Изгои

ФЭНТЕЗИ-СИНТЕЗ (специальное предложение Конкурса Фэнтези)

© Братья Балагановы VS Эльфённок by Макс Дуга

   Эта маленькая повесть в стиле «фэнтези» была создана экспериментальным путём буквального объединения или синтеза (с официального  разрешения их авторов, разумеется) двух уникальных в своём роде фэнтези-рассказов: «Для них светят звезды»  и «Курган» справедливо  разделивших  третье место в  конкурсе фэнтези «Наследники Толкиена I», с последующей их доработкой и приведением к финалу  координатором конкурса Максом Дугой.
                Михаил Гецман, председатель жюри Конкурса Фэнтези 

   Он прислонился спиной к дереву и закрыл глаза. Больше не было сил. В легких свистело, изнутри о ребра бешено колотилось сердце.
   Сумеречник мысленно потянулся к висящим высоко над головой звездам – ответа не последовало. Ноги по-прежнему дрожали.
   Он нащупал рукоять меча и вынул оружие из ножен. Принять сейчас бой - означало умереть, но выбирать не приходилось, бежать дальше он не в состоянии.
   Лес шумел и скреб голыми ветвями, стараясь ухватить за гриву пролетающий ветер. Огромные дубы стонали от безуспешных попыток приструнить неугомонного шалуна, который все время ускользал, насмешливо забрасывая жаждущих покоя древесных исполинов охапками опавших листьев.
   Собаки приближались. Сумеречник покрепче сжал обтянутую кожей рукоять и шагнул им навстречу.
Из кустов выпрыгнула большая синяя тень. Он увернулся и рубанул пролетающее мимо тело. Раздался всхлип, по поляне покатились две корчащиеся в агонии половины зверя. Три бегущих следом пса не успели остановиться, что дало возможность раскроить череп ближайшей твари и подрубить лапы бегущей сразу за ней. Третья бестия оказалась проворней. Она увернулась от нацеленного в нее удара, сумев сбить Сумеречника с ног. Он потянул лезвием меча, перерезая ей горло и поднялся на колено, увидев прямо перед лицом горящие глаза и открытую пасть еще одного врага. Страха не было. Усталость поглотила все чувства и эмоции. Звездный Человек упал на спину, руками добавляя прыгнувшему псу инерции, от чего тот перелетел намеченную точку приземления и врезался в дерево.
   - Звезды, - прошептал Сумеречник, поднимаясь на четвереньки, - светите для них ярко-ярко.

   Бледный свет луны скользнул по Окраинному лесу, осветил маленькую полянку, отразился от глаз вышедших из чащи Крамольников, уцепился за наконечники их стрел и прокатился на них до странных синих собак. В момент, когда тусклый металл впился в плоть, холодный луч перепрыгнул на лоснящуюся ультрамариновую шерсть и на мгновение замер, прислушиваясь к ворчащему лесу и играющему с ним ветру. Лес, как всегда, проигрывал. Он был древним, но неумным.
   - Не подымайся! - крикнул Звездному Человеку один из Крамольников, посылая в темноту следующую стрелу.
   Грозный рык в чаще, по другую сторону поляны, перешел в предсмертный хрип. Шум ломающихся веток говорил о том, что стая отказалась от своих первоначальных намерений и направилась обратно на север.
   - Уходят?
   - Уходят, - подтвердил высокий бородатый мужчина, выдергивая из трупа огромной собаки застрявшую между лопаток твари секиру. – Откуда они только тут взялись?
   - Псы Закона, - проворчал третий Крамольник, помогая Сумеречнику подняться. – Они повсюду. От них нигде не спрячешься.
   - Спрятаться можно, только очень ненадолго, - согласился Звездный Человек. – Спасибо.
   - Не за что, - ответил бородач. – Ты не против, если мы заберем собачьи шкуры и сделаем себе накидки? Часть добычи принадлежит тебе, но мне почему-то кажется, что ты не горишь желанием ее забирать.
   - Верно подмечено, - сказал беглец, - мне они ни к чему. А вы, парни, не боитесь прогневить Закон, нося кожу его слуг?
   - Ха! – хохотнул бородач. – Закон! Что значит Закон для Крамольника?

   Огонь лизнул предложенный ему пучок сухой травы, довольно вспыхнул и радостно накинулся на угощение. Вкусные сухие ветки сгорали быстро. С большими поленьями приходилось долго возиться, но они того стоили.
   Сухой октябрь приготовил для костра отличную пищу, так что, горя, он почти не давал дыма и сразу согласился вскипятить воду в котелке.
   Усталый ветер, на прощанье, пуганул мрачный лес пригоршней искр и полетел на облака спать.
Воцарилась непривычная для Окраинной чащи тишина.

   - Сейчас ночь. Звездная ночь, а ты выглядишь усталым, - обратился к Сумеречнику Крамольник по имени Колчак, - как такое могло случиться? Люди твоего племени питаются силой далеких созвездий, и мне кажется странным, что ты не смог убить всех собак сам и не смог от них убежать.
   - Звездные Люди вечно молоды, - добавил бородач, - ты тоже не стар, но у тебя морщины. Разве это возможно?
   - Возможно, раз ты их видишь, - грустно улыбнулся Сумеречник.
   Он был благодарен этим воинам и не хотел скрывать от них правды.
   - Я отдал свои звезды. Больше они мне не помогают.
   - Отдал? – повторил Колчак. – Что это значит?
   - Это значит, что есть люди, которым они нужны больше, чем мне.
   Крамольники замерли и удивленно уставились на своего нового товарища.
   - Любовь, - сказал один из них.
   - Да.
   - Кто она? - снова спросил Колчак.
   - Львица.
   - Ты поражаешь нас все больше и больше, - бородач улыбнулся и встал, чтоб подбросить сучьев в костер. – Твоя любовь напрасна. Люди города Львов никогда не пустят к себе чужака.
   - Он может увести ее с собой, - возразил товарищу Колчак.
   - Никогда. Львы не покидают своих поселений. Кроме того, что он может предложить ей взамен золотого города? Костер и рычание синих собак за спиной?
   - Я отдал им все, что мог, - развел дрожащими от волнения руками Сумеречник. – У меня были только звезды.
   - Не думаю, что можно просто взять и подарить бессмертие, - присоединился к разговору третий боец.
   - Нельзя. Они не станут бессмертными. Просто будут жить немного дольше, болеть немного меньше, будут немного сильнее по ночам.
   - Немного, немного, немного… - повторил бородатый верзила. – Стоило ли ради этих «немного» отказываться от такого могущества? И почему ты все время говоришь о ней во множественном числе?
   - Она и ее дети. Их двое. Две девочки. А могущество? Зачем оно мне, если их нет рядом?

   Спешащая по своим делам белка остановилась и принюхалась. Дым. «Не пожар ли это», - подумала она и беспокойно застучала по ветке хвостом. Нет. Маленькая светлая точка не увеличивалась. Она бросила шишку и поскакала по перепутанным кронам поближе к таинственному свету. Глаза-бусинки с любопытством уставились на четырех разговаривающих у костра мужчин.
   - У нас было всего три ночи, - рассказывал Сумеречник. – Это так мало и одновременно так много. Когда я пришел прощаться, она поцеловала меня и начертила на моей груди руны боли…
   - Ты смог не убить ее?
   - Да.
   - Эту женщину нельзя упрекнуть в отсутствии мужества.
   - Она должна была знать. Моя любовь настоящая, не придуманная. Я прошел проверку.
   - Чем ты Закону не угодил? – не унимался соскучившийся по разговорам Колчак.
   В лесах Окраины было так мало интересного.
   - Дрался на стороне вастаков. Убил колдуна тинтонов. Парки потребовали откупной, тогда я пришел и убил их тоже. Закон восстал…
   - А ты послал его в задницу, - загоготал бородатый Крамольник.
   - Я был сильным, легкомысленным и еще не понимал, зачем живу. Раньше я думал, что жизнь - это цепь сменяющих друг друга поединков. Теперь знаю, что жизнь - это любовь.

