Басмач

(две истории в одном рассказе)

Где-где, но в таком месте? Я не ожидал встретить своего старого друга!
Потому что название этому месту – ветлечебница.
Не виделись мы давненько, пожалуй даже слишком. Сергей к этому времени, стал Сергеем Дмитриевичем и одним из  руководителей милицейского подразделения. Назвать его любителем зверушек было трудно, и не скрою, я был удивлен и обрадован нашей встрече.
В одном из походов по крутобоким сопкам Приморья, моя собака Чаппи подвернула лапу, вот и возникла необходимость посещения нелюбимого ею заведения. Выскочив из машины и сделав необходимые собачьи дела, она улеглась на землю, и никакие уговоры не могли заставить ее тронуться с места. Пришлось, как всегда заносить ее в приемную на руках. Вот тут то я и увидел Сергея.
Кинуться обниматься я не мог, так как на руках у меня была собака. Тем более, это опасно было делать, рядом с Сергеем, положив громадную морду на его колени, сидело чудище – какая-то непонятная смесь: то ли кавказской овчарки с водолазом, то ли наоборот.
– Оба-на! Серега! Привет! Какими судьбами?
– Привет! Вот…на прививку привез! Кое-как затащил его сюда. Здоровый чертище!
– А откуда он у тебя? Насколько мне помнится, у тебя страшнее кроликов зверей не бывало?
– Да ты что? Были и ужаснее!.. свинки!.. в первом классе! – на мое ехидство, Сергей ответил с присущей ему иронией, – А этот? – он положил руку на голову собаки, – О-о… это длинная история…
В это время подошла Серегина очередь, и он буквально втащил пса в приемную.
Следующими были мы.
Выйдя и снимая намордник со своей собаки, Сергей сказал:
– Я подожду! Столько не виделись?! Поговорим!
После недлительной процедуры, осмотра Чапиной лапы, и назначения лечения, мы вышли во двор ветлечебницы, где нас поджидал мой давний друг. 
– Сергей, мне торопиться некуда. Водителя отпускай. Я тебя и твоего монстра подброшу – куда надо?! – предложил я.
– Мой Басмач в твоей машине места для Чапы не оставит? – засомневался Сергей.
– Оставит! Грызться они не будут – разнополые, да и стресс перенесли, какой нам не снился. Все будет нормально. Поехали. По дороге расскажешь о своих трудовых буднях… победах и поражениях. Я слышал, ты на Запад лыжи навострил?..   
 
Сергей долго и внимательно слушал наставления начальника управления, временами, четко акцентируя его монолог коротко, по-военному: «Есть! Так точно! Будет выполнено!»
Положив трубку, пробурчал беззлобно:
– Задолбала уже эта пурга .
Выйдя из-за стола, он потянулся:
Э-эх, мать моя – Россия! Нет в тебе ничего более постоянного, чем временное!
Взмахнул несколько раз руками, изобразив нечто похожее на гимнастические упражнения, Сергей решительно снял телефонную трубку.
– Волков, срочно зайдите ко мне. Поторопитесь! Дело безотлагательное.

Начальником линейного отдела милиции на станции Партизанск старший лейтенант милиции Бондарь стал относительно недавно. Человек еще молодой, чуть за двадцать пять, но уже имеющий значительный опыт оперативно-розыскной работы, он был самым молодым из всех руководителей аналогичных подразделений в Дальневосточном управлении. 
 Сергей Дмитриевич особо не обольщался по поводу своего назначения и тщеславием быстрого карьерного роста себя не тешил.
Свою работу он знал и, что самое важное, любил. Требовать от своих подчиненных такого же обожания к службе он не мог, по причинам вполне понятным. Оно и бесспорно: кому-то работа в радость, кому-то в тягость. Для кого-то работа – смысл жизни  и необходимость самовыражения, а для кого-то – добыча хлеба насущного и не более.
Семьей он обременен не был, хоть и поговаривали, что есть где-то в ближайшей деревеньке «знойная хохлушка». Сергей Дмитриевич по этому поводу особо не распространялся и на предложения, предъявить личному составу свою пассию, отшучивался: «Не время! Вот победим бандитов, наведем в стране порядок! Тогда и покажу – «мать вашу!» При этом крепко пристукивал ладонью по столу.
Подразделение Сергею Дмитриевичу досталось не сказать чтобы отстающее, скорее какое-то полусонное, и  навести порядок было необходимо.
Начал он с вещей довольно простых.
Для начала запретил следователям писать бесконечные и порой бестолковые отдельные поручения для исполнения сыщикам, тем самым перекладывая часть своих прямых обязанностей на их плечи. Следователь, хоть лицо и процессуально самостоятельное, имеющее право давать такие задания, злоупотреблять такими полномочиями, когда в этом нет особой необходимости,  не может.
Такая практика перешла по наследству от предыдущего начальника, а ввела её в обиход его жена, работавшая под боком у мужа следователем, считавшая себя: хоть и не пупом земли, но чем-то рядом расположенным. Бедные сыщики, исполняя эти поручения, метались как ошпаренные. «Начальник за поручение жены спросить мог, как за свое собственное!» В итоге выходило, что и поручения эти толком не выполнялись, и святое дело сыскарей, «осуществление оперативно-розыскной и поисковой деятельности», сводилось к нулю.
Затем Бондарь проверил всю секретно-шпионскую кухню самих сыщиков, в том числе и дела, которые пылились в архиве. Выбрал пару-тройку самых перспективных, наметил сыщикам реальный план. Работа сначала со скрипом, потом все с большим воодушевлением – закрутилась! После первой успешной комбинации по задержанию крупного наркосбытчика опера вошли во вкус. Начали работать без понуканий и бесконечных никому не нужных оперативных совещаний.
Первые месяцы Сергей Дмитриевич ездил домой только ночевать, а иногда оставался в кабинете, приютившись на утлом, скрипучем диванчике. Работать по двенадцать часов в сутки, с хвостиком, в котором еще пять-шесть часов, и без выходных, он привык еще по прежнему месту службы. Хотя, такое самопожертвование он не одобрял, но считал, если это надо для дела, значит в этом есть необходимость.
На любое происшествие старался выехать лично. Если не получалось, с особой тщательностью проверял документы, составленные на месте преступления. Внимательно прислушивался к мнению и следователей и оперуполномоченных, часто сам давал дельные советы. Выполнение своих поручений и приказов – всегда контролировал. Он  работал так, как должен работать любой начальник.
О таких принято говорить: «Горел на работе!» Горел сам, не позволяя тлеть другим.
Некоторые поговаривали, что ему просто везет в жизни. Возможно и так, Сергей Дмитриевич этого не отрицал. Да, действительно, иногда и везло!
В милицию он пришел сразу после окончания техникума. В начале девяностых была возможность при наличии среднетехнического образования устроиться на работу, не проходя срочной службы в армии. Условий было  немного: наличие крепкого здоровья и ума, но не просто ума, а сообразительности и психологической устойчивости. Отбор был жесткий – через краевую медицинскую комиссию проходил один из десятка претендентов.
Первый год – работа в ППС железнодорожной милиции на станции Тихоокеанской; перрон – вагон, перрон – вагон, из поезда в поезд. Иногда из смены – в смену, без подмены. Нескончаемый поток лиц, среди которых необходимо вычислить криминал.
Через год – Бондарь – младший оперуполномоченный уголовного розыска. Работа в составе оперативной группы по пресечению незаконного оборота наркотиков. И опять из поезда в поезд, из одной электрички в другую. Вагон – перрон, вагон – перрон; с редкими выходными. В свободные ночи – контрольные работы и курсовые по юриспруденции.
И в таком темпе?.. Шесть лет?..
Сложно это назвать просто везением. Это уже не везение?!
Когда и работа, и хобби сливаются, превращаясь во что-то более значимое – они становятся смыслом жизни!
В итоге: через семь лет, Бондарь Сергей Дмитриевич, без пяти минут капитан милиции, старший оперуполномоченный уголовного розыска с дипломом юриста – Высшей Школы МВД России  получает назначение на должность начальника линейного отдела внутренних дел на станции Партизанск.
Станция ему достается – беспокойная, расположенная в одном из крупных городов Приморского края, связывающая своим узлом не один десяток больших и не очень сел. С вокзалом, притягивающим испокон веков шпану, наркоманов, проституток и прочий криминалитет. Полста километров путей с несколькими более мелкими станциями и полустанками, где тоже не ангелы живут.
В конце девяностых «металлисты» так навалились на железную дорогу, хоть караул кричи. Выстояли сами и «железку» отстояли…
 
