Несвобода

 Как-то неожиданно на меня набросилось… непойми-что. Приход называется. У меня такое часто случается, кому как не тебе знать.
Пошла гулять и уток кормить. Пышками. Просто одновременно хотелось пышек и уточного кормления, и я решила совместить. На мое счастье утки тоже москвички, как и голуби и прочая живность вокруг, а это значит – зажравшиеся хари! Пышки я умяла самостоятельно и, с приятным ощущением еды в организме, отправилась гулять и суршать парковыми листьями. Почему для этого прекрасного занятия я выбрала именно этот промозглый, ветреный день, абсолютно не поддается объяснению.
Прогулка подарила мне несколько интересных открытий.
Например, что рядом с домом есть весьма благоустроенный регулярный садик с новенькими европейскими урнами и скамеечками. Стало быть, можно читать беллетристику, вышивать гладью и целоваться под звездным небом в непосредственной близости от цветущих маргариток.
Еще увидела через желтые понурые веточки дорогу за чугунной оградой. Увидела и осознала, что Питер – это не философия, это состояние души. Питер вместе с холодным моросящим дождем и яркими листьями зашипел строчками, но, как всегда, писать было нечем и не родившийся шедевр пропал!
Суршать листьями было решительнотрудно! моросило. Листья прилипали к ботинкам или дрейфовали на поверхности широких луж. И тогда я поняла, что в этом мире я ничего не способна менять силой своего желания. Потому что обстоятельства всегда складываются иначе, чем можно ожидать. Потому что все уже предрешено за меня Богом, подсознанием, Метео-ТВ. Все уже загнано в рамки из которых мне, простому Акакию Акакиевичу бесполезно рваться. Что мое “ego” отнюдь не всевластно, что есть вещи, от которых мне никуда не деться, что я катастрофически несвободна.
Потом я вспомнила, что в Питере небо ниже и опустила голову так, чтоб челка занавесила глаза. Освещение пришло в норму, но тут я промочила ноги. Это ж Питер, чего ж я хотела?! И сама ответила: слайд из памяти. Вечер, вытяжка, ты, Кира и Петька. Я стою в прихожей, вы оглянулись и улыбаетесь. Я растянула лыбу, почувствовав, что несвобода – это прекрасно.
 Несвобода – это в первую очередь неодиночество. Знание того, что на свете есть, по крайней мере, 3 человека, которые поймут любую мою шизофрению и примут любые мои перемены,… задумавшись, я снова наступила в лужу.
Зашла в трамвай и села у окна. На меня стал долго и пристально смотреть очень красивый мальчик в наушниках. А, может, и не на меня, а просто завис. И я поняла, что все на свете красивые мальчики и девочки теперь табу для меня. Хотя вот с этим я бы с удовольствием сходила бы в кафе. А, может, просто хочется горячего какао. Я встала и подошла к двери. Он тоже встал и подошел к той же двери. Встал за моей спиной, и я почувствовала, как ему хочется меня обнять. Про себя чертыхнулась на треклятую эмпатию, которая уже совсем заела. А, может, я просто услышала, как он наклонился и дышит мне в затылок. Важно не это. Мне, как это ни удивительно, тоже хотелось, чтоб он обнял меня, отвел бы в кафе…
И тут я поняла, что такое любовь. Любовь – это добровольный отказ от всех на свете красивых мальчиков и девочек. Любовь – это осознанная несвобода. Несвобода - как цель! потому что именно в ней и сосредоточено простое человеческое счастье.
Я вышла из трамвая и пошлепала домой. Красивый мальчик посмотрел мне в спину нерешительно и пошел к магазину, а может, к светофору…

Я сняла мокрые до колен джинсы и приготовила себе горячего какао.
Сижу и понимаю, что один нерасторопный питерский день не принес на самом деле ничего нового. Он просто проморосил по крышам и заставил кое-что осознать. А самопознание, как известно – бесконечная дорога к самому себе.
Очень хочется кушать, даже в животе урчит. Нечего морщиться. Материальность не унизительна. Она не приземляет и не уничтожает всего этого парения. Она всего лишь составляющая, без которой мы бы снова превратились в мечтательных подростков.
Сегодня был отличный день. Мне просто захотелось разделить его с тобой.
Ведь друзья для этого и придуманы .