   Появившееся над лесом красное, заспанное солнце осветило тропинку и тяжело бегущего по ней Сумеречника. Кратковременный отдых не прогнал усталость и в мышцах опять пульсировала начинающая ставать привычной боль. И он ещё не знал, какого противника готовит ему Судьба в испытание.

* * *

Когда после пятичасового морского путешествия впереди показался берег, Роджер искренне обрадовался. Не то чтобы он боялся воды, или его мучила морская болезнь - вовсе нет, просто несколько напрягало огромное водное пространство вокруг. Оно создавало ощущение неустойчивости и незащищенности.
Не дожидаясь, пока лодка ткнется носом в покатый берег, Роджер соскочил на влажную землю, с силой оттолкнувшись от борта. Лодка покачнулась, едва не опрокинувшись, и сидящему в ней гребцу стоило некоторых усилий выправить ее и нормально причалить. Тем не менее, он ни словом, ни взглядом не выразил неудовольствия – боялся вызвать гнев свирепого на вид пассажира. Всю дорогу лодочник старался держаться от Роджера подальше, насколько это позволяло тесное пространство суденышка, а, разговаривая с ним днем ранее, поглядывал робко и заискивающе. Роджер только ухмылялся про себя. Еще бы такой деревенщине, никогда не держащего в руках ничего, кроме грубого топора для рубки деревьев, не опасаться чужого человека, носящего за спиной два изогнутых клинка в простых черных ножнах.
Оказавшись на твердой земле, Роджер осмотрелся. Островная деревенька насчитывала всего-то полтора десятка домишек, выстроившихся полукругом на небольшой поляне, спускавшейся к воде. С трех сторон к домам подступал лес; никаких дорог Роджер не заметил. Единственным способом сообщения с цивилизацией здесь были лодки; да большего и не требовалось. Гости заплывали на остров нечасто. Местные вели уединенный образ жизни, да и остров издавна пользовался дурной славой, хотя никто и не мог отчетливо сказать, почему.
Никто не вышел встречать лодку, никто не ждал Роджера с распростертыми объятиями. Н-да, подумал он, что-то не похоже, что мне здесь заплатят такую гору золота, как было обещано. Народец в деревне, правда, похоже, что не бедствует, дома вон хорошие, крепкие, но едва ли у них водится лишнее золотишко, которое они с радостью отдадут приглашенному охотнику за головами. Да и для чего, интересно, им этот охотник?..
- Ну и где тут ваш староста? – не слишком любезно поинтересовался Роджер у лодочника, который тем временем уже выбрался на берег и привязывал свое суденышко у причала. – С кем говорить по делу-то?
Можно было и не спрашивать. Самый большой и добротный дом на поляне, несомненно, принадлежал старосте; догадку Роджера подтвердил и робкий жест лодочника, и его негромкие слова:
- А вот прямо его дом-то, благородный господин… Подите туда.
Не успел Роджер постучать в добротную дубовую дверь, как она сама распахнулась. Он оказался нос к носу с молодой женщиной, несшей два пустых ведра. Не самая лучшая встреча перед заключением денежного контракта, и Роджер поморщился; женщина же испугано отпрянула, споткнувшись о свои же ведра и едва не опрокинув их.
- Добрый день, - грубовато сказал Роджер. – Мне бы со старостой вашим поговорить.
- А-а-а… - женщина довольно быстро с собой справилась. – Отца дома нет, на вырубке с утра, но я могу послать за ним, если он вам нужен. Заходите пока в дом, господин, подождете отца.
Роджер, уже дважды возвышенный до благородного сословия, не замедлил последовать приглашению. Пригнувшись (невысокий дверной проем не был рассчитан на его рост), прошел за женщиной в дом и был усажен на скамью в большой и светлой комнате. Хозяйка вышла на несколько минут; было слышно, как она зовет сына и наказывает найти деда и передать, что по делу пришел нездешний господин; потом вернулась к гостю.
- Вы, должно быть, издалека прибыли?..
- Не очень, - отозвался Роджер, изучая комнату. Да, чистенько, уютно, но не пахнет тут золотом, ох, не пахнет! Чем же староста собирается платить за работу приглашенному наемнику? – А не найдется ли, у тебя, хозяйка, глоток воды?..
Через минуту у него в ладонях лежал ковш с холодной – зубы ломило – колодезной водой, он пил и рассматривал теперь уже женщину. Просто так, из привычки хорошенько запоминать каждое увиденное лицо. Женщина заметила пристальное изучение, смутилась, покраснела. Чтобы справиться с робостью и волнением, отвернулась, взяла с полки скребок и стала скоблить и без того безупречно чистую поверхность стола.
- Тихое у вас тут местечко, - заметил Роджер, вытягивая затекшие за время долгого сидения в лодке ноги. – Какая тут может быть работа для такого человека, как я, а?
Женщина не успела ответить, половицы в сенцах заскрипели под тяжелыми шагами; и через минуту Роджер увидел хозяина дома – крепкого мужчину лет пятидесяти, с растрепанной, наполовину седой шевелюрой. Он внимательно оглядел гостя с ног до головы, сурово кивнул и без лишних слов уселся на лавку напротив, коротко глянул на женщину. Та сразу бесшумно ушла; Роджер услышал, как уже на улице загромыхали ведра.
- Так ты и есть охотник за головами? – мужчина не сводил с гостя цепкого взгляда темно-карих глаз, поглаживая ухоженную бороду. – Совсем мальчишка. Я просил Ортона человека поопытнее найти, а он, значит, тебя привез.
- А ты – здешний староста? – в тон ему спросил Роджер, проигнорировав вторую половину тирады. В конце концов, не за годы ему платят, а за умение.
А на умение его еще никто не жаловался.
- Я староста и есть. А ты, парень, уверен, что в силах справиться с нашей проблемой?
- Так я же не знаю, какая у вас проблема, - ухмыльнулся Роджер. – Мне денег пообещали, и вот я тут. Так чья голова тебе нужна, дядя?
- Во-первых, я тебе не дядя, - тяжело проговорил староста. – Зовут меня Толло, прошу это учесть. Во-вторых, деньги ты получишь, когда… и ЕСЛИ справишься с делом. Аванса не дам. В-третьих, я хочу, чтобы, получив деньги, ты уплыл отсюда тем же путем, каким и приплыл. Нам здесь не нужны такие люди, как ты. Это условия договора.
- Клянусь Рондрой! – захохотал Роджер. – Скажите пожалуйста – вам здесь не нужны такие, как я! А с чего ты взял, что сам я захочу оставаться в этом захолустье? Что мне тут делать? Мантикоров ловить?
- Вот и ладно, - невозмутимо кивнул староста Толло. – Значит, по этому пункту у нас полное согласие. Что касается остальных… Для начала – имя-то у тебя есть, охотник?
- Роджером меня зовут.
- Пусть будет Роджер. Ну что же, Роджер, не стоит терять времени. Слушай, что тебя ждет, а потом решай – возьмешься за работу или нет.
Следующие полчаса Роджер слушал и постепенно переставал понимать, зачем он здесь и что будет делать. По его понятиям, деревне требовался вовсе не охотник за головами, а магик, причем, магик, специализирующийся на некромантии.
Неподалеку от деревни, в лесу, располагался курган, древний настолько, что даже не привлекал внимания авантюристов, расхитителей гробниц и прочих охотников до сокровищ мертвецов. Если в нем и имелись когда-то драгоценности, их давным-давно оттуда выгребли – так считали местные, а потому курганом не интересовались. Вместе с тем, слишком близко подходить тоже избегали – мало ли что, мертвецы все-таки.
О том, кто покоится в кургане, ходили легенды. Говорили, что похоронен в нем некий магик, при жизни любивший побаловаться некромантией и натворивший немало пакостей. Умер он своей смертью или ему помогли возмущенные соратники по цеху, история умалчивала, так же как и о том, почему его тело просто не сожгли – во избежание, так сказать, возможных дальнейших осложнений. Похоронили его по-царски – ибо курганы насыпали или над королями, или, в знак особой признательности, над прославленными героями. Возможно, этот курган был связан с каким-нибудь магическим ритуалом и был призван предотвратить неурочное восставание некроманта из праха.
До сих пор чары, если они имелись, работали исправно, но в последнее время что-то явно засбоило. По ночам кое-кто из местных (кстати, отметил про себя Роджер, нужно будет обязательно уточнить, что понадобилось ночью в лесу у захоронения этим любителям поздних прогулок) видел, как над курганом вздымается как бы столп света, исходящий из центра, и доносятся странные, отнюдь не дружелюбные звуки. Пока что дальше света и звуков дело не шло, и никакие умертвия не являлись, но деревенские забеспокоились. Кое-кто даже увидел в происходящем страшные знамения, предвещающие голод, мор, войну, чуму и еще тридцать три несчастья. Староста, напрямую заинтересованный в спокойствии и довольстве своих земляков (среди которых были и дочь с зятем и внуком, все – испуганные), решился послать кого-нибудь на внутренние острова поискать человека, умеющего обращаться с оружием. Человека, который сможет спуститься в курган и узнать, в чем дело.
- Стоп! – на этом месте Роджер окончательно понял, что не его это ума дело. – Вы, дядя, ошиблись. Вам тут нужен не охотник за головами, не головорез, а магик, да желательно сведущий в некромантии! С нечистью, призраками и духами я дела не имею! Чарам не обучен!
- Ты не дослушал, - староста Толло и на сей раз не повысил голоса. – Чары тебе не понадобятся. Потому что, понимаешь ли, Роджер, есть у меня очень сильное подозрение, что это балуют живые.
- Те самые, которые любят ночные бдения у кургана и видели все эти потусторонние явления? – живо спросил Роджер.
- Не. Те – мальчишки, похваляются друг перед другом храбростью, дурачки. Они внутрь не полезут, и огонь в усыпальнице палить не будут. Это кто-то другой.
- Думаешь, свои.
- Скорее всего, так. Потому что, сам видел, добраться к нам сюда сложно, каждый новый человек на виду.
Роджер немного помолчал, прикидывая.
- А если уверены, что это кто-то свой, - произнес он, подумав, - то почему сами не слазали внутрь? Вот делов-то! Или у вас мужиков нет?
- Да видишь ли, - староста, кажется, смутился. – Робеют наши мужики. Все-таки - мертвые, мало ли что…
- Ага, робеют, значит. И решили вы позвать того, кто не сробеет… И деньги пообещать немалые. А если все-таки – мертвые? Сложно будет выбраться живым, да и тогда – плакали мои денежки?
- Нет дела – нет денег, - смущения как и не бывало. – Денежки, сам сказал, немалые.
- Не я сказал, мне пообещали. От твоего лица, между прочим. А кстати, какой-нибудь ведун у вас есть? Ну, чтоб хотя бы определил, мертвое там или живое что.
- Что до денег, то я от своих слов не отказываюсь. А ведун… Ты что, откуда ему тут? У нас и грамотная-то одна только женщина, читать-писать умеет да отвары помаленьку готовит целебные.
- Н-да, негусто, - Роджер задумчиво подергал себя за кончик хвоста, спускающегося с затылка. Что и говорить, лезть в курган, в котором, возможно, обретался неупокоенный некромант, ему не хотелось, но деньги нужны были отчаянно. А никакой иной работы в этом захолустье было не сыскать…
- Согласен, - он, наконец, решился. – Постараюсь обойтись без трупов, если окажутся ваши ребята.
- Вот и хорошо! – староста явно обрадовался. – На постой устраивайся у меня, столовать тоже тут можешь, трактиров у нас нет, не обессудь.
- Ничего, переживу. Ну что, показывайте, где ваш курган, пока еще солнце высоко.