– Разрешите! Товарищ старший лейтенант, оперативный дежурный Волков по вашему приказанию прибыл!
– Заходите, Виктор Алексеевич! Присаживайтесь, – Бондарь указал на стул напротив. – Что-то видок у вас болезненный?
– Пустое, Сергей Дмитриевич – язва!
– Побереглись бы.
– Как могу… капитально лечить надо, да все как-то некогда.
– Буду в управлении, зайду в кадры. Обещали путевку в Шмаковку. Вы мне только выписку из истории дайте, чтобы аргумент был убедительный. У вас отпуск – в марте?
Волков утвердительно кивнул.
– На том и порешим. Ну а теперь – к делу. Только что звонил начальник нашего управления. Он поставил задачу, сложную, но выполнимую. Слушайте внимательно и запоминайте. Спрошу с вас! – он внимательно посмотрел на Волкова.
– Понятно, Сергей Дмитриевич!
– Дальневосточное управление проводит учения по плану операции «Вихрь-Антитеррор». Согласно плану учений из Хабаровска в нашу сторону едет условная диверсионная группа. Состав не известен. Но кое-что есть! По пути следования этой группе удалось заминировать вокзалы: Вяземской, Сибирцева, Спасска, Уссурийска. Они где-то на подходе к Владивостоку, а может уже и там? Есть предположение, что Владивосток они минуют и направятся в сторону Находки. Для диверсионной группы – Находка крепкий орешек. Грузовая станция плотно прикрыта вохравцами. Станция Тихоокеанская – конечная. Там их махом вычислят –  на перроне долго не посветишься! В вокзале постоянный пост. На Тихой опера – звери и в пэпээсе лохов нет! Остается одно! Партизанск! Наша станция, хотя и проходная, через нее основной поток пассажиров… легко затеряться. Наверняка диверсанты знают оперативную обстановку и попытаются совершить акт у нас. Оперативники тех станций, где они совершили закладки макетов взрывных устройств, собрали кой-какие сведения. Али-Баба,… прошу прошения, начальник управления сообщил мне приметы одного. Записывай…
Бондарь подождал, пока Волков достанет записную книжку и продолжил:
– Лицо кавказской национальности. Возраст 30-35 лет. Высокий. Крепкого телосложения. Чуть сутулится. Одет в черную дубленку, без головного убора. Волосы черные, патлатые,… в общем, не ухоженные. Лицо будто побитое оспой… Говорит с явным кавказским акцентом… Записал?
– Так точно!
– Обрати внимание – опрошенные свидетели в голос утверждают, что кавказец здоровый и лохматый.
– Понял, Сергей Дмитриевич!
– Я думаю, тебе задача ясна? Пролопушимся – Али-Баба нам сикир-башка в секунду сделает!  – Бондарь перешел на неофициальный тон.
– Яснее некуда! – Волков поднялся. – Разрешите выполнять!
– Идите, Виктор Алексеевич! В помощь наряду я направлю оперов – пусть перрон потопчут… гимнастика полезна для здоровья!

Отпустив дежурного, Сергей Дмитриевич собрал свободный личный состав и поставил перед ними задачу, аналогичную той, что несколько минут назад изложил Волкову. Своему заместителю по оперативной работе, майору Соловьеву, поручил оповестить все железнодорожные службы о готовящемся псевдоакте. После этого позвонил начальнику управления и доложил о принятых мерах.
Сказать, чтобы Бондарь был доволен затеянными Дальневосточным управлением учениями, было бы неправильным. Нескончаемый «Вихрь-Антитеррор» основательно утомил личный состав. Иногда хотелось сказать, как сказал когда-то матрос Железняк: «Караул устал!» Но?!.. Как человек служивый, свое недовольство Сергей Дмитриевич выразить не мог даже самому себе. Служба – есть служба!
Собрав со стола документы и надежно упаковав их в сейф, Сергей Дмитриевич заглянул к секретарю.
– Наташа, будут звонить – я на станции! Пусть ищут через дежурного.

