Невыносимая лёгкость бытия

Невыносимая лёгкость бытия

                (странный пассажир…?)

Поезд Москва - Смоленск мчался средь бела дня в чистом поле, как говориться - не разбирая дороги. Среди его немногочисленных пассажиров был и Лев Черночуб, мужчина уже в годах, пенсионер и фронтовик. По дороге Лев Семёнович любовался проплывающими за окном пейзажами и предавался размышлениям и воспоминаниям на военную тему. Ведь все эти места ещё с войны ему были до боли знакомые. Он их не просто прострелял и просмотрел в оптический прицел своей снайперской винтовки, а ещё и прошагал их от цели и до цели. Ведь в войну Лев Семёнович был прекрасный снайпер.
А в Смоленск вела его судьба. Где-то пол года тому назад он,  одинокий человек, совершенно случайно познакомился по объявлению в газете…. с женщиной. И у него вдруг завязалась мысль, а не соединить ли с ней свои брачные узы…. на всю оставшуюся жизнь…?
В том объявлении было написано: - «Буду верной и хорошей женой, преданной мужчине с высшем образованием и т.д.».  У Льва Семёновича как раз было высшее образование.
А он тогда ответил, что не нужно иметь высшее образование, а вполне достаточно - среднего соображения, чем и понравился этой женщине ещё больше. Он всё это в пути осмысливал, и мысли эти так славненько перетекали у него из извилины в извилину, из позвонка в позвонок…
Он думал, что вот сейчас всё хорошо в мире, войны нет, живи себе - не хочу, доживай свой остаток жизни в любви и согласии. Уж так бог видать распорядился - раз пришел ты по воле случай в этот прекрасный мир, где две особи мужского и женского пола должны жить вместе, в радости, счастье и без печалей. Ан - нет же, ведь редко так бывает, что бы совсем уж и без печали…. Вот не уживаются некоторые особи, несмотря даже на мирную жизнь? Норовит иной раз одна особь  другую так достать, так задолбать, что и  речи об их дальнейшем совместном существовании - вообще не может быть…. никакой!
Правда, Лев Семёнович пытался обмануть себя, успокаивая  обратным, но всё же,  где-то в глубине души - он сильно боялся таких мыслей.
Старый фронтовик по жизни хоть и не был святым, и вокруг его седой головы вовсе не реяло святое зарево, да и сейчас, наверное, этим сиянием, мало кто может похвастаться…?
У Льва Семёновича, впрочем, так же как и у всех людей был свой мир, в котором он варился и жил, со всеми своими радостями и теми  маленькими - комочками зла.
Он вспоминал  последнюю встречу с этой красивой женщиной, вспоминал её поцелуи, от которого его всегда пьянило пьяней вина, и особенно её огонёк и нотки распутствуя в голосе…. и от этих воспоминаний его пьянило ещё больше….
А потом он вероломно нарушил их первые, такие тонкие и трогательные отношения, завалив эту прекрасную женщину, прямо на диване, впрочем, она  особенно то и не сопротивлялась…. И это было, как он понял,  только к лучшему…
Он стоял у вагонного окна  и с  замиранием в сердце  снова и снова ждал этой желанной встречи, и его всего в преддверии поднимало…. А  тело  так томно ныло, и прямо как в молодости.

В Вязьме в его купе подсел попутчик примерно его же возраста, который сначала гипнотизировал Льва Семёновича своим взглядом, а потом, вдруг достав бутылку коньяка, предложил ему для начала по маленькой.
- А, была, не была, а то все нервы прямо как у сторожа на ответственном посту - махнув рукой, согласился старый фронтовик. И они пропустили для начала по паре рюмочек за знакомство, а потом вышли покурить в тамбур, где Лев Семёнович прижавшись к стеклу вагонного окна, вдруг увидел примерно в километре от поезда, в зрелом пшеничном поле - фигуру человека. И снова глубоко затянувшись сигаретой, произнёс попутчику.
- Вон видишь того мужика?
- Да, вижу - ответил ему попутчик.
- Так вот я бы его сейчас снял бы с первого выстрела, со своей пристреленной снайперки. Я в войну, знаешь ли, хорошим снайпером был. Не то, что сейчас. У нас немец из окопа не то, что бы голову высунуть не мог, а даже веточкой пошевелить. А теперь нет снайперов. Заложников берут, требования всякие не хорошие предъявляют. А мы тогда, хоть он с заложником, хоть без…. Со ста метров свечку тушили. И сразу в глаз, как охотник белке, и заложники бы  были целые, и захватчик даже ничего и подумать  и не успел…?
- Да…. Задумчиво вторил ему курящий попутчик.
- Не успел…
- А сейчас, тьфу! Противно прямо смотреть! Нет сейчас снайперов! Нету! И Лев Семёнович в досаде стукнул кулаком по вагонному стеклу.
После они махнули ещё по маленькой. А потом снова курили в тамбуре.