Курган не представлял собой ничего особенного, разве что размерами был чуток поболее раньше Роджером виданных. Земляная насыпь, заросшая травой и мелкими цеплючими цветами – ни дать ни взять обычный холм. Но правильная конусная форма его однозначно говорила о рукотворном происхождении.
До захода солнца Роджер облазил окрестности кургана и не нашел ничего странного или необычного, кроме разбросанных – или все-таки уложенных? – вокруг камней разных размеров. Камни все как один густо заросли мхом и выглядели элементами ландшафта. Никаких геометрических фигур они вроде бы не образовывали, и Роджер решил таковыми их и считать. То есть входящими в окружающий пейзаж.
Вход в курган имелся только один – сверху. Не слишком удобно, но вряд ли его строители вообще думали о том, что кому-то придет в голову забираться внутрь. Роджер походил вокруг и решил пока обождать с верхолазаньем – успеется. Для начала неплохо бы взглянуть, какие-такие столпы света вздымаются над этим местом.
А еще лучше сначала поесть, для ночного бдения понадобятся силы. Рассудив так, он вернулся в деревню.
Дочка старосты метнулась было собирать ему на стол, но он остановил ее и попросил дать еды с собой. Ужинать в чужом доме, под изучающими взглядами живущих здесь людей ему не хотелось; да и аппетит лучше на свежем-то воздухе.
К вечеру деревня стала гораздо более людной; народ закончил работу и располагался ужинать, женщины сновали со двора в дом и обратно, появились на поляне и дети. Не очень много, но с десяток ребятишек разных возрастов Роджер насчитал. Кроме того, из леса вышло небольшое стадо, погоняемое парнишкой лет двенадцати; Роджер крепко заподозрил, что этот пастушок – один из любителей пошататься ночью по безлюдным местам. Обычно такие молодчики очень любопытны, нужно будет с ним побеседовать.
Уже начинало темнеть, когда Роджер устроился на своем наблюдательном посту – на уважительном расстоянии от кургана, но так, чтобы иметь хороший обзор. Он сделал нечто вроде лежанки, пригнув к земле ветви обильно растущего вокруг кустарника с мягкими мясистыми листьями, и улегся на ней. Положил рядом мечи, чтобы были под рукой, развязал узелок, который вручила ему дочка старосты, хмыкнул. Свежие пшеничные лепешки, вяленое мясо, домашний сыр, и даже немного слабого пива во фляге! Не скупа, не скупа хозяйка, что и говорить. Мысленно поблагодарив, Роджер приступил к трапезе.
Лес был безмолвен и тих, ветер не шелестел листьями, ни одна птичка не шевелилась в своем гнезде и не подавала голос. Странно, подумал Роджер. С листьями-то понятно, полное безветрие, хотя и редко такое случается у моря. Но птицы-то где? Да и прочая живность? Не местные же, наведывающиеся в лес по делам, распугали?
Ночь спустилась мягко и незаметно, на небо выкатила почти полная луна в окружении звезд, проглядывающих сквозь переплетение ветвей. Роджер, не склонный к созерцательности, как-то неожиданно расслабился, закинул руки за голову, устремил взгляд к темному бархатному небу. Странное неземное спокойствие снизошло на него и, любуясь непривычным рисунком созвездий, он почти забыл, зачем пришел сюда.
О деле ему напомнил странный звук, пронесшийся над лесом. Словно какой-то многоголосый вздох, переходящий в стон, и вслед за тем пахнуло холодом. Роджер, вмиг покрывшийся мурашками, вскочил на ноги, рефлекторно схватившись за мечи. Кто-то прошел к кургану, пока он любовался звездами? Но он не чувствовал присутствия людей. Не скрываясь, мягкими шагами двинулся он к темной громаде усыпальницы, внимательно глядя по сторонам. Луна светила ярко, словно помогая ему.
Следующая волна странного звука заставила Роджера остановиться и замереть. Вздох показался ему громче и отчетливей, в нем уже можно было различить отдельные голоса. Роджер почувствовал, как по спине снова побежали мурашки, и выругался шепотом. Что за чепуха, чего ему бояться? Ни одной живой души вокруг!.. Вот именно – живой. А мертвой?
Он только справился с собой и готов уже был двинуться дальше, как вдруг из кургана с глухим хлопком вырвался огромный столб мертвенного зеленоватого света наподобие того, каким светят гнилушки. В первую секунду Роджер даже попятился – так это оказалось неожиданно, несмотря на рассказы старосты. Он не думал о том, какой огонь ожидал увидеть. Наверное, что-то вроде пламени, пляшущего в небе… Этот же свет был не от живого огня. Если внутри и впрямь орудуют смертные люди, то они очень не простые… И вряд ли местные. Деревенские простаки не могли устроить подобный фейерверк.
Роджер понял, что прямо сейчас ему очень не хочется спускаться в курган. Ну просто вот совсем не хочется. Подожду-ка я до утра, сказал он себе, посмотрю на погребение при дневном свете. Если там были люди, они должны оставить следы. Хоть какие-то.
Оставаться же в лесу рядом со светящимся курганом ему было жутковато. Да и вздохи и стоны все эти странные… Пока не ясно, в чем дело, лучше держаться подальше, шкура целее будет. Рассудив так, Роджер развернулся и двинулся к деревне, не убирая, впрочем, мечи в ножны, и поминутно оглядываясь. Почему-то его не отпускало ощущение, что кто-то пристально сверлит ему спину очень нехорошим взглядом.