На вокзале, как на вокзале! Суета-толкотня!
Кто-то уезжает, кто-то приезжает. Встречающие и провожающие.
Скучающие таксисты и девицы легкого поведения, зазывающие к пирожкам торговки, снующие малолетки, деловитые и веселые студенты, озабоченные, хмурые пенсионеры, спешащие и праздно шатающие, и прочая, прочая – всякий люд – вечное вокзальное движение.
Бондарь решительно шагал по привокзальной площади.
– Сергей Дмитрич, Сергей Дмитрич!
Ему навстречу бежал помощник дежурного, молодой парень, месяц как принятый на работу.
– Там, там… в вокзале… кавказец! Лохматый такой! Здоровый…– помощник бестолково вскинул руку к фуражке.
– Документы проверили?
– Так… какие документы! Не подпускает он никого… Здоровущий черт! Рядом коробка стоит…
– Вы что, документы проверить не в состоянии? Не подпускает, видите ли! А если он уже вокзал заминировал? Вы инструктаж от дежурного получили?
– Так точно, но он как рыкнул… Боязно…
– Боязно ему! Пошли! – Бондарь энергично зашагал в сторону вокзала.
Помощник, семеня вприпрыжку, поспешил за начальником, что-то невнятно бормоча ему в спину. 
«Сейчас я покажу этому парню, как надо работать. Неужели это «диверсант»? Было бы здорово! Все просахатили, а мы взяли! Самое главное: успел он заложить муляж или нет?»
Сергей Дмитриевич уже рисовал в своем воображении небритого кавказца, высокого, крепкого телосложения, слегка сутулого, с явным восточным акцентом. Он подойдет к нему, четко представится и потребует документы.
«Пусть пацан поучится, как надо решительно разговаривать с потенциальным правонарушителем. Черт побери – с кем приходится работать!.. Будет сопротивляться, можно и силу применить. На нашей стороне – и сила и закон. Потом разберемся. Буду не прав – извинюсь – язык не отсохнет. Самое главное действовать решительно, в меру нагло-тактично. На войне – как на войне!»
В вокзал зашли через служебный вход. Стремительно шагая по коридору, Сергей Дмитриевич оглянулся на семенящего парня.
«Эх, молодо-зелено! Вид-то – совсем нементовской! Но ничего – шелуха облетит – еще молодцом будет. Сам-то?.. был не лучше! Ну сейчас я этого кавказца сделаю!»
– Где?
– Так вот, тут… в первом зале!
Первое, что бросилось в глаза Бондарю – это спины людей заслонивших собой то место, где по его предположению должен сидеть загадочный кавказец.
– Разрешите! – Сергей Дмитриевич отодвинул в сторону крупного мужчину.
Он уже собирался вскинуть руку к козырьку фуражки  для того, чтобы  представиться незнакомцу.
Однако лица кавказской национальности на лавочке он не обнаружил?!
Развалившись почти на пол-лавки, перед ним лежал лохматый здоровущий пес, черной масти. То ли водолаз, то ли кавказская овчарка, то ли черте-что? Но то, что это была собака – сомневаться не приходилось!
– Э-э-э…
«Вот это я лопухнулся!» – мелькнула мысль – «Научил молодого работать! Тьфу ты – черт подери!»
Тихо буркнул парню:
– Ты что, сразу сказать не мог, что это собака?
– Так вы же не слушали, Сергей Дмитрич! Документы, мол, проверил – нет? А я думаю – какие документы? У кого документы? Может про хозяина вы спрашивали, – тихо ответил он.
До милиционера наконец-то дошло, что начальник его не так понял. Глупая улыбка выползла на веснушчатое лицо парня.
Бондарь быстро пришел в себя от неожиданности. Он глянул на собравшуюся вокруг пса толпу.
– Граждане, товарищи, баре! – спросил он с наигранным весельем. – Чей сей пес? Кто хозяин этого чудища?
– Гражданин начальник, гражданин начальник, почитай полчаса здеся сидит… скалится. Вона, коробчонку стережет, – из толпы вывернулся шустрый старичок, – а хозяина нет. Поди убрел куда?..
– Вы, вот что, Ковалев! Пойдите к дежурной по вокзалу – пусть даст объявление по громкой: «Хозяину черной собаки прибыть в дежурную часть!» И, пожалуйста, пришлите сюда дежурного по отделу. Эта псина, не равен час, покусает кого- нибудь – нам отвечать! Действуй! Товарищи, товарищи не толпитесь. Вы что, собак никогда не видели? Расходитесь!
Толпа начала потихоньку рассеиваться.
Подошел дежурный. Козырнул вяло. Лицо землистое.
– Фигово мне, Дмитрич! Совсем скрутило!
– Вижу. Потерпи чуток! Замену соображу. Вот с псиной разберемся. Часом не знаешь – чей пес?
– Не-е-е…
– Твой помощник, мне совсем голову задурил. Несется по привокзалке – орет дурниной! Кавказец! Кавказец! Лохматый… здоровый! Я-то думал диверсант? А тут пес…
По трансляции пронеслось: «Хозяину черной собаки срочно прибыть в дежурную часть милиции!»
Между тем зачинщик происшествия полеживал себе спокойно на лавочке, положив морду на лапы, безразлично, исподлобья поглядывая желто-красными глазами на суетящийся вокруг народ. Рядом с ним стояла коробка из-под яблок.
«Подозрительная коробка! А что если в ней муляж бомбы? Эти умники из управления, все что угодно придумают. Протютюкаем «диверсантов» – Али-Баба слюной забрызжет!» – подумалось Сергею Дмитриевичу.
Он попробовал подойти к собаке. Пес насторожился. Шерсть на загривке слегка зашевелилась, он глухо заворчал, приподнимая верхнюю губу, показывая белоснежные клыки.
– Вот зараза! Еще и цапнет! – Сергей Дмитриевич отошел подальше.   
Прошло полчаса.
Пес лежал. Бондарь и дежурный Волков топтались рядом.
Дежурная по вокзалу еще несколько раз передавала объявление, но за собакой никто не приходил.
– Может, попробуем его выманить? – спросил Бондарь у Волкова. – Или коробку от него оттянуть. Не нравится она мне! Знаешь что? Иди в дежурную часть, пусть Ковалев палку с проволокой принесет. Коробку проверим, а с псом?… потом что- нибудь решим!
К принесенной Ковалевым палке примотали проволоку и попытались подцепить ею коробку. Псу это не понравилось – он залаял простуженным  басом, соскочил с лавки и, скалясь, сел рядом с коробкой.
– Вот блин, хоть расстреливай его прямо здесь? Ну найду я этого хозяина – по протоколу – на полную катушку! – Бондарь начал нервничать. – «Дел  невпроворот, а тут возись с этим басмачом!»
Пес и правда был похож на басмаческую папаху – черный, всклоченный и, очевидно, с щенячества не мытый.
В это время подошел пацан с пирожком, смачно жуя, он вытаращился на собаку. Пес поднял голову и уставился на жующего. Вернее, не на него, а на то, что он так аппетитно жевал.
Пес, как завороженный, не мигая, смотрел на пирожок. У него дернулся кадык и из пасти, тонкой струйкой потекла слюна.
Бондаря осенила мысль.
– Ковалев, сходи в ресторан, попроси пару котлет. Скажи, я потом расплачусь.
Помощник дежурного обернулся быстро.
Бондарь взял у него котлеты и, держа одну из них в вытянутой руке, стал подступать к собаке.
Котлета пса заинтересовала, он потянул носом, облизнулся и сделал шаг навстречу Сергею Дмитриевичу
– Ну-ка, Басмач, смелее! – Бондарь осторожно тянул ему котлету.
Пес сделал еще один шаг, покосился на коробку, еще шаг –    навстречу к заветной котлете.
Когда до собаки оставалось около метра, Сергей Дмитриевич бросил котлету ему под лапы.
Псу хватило одного движения языком, чтобы та исчезла бесследно и навсегда в его утробе.
– Ну, дружище, а вторую котлету я тебе отдам на улице. Пошли? – Сергей Дмитриевич стал потихоньку отступать к служебному входу.
Пес, временами оглядываясь на коробку, неспешно пошел за Бондарем. Когда вышли из зала ожидания в коридор, пес буквально затрусил за котлетой. На улице со второй порцией он расправился так же быстро, как и с первой. После чего недоуменно уставился на Сергея Дмитриевича: «Я не понял! Это все?» – можно было прочитать в его глазах.
– Э-э… нет брат! Давай-ка я тебя сначала привяжу!
Сергей Дмитриевич осторожно привязал веревку сначала к ошейнику, потом к водосточной трубе.
– Посиди чуток. Я сейчас!
Бондарь направился в ресторан. Пес, дернулся за ним, но веревка удержала. В растерянности он сел, рявкнул басом и досадливо завыл.
– Сидеть! – прикрикнул Сергей Дмитриевич. – Я скоро…
Через пять минут, Басмач, как окрестил его временный хозяин и кормилец, разделался с десятком котлет и уже благодарно терся о ноги Бондаря, а тот чесал его за ушами.
– Ну вот и подружились. Здоров же ты бродяга жрать! Где ж твой хозяин-то? Ковалев, что там в коробке, – спросил он у подошедшего помощника.
– Да так – барахло всякое. На бомбу не похоже.
– Вы ее, Ковалев, на всякий случай в дежурку отнесите. Может еще объявится хозяин… Слушай, а в дежурке у вас, случаем, никакой пьянчужка не отдыхает?
– Так, есть один. Из сквера, час назад, постовые полумертвого приволокли. Так он ещё не скоро  оклемается!
– Ну-ка пошли.
Сергей Дмитриевич отвязал собаку от трубы и потянул. Пес, не сопротивляясь, поплелся следом.
В дежурной части стойкий запах табака, мужского пота, кожи и ружейного масла. Терпкий запах казармы.
– Сиди, Виктор Алексеевич! – махнул рукой Бондарь, попытавшемуся встать Волкову. – Басмач, и ты сиди!
Пес послушно сел рядом с дверью.
Сергей Дмитриевич взял трубку и, поглядывая на пса, набрал номер телефона.
– Наташа, найди Шаповала, пусть чешет в дежурку на подмену Волкову. И водителю передай – надо его домой подкинуть. Мне  никто не звонил? Ясно! – он положил трубку.
– Может тебе в больницу?..
– Не-е-е… Толку от нее… Отлежусь…
– Ну, смотри,... на тебе лица нет… Ковалев, откройте арестантскую!
В комнате для задержанных, раскинувшись на полу, лежал мужичек неопределенных лет.
– В чувство пытались привести?
– Пытались, – ответил Ковалев, – смертельный случай. Пьянее пьяного.
– Личный обыск?
– Пусто! Даже документов нет. Как у латыша, хм-м… и душа.
– Я-я-ясно… Басмач, иди сюда, – Сергей Дмитриевич похлопал себя по колену.
Пес взглянул в глаза Бондарю, зевнул и лег.
– Ты что развалился, как у себя дома? Сюда иди!… тебе говорят?
Пес отвернулся мордой к стене.
Сергей Дмитриевич осторожно подошел к нему, опасливо взялся за ошейник и потянул. Пес нехотя встал и поплелся следом.
– Твой хозяин? – Бондарь подталкивал пса к двери в комнату для задержанных.
Пес стал упираться. Все же Сергею Дмитриевичу удалось подтянуть его к самым ногам, лежащего мужика.
Пес заскулил и стал упираться еще сильнее, воротя морду в сторону.
– Значит не твой хозяин!
Бондарь отпустил собаку. Тот трусцой отбежал на прежнее место и лег.
– Да, дела-а-а… – Сергей Дмитриевич снял фуражку, поскреб затылок, – Мне же работать надо!.. Псина? – он строго посмотрел на щурившегося пса, тот в ответ чуть заметно шевельнул хвостом. – Я же не могу только тобой заниматься!?
Бондарь уже не рад был, что связался с этим делом и подумал:
«Показал, как надо работать! Вот, придурок!.. Дурная голова – ногам покоя не дает! Дел по горло!.. Возись с тобой? Свалилась ты на мою голову – псина чертова!»
– Вот что, Ковалев! – обратился Сергей Дмитриевич к помощнику дежурного, – Пусть это чудо побудет здесь. Может хозяин и объявится… а нет, так к вечеру, что- нибудь придумаем. Я сейчас проверю посты, потом буду у себя.
 
