсоединил демонстрационный окуляр. Комета все так же светилась пронзительным светом чуть эллиптической головы, так что глазу понадобилось адаптироваться к яркости изображения. За пределы поля зрения уходил столб хвоста. В центре мерцали комки загадочной структуры ядра. Впрочем, тут было больше материала для фантазии, чем для фотопластинки. «Как с марсианскими каналами» - прошептал Сидоров, заглушая свои главные мысли. И одернул себя: «Ну - кругом телепаты!» Часы показывали то, что и должны были показывать. «Так» - произнес язык. «Так» - произнесли губы.

Наблюдатель-спектрометрист Сидоров отличался пунктуальностью. Руководство предписывало выходить на работу по графику с точностью плюс-минус час. Сидоров приходил за 15 минут плюс-минус 1 минута. Каким чудом ему подобное удавалось, учитывая транспортные перипетии - загадка (то есть здесь мы об этом умолчим). И работу свою Сидоров исполнял без лишних движений и словно по отработанному сценарию. Вот и сейчас мы бы увидели, как был отодвинут стул (ровно настолько, чтобы не мешать перемещению), и ноги объекта нашего повествования совершили четыре шага к столу у стены. Причем ширина шагов соответствовала расположению порожка и толстого кабеля на полу (но темнота в башне не позволила бы нам должным образом оценить динамику сцены).

Оранжевый индикатор на ящичке сигнализации сообщил, что в радиусе 100 метров других людей нет. Ладонь нажала клавишу лампы. 15-ваттная спиралька высветила механизм телескопа, аппаратуру у стены, заваленный папками и кассетами стол и ступеньки лестницы, по которой Сидоров принялся спускаться в здание. Он усмехался про себя: «Надо ж, как я волнуюсь! Вот оступлюсь, ударюсь виском о перила - и сорвалось... Вот захлопну дверь - а ключ на столе остался... Впрочем, ступеньки грязные, шершавые, а замок ещё с лета сломан».

Сделав в переходах здания два поворота шахматным конем, Сидоров попал в помещение с необычной акустикой. Дзинькнула капля воды. Слабый свет от далекой лампочки, вдоволь наотражавшись от стен, дал чувствительным глазам образ газовой плиты и темного сгустка над ней. Уверенная рука протянулась туда и достала с полки зажигалку: пластмассовую ручку, металлический стержень и клеточку на конце. «Ых» - произнесло горло. Пальцы нажали курок. Зажигалка затрещала - и в клеточке забилась зеленая молния, высветив тонкогубую улыбку на лице. «А я все равно наадреналинен. Объект наблюдения сильно повлиял на наблюдателя. На-на-на.» Запахло не то газом, не то озоном.

Шефу нравился немногословный сотрудник, способный перелопатить шкафы бумаг, ящики фото, гигабайты компьютерных данных. Благодаря усердию Сидорова лаборатория получала уникальные результаты, причем не только на своих наблюдениях, но и на материалах конкурирующих обсерваторий. Немало объектов на небе были поименованы шефом (а могли бы ведь и сидоровское имя носить, но насколько скромен подчиненный!) и труды наблюдателя следовало бы поощрить, но вот ведь... ничего-то ему не надо! Работает за идею! По-хозяйски бережно относится к оборудованию. Бережет электроэнергию и расходные. «Это все мое» - думал подчиненный, выверенным шагом поднимаясь в башню.

Поперек лестницы метнулась тень. Сидоров попытался пнуть ее, но лестница подставила ступеньку. «Хм» - отметила голова и подбавила внимания. На стене тлел индикатор сигнализации, тикали и шелестели приборы, сквозь амбразуру купола проникали шумы аэропорта. Комета была видна прямо с лестницы. И без визира можно было определить, что телескоп направлен на нее. Электромагнитные волны обрушивались с высоты. И подо всей этой бескрайней Вселенной замер на секунду Наблюдатель.

Сидоров очнулся и не выключая пока свет, взлетел в башню. «Ух». Заглянул в окуляр. «Двухвостка-прохвостка». Отсоединил окуляр. Выдвинул штангу указателя фокуса. В четыре шага достиг стены, нажал клавишу освещения, в четыре шага вернулся к телескопу. Пристроил стержень зажигалки на указателе фокуса. Посмотрел на циферблат. Оставалось 5 секунд. «Я точен».

Первое нажатие на курок вышло слабым. Шипануло и из клеточки выпало несколько искр. Тогда Сидоров энергично качнул привод зажигалки два раза. Сноп искр получился таким плотным и ярким, что даже осветилась внутренняя поверхность трубы телескопа. Треск разряда отразился в трубе, исполнив тревожную музыку. «Трубный глас». Захотелось немедленно прильнуть к визиру, но Сидоров переборол себя. Сначала он спрятал зажигалку в выдвижной ящичек. Потом поднял окуляр. Руки чуть-чуть дрожали. Но успешно смонтировали окуляр. Затем в окуляр заглянул правый глаз. На секунду. После к окуляру надолго приник левый, ведущий глаз.

Комета, разумеется, никуда не делась. Даже стала ярче. Надо было долго изучать ее прежде, чтобы теперь заметить новое. Она стала эфемернее. Пропала структура ядра, голова выглядела равномерно пушистой. Исчезла эллиптическая форма, вместо этого от центра поля зрения к краям светимость равномерно убывала и незаметно выходила за порог чувствительности глаза. Просвечивало несколько звезд-восьмерок. «Ха» - подумал Сидоров.
   
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~