- Ну и как? – полюбопытствовал староста Толло утром, встав с кровати и высунув нос во двор, где и наткнулся на мрачного Роджера. Тот сидел на ступеньках и сосредоточенно правил клинок одного из мечей. – Видал свет?
- Видал, - буркнул Роджер в ответ. Он был невыспавшийся и потому совсем недобрый. Остаток ночи он провел на лавке, где постелила ему хозяйская дочка, но заснуть так и не смог. Стоило только сомкнуть глаза, как тут же начинало мерещиться Безымянный знает что. Нервы у него были крепкие, но ночная муть все же проняла его.
- И?
- Что "и"? – Роджер даже головы не поднял. – Что я тебе скажу, дядя – если там кто и сидит, то уж точно не из ваших. Если только кто-то не обучился магии. Не костры там палят. Вообще это не живой свет. Гнилой он.
- А внутри? Внутри был?
- Послушай, - Роджер оторвался от своего занятия и взглянул старосте прямо в глаза. Тому стало немного не по себе – с молодого лица на него смотрели два ониксовых бездонных озера; было ясно, что глаза эти видали такое, что он себе и вообразить не мог. – Если бы я каждый раз вот так бросался сломя голову вперед, не разведав, как ты думаешь, дожил бы я до своих лет при таком ремесле?..
- Не так уж много тебе лет, - кашлянул староста.
- Сколько есть – все мои. Сегодня днем я войду внутрь. Если ничего… точнее, если никого не найду, останусь на ночь. Посмотрю, кто там фейерверки запускает. Так что, будь добр, попроси дочь собрать мне еды на день и ночь.
- Попрошу. Ежели еще что-нибудь надо – скажи, все будет, что в моих силах.
Роджер подумал.
- Веревку. Чтобы спуститься. И фонарь. Больше ничего.