Возвращаясь к себе в кабинет, Сергей на минутку заглянул к начальнику станции.
– Здравие желаю, Степан Ильич!
– Здорово, Серега! Знаю о чем спросишь? Всех предупредил! Если что – сразу сообщу.
– Понятно! Спасибо! – Сергей прикрыл дверь.
Он уже был на середине привокзальной площади, когда сзади услышал крик:
– Стой, зараза! Сто-о-ой, тебе говорю-ю-ю…
Сергей оглянулся.
Чуть косолапя, опустив лобастую морду, за ним рысью трусил вокзальный пес. За псом, придерживая фуражку, путаясь в полах шинели, бежал Ковалев.
– Стой, мать твою-ю-ю…
Сергей остановился, поджидая бегущих.
Подбежав к Сергею Дмитриевичу, пес сел, выпластал лопату языка и уставился на него грустными глазами.
– Так это,… – запыхался Ковалев, – вы за дверь – он в вой. Тут, на беду капитан Шаповал заходит. Он шмыг мимо… чуть лбом служебную дверь не вынес! Что с ним делать-то, товарищ старший лейтенант?
– Если б я знал – мне б цены не было!
Сергей Дмитриевич присел на корточки напротив собаки.
– Тебе наверно котлеты понравились? А?.. Басмач? Ты, дружище, мне дорого обходишься!
Бондарь погладил пса по морде, тот в ответ лизнул ему руку.
– Лижешься? В кореша набиваешься?
Сергей Дмитриевич встал, взял пса за ошейник.
– Ладно, Ковалев, идите в дежурку. Удружили вы мне заботу… Э-эх…– Бондарь еще что-то хотел добавить, но только махнул рукой. –  Пошли, Басмач…
В кабинете Басмач деловито и осторожно обнюхал все места, а особенно тщательно диван. Потом долго и пристально посмотрел на Сергея и,… тяжело вздохнув, взгромоздился на скрипучий диван.
От такой наглости Сергей задохнулся:
– Слушай?!… Ну ты и хам…– и тихо рассмеялся.
Приняв смех за одобрение, пес осторожно застучал хвостом по коже дивана.
– Дружок, а ты в курсе, что это место начальника? Ты, поди тут мне блох оставишь? А если мне ночевать сегодня придется? Я что?… на коврике возле двери?
Пес, сложив лапы на подлокотник дивана и пристроив между ними морду, внимательно слушал хозяина кабинета, приподняв одно ухо.
В дверь коротко стукнули и она открылась.
– Ой, мамочка…
На пороге стояла секретарь – Наташа.
– Сергей Дмитриевич, что это?
– Это? Подкидыш вокзальный.
– Подкидыши обычно бывают маленькие, а это зверище какое-то? Я документы принесла, Сергей Дмитриевич.
Наташа осторожно перешагнула через порог.
Пес поднял морду и глухо заворчал.
– Фу! – непроизвольно вырвалось у Бондаря.
Пес примолк,  грустно взглянув на своего временного хозяина, виновато вильнул хвостом.
Положив документы на стол, Наташа боязливо попятилась к двери.
– У вас теперь персональная охрана, Сергей Дмитриевич.
– Ага!? Охрана, – скептично отозвался он, – боль головная!
Наташа вышла, Сергей стал просматривать поступившую корреспонденцию. В спокойной обстановке он наконец-то смог более внимательно разглядеть  незваного и необычного гостя.
Судя по всему, в родословной пса было замешано несколько кровей. Безусловно, что его родителями были: и ньюфаундленды   и, наверное, кавказские овчарки, а возможно и московские сторожевые, единственным безоговорочным фактом было то, что его родители были не из мелких.
Назвать пса абсолютно черным – было сложно. На боках и груди у него красовались подпалины: будто неряшливая хозяйка при глажке шерстяных брюк своего мужа нечаянно  припалила их в нескольких местах. Густая свалявшаяся шерсть, с прицепившимся там-сям колючками, похожая на овчину, которую прополоскали в грязной луже и просушили на кривом заборе.  Большие лохматые уши, постоянно сползающие на темно-коричневые с желтыми кошачьими искорками глаза, смотрелись довольно странно на его широколобой морде и придавали ему несколько чудаковато-добродушный облик. На груди- широкий белый галстук в крупную ржавую крапинку. Довершали его вид бело-грязные носки на передних лапах.
Пес приютился довольно удобно: он примостил свою лобастую морду между передними лапами, которые небрежно повисали с подлокотника дивана, с другой стороны черным лохматым колтуном свешивался хвост.
Факт, но диванчик, на котором иногда леживал начальник, для такого теленочка был явно маловат.
Просматривая документы, Сергей некоторые из них комментировал вслух, словно разговаривая с псом. 
– Блин, ну сказал же, что смету на ремонт нужно завысить. Ну что за народ – а? Басмач?... Ты, наверное, такой же непослушный? Но, наверное, умный? Попросишь ведь больше,… чем сожрешь?
Басмач приподнимал одно ухо, по-кошачьи поблескивая глазом. Будто соглашаясь – чуть повиливал хвостом.
– Ну кто так составляет протокол? Эх, грамотеи…
Временами к Сергею заглядывали подчиненные.
Привыкшие входить в кабинет начальника после короткого стука сразу, не дожидаясь разрешения, столбенели на пороге от недовольного и достаточно громкого ворчания Басмача.
Сергей, уже привычно, негромко выдыхал: «Фу!», чем предупреждал собаку и успокаивал входящих, которые впрочем дальше порога и не стремились. Однако, сам Басмач опускал уши на глаза, только после ухода очередного посетителя.
В таком режиме Сергей и Басмач проработали часа три. Сергей, в силу необходимости, несколько раз покидал свой кабинет. Басмач тут же соскакивал с дивана и усаживался около двери и только после прихода  хозяина кабинета вновь сфинксом водружался на диван, каждый раз виновато взглядывая на него, будто извиняясь за причиняемые неудобства.
Время было к обеду, когда позвонил дежурный.
Сергей облегченно вздохнул. Наконец-то нашелся хозяин собаки. Им оказался тот самый пьяный мужичок, подобранный нарядом ранним утром в привокзальном сквере.
– Ну, слава богу! После протокола, препроводи ко мне. Уже составил? Хорошо – я жду!
После телефонного разговора с дежурным, лежавший относительно спокойно пес, занервничал, начал  тревожно оглядываться, и вдруг соскочив с дивана, забился в угол и прижал к затылку уши.
Сергей понял беспокойство собаки, когда услышал в коридоре глухое покашливание. В дверь кто-то поскребся и она открылась. На пороге стоял полупьяный посетитель дежурной части.
Видок у него был – не приведи господь!
Сергей даже не успел ничего сказать, как мужик: не обращая внимания на хозяина кабинета, шагнул к собаке и, замахнувшись рукой над мордой, сипло произнес:
– Вот ты где, сволочь! Я где тебе сказал сидеть? У-у… тварина…
Сухой кулак ударил по собачьей морде.
Пес припал на передние лапы и жалобно заскулил.
– Эй! Любезный! Ты не у себя дома!
Сергей выскочил из-за стола и перехватил руку мужика, намеревавшегося ударить собаку еще раз.
– Ты, дружище, хоть соображаешь, где находишься?
– А что мне соображать! Моя собака – что хочу, то и делаю! – мужик попытался выдернуть руку.
– Как врежу по башке – без базара!.. в задницу и осыпется! – Сергей прихватил мужичка за грудки и слегка тряхнул. – Ишь ты – «что хочу – то делаю!»
– Ты мент – тебе нельзя! – дыхнул мужик перегаром.
– А кто увидит? – зловеще усмехнулся Сергей, подтолкнул его к дивану и насильно усадил.
– Все равно нельзя…
– Ничего – разочек можно!.. Вместо похмелятора… Ладно, мораль я тебе читать не намерен. Бери ручку – пиши!
Мужичок пересел к столу и дрожащей рукой начал выводить под диктовку Сергея.
– Пиши!.. Расписка… Я. Фамилия, имя, отчество, 12 ноября, сего года забрал у начальника милиции станции Партизанск, принадлежащую мне собаку, масти такой-то, по кличке такой-то! Поставь дату,… распишись.
Сергей подождал, пока мужик трясущейся рукой написал расписку и перечитал ее про себя.
– Ну, что? Прощай, Джек!
Пес, услышав свою кличку, застучал по полу хвостом.
– Геть – псина!… Ишь, ты… засучил хвостом – зараза… – мужик прибавил пару матерных слов.
Пес поджал уши.
– Забываетесь, Василий Игнатьевич, где находитесь!.. – оборвал его Сергей. – Вас я должен строго предупредить! Еще раз бросите собаку в вокзале – в суде будете объяснять свое поведение. Я вас больше не задерживаю.
Мужик вытащил из кармана веревку и подошел к собаке.
Пес попытался отстраниться, но хозяин цепко ухватил его за ошейник и привязал поводок.
– Прощевайте, гражданин начальник, – мужик потянул собаку к двери.
Джек попробовал упереться, но мужик взмахнул над ним веревкой. Тот, поджал хвост, обреченно взглянув из-под опущенных ушей на Сергея, тяжелой походкой побрел за хозяином.

