Достоевский в майонезе

Я заляпал Достоевского майонезом. Основательно заляпал. То есть не самого Достоевского, конечно – он давно умер – а его книжку. Всю обложку изгадил. «Вот бл@», - подумал я. Так прямо и подумал, я часто так думаю, что ж такого. Но рассмотрев испорченную книгу, через секунду решил: «А ну и х&й с ним». Так я еще чаще думаю. Он смотрит на меня с обложки задумчиво-философским взором, а борода в майонезе. Умора просто! Ради такого зрелища и книжки не жалко, тем более что она не моя. На самом деле, жалко, что он умер. Нет, серьезно. Я бы с удовольствием его самого майонезом измазал, не пожалел бы шесть-пьсят. Целую пачку бы на него вылил. Нет, ну кто он такой, скажите мне на милость? Писака бездарный, и больше никто. И этим якобы светочем русской литературы восхищаются мало что вся просвещенная (просвещенная!) Россия, но и весь остальной мир, в том числе капиталистические, а равно и развивающиеся страны. Ну, с последними понятно, но остальные-то что? С ума посходили просто, вот и весь сказ. И не рассказывайте мне!
Нет, я его не читал. Делать мне больше нечего. Что я там не видел? Ну посмотрите на его портрет и ответьте сами себе на вопрос: может ли человек с такой бородой написать что-нибудь здравомыслящее? Ответ, я думаю, тривиален. Зато весь мир в один голос кричит «Достоевский – гений! Достоевский – гений!» Угу. Гений. Федоров вон тоже гений, однако ж об этом никто не кричит. А почему? Потому что скромный он, то есть я. Сижу себе дома и пописываю всякую фигню наподобие этой, ну иногда публикую ее на Прозе. А гениальные мысли держу при себе и не кричу о них на вcю Ивановскую. А зря. Надо менять тактику, а то так и останусь в тени, в то время как покойные бородатые графоманы срывают лавры незаслуженной славы.
Так что, Михалыч, придется тебе скоро подвинуться, братец. «В бой идут молодые львы»! Вот я уже слышу, как толпа скандирует, подбрасывая ушанки к небу: «Фе-до-ров! Фе-до-ров! Фе-до-ров!» Я кланяюсь, скромно развожу руками и говорю: «Ну что вы ребята, не надо, я недостоен»,  а в душе разливается елей удовлетворенного самолюбия. Смущенный, но дико довольный, покидаю сцену. Овации. Занавес.
На бис могут не вызывать, я не выхожу два раза.