И подъем ко входу, и спуск в курган были сопряжены с риском свернуть шею. Тонкие нити с белыми цветами так и норовили ухватить за ноги, обвить щиколотки; а утрамбованная, казалось бы, земля то и дело съезжала пластами вниз. Роджер вспотел, пока вскарабкался на вершину, и на минутку присел отдышаться, разглядывая черную дыру входа. Странно, но ему показалось, будто внутрь кургана идут ступеньки. Неровные, узкие, крутые и жутко неудобные, но – ступеньки. Роджер хмыкнул, лег на живот у края дыры и спустил вниз руку. И впрямь – ступеньки. Не привиделось. Что ж, тем лучше, веревка не понадобится.
Перевернувшись на спину и сев, он нащупал ногами первый выступ и стал медленно спускаться, каждый раз проверяя ступеньку на прочность и опираясь правой рукой о стену. Страшно мешала болтающаяся за спиной котомка с едой, фонарем и веревкой, но избавиться от нее он не мог, что очень злило.
Чем ниже Роджер спускался, тем темнее становилось; светлый круг неба над головой уменьшался и почему-то смещался от центра. Внизу же царила полная тьма, казалось, ни единый луч солнца не может проникнуть в нее. Роджер прикидывал, сколько времени займет спуск в усыпальницу, учитывая высоту кургана и скорость передвижения. Выходило не так уж много, но только если усыпальница не углублена под землю еще Борон знает на сколько футов. Приходилось надеяться на лучшее.
Чтобы избавиться от лишних мыслей, Роджер принялся считать ступеньки. На второй сотне узкий выступ под его ногой обрушился, он не удержал равновесие и кувырком полетел вниз. Падение с лестницы чревато неприятными последствиями, но Роджер умудрился приземлиться почти что целым и невредимым, отделавшись парой ушибов. Сказывался богатый опыт различного рода падений и отличная реакция – он успел вовремя сгруппироваться и прикрыть голову руками. Но все равно приложился чувствительно, и с минуту просто лежал в темноте, свернувшись клубочком, пережидая, пока отступит боль. Потом медленно поднялся на колени, поставил перед собой котомку, на ощупь открыл ее и запустил внутрь руку, отыскивая фонарь. Ему повезло – стекло осталось цело и масло не пролилось.
В свете фонаря Роджер увидел, что находится в небольшой круглой комнате, по стене которой спускается спиралью закрученная лестница. Земляные утрамбованные стены, тонувшие вверху в темноте, твердый земляной пол. Пройдя вдоль стен с фонарем, он обнаружил коридор, низкий и узкий, напоминающий, скорее, лаз. Чтобы пробраться туда, пришлось бы опуститься на четвереньки, и Роджер крепко задумался, а стоит ли туда лезть. Но, если он хотел обследовать курган, ничего иного ему не оставалось. И он, взяв фонарь в зубы, с невнятными ругательствами пополз по коридору, то и дело задевая макушкой верхний свод. Путешествие оказалось недолгим, и он вывалился из лаза с высоты где-то фута в два прямо на твердый пол. Падения сегодня следовали одно за другим.
- Проклятый муравейник, - сказал он сквозь зубы, потирая ушибленное плечо, и осмотрелся.
Это помещение было больше и явно строилось именно в качестве усыпальницы, в отличие от соседней комнатки. Стены, как показалось Роджеру, были обмазаны глиной и пестрели множеством непонятных знаков. Странные и вычурные символы, от одного взгляда на которые мороз бежал по коже.
Вдоль стен через равные промежутки стояли тумбы из черного гладкого камня, похожего на обсидиан. Роджер коснулся одной из них ладонью – как будто дотронулся до ледяной глыбы.
Он шел от одной тумбы к другой, рассматривая лежавшие и стоящие на них предметы. Все они казались очень древними, и едва ли за последние две-три сотни лет их касалась рука человека. Вот большая ваза вытянутой формы, расписанная черно-белым несложным орнаментом, от нее пахнет чем-то сладковатым и почти цветочным. Или, может быть, этот запах исходит от засушенных растений, которые рассыпались в прах, стоило только дотронуться до них? Вот маленькие фигурки, выточенные из камня и кости, а вот и просто необработанные кости. Вытянутый череп некрупного животного… а этот – человеческий. Ого! Уж не хозяину ли кургана он принадлежит? Да нет, решил Роджер, вряд ли. Не стали же магики раскидывать останки своего коллеги просто так, без погребения… да и та штука посреди комнаты, которую не рассмотреть пока как следует из-за темноты, очертаниями смахивает на саркофаг.
На одной из тумб Роджер нашел кожаный футляр в виде тубы, а внутри – скрученные листы пергамента. Сначала, памятуя о хрупкости растений, он не решился дотронуться до него, опасаясь, что и он тоже рассыплется в пыль, а потом подумал, что листы выглядят достаточно прочными. И впрямь – рассыпаться они не собирались, даже когда он вытащил их из футляра и раскрутил.
Листы были плотно исписаны твердым, угловатым почерком безо всяких украшений и завитушек. Текст дополняли рисунки, или, точнее, схемы, из которых Роджер ничего не понял. Впрочем, не больше понял из текста – читать он не умел. Он хотел уж было запихнуть листы обратно в футляр и положить на место, но что-то остановило его. Какое-то чутье заставило передумать и сунуть кожаную тубу в котомку. Может быть, засевшие в подсознании слова старосты Толло о грамотной женщине? Хотя осознанно Роджер вспомнил о ней гораздо позже.
Ничего интересного он больше не нашел. Не обнаружил так же и признаков того, что в последние дни тут кто-то побывал.
Роджер двинулся было к саркофагу, чтобы осмотреть его, как вдруг словно споткнулся. Случайно глянул вниз и обнаружил прямо под ногами нарисованный на полу круг, испещренный загадочными символами. Не успев еще сообразить, что это может значит, он отпрянул назад, чтобы не заступить за него.
Он мало что знал о делах магических, но об охранных кругах слыхал. Для чего бы они ни проводились, пересекать их решительно не советовалось – ни изнутри наружу, ни снаружи внутрь. Чем подобный поступок мог грозить нарушителю, знал только тот, кто круг проводил, но уж наверное крупными неприятностями. Роджеру совсем не хотелось испытать на своей шкуре действие магических сил и он, тщательно следя за тем, чтобы не заступить за линию, обошел круг по периметру, проверяя его целостность.
Круг был не нарушен.
- Спрятался покойничек, - пробормотал Роджер, отступая к коридору. – Не достать… Что ж, может оно и к лучшему.
Из комнаты с саркофагом невозможно было следить за временем, и он выбрался обратно в "сенцы", чтобы по изменяющему небу понять, когда настанет ночь. Он устроился так, чтобы видеть светлый круг наверху, потушил фонарь и подложил под голову котомку. И задремал, дав себе установку проснуться через пару часов.