- Так значит, к невесте едешь? - переспросил его попутчик, вновь  затягиваясь сигаретой.
А старому снайперу сейчас так хотелось выговориться,  открыться душой неизвестному человеку, и что б тот его внял и понял. И Лев Семёнович  сейчас стоял перед ним - с обнаженною душой.
- Да. Стало быть,  так, к невесте - ответил ему Черночуб.
- И пивка тебе теперь попить старому снайперу лишний раз  нельзя будет. И курить она тебя будет выгонять в лютый мороз на балкон.
- Да-а. И с пивом и  с куревом, стало быть, так…. - согласился с ним старый снайпер.
- А если же другая приглянётся? То опять никак нельзя будет…?
- Стало быть, никак нельзя, ведь это же будет  предательство…?
- А потом, это они сейчас, пока «молодые» да и в невестах такие хорошие? И так можно и сяк? А после то голова у них заболит, то ещё что-нибудь там…. по настроению?
-  Да-а…. - опять кивая головой, поддержал его Лев Семёнович.
- Слушай? И наклепа тебе сдалась такая жизнь? - вдруг  удивлённо посмотрел на него попутчик.
- Да она ведь потом тебя всего заеб…. задолбёт? - поправившись, и как бы извиняясь, заглянул в глаза Льву Семёновичу попутчик, как будто  увидел в них не скрытый ответ.
- И доведёт она тебя потом до инфаркта миокарда или же того белого каления, когда небо тебе покажется с овчинку. Это они только в невестах такие хорошие и всё можно. А потом задолбают тебя старого в корень. Ты что, совсем сдулся или же с резьбы сорвался, или же тебя всего вдупель фронтовая ностальгия замучила…?
- Да-а…. Это, верно,  замучат и даже фамилию не спросят - повторно согласился с ним Лев Семёнович.
- И наху…. Опять поправился попутчик, на фига тебе такой лошадиный хомут на старости лет себе на шею надевать, старый ты дурень, тебе что, в Москве «девок» не хватает, что ли? Что ты за ними аж в Смоленск попёрся? То, то же. А потом, начнётся - то то, не то…. то это  не так?
- Да-а…. – в ответ кивал головой Лев Семёнович.
- То это не так, то, то - поддерживал он попутчика уже заплетающимся языком.

А на последней станции перед Смоленском Лев Семёнович, вдруг совсем неожиданно для себя быстро собрал свои вещи и вышел из поезда.
- Куда же вы, билет то хоть заберите? – кричала ему вслед проводница.
- Да она меня всего потом зае…. Задолбёт! - только и успел ответить ей Лев Семёнович. Поезд тронулся, а он остался.
И в его душе сейчас было то самое состояние души…. по своей сущности довольно таки редкое….  он сейчас был как бы на крыльях, и чувствовал эту самую - неотвратимую лёгкость бытия…

В Смоленске на вокзале задолго до прихода поезда ходила по перрону женщина, которая с содроганием в душе ждала прибытия скорого из столицы, она держала в руках букет,  с трепетом ожидая Льва Семёновича, который своей последней, сладострастной встречей всё время оживлял и оживлял в её душе  воспоминания. И она думала сейчас о любви, о той самой чистой любви, в которой нет, и не будет преград, и ни в каких жизненных мелочах и заворотах... Она купила ему его любимое пиво и была готова  мыть ему ноги, только ради того, что бы дожить с ним вместе этот остаток жизни. Она ловила себя на мысли, что  никогда  не выгонит его курить на балкон, и если же даже он и положит глаз на другую женщину, то всё равно  она  будет его любить….
Но только бы он приехал.
Она долго стояла, сжимая в руке букет из  гвоздик, и когда из вагона вышли все пассажиры, так, как бы застенчиво спросила проводницу.
- Извините, пожалуйста, а где тот пассажир, что из Москвы, из восьмого купе?
- На что проводница ответила.
- Он скоропостижно вышел в Ярцево, на последней остановке, и ещё не много помолчав - добавила.
- Странный он какой-то пассажир? Сказал, что ему нужно обратно в Москву, и да же  билет не забрал…

У статной и красивой женщины сначала на глазах выступили крупные слёзы, а потом она просто зарыдала. Женщина достала носовой платок, и, сломав букет из гвоздик,  со злостью бросила его в урну, решительно застучав  каблучками в сторону трамвайной остановки, по пути вытирая накатывающиеся на глаза слёзы…
Возле самой остановки её догнал тот самый попутчик Льва Семёновича из восьмого купе, и принялся её утешать….
На подошедшем трамвае они поехали уже вместе…

Андрей Днепровский - Безбашенный.

21 сентября 2004г