Рабочий день для Сергея закончился за полночь.
Домой он не поехал и остался ночевать в кабинете. Достав из шкафа спальные принадлежности, привычно устроился на диване. Сон пришел сразу, едва он коснулся головой подушки, но был не долгим.
Проснулся он от непонятного шороха за окном. Вроде как, кто-то царапался и по-детски всхлипывал.
Слабое уличное освещение едва просачивалось сквозь полупрозрачные шторы, отражаясь на противоположной стене перекрестием рамы со смутными квадратами решетки. Вдруг, на этом фоне мелькнула тень, и Сергей четко услышал слабое царапанье по металлическому карнизу и собачий скулеж.
Поднявшись с дивана и выглянув в окно, он увидел своего вокзального знакомого.
Широко раскинув по подоконнику передние лапы, пес уткнулся носом в стекло, которое от его дыхания запотело, и из-за мутного пятна торчали его лохматые уши.
– Е-мое!? Басмач!?
Сергей, накинул на плечи куртку, быстро обулся и, не завязывая шнурков, заторопился на крыльцо.
Визжа от радости, пес кинулся ему в ноги и чуть не сбил с крыльца.
– Басмач – дружище, ты откуда? – Сергей потрепал его за уши. – А ну-ка пошли!
Проскользнув в кабинет, Басмач попытался, занять привычное место, но обнаружив на нем подушку и одеяло, в недоумении остановился и сел.
– Что парень, занято твое место? – усмехнулся Сергей.
В ответ Басмач застенчиво вильнул хвостом.
– Ну-ка, что это у тебя?.. – Сергей присел перед ним на корточки, разглядывая обмусоленный обрывок поводка. – Ты, что перегрыз веревку и удрал от хозяина?.. Или он опять напился и бросил тебя? Слушай, дружок, а может тебе котлеты так понравились – а?.. Что же с тобой делать-то?.. Вот что, друг лохматый? Давай-ка спать: утро вечера мудренее!
Сергей пошарил в шкафу и вытащил из него старую куртку. Бросив ее в угол, подозвал собаку:
– Басмач, ну-ка иди сюда. Вот твое место! Понял?
Пес подошел, обнюхал предназначенное для него место, но ложиться не стал, а сел рядом, из-под ушей взглядывая на Сергея.
– Лежать, Басмач! – Сергей похлопал по куртке.
Басмач еще раз обнюхал свою будущую лежанку, тяжело вздохнул и, потоптавшись на месте, лег.
– То-то! – Сергей осторожно потрепал его за ухо. – Спи!
Погружаясь в прерванный сон, Сергей размышлял: что могло заставить собаку вернуться к совершенно незнакомому человеку. То ли действительно псу понравились котлеты, то ли недоброе отношение к нему хозяина.
Так и не найдя ответа, он заснул.   

Рабочий день Сергей и Басмач начали с посещения привокзального ресторана. В этот ранний утренний час  посетители в нем отсутствовали.
Приказав Басмачу сидеть около двери, Сергей прошел к стойке и заказал себе омлет и кофе. Кивнув на сидящего у дверей пса, попросил каких- нибудь костей.
Знакомая буфетчица, увидев собаку, шустро набрала полтазика объедков. Сергей еще не успел ковырнуть вилкой свой завтрак, а Басмач уже брякал пустым тазиком и смачно облизывался.
Подперев пухлым кулачком щеку, причитая и охая, буфетчица выслушала рассказ Сергея Дмитриевича о нелегкой судьбе Басмача и по доброте душевной подсыпала ему добавки.
После плотного завтрака Басмач весело трусил за Сергеем по объектам.
Обход Сергей закончил в дежурной части.
После доклада об оперативной обстановке дежурный спросил:
– Сергей Дмитриевич, простите,… а откуда пес? Вы же его вернули хозяину?
– Вернул – да, видать, он удрал от хозяина. Прибежал ко мне среди ночи с огрызком веревки и скребется в окно. Пришлось приютить. Даже не знаю, что и делать? Вот что, Шаповал, ты в районе двадцатой шахты живешь? Шестой дом далеко от тебя?
– Шестой? Квартала полтора – почти рядом!
– Может тогда после смены – отвезешь это чудо? – он кивнул на Басмача, который как изваяние застыл у двери. – И… про хозяина разузнай, что да как? Откуда у него собака, что он за человек? Ну, не мне тебя учить…
– Понял, Сергей Дмитриевич… сделаю! 
Как и договаривались, капитан Шаповал после сдачи дежурства забрал Басмача и увез. Но буквально через полчаса позвонил и рассказал, что пес в руки хозяину не дался, а вырвался и убежал.
Не прошло и часа, как Басмач с довольной и глупой мордой весело стучал лапами по подоконнику кабинета Бондаря.
Ситуация с собакой из забавной превращалась в проблемную.
Чертыхнувшись, Сергей вышел на крыльцо, чтобы встретить своего назойливого мохнатого друга.
– Ты опять удрал! – строго спросил Сергей и нахмурил брови.
Пес заискивающе заскулил, прошмыгнул в кабинет и шустро взгромоздился на диван.
– Слушай, парнище, ты наглей бандита, – Сергей потрепал его за уши. Пес блаженно закрыл глаза.
Снова Сергей и пес работали вдвоем. Но теперь, отлучаясь из кабинета, он оставлял Басмача у Наташи. Пса это радовало – у девушки был тихий воркующий голос и самое главное, она угощала его печеньем.
К вечеру притащился его хозяин.
Хмуро попросив разрешения войти, он молча поволок пса за ошейник на выход.
Бондарю было неприятно наблюдать эту удручающую картину, но и вмешаться он не мог. Этот неприятный старик был хозяином собаки. 

Прошла неделя.
Басмач появился средь бела дня. Он носом открыл дверь в кабинет Бондаря, осторожно просунул голову и замер на пороге. Сергей, услышав скрип, оторвался от бумаг.
– Басмач! Чертушка! – весело воскликнул он.
Услышав радостный возглас своего старого знакомого, пес, взвизгнув, кинулся к нему и начал тыкаться в его колени.
– Бродяга, ты откуда? – Сергей ласково трепал его за холку. – Господи, а грязный ты какой? И голодный, наверное?
Пес сел напротив и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону внимательно вслушивался в слова человека. Его смешные уши закрывали то один глаз, то другой.
– Так, Басмач, время обеда. А не сходить ли нам в ресторацию – а? – Сергей поднялся с кресла и начал одеваться.
Пес подскочил в ожидании.
Знакомой буфетчице уже ничего не нужно было объяснять. Через несколько минут Басмач весело гремел тазиком в подсобке.
Потом он важно вышагивал рядом со своим знакомым по привокзальной площади. Со стороны посмотреть – дисциплинированный пес сопровождает хозяина. На самом же деле Басмач боялся потерять человека, который на него не кричал, никуда не волок на веревке, не замахивался кулаками, не бил.
Страшный старик к вечеру не появился, и Басмач снова спал в теплом кабинете. Не появился старик и на следующий день.
Новый хозяин все писал и писал какие-то бумажки. Звонил по телефону. Разговаривал с людьми, спокойно, без крика. Не пил водки. Не лез к носу Басмача слюнявым перегарным ртом. Обращаясь к нему, часто повторял удивительно ласковое слово: «Басмач!» Чесал за ухом. Правда, не разрешал залазить на теплый пахнущий кожей диван. Девушка снова угощала его печеньем…