Проснулся он от странного ощущения – словно кто-то мазнул по щеке холодной ладонью.
- Да что же здесь такое творится, - сказал он себе, открывая глаза и поднимая их к светлому окошечку наверху.
Окошечко было уже отнюдь не светлое – он встретился взглядом с любопытными глазами звезд. Сколько же времени он проспал? И где! Да еще собравшись выяснить, не шатается ли по захоронению кто посторонний! Мимо него уже десять раз могли пройти туда и сюда, а он и ухом не повел бы.
Обругав себя на чем свет стоит, Роджер попытался прикинуть, сколько сейчас может быть времени; понял, что старания его бесплодны, снова запалил фонарь и вернулся в усыпальницу тем же манером, что и раньше. Здесь по-прежнему царили темнота и тишина; если кто и побывал в кургане, пока он спал, то ничего от этого визита не изменилось. Роджер по широкой дуге обошел саркофаг и пристроился у стены прямо напротив коридора. Затушил фонарь и стал ждать, стараясь перебороть неожиданно накативший сон.
Сколько часов или минут просидел он в темноте, он не знал. Понял только вдруг, что не один; и потому, что при этом не слышал ни чужих шагов, ни дыхания, ему стало жутковато. С трудом он переборол соблазн зажечь огонь и посмотреть, мерещится ему чужое присутствие или нет.
Но если это живые люди, то ведь должны они производить какой-нибудь шум, Безымянный их побери!
Роджер сидел, не в силах пошевелиться, чувствуя, как сводит от напряжения мышцы; по лбу скатывались одна за одной капельки холодного пота. Он даже не мог поднять руку, чтобы вытащить меч из ножен – до такой степени его сковало странное оцепенение.
А через несколько минут он услышал звук – да такой, что волосы зашевелились у него на голове. Скрежет камня по камню, тяжелый и пронзительный. А был здесь только один предмет, способный издавать подобные звуки. Саркофаг.
В пору было и линять, заявить старосте, чтобы искали магика себе в помощь, но Роджер решил досмотреть представление до конца. Что бы там ни вылазило из саркофага, он желал это видеть. Зачем – он не знал сам. Может быть, для того, чтобы уж точно увериться в своей неспособности справиться с проблемой.
Как будто в помощь ему вспыхнул свет – тот самый, что он видел прошлой ночью, зеленоватый и зловещий. Все помещение теперь было как на ладони; и Роджер хорошо видел, как под сопровождение потусторонних вздохов и стонов из-под сдвинутой крышки саркофага выбирается нечто, как оно встряхивается и обводит очами – или что там у него вместо очей? – место своего последнего упокоения.
Это "нечто" не слишком походило на призрака, скорее – на небрежно сделанную мумию. Не очень приятное зрелище, подумал Роджер, но, надо признать, сохранился неплохо для своего-то возраста. Облаченная в остатки того, что когда-то, видимо, было черной шелковой мантией, мумия смотрелась внушительно и очень зловеще помавала руками. Не хватало только зубовного скрежета. Роджер, которого уже отпустило оцепенение, поднялся и, несколько осмелев, приблизился на пару шагов к умертвию. Он понял, что оно, вероятнее всего, не посмеет переступить круга, но на всякий случай держал наготове оба меча – вдруг этот истлевший некромант решит распускать руки.
К этому времени умертвие заметило, что оно тут не одно, и уперло прямо в Роджера взор своих незрячих глазниц. Впрочем, незрячих ли? Тут в пору было усомниться – уж очень материально ощущение взгляда.
- Но-но-но, - сказал Роджер. – Ты смотри, да не засматривайся.
Умертвие двинулось в его сторону, но, достигнув контуров круга, резко остановилось, словно налетев на невидимую стену. Усохшие губы его зашевелились, и возникли слова, похожие на шелест истлевшего савана:
- Зачем ты явился с-с-с-сюда, с-с-с-с-смертный? Тебе нужны с-с-с-сокровища?
Истрийский язык звучал несколько непривычно, но вполне узнаваемо. Магик-то, похоже, был истрийцем. Ну что ж, мы друг друга поймем, подумал Роджер.
- Какие сокровища? Ты в своем уме? Взгляни вокруг – здесь только пыль, и прах, и камни!
Ох и зря он сказал про камни!
- С-с-с-сокровища… - гнуло свою линию умертвие. – Камни?! Ты взял камни? Они у тебя? Отдай!
- Да ничего я не брал, - Роджер тихонько перемещался вдоль окружности, целясь на выход. Делать здесь было больше нечего. Между тем, мертвец, как стрелка компаса за магнитом, поворачивался вслед за ним. – Зачем мне твои булыжники?
- Камни! Отдай мне камни, с-с-с-смертный!
- Да иди ты к Борону со своими камнями! Чего тебе не спится, а? Спал бы себе и спал, чего бродишь, людей пугаешь?
- Подойди ко мне, с-с-с-смертный!
- Вот еще! – и тут Роджер почувствовал, что непреодолимая сила влечет его к границе круга. Как будто кто-то тащил его за шиворот. Он попытался сопротивляться, упершись каблуками сапог в пол, но это не помогло. В результате он оказался практически нос к носу с мертвецом (хотя у последнего носа давно уже не было), и заглянул в его пустые глазницы. – Ну ты, без шуток!
Наглое умертвие тянуло иссохшие руки к его котомке, как будто всерьез намеревалось порыться в ней, но Роджер подобного нахальства не стерпел. Да и страшновато ему стало, не каждый день оказываешься в древней усыпальнице один на один с нервным покойником, который обвиняет тебя в краже. Поэтому Роджер, недолго думая, рубанул мертвеца по рукам в надежде, что уж без них-то некромант поутихнет – без ручек-то не поколдуешь!
Увы. Острый, как бритва, меч скользнул по мертвой плоти, как по камню, не оставив и царапины; по кургану пронесся знакомый многоголосый стон, перешедший в рев, и Роджер, не успев осознать, что летит, уже болезненно приложился спиной о стену. В следующее мгновение прямо рядом с его головой разлетелась на сотни осколков та самая красивая черно-белая ваза. Несколько черепков резанули по щеке; за первой вазой последовала вторая, напряжение росло. Поняв, что следующим снарядом может стать каменная тумба, Роджер поспешил подняться на ноги и осмотреться в поисках кратчайшего пути к выходу.
По усыпальнице гулял ветер, разозленное умертвие переливалось синим и зеленым холодным светом и делало разнообразные пассы руками; ничего хорошего все это не сулило.
- Послушай! – Роджер повысил голос, протянул вперед руку в рефлекторно-защитном жесте. – Давай разойдемся мирно. Я ничего у тебя не брал и сейчас уйду. Не буду тебя больше тревожить. Слышишь меня?..
Вместо ответа он получил мощный удар по лицу; щека взорвалась болью. Роджеру показалось, что с нее содрали кожу вместе с пластом мяса. Неведомая сила сбила с ног и снова потащила к кругу. Кажется, умертвие, само бессильное нарушить границу, решило заставить гостя сделать это за него. Роджеру такой расклад совсем не нравился, он изо всех сил сопротивлялся, стараясь не давать воли страху. Вообще, он был не из пугливых, и повидал немало, но в подобной ситуации оказался впервые, и чувствовал, как внутри него нарастает паника.
- Скажи хоть толком что за камни! – заорал он и тут же чуть не потерял сознание – боль свела лицо; он почувствовал, что на щеке коркой успела запечься кровь. Что же эта тварь сделала с ним? – Ну?!
Мертвец молчал. Судя по всему, он решил не тратить времени на разговоры с гостем, а сразу принять действенные меры. Роджер горячо пожалел, что не знает ни одного, самого простенького заклинания для борьбы с нечистью. Насколько легче была бы его жизнь, будь он в состоянии прочитать хотя бы пару экзорцизмов!
Он уже начинал уставать. Чтобы подстегнуть себя, попробовал представить, на что может быть похожа смерть от рук мертвеца. Картина получилась настолько яркая и реалистичная, что Роджер неожиданно почувствовал прилив сил и в несколько рывков приблизился к выходу.
Мало чести в том, чтобы уползать от противника на карачках, но тут уж было не до высоких материй. Оказавшись в относительно безопасной "прихожей", освещенной тем же потусторонним светом, Роджер рухнул на землю, чтобы отдышаться и придти в себя. Он знал, что задерживаться не стоило, но не мог заставить себя сейчас подняться по длиннющей крутой лестнице.
Казалось, что щека раздулась до размеров тыквы, кроме того, она жутко болела. Роджер осторожно провел языком по зубам – целы ли. Целы. Странно… удар был довольно сильным. Но сейчас было не время размышлять о странностях ранения, а стоило подумать о скорейшем бегстве из кургана. Роджер принудил себя подняться и шаг за шагом стал карабкаться по лестнице.

До деревни он не дошел. Хватило его только на то, чтобы выбраться из кургана. Там, на вершине, его и нашли ближе к полудню староста Толло и его зять, пришедшие посмотреть, не случилось ли чего с наемником, не вернувшимся в деревню к утру. Роджер был без сознания, но пришел в себя, когда его попытались приподнять.
- Ребята, у вас там сидит мертвец, - еле ворочая языком, заявил он. Каждое слово давалось с трудом и болью. – Разозленный мертвец.
- Что у тебя с лицом? – спросил староста, с тихим ужасом разглядывая его.
- Откуда мне знать, я его не вижу, - огрызнулся Роджер. – Болит, зараза…

Приставать с вопросами к нему не стали, помогли дойти до сведущей в травах женщины и оставили на ее попечении. По дороге Роджер вспомнил, что оставил в кургане один из мечей – выронил, когда умертвие швыряло его по стенам, как тряпичную куклу. Ясное дело, что возвращаться за оружием в усыпальницу охоты у него не было, даже днем, да и сил тоже мало оставалось. Хотя меч того стоил, забрать его все-таки было нужно. Но позже.
Травница принялась за Роджера с таким рвением, что стало ясно – пациентов у нее немного. Выглядела она лет на сорок; темные волосы с рыжеватым отливом, серые глаза, светлая кожа – все это украсило бы и более юную женщину. Звали ее Лалла.
- Звонкое имя, - заметил Роджер. – Как ручей.
- Поменьше болтай, - посоветовала ему травница. – Больно же ведь, небось?
Когда она смыла запекшуюся кровь, оказалось, что вся щека от рта до уха словно бы разрезана острым ножом. Роджер очень удивился, когда Лалла сказала ему об этом – никаких острых предметов в руках некроманта не было, да и бил он, вообще-то, не руками. Но с фактом не поспоришь, да и у мертвеца не спросишь, как это он сделал. То бишь спросить-то можно, но вот ответа вряд ли дождешься. Скорее, огребешь подобное украшение и на вторую щеку.
- Ничего страшного, - оптимистично заявила Лалла бледному как полотно Роджеру, закончив очищать рану. – Но придется зашивать. Нитки у меня только конопляные, шов получится грубоватым, и следы останутся. Ну и шрам, само собой. Жаль, испортил ты себе личико, парень.
- Проживу и с таким, - хрипло отозвался Роджер. Он сам на себя удивлялся, как это до сих пор остается в сознании – так сильно его мутило. – Шей… только дай сначала хоть вина выпить.
Он выпил вино, как воду, не чувствуя вкуса и крепости, а потом в течение получаса стоически выдерживал процедуру штопанья раны. Не в первый раз, хотя и рассаживать лицо ему прежде так не приходилось.
- Хорошо бы тебе неделю полежать в кровати, - рассуждала Лалла, неспешно и аккуратно орудуя иглой. – Поделать компрессы, попить отвары – рана быстрее затянется.
- Столько времени у меня нет, - половиной рта ответил Роджер. – Пара дней. Да и то… Оружие я там оставил. Вернуться придется.
- Успеешь еще. Сделай милость, помолчи. Ты мне мешаешь.

