RaзговоR

- Все-таки это вряд ли является паранойей, - заметил, улыбнувшись уголками губ, Вадим.
Все переглянулись, в надежде зачерпнуть в глазах друг друга новую энергию для
продолжения разговора. Вадим сглотнул слюну, вытянул шею немного вперед, он так всегда делал, когда собирался выдавить из себя очередную порцию истины, открыл рот.
В тот же миг, не успев дать растянуто сорваться  с пересохшей губы, как срываются слюни, сдобренные сладким, тягуче и грузно, новоявленной мысли, короткими трелями по три-четыре отвратительнейших на слух нотки, пронзительно заверещал домофон.
- Ну вот, Пашка пришел, прочирикала в пустоте внезапно оборванного механистическо-звуковым вторжением извне разговора Оксана, побежав открывать входную дверь.
Илья, развалившись на подушках, тихо разглядывал стену напротив, сплошь заклееную почтовыми марками и не отводя глаз хрипло спросил.
- И что?
- А то, - Вадим протянул руку над журнальным столиком с поцарапанным местами стеклом вместо столешницы и взял пепельницу, пододвинув при этом женский глянцевый .журнал, - то что в итоге получается всегда одинаково. Как? – Посмотри на стену.
Илья все это время глазевший на стену, все еще заклеенную почтовыми марками,
вздохнул, картинно закатил глаза и чихнул, обдав сгустком мешанины из воздуха и капелек слюны плюшевого медвежонка, небрежно брошенного хозяйкой на подушки днем ранее. Илья еще раз взглянул на противоположную стену, вздохнул и пропел: - ОБИДНО!
Марки на стене были наклеены таким образом, что под определенным углом зрения все их калейдоскопическое существование изображало с одной стороны портрет великого ЧЕ, с другой простое матерное слово "***".
- Нет, ну как можно говорить о какой-либо глобализации, свободе, когда дохрена людей
полудикими остаются, Интернет, ментовской беспредел, - заходился Вадим, скача безумным коньком-горбуньком по просторам собственных мыслей, - эти идиоты даже писать не умеют, крестики ставят, ну ладно в Зимбабве где, у нас в Москве такая глухомань бывает. Там не то что Глобальная сеть, там по почкам за слово лишнее огрести можно.
Илья резко встал с подушек, подошел к окну, посмотрел на улицу секунды две, затем повернулся к Вадиму и шипящим голосом продекламировал:
Смотрю на улицу, на лица,
И все понять я не могу,
Какой же он мудак писатель,
что написал про нас херню.
- Ну почему же мудак?, - с готовностью возражать сделал это Вадим. - Нормальный человек, что с ним не так? Может не совсем своим делом занимается...
Илья набрал в легкие воздух и пропел голосом Максима Галкина пародирующего Николая Баскова:
Он нас придумал,
Он создатель,
Мы виноваты перед ним.
тем, что на свет мы появились,
лишь появлением своим.

Вадим стряхнул пепел,  вздохнул.- Ну что поделать? Обидно конечно осознавать, что ты ненастоящий, что ты всего лишь мысль другого человека. Одна из бесчисленных мириад мыслей за всю его жизнь. Но ведь все не так-то уж и плохо. Я вот, например предпочитаю думать об этом с другой стороны. Я считаю, что это даже не плохо, попахивает конечно манией величия, но в том что мы есть - наша избранность.
Ведь большую часть мыслей человек забывает. Ведь девятьсот девяносто девять процентов мыслей человека НИ О ЧЕМ. А тут...
Илья прикурил сигарету, выдыхнул сизый дымок и пропел на этот раз своим голосом.

Меня пугает несвобода
От автора текущих строк,
Я навсегда закован в слово
И до рожденья смерть мой рок.
Не человек я, слово, строчка,
Сегодня жив, а завтра стёрт...
Вся жизнь моя до жирной точки.

- А дальше что? - спросил Вадим.
- А дальше всё, - мрачно подытожил, выдыхнув дым Илья.
- Ну и ладно, ну и хер бы с ним, - миролюбиво согласился Вадим, - ну сотрет он нас и что? А вот не сотрет даже. Слышишь ты, мудила, - яростно буравя глазами потолок, слегка покачивая головой и четко жестикулируя, захлебывался в своем эмоциональном порыве Вадим.
- А ничего он нам не сделает, - через несколько секунд, уже смягчившись и повернувшись к Илье, спокойно произнес Вадим.
- Да, согласился возражая Илья, - ты можешь говорить что угодно, называть его как угодно, но неужели ты не можешь понять, что ты говоришь только то, что он для тебя придумал и ни капли больше, я сам тебе все это сейчас говорю лишь по той причине, что это он либо придумывает, либо рассказывает, либо кто-то читает его записанные мысли. А в остальное время нас нет, как впрочем и сейчас.
- Ты просто долбанный пессемист, - с обидой бросил Вадим.
- May be.
В этот момент в комнату зашла Оксана. В каждой руке она держала по клочку бумаги. Один клочок она протянула Илье, второй, переступив через чашки с чаем передала Вадиму.
- Читайте вслух,- сказала Оксана. - Ты первый, - кивнула она Вадиму.
- Пашка умер.
- Теперь ты, - сказала Оксана Илье.
- Это я его убил.
- А ты прав, чувачок, он мудак, - сказал Вадим посмотрев на Илью.
- Нет, это мы мудаки, - возразил Илья, - на изменить мы уже ничего не сможем. Мы заложники,- продолжал Илья, - он с нами волен делать все что пожелает. А знаешь почему? Потому что у нас нет воли. Хочет он Пашку убить - убивает, захочет войну мировую - пожалуйста. А я ведь Пашку этого никогда не видел. Да, по идее мы все тут старые друзья, все знаем друг друга хорошо. Но на самом то деле мы и себя знаем совсем ничего. И если он не хочет писать про Пашку, то он его попросту убивает. У нас ничего нет. Нас нет.
- Да, - поддержала его Оксана. - У нас нет памяти, другие люди читают про нас, думают что мы такие - сякие друзья, тусим давно, историями обросли. Но мы то НЕ СУЩЕСТВУЕМ! Я вас знаю ровно столько, сколько он придумал. Да, потом мы возможно будем жить в их памяти какое-то время.
- Но только это уже стопудово ни хера не мы будем, - вставил Вадим.
- Это почему?,- спросила Оксана.
- Потому, - раздался голос Ильи. - Он нас не описал, никому мы не известны, следовательно каждый, кто будет читать про нас будет позиционировать нас по-своему, используя свои образы. Но это будем уже не мы, каковыми он нас создал, не мы оригинальные.
- То есть мы будем жить в мыслях других вечно, полка о нас хоть кто-то знает, пусть даже при этом мы будем менять форму, - решил подбодрить друзей Вадим. - Мы бессмертные.
- Еще скажи, что рукописи не горят, - съязвила Оксана.
- Я считаю, что лучше не существовать, чем существовать в таком виде, - продолжил Илья. - Все эти придумки, вся эта херня так надоела.
- Хочешь прикол? - спросил Вадим, и не дождавшись ответа продолжил, - А вдруг он сам
придуман и все кто это читает тоже придуманы?
- Причем нами, - вставила Оксана.
- Все может быть, - ответил Илья, почему-то голосом Пашки.