Сергей был увлечен составлением квартального отчета и не заметил беспокойство собаки.
Когда он поднял от бумаг голову, пьяный Авдеев уже ввалился в кабинет.
– Вот ты где, сученыш! – старик с разбегу ударил пса ногой в живот.
Сергей не ожидал такой ретивости от Авдеева.
– Да, что ты делаешь, урод! – он выскочил из-за стола, схватил старика за шиворот и вытащил в коридор. – Шаповал, Шаповал… Гриша, мать твою!..
Из кабинетов стали выглядывать сотрудники. Подбежал Шаповал.
– Что случилось?..
– Вот этого урода… в дежурную часть… оформить по пьянке. Блин, были бы свидетели… ну что за законы? – ярился Бондарь.
Таким злым подчиненные раньше начальника никогда не видели.
– Очухается – ко мне! Но не раньше чем через три часа.
– Начальник, не занимайся беспределом, – пьяно загнусавил Авдеев.
– Шагай любезный, – Шаповал подхватил старика и повел на выход.
Сергей вернулся в кабинет.
Басмач, сидя в углу, скалился. Его колотило мелкой дрожью.
– Басмач! Басмач! – Сергей подошел к собаке, присел на корточки и стал его гладить, потом прижал к себе его голову. – Ну все, все – успокойся. Иди сюда – на диван. Давай-ка – на свое любимое место.
Пес послушно залез на диван. Его дрожь потихоньку проходила.
Сергей продолжал успокаивать собаку, когда вошел Шаповал.
– Оформил, Сергей Дмитрич…
– Смотри, Гриша, до чего этот урод собаку довел?
– Дмитрич, а ведь Басмачу одного щелчка зубами хватит, чтобы Авдеева жизни лишить.
– Хватить-то – хватит! Да только боится он его. Ты что- нибудь узнал про старика?
– Не густо, Сергей Дмитриевич. Соседи говорят: приехал из Артема. Мать умерла, месяца два назад – дом оставила. В Артеме работал на шахте. Сейчас на пенсии. Собаку привез с собой. Когда уходит из дома – пса запирает в сарае. Раньше привязывал, но он срывался… убегал. Чтобы он бил собаку? Никто не видел… визг слышали… Визг к делу особенно не пришьешь. Вот, пожалуй, и все.
– Да, не густо.
– Сергей Дмитриевич, а может его по двести сорок пятой привлечь?
– За жестокое обращение с животными?
– Ну да!
– Гриша, ты диспозицию статьи читал?
– Ну, вроде, – Шаповал, смутившись, почесал затылок.
– Вроде! Гибели или увечья животного нет? Нет! Деяние совершено из хулиганских побуждений? Неизвестно и весьма сложно доказуемо. По новой редакции Уголовного Кодекса для хулиганства нужны предметы специально для этого приспособленные. Из корыстных побуждений? Это его пес. Какая здесь корысть? В присутствии малолетних?  Тоже под вопросом. Ну, что мы ему не предъявим? Попугать только можем. Мы последнее время и так только попугаями работаем. Мать… эти законы! Умника бы этого, который эту статью придумал – в мое бы кресло… в эту ситуацию!
– Отобрать у него собаку… и дел-то!
– Ага – отобрать! Тут брат, самое смешное начнется. На меня влет уздечку накинут. Влепят злоупотребление и фамилию не спросят. Может купить у него Басмача? Опять же?.. за ним уход нужен. С моей работой? Мне только собаки и не хватает. Да я и сам как собака. Да!.. задал ты мне задачу, Басмач! Ладно, Григорий, давай работать. Проспится Авдеев – посмотрим, что дальше делать.

Шаповал привел Авдеева из дежурной части ровно через три часа. Минута – в минуту.
К их приходу, Сергей отвел Басмача в Наташин кабинет по соседству.
С появлением Авдеева, кабинет Бондаря наполнился густым запахом перегара, давно немытого тела и грязного белья, так, что ему пришлось открыть форточку.
– Присаживайтесь, Авдеев! – Сергей указал на стул против себя.
Авдеев сел. Был он еще пьян. Лицо испитое, волосы всклоченные, щетина недельной давности ясно говорили о том, что он плотно присел на бомжевание. Трех часов, проведенных в комнате для административно задержанных, ему явно не хватило.
– Не кажется ли Вам, гражданин Авдеев, что Вы уже не различаете, где кабинет начальника милиции, а где Ваша квартира?..
– Где собака? Где Джек? – прохрипел в ответ старик.
– Речь пока идет не о собаке, а о Вас, Авдеев. Вы не ответили на мой вопрос. Мне его повторить?
– Да пошел ты… Где Джек? Отдай собаку, начальник! Протокол на меня составили? Составили! О чем нам еще базарить, начальник? Отдай собаку и отпускай – твои три часа кончились, старлей.
– Вот что я тебе Авдеев предлагаю,… – Сергей достал десять сторублевых купюр, медленно пересчитал их перед носом Авдеева, – … тысяча рублей и Басмач мой!
– Ха-ха… – дурашливо пьяно хохотнул старик, – Игнатьича хочешь на вшивости развести. Мне за пса… десять косых предлагали – не повелся, а ты… тыщу. Я че, на дурака похож?
– Игнатьич?.. – вмешался Шаповал – Чума ты болотная, а не Игнатьич.
– А ты мне не тычь, пацан!
– Григорий, не вмешивайся, пусть он подумает.
– А че тут думать! Пятнашка… и бери ха-ха… в аренду на год.
– Ни фига себе – две мои зарплаты. Ты, что старый – совсем сбрендил? Ну что ж, не хочешь по хорошему, давай по плохому. – Сергей протянул Авдееву Уголовный Кодекс. – На-ка, родимый, прочитай статейку.
– А я без очков не вижу, – пьяно ухмыльнулся Авдеев.
– Тогда я тебе ее прочитаю.
– Не-е – давай я сам, – Авдеев взял в руки Кодекс, и подслеповато щурясь, стал шевелить губами.
– По двести сорок пятой у тебя стралей ничего не прокатит. Это я тебе говорю. Я законы знаю… понял… ты…
В тепле кабинета Авдеева начало развозить.
– Ладно, Василий Григорьевич, будем считать, что разговор у нас не получился… сегодня, но и пса ты не получишь, пока не протрезвеешь. Сво-бо-ден!
Авдеев поднялся со стула, покачиваясь и тыча пальцем в Сергея, просипел:
– Ты всю жизнь будешь ментом, а я завтра буду трезвый, и ты мне отдашь собаку. Это я тебе говорю, – он постучал себя пальцем в грудь, – Авдеев.
Действительно, на следующий день он пришел абсолютно трезвый, побритый, в мятой, но чистой одежде и с куском колбасы для Джека. Был немногословен и вежлив. Извинился за происшедшее накануне.
Собаку Сергею пришлось отдать.

В один из дней Сергей приехал на работу, как всегда очень рано.
Дежурный по отделу встретил его на крыльце вокзала. Доложив о происшествиях, несколько замялся.
– Сергей Дмитрич, там Басмач…
– Что, Басмач?.. Где?..
– Там… под вашим окном лежит. Не встает. Мы хотели его в дежурку перенести – не дается! Огрызается!
– Что сразу-то не сказал? Позвонить не могли? Пошли…
Басмач лежал на снегу, свернувшись калачиком.
От прикосновения Бондаря он вздрогнул и приоткрыл глаза. Увидев своего знакомого, он слабо вильнул хвостом и заскулил.
– Басмач?.. Что с тобой?
Сергей отступил назад, хлопнул по коленке:
– Басмач! Ко мне!
Пес попробовал встать, но не смог. Застонав почти по-человечески, он снова лег на снег.
– Виктор Алексеевич, принеси какую-нибудь дерюгу  – в кабинет занесем…
Сергей присел рядом с псом и погладил его по голове. Он благодарно лизнул ему руку и тяжело с детским всхлипом вздохнул.
– Где же тебя так угораздило? Опять старик? Вот козёл…
Волков принес старую шинель. Вместе с ним пришел Ковалев. Втроем они перевалили собаку на подстилку. Очевидно, Басмачу было больно и он, несколько раз, слегка, прихватывал зубами руки Бондаря. На Волкова и Ковалева только скалился.
В кабинете Бондарь оглядел собаку.
Даже при беглом осмотре, было ясно, что пса кто-то избил. При такой густой шерсти, даже собачья свора, вряд бы причинила Басмачу такие повреждения. Одно ухо было надорвано, глаз заплыл.  Сергей осторожно ощупал ему лапы, ребра, хребёт – все кости вроде были целы, но от любого прикосновения он вздрагивал, жалобно скулил и пытался скалиться.
Сергей принес миску с водой и поставил её перед псом. Басмач ткнулся в неё носом и опрокинул. Было видно, что он даже не может держать голову.
– Худо псу!.. Эх, худо… Доктору бы показать… время только семь… где его сейчас возьмешь?
– Сергей Дмитрич, я в Новицком живу. У меня сосед ветеринар,… правда, он по коровьей части, – нерешительно предложил Ковалев.
– Сосед говоришь?.. По коровьей части?.. Поехали.