Отлежаться Роджеру дали ровно один день; все это время староста и его зять ходили, едва сдерживая любопытство – он это явно видел. Да если бы только они двое! Каждые полчаса в дом наведывался то один, то другой селянин, все – под разными предлогами, но с одной целью: взглянуть на смельчака, решившегося ночью сунуться в курган, и узнать, что же он там нашел. Роджер отлично понимал, что держит людей в напряжении, но удовлетворять их любопытство не спешил – говорить было отчаянно больно, к тому же его изводил жар от раны. Но через день жар спал, а любопытство в глазах деревенских мужиков становилось все агрессивнее, и он, наконец, решил поведать старосте об увиденном.
Про вытащенные из усыпальницы исписанные листы он вспомнил только к середине рассказа.
- Сначала он все шипел про сокровища, - медленно рассказывал Роджер. – Потом переключился на камни. Зачем-то они ему были нужны, он очень хотел заполучить их, и думал, что они у меня. Кто-нибудь знает, о каких камнях идет речь? Какие-нибудь предания? Слухи?
- Никогда ни о чем подобном не слышал, - покачал головой Толло. – У нас вообще никто толком про этот курган ничего не знает.
- Очень плохо. Потому что не так просто магик этот вылез из гроба… - Роджер вдруг вспомнил о записях и на минуту замолчал, судорожно размышляя. Не зря ведь они оказались в кургане! Не зря их туда положили! Может быть, содержится в них какой-нибудь намек на причину, почему покой мертвеца оказался нарушен. Ведь там и схемы были… Он схватил старосту за руку и сжал ее так, что тот охнул. – Пойдем к Лалле! И побыстрее!
- Ты не рассказал, что было дальше! – уже на ходу вспомнил староста. – После того, как он потребовал у тебя камни!
- А это уже неважно. Он хочет получить камни и нарушить границу охранного круга… а может быть, камни нужны как раз чтобы вырваться из круга… Я не знаю. Но надеюсь узнать.

- Я же сказала: неделя! – неласково встретила гостей травница. – Что тебе не сидится на месте?
- Вот, - Роджер вытащил тубу с пергаментом и протянул ее Лалле. – Можешь это прочесть?
- Сначала дай взглянуть на рану. Если будешь так много болтать, она никогда не заживет.
Убедившись, что рана не воспалилась и не загноилась, и шов в полном порядке, травница заставила Роджера наложить на щеку компресс; и только после этого перенесла внимание на тубу. Аккуратно и бережно вынула листы, расправила их на столе, прижав по углам глиняными чашами, чтобы не закручивались.
- Это истрийский… кажется. Да, истрийский, только немного странный, наверное, старинный. Почерк очень неразборчивый.
- Что там написано?
- Не так скоро, молодой человек, не так скоро! Мне нужно время. Зрение у меня уже не то, что было десятка два лет назад, да и чтение – не быстрое дело!
- Сколько тебе нужно?
Лалла задумчиво пролистала пергаменты, пересчитала их.
- Пары дней будет достаточно. А тебе я советую это время провести в кровати и получше поберечь себя.
Ни валяться долго в постели, ни – тем более – беречь себя Роджер не умел совершенно. К тому же, он не обладал и самым малым запасом терпения. А в данной ситуации, помимо вынужденного безделья, его выводила из себя полная неопределенность в сфере денежной. Он не был уверен, что сумеет решить проблему, а это значило, что денег он может и не получить.
Его хватило ровно на полдня безделья, а после этого он отправился шляться по деревне и окрестностям, пугая женщин и детвору перекошенной физиономией. Прогуливался он не просто так, а приставая ко всем попадающимся на пути с вопросами о кургане. В частности, интересовали его люди, видевшие загадочный свет, да и вообще все, кто любил частенько прогуливаться в той местности.
Ему не слишком охотно отвечали, но и вовсе разговаривать не отказывались. Все поголовно уже знали, что он приплыл с внутренних островов специально для того, чтобы покончить со злом, проснувшимся в древней гробнице, и пару раз он слышал, как за спиной его называли ведуном и магиком. Ничего смешнее нельзя было и придумать, потому что ни на магика, ни на ведуна он не походил никаким боком.
Все очевидцы оказались мальчишками от десяти до четырнадцати лет, было их пятеро. Среди них почему-то не оказалось пастушка, которого Роджер подозревал в особом любопытстве. Или же чутье изменило ему, или просто мальчишка оказался умнее прочих и не рассказывал об увиденном направо и налево. Может, ему было что скрывать…
Четырех из пяти ребят он отыскал в деревне. Ни один из них не рассказал ему ничего такого, чего он уже не видел и не знал сам. Странный шум, зеленый свет, ветер. На вопрос, что они делали ночью в лесу рядом с курганом, все, как один ответили – караулили, когда появится призрак. Мол, кто увидит призрака, да не испугается, а последует за ним – отыщет древнее сокровище. Услышав слово "сокровище", Роджер слегка напрягся, но тут же сказал себе, что все это детские выдумки.
Конечно, никакого призрака мальчишки не дождались, нервы у них сдали в ту минуту, когда над курганом поднялся столб света…
Вряд ли стоило расспрашивать пятого охотника за приведениями, очень сомнительно, что он рассказал бы что-нибудь принципиально новое, но Роджер решил довести дело до конца. Он разыскал парня на побережье – почти взрослый, он помогал в работе отцу – и устроил дотошный допрос.
- Чепуха все это, - отреагировал мальчишка на историю про сокровище призрака. – Мальки хотели показать, кто чего стоит.
- А ты? Тоже хотел показать, чего стоишь?
Парнишка заметно смутился и даже покраснел. Роджер навострил уши. Чего это он?
- Братишка мой туда потянулся за друзьями. Не отпускать же его одного?
Мимо. Парень просто стесняется братских чувств…
Роджер развернулся, чтобы уходить, но вопрос парня заставил его остановиться на минуту:
- Страшно там было, господин?..
- Страшно, - честно ответил Роджер. – Не охоться больше за призраками.

