17

Семнадцать лет – это летние каникулы после школы, когда происходит все самое потрясающее.
В семнадцать все может случиться в первый раз! Все впереди: институт (потрясающий!), работа (интересная!), приключения (захватывающие!). И нет еще повода тянуть угрюмо: «Как глупо и одинаково проходит жизнь». Все такое новое, и сам ты утренний, розовый, сияющий глядишь на себя в зеркало и радуешься своей собственной рот-до-ушей-улыбке! Радуешься всему, даже своей старой зубной щетке и абсолютно уверен в следующем: «Любовь – это навсегда. Лето – это навсегда. Ты сам такой как есть - навсегда».
… А мама опять начинает говорить про какие-то скучные вещи, которые Аньке совершенно не интересны. Ей интересно другое: надев то ярко-синее платье, встать спиной к большому к зеркалу в своей комнате, встать на цыпочки, а потом так повернуть голову, чтобы увидеть свое отражение в полный рост. Боже мой, как здорово!
(«Аня, дочка, послушай меня! Ну нельзя же по три часа перед зеркалом крутиться!»)
Как! Кра-си-во! Быть! Кра-си-вой!
(«Ань, подойди ко мне, я сказала!»)
Когда прыгаешь в синем платье на кровати, получается как в том клипе, только там у девчонки ноги не такие стройные и загорелые!
(«Анна Сергеевна! Будьте любезны проявить внимание к матери!»)
А еще остается всего час до его звонка и совершенно непонятно, чем заниматься все это время-а-а!
(«Анна!»)
- Иду, мам!
Аня спрыгивает в с кровати, подмигивает в зеркале стройной блондинке в синем платье и идет на кухню, где мама жарит котлеты.
- Съешь котлетку?
- Мам, я не хочу.
- Я уже положила.
На столе возникает тарелка с двумя огромными дымящимися котлетами. Горячие котлеты. В июле. За час до первого настоящего свидания.
- Мааам…
- Ешь! Совсем исхудала вся! Я для кого стараюсь! Анют, ну покушай, а то я уеду сегодня на дачу, буду переживать, что ты тут у меня совсем голодная сидишь. Покушай, дочк.
- Ладно.
Все равно нечего делать и маму не переспоришь.
Моментально съев котлеты, Анька бежит в ванную и долго чистит зубы, а потом сидит у себя в комнате, листает книжку (украдкой поглядывая в зеркало) и ждет: когда мама уедет и когда он позвонит.
Наконец, все случилось, и удачно. Мама уехала раньше, он позвонил вовремя. Он зайдет через двадцать минут. Но, ужас, синее платье, все-таки сидит не так, как нужно, и это стало заметно только сейчас!
Срочно искать светло-зеленую кофту и джинсовую юбку!
Но на кофте пятно!
Стирать!
Сушить!
Феном!
Время!
Она выбегает к нему на улицу. Кофта еще влажная, но сидит же великолепно!
Он идет навстречу, и даже с букетиком каких-то ужасно милых цветов, почти увядших на этой июльской жаре.
(«Привет!» - «Привет!» - «Ну что, пойдем?»)
Они идут в кино.
Он придумывает и задает ей разные вопросы, делает замечания по поводу окружающего мира, она удивляется, радуется, восхищается. Такой счастливый разговор, такой обмен радостью, такое удивительное взаимное узнавание.
Анька строго следит за тем, чтобы он не вздумал обнять ее до тех пор, пока кофта окончательно не высохнет.
Он очень хочет обнять, но беспокоится, волнуется, как бы она не обиделась.
… Фильм был неизвестно про что, они не смотрели, хотя и глядели оба в экран. После киносеанса, когда проведешь с человеком два часа в темноте совсем рядом, когда он нежно гладил твои пальцы, вы оба выходите как будто более близкими людьми. Можно посидеть в кафе, поболтать о том о сем.
… Кафе закрылось в одиннадцать, и тогда он повел ее на свое любимое место на набережной. Анька позволила обнять себя и чувствовала, как счастье звенит в каждой клеточке.
(«Здорово, правда?» - «Да, так здорово!»)
…Расставаться даже на каких-то семь часов оба не хотели, поэтому к Анькиному дому пошли самым длинным путем.  Но все равно пришли очень быстро. Стоят у подъезда, взявшись за руки.
Непонятно, как сказать то, что не хочется, когда хочется только одного: обняться и так замереть навсегда. Все-таки прощаются, но перед этим назначают свидание на завтра. Анька убегает, потом возвращается: забыла в его руках давно увядший букетик и еще шарик, который он ей купил. Снова прощание – и все-таки нужно идти.
… Анька бегом по лестнице взлетает на свой этаж, открывает дверь, не снимая босоножек, бежит в гостиную и падает на диван.Через пару минут вскакивает и несется в ванную. В зеркале было все то же сияющее розовое лицо, но красивее: только глаза горели ярче и волосы отчего-то стали пышнее.
Есть хочется!
Бросилась на кухню к холодильнику, на ходу снимая босоножки. Из холодильника Анька вытаскивает банку соленых помидоров, пару котлет, яблоко и ест торопливо и с аппетитом, стоя возле стола и доставая помидоры руками.
Как теперь дождаться завтрашнего дня? Спать не хочется совершенно.
Она раздевается, включает музыку и начинает танцевать и петь свою радость и свое счастье. Соседи гневно стучат по трубе (у них второй час ночи!), Анька берет на кухне половник и стучит им в ответ. Доброй ночи соседи! Я влюбилась, а вы? Как вы там, а?
…Мама вернулась с дачи на следующий день около полудня. Оставила корзинку с ягодами в прихожей и прошла на кухню. На столе открытая банка соленых помидоров, огрызок яблока, недоеденный кусок котлеты. Понятно: вернулась поздно, голодная, нормально поесть не было никаких сил. Все правльно, думает мама, только что от соседей получила полный отчет о том, что «ваша девица всю ночь по квартире носилась, как слон».
А девица в это время спит. Мама смотрит на свою дочку, смысл своей жизни: господи, выросла ведь совсем. В голове одна любовь!
Мама поднимает с пола одежду, что-то переставляет на столе, несколькими движениями восстанавливает порядок. Анька открывает глаза:
- Мам, привет, мне еще никто не звонил?
- Никто, никто, спи.
Анька тут же снова засыпает.
Мама идет на кухню жарить гренки: дочка проснется голодная, они вечно голодные, когда влюбляются.