Когда приехали к соседу Ковалева, тот был уже на ногах. Он во всю гремел во дворе тазиками и ведрами, кормил многочисленное деревенское хозяйство.
– Собаку, говоришь, посмотреть? Что ж не посмотреть – посмотрю. По мне: что корова, что лошадка, что собачка – все едино – животные. Заносите – вон в сараюшку… я счас – руки только сполосну. Руки-то должны быть чистые.
Вернувшись, Степаныч, как назвал его Ковалев, долго ощупывал и мял собаку. Басмач уже не скулил и даже не вздрагивал – он только тяжело сопел сквозь стиснутые зубы.
– Кто ж тебя так, сердешный?  Охо-хо... Придется тебе укольчик поставить... Вот, что! – Степаныч обратился к Сергею. – Как тебя?..
– Сергей Дмитриевич! Сергей!
– Вот что, Серега… оставь-ка?.. Как его кличут?..
– Басмач!
– Оставь-ка Басмача у меня. Придется ему пока в сараюшке полежать. Шуба у него богата – не замерзнет. А тебе я, мил человек, рецептик выпишу – к вечеру лекарство подвезешь… там видно будет. Не переживай – езжай работай – делов-то, поди, не в проворот…
Вечером Сергей привез лекарство.
– Ну, как? – спросил он у Степаныча.
– А что ему будет! Он собака? Собака! Вот и заживет все, как на собаке. Молодой ещё. Ему месяцев восемь от силы. Молочко уже лакает. Ты ему ещё хрящиков свиных привези. Он же худой, что твой велосипед. Поправится – не боись.
– На тебя-то не скалится, Степаныч!
– Э-э… парень, он что – дурак! Он же во мне сразу доктора признал. – Степаныч сунул Сергею миску с молоком. – Иди-кась, угости его, а-то слышь – тебя почуял – скулит.
Через неделю ветеринар разрешил Бондарю забрать Басмача.
Прощаясь со Степанычем, Сергей смутился, но потом все же решительно спросил:
– Петр Степанович, сколько я вам должен за лечение?
Степаныч очевидно ждал этого вопроса – ответил не задумываясь:
– Ну, бутылочку когда привезешь? По рюмашке выпьем… вот и весь расчет!
– Так… столько беспокойства… опять же молоко…
– Э-э… Пустое, Сережа! Тут дело не в деньгах… хе-хе… и даже не в количестве! Я доброе дело сделал – ублажение для своей души получил. Как же я за это деньги… или ещё что… брать буду? Молод ты ещё – не все понимаешь…

Через несколько дней в кабинет Бондаря припожаловал, по обыкновению полупьяный, Авдеев.
– Я вас внимательно слушаю, гражданин.
– Так, я это… за собачкой, – просипел старик.
– За какой собачкой? – Бондарь сделал удивленное лицо.
– Знамо за какой! За Джеком. Поговаривают, ты его, начальник, в каку-то деревню свез. Узнать хотел – да забрать. Джек мне принадлежит. По нынешним законам… собственность, хе-хе… свята.
– Значит, я лечить, а ты калечить?
– А кто ж докажет, что это я его. Свидетелей-то нет! А можа он в сарай чей влез? Куренка какова придавил – а? Хозяин куренка в сердцах-то и приложился…пару раз. А можа… собаки подрали? – ощерился старик.
– Ну и сволочь же ты, Авдеев – редкостная…
– А ты меня не сволочи, старлей – соплив да молод ещё.
– Хм, соплив… молод, – усмехнулся Бондарь, – а если я тебе, Василий Игнатьевич, по молодецки?.. Засвечу пару раз? Да не в глаз, а по ребрам – без следов! Как тебе такой расклад?
– Ты мент – тебе нельзя, – ухмыльнулся Авдеев, – и не за тем я пришел, чтобы угрозы выслушивать! А за собачкой… – брызнул слюной старик. 
– За собачкой – он? Шустер – бобер! – Бондарь не сдержался и заорал на Авдеева. – А не пошел бы ты… в одно место?
– Хе-хе… – прищурился Авдеев. – Я-то пойду… как не пойти? Только смотри, гражданин начальник, как бы у тебя проблем выше крыши не возникло?
– Это не твоя печаль! – уже спокойно ответил Сергей Дмитриевич
– Знамо – не моя! Я только посодействую, – желчно ощерился Авдеев.   
– Вот что, друг любезный – Василий Игнатьевич, – Бондарю надоел бесполезный спор и он перешел на официальный тон, – пса я вам больше не отдам. Можете жаловаться на меня… хоть моему начальству, хоть в суд… хоть Господу Богу – это ваше дело! Басмача вы не по-лу-чи-те! – последнее слово Сергей произнес четко по слогам.
– Ну, это мы еще посмотрим? Я на тебя найду управу, старлей… не таких видывал! – злобно прищурившись, прошипел старик.
– Я  вас больше не задерживаю. Прошу… – Сергей открыл Авдееву дверь, красноречиво предлагая покинуть кабинет.

Свои обещания старик выполнил.
Бондаря стали мытарить по чиновничьим кабинетам.  Сначала, позвонили из юротдела администрации города. Потом, его пригласил на беседу начальник местной милиции. Потом – прокурор. Приезжал какой-то депутат и требовал объяснений. Позвонили даже из собственного управления и направили комиссию для проверки факта на месте.
Проверяющий из отдела собственной безопасности, собирая бумажки и слухи про Джека-Басмача, посоветовал Бондарю:
– Сергей Дмитриевич, вернул бы ты пса, да и дело с концом!
Со злостью в голосе Сергей ответил:
– Если я, как мент, не в состоянии защитить собаку, то как я буду защищать людей?... Извините, товарищ капитан, но собаку я верну только через суд. Я, хотя человек служивый и подчиняюсь приказам, слово «честь» для меня – не просто звукосочетание…
Нервы Сергею Дмитриевичу помотали изрядно, но у него хватило выдержки и аргументов, убедить высокопоставленных коллег из различных инстанций в правоте своих действий, для чего пришлось исписать порядочное количество бумаги.
Между тем, здоровье Басмача пошло на поправку, он уже скакал добрым теленком по приусадебному двору, хозяйкой которого была «знойная хохлушка» с редким именем Нелли. Радостно подвывал, когда приезжал Сергей. Басовито лаял, пугая окрестных деревенских собак.

Очевидно, Авдееву и в милиции, и в прокуратуре, и прочих закононадзирающих инстанциях доходчиво объяснили, что это дело не их компетенции. Его такой поворот событий не устроил и он обратился в последнюю – в суд.
Телефонный звонок из суда не удивил Сергея.
Приятный женский голос, представившись судьей Шкляр Еленой Николаевной, предлагал ему в ближайшие два-три дня посетить кабинет № 7 Партизанского городского суда по иску гражданина Авдеева.
Откладывать визит в указанное учреждение Сергей не стал и прибыл к судье сразу – в этот же день. Зная о чем пойдет речь, он захватил с собой все документы, касающиеся перипетий с Басмачем-Джеком.
Судья, миловидная женщина лет 35-ти, ознакомила Сергея Дмитриевича с исковым заявлением Авдеева, предложив урегулировать возникшую проблему мировым соглашением, и назначила встречу на следующий день с утра.
Попытка Елены Николаевны примерить стороны – успехом не увенчалась.      
Авдеев настаивал на возвращении Джека или уплаты отступного в двадцать тысяч. Бондарь, если бы даже и располагал такой суммой, равной трем его зарплатам, расставаться с такой суммой не желал.
Не найдя консенсуса для сторон, Шкляр назначила судебное слушание.

Партизанск – городок небольшой, поэтому весть о том, что начальник железнодорожной милиции судится с неизвестным полубомжом по поводу какой-то беспородной собаки, быстро облетела окрестности.
Когда Бондарь вошел в зал судебных заседаний, не в меру любопытные граждане заняли все свободные места, а некоторые стояли даже в проходе и у стен.
Авдеев оказался совсем не прост, как это показалось сначала. Поддерживая исковые требования, свои мысли он излагал вполне аргументировано. Его сиплый голос, к середине речи приобрел некоторый металлический оттенок. К удивлению Бондаря и присутствующих, он в своей речи цитировал Кони и Плеве. Ввернул пару фраз на латыни, чем немало озадачил Сергея Дмитриевича. Комментировал, как настоящий правовед, статьи Гражданского Кодекса, говорил о святости конституционного положения, о праве на собственность.
Доводов, которые предоставил на суде Бондарь, было явно не достаточно. Сергей уже видел в глазах Натальи Николаевны некоторое сомнение.
Выступая с последней репликой, Сергей Дмитриевич вынужден был выложить главный аргумент. Возражая против исковых требований истца, он заявил:
– Ваша честь, если вы удовлетворите заявление Авдеева, я буду вынужден, на основании фактов, подтвержденных документами, требовать возбуждения уголовного дела в отношении жестокого обращения с собакой, со стороны Авдеева. Я бы мог сам, дать такое указание своим следователям, но боюсь, что это будет расценено как злоупотребление служебным положением. Ваша честь, для принятия верного решения, я предлагаю провести эксперимент. Пусть пес, сам выберет хозяина, здесь… в зале судебных заседаний!
По залу пробежал шумок оживления.
– Хорошо! Просьба ответчика удовлетворяется. Пусть приведут собаку.
Шаповал на поводке ввел Басмача-Джека и усадил напротив судьи. В зале загалдели громче.
Постучав молоточком по столу, призвав публику к порядку, судья обратилась к Авдееву:
– Истец, вы заявляли, что собака к Вам привязана!? Будьте добры – продемонстрируйте это!
– Джек, Джек, дружочек… иди ко мне! – елейным голосом позвал старик.
Пес был невозмутим, он как будто не слышал голоса старика.
– Джек! Ко мне! – старик повысил голос.
Пес не повернул головы, но то, что он слышит команду, выдало его. Шерсть на загривке слегка зашевелилась. Верхняя губа приподнялась в глухом недовольном ворчании.
– Хм… – ухмыльнулась судья, – ну а теперь ваша очередь, Сергей Дмитриевич.
– Басмач! – Негромко произнес Сергей.
Пес вскочил и потянулся.
– Ко мне, Басмач!
Пес важно, как будто сознавая торжество и ответственность момента, неспеша подошел к Сергею, ткнулся широким лбом в его ноги и сел напротив
– Что я могу добавить, Ваша честь? – Сергей развел руками.
Добавил сам пес. Он доверительно положил лохматую голову на колени новому хозяину и блаженно закрыл глаза.
– Да, действительно, добавить нечего. Суд удаляется на совещание!

– Встать, суд идет! – провозгласила секретарь заседания.
Присутствующие встали.
Судья Шкляр быстрым энергичным шагом прошествовала на свое место.
Окинув взглядом публику и поправив спадающую челку, произнесла:
– Зачитывается постановляющая часть суда! Рассмотрев в судебном заседании иск гражданина Авдеева к гражданину Бондарь, выслушав возражения и заслушав свидетелей сторон, именем Российской Федерации суд постановил: иск гражданина Авдеева в части признания прав на собаку по кличке Джек – отклонить. Обязать гражданина Бондарь компенсировать расходы, понесенные гражданином Авдеевым по предыдущему содержанию собаки – в сумме пять тысяч рублей. Одновременно разъяснить сторонам их право на обжалование решения суда в установленном порядке…
– Я возражаю!.. – засипел Авдеев.
– А я – нет, Ваша честь! Я готов выполнить решение суда прямо здесь, – Сергей достал кошелек, вынул из него деньги, быстро пересчитал и, смутившись, добавил, – правда, триста рублей не хватает.
Румянец вспыхнул на его щеках, но он быстро нашелся и несколько сконфужено воскликнул:
– Уважаемая публика, кто может добавить триста рублей?
– Я! – вскинул руку молодой парень  с видеокамерой на плече.
Он быстро подошел к Сергею и протянул ему тысячную купюру.
Сергей замешкался, отсчитывая и протягивая сдачу, но парень вежливо отвел его руку.
– Ты посмотри – он, по-моему, повелся? – тихо шепнул он и кивнул на Авдеева.
– Ага!? Этот поведется!? – вполголоса возразил Сергей. – Он на подготовительном заседании двадцать штук заломил!
– Да ты посмотри, посмотри! – снова зашептал парень.
Сергей взглянул на Авдеева, слезящиеся глазки которого, были буквально прикованы к пяти голубеньким бумажкам.
Сергей решительно подошел к судейскому столу.
– Вот требуемая сумма, Ваша честь, – и он положил перед судьей деньги.
– Авдеев, подойдите ко мне, – строго сказала судья.
Авдеев, кряхтя, поднялся с места и шаркающей неуверенной походкой подошел к судье.
– Вы берете деньги? – сурово спросила она.
Отрешенно посмотрев на судью, Авдеев снова вцепился взглядом в манящую голубизну тысячных купюр. Сглотнув слюну, он просипел:
– Дык,… вы – власть, за вами сила…
– Да не сила за нами, а простая человеческая доброта! – Устало произнесла судья и добавила. – Даже собака – тварь бессловесная – это понимает! А вы – нет! И очевидно не поймете, – с искренним надрывом в голосе воскликнула она. – Все, Авдеев! – Судья пристукнула молоточком по столу. – Берете или не берете деньги!
– Деньги? Как не взять! Возьму!
Авдеев подгреб деньги цепкой рукой.

Выйдя из зала суда, Сергей подошел к парню, который укладывал аппаратуру в старенькую потрепанную «Ниву».
– Ты деньги-то – возьми!
– Зачем, Сергей Дмитриевич? По правде говоря, я на этом материале, – он похлопал по футляру видеокамеры, – в пять раз больше заработаю! Ну, а если не заработаю – знать, не судьба. Считайте – я ваш спонсор!
– Неудобно как-то получается?
– Удобно! Мы репортеры – народ хоть и не богатый, но за правое дело страдать – любим. Я грешным делом подумал: уроет Вас Василий Игнатьевич – чесал-то он как по писаному. Я перед процессом на него информацию кой-какую собрал. Оказывается он, в свое время, профсоюзным деятелем был и даже народным заседателем. Так-то… Шахты, когда развалились – спился, забомжевал. Э-эх…. если бы вдруг – в одночасье, понял это русский мужик, мы бы за год-два оставили бы Запад в далекой заднице. Но знать – не судьба… – засмеялся парень, хлопнул Сергея по плечу и панибратски закончил:
– Ладно, бывай, старлей! Может стрелканет еще судьбинушка.
Он лихо прыгнул на сиденье, хлопнул дверцей, с чихом завел машину, газанул и уехал…

Сергей, закончив свое повествование о Басмаче, задумчиво уставился на спешащий под колеса автомашины асфальт.
– Слушай, Серега, – перебил я его думу, – ты все о Басмаче да, о Басмаче, а о диверсантах-то не рассказал! Взяли вы их или нет?
– А?.. – встрепенулся Сергей. – Диверсанты?.. Обижаешь, начальник! Даже мявкнуть не успели. Их собственная хитрость подвела. До Партизанска они не доехали. Решили в Наречной сойти. И пешочком к нам. Недалеко –  всего ничего – пару-тройку километров. Одного не учли – мы же всю железку на уши поставили. Кондуктора, машинисты, путейцы… Машинисты их и выпасли. Нам сообщили…  А патлатым кавказцем, не поверишь, оказался начальник розыска со станции Хабаровск… Ванька Стрехов…
– Так он же белобрысый?
– Ха! А парик на что? В каком цирке он такое уродство откапал?.. только ему и известно. Свидетели поэтому его и  запомнили, что он какой-то нечесаный, и машинисты это приметили. Вот и попались голуби. С Иван Иванычем еще два внештатника было. Мы их сначала мордой в грязь, да в наручники, прямо на путях, а  потом я их  три часа в камере пропарил. Все честь по чести! Ну и что, что документы у них ментовские? Документы подделать можно. Иван Иваныч разозлился, что мой Басмач. Трое суток в дороге… по товарнякам…  грязные, а тут еще камера. Ну ничего, потом в сауне отпарили, пивом-водочкой размягчили… Генерал – отметил наш героизм. Волкову – путевку, мне – премию. Вот так Саныч!..
Сергей помолчал, потом с грустью добавил:
– Жалко уезжать. С хорошими мужиками работал… 

Сергей попросил остановить машину возле самолетной стелы.
– До гарнизона – дойдем пешочком. Засиделся Басмач в тесноте – пусть лапы разомнет.
Золотая Долина будто взорвалась белоснежьем садов.
Мы вышли из машины. Собаки, выскочив, принялись обнюхивать и метить подножие памятника и близлежащие кусты.
– Серега!.. И ты?.. собрался из этой красоты в какой-то Белгород? А воздух? Какой воздух! Весна…
– Там тоже сады, Саныч… Ну что, я не прощаюсь… Может еще сведет судьба…
Мы обнялись.
– Пока, Серега! Чаппи, на место!
Машина набирала скорость. В зеркале заднего вида, на фоне памятника мигу стоял мой друг, а рядом- черный лохматый пес, пес по кличке Басмач.
Находка, 24.12.2004