Второй день он проболтался в лесу, стараясь держаться подальше от кургана, и заодно борясь с соблазном нагрянуть к Лалле раньше назначенного времени. Терпение его было на исходе, и мало помогали уговоры самого себя, что он будет только мешаться, и никакой помощи оказать не сможет.
Мысли ворочались с трудом, им мешала боль от раны и все возрастающая тревога. Время шло, мертвец в усыпальнице маялся и бился о магические стены. Глядишь, он и найдет способ выйти на волю, и только боги знают, что случится тогда. И Толло медлит, не посылает за магиком. На что он надеется? Ведь ясно уже, что не местные любители острых ощущений палят в кургане костры…
Не то чтобы Роджер так уж переживал за судьбу деревеньки, нет. Он беспокоился больше из эгоистических соображений. Потому что сам-то он тоже находился под угрозой, выбраться с острова можно одним-единственным путем… впрочем, не в том дело. Роджер просто не хотел вот так скоропостижно спасаться бегством. Ему было плевать, что о нем будут говорить тут как о трусе, бежавшем от призрака, поджавши хвост. Но ему было не плевать, что он сам будет после этого думать о себе. Ему и так приходилось нелегко с собой, а если он еще начнет себя презирать…
Ближе к вечеру непонятная сила потянула его вдруг к кургану. Невыносимо заболела щека, а ноги сами вынесли на поляну, заложенную моховыми камнями. Осторожно раздвинув ветви, Роджер огляделся… и заметил чью-то маленькую фигурку, скорчившуюся на одном из крупных камней. Вот так сюрприз! Он неслышно подкрался к человеку и встал у него за спиной. Если зрительная память не обманывала его, это был пастушок.
- А где же скотинка? – поинтересовался он, не собираясь более прятаться.
Мальчишка подскочил и чуть ли не в прыжке развернулся, при этом ударился коленкой о камень и тихонько взвизгнул. Поднял на Роджера огромные испуганные глаза:
- А?..
- Ты вроде коров пасешь. А я ни одной не вижу.
- Вот вы про что, - облегченно вздохнул пастушок. – Так мы попеременно с братом. Сегодня его очередь.
- Угу. А ты что тут делаешь?
Мальчишка опустил голову и что-то неразборчиво бормотнул.
- Я ведь почему спрашиваю, - вкрадчиво начал Роджер. Когда он хотел, он мог уговаривать людей и без помощи оружия. – Известно, что непонятные дела тут творятся. Шум, свет мертвый… Все об этом знают, не думаю, что ты исключение. Покойник у вас неспящий обнаружился. А ты вот так спокойно тут сидишь… мечтаешь… а солнце уже заходит. Ты что же, ничего не знаешь?
- Да знаю я…
- И не страшно?
- А чего бояться? – мальчишка, наконец, взглянул в лицо Роджеру. – Сейчас же день.
- Ну, положим, уже вечер… Тебя, кстати, как зовут?
- Арон.
- Так что же ты тут делаешь, Арон?
- Да ничего особенного… здесь хорошо… тихо. Не ходит никто. Травок много растет – мне Лалла показывала.
Только сейчас Роджер заметил перекинутую через плечо холщовую сумку, из которой выглядывали стебельки трав.
- Ты для нее собираешь травы? Помогаешь ей?
- Ага. А она меня учит немного…
Объяснение звучало логично – где же еще расти травам, как не в такой тихом нехоженом месте. Да и травница вполне могла попросить мальчишку помочь ей, готовила себе смену. Но тревога не отпускала Роджера. Что-то настораживало его в выражении темно-серых глаз Арона.
- И ничего странного не видел?
- Не-а. Я же бываю тут только днем…
- И про камни ничего не знаешь?
Все эти расспросы были сплошное кидание камушков по кустам – авось, какой-нибудь да попадет. Куда попадет – это другой вопрос. Так что Роджер уже не ожидал ничего от беседы, и потому решил, что ему показалось, когда Арон очень уж тревожно вскинул на него глаза.
- Про камни? Какие камни?
- Какие-нибудь.
- Ничего не знаю…
Пришлось этим и удовлетвориться. Тем временем, солнце клонилось к закату, еще четверть часа – и наступят сумерки. Пожалуй, пора возвращаться в деревню.
- Я еще посижу, - заявил Арон, стоило Роджеру заикнуться об этом.
- Послушай, уламывать тебя я не собираюсь. Возьму подмышку и понесу…
- А на кой я вам сдался?
Терпение Роджер терял быстро, а потому, вместо препираний, сгреб мальчишку за шиворот и потащил за собой по направлению к деревне. Где-то через сотню шагов Арон заверещал, чтобы он отпустил его, мол, сам пойдет. Роджер в воспитательных целых протащил его еще сотни две шагов, и только потом поставил на ноги и велел не выкидывать никаких фокусов.

Наутро, ни свет ни заря, Роджер сидел у двери Лаллы. Народ в деревне только-только просыпался, а он уже не находил места от любопытства. Ночью (она была бессонной из-за тяжелых видений и боли от раны) он мысленно прокручивал дневные разговоры и почему-то застрял на беседе с Ароном. Что-то в ней было странное.
Не успел он додумать, дверь распахнулась, и на порог вышла Лалла. Остановилась за спиной Роджера, постояла несколько секунд молча, вдруг развернулась и ушла в дом. Роджер понял это как приглашение войти.
Стол, прежде заваленный пучками трав и уставленный глиняной посудой причудливых форм, теперь был целиком занят листами пергамента, развернутого и придавленного по углам самыми разнообразными предметами. Роджер, скользнув по нему взглядом, вопросительно посмотрел на Лаллу.
- Что-нибудь скажешь?
- Скажу, - она, словно в сильном волнении, ходила вокруг стола, останавливаясь то у одного листа, то у другого. – Только ответь сначала – ты взял эти листы в кургане?
- Да.
- Странно, что их оставили там. Дело, понимаешь, в том, что на них есть указания по охранению этого места. То есть, содержатся прямые рекомендации, как удержать покойника от восставания… и, наоборот, как снять защиту с его усыпальницы, - она помолчала, поджав губы, потом пронзила Роджера неожиданно острым взглядом и сухо сказала. – Первым шагом к снятию охранного заклинания является освобождение внешней границы. То есть – нужно деактивировать камни. Ты ведь спрашивал Толло о камнях. Ты что-то знал?
- Знал только, что ваше умертвие требовало их с меня… Постой-ка! Значит, оно… оно знает, как освободиться?
- Видимо. Если оно получит камни, то сможет снять чары. Наша задача теперь – выяснить, что случилось с ними.
- Сначала неплохо бы выяснить, что они собой вообще представляют… - пробормотал Роджер.
- Это я тебе расскажу. В записях подробно говорится. Ты ведь видел множество камней, окружающих курган? Они выглядят беспорядочно разбросанными по поляне, но, на самом деле, они тщательно разложены в определенном порядке, и образуют несколько магических фигур, пересекающихся друг с другом. Часть из них уложена в форме круга из шестнадцати камней приблизительно одинакового размера, четыре из них смотрят на юг, север, запад и восток. Эти четыре камня – особенные. В них вставлены четыре самоцвета, которые и несут в себе охранную силу. Родонит повернут на юг, хризолит на север, бирюза на восток, аквамарин - на запад.
- Самоцветы? – Роджер попытался рассмеяться, и сразу же зашипел от боли. – Ты думаешь, они пролежали бы на поляне столько столетий? Да их давно выковырнули бы и продали заезжему купцу!
- Думаю, что все же не выковырнули. Иначе покойник поднялся бы еще раньше… Если я что-то понимаю в чарах. А вот куда они пропали сейчас – это ты и должен выяснить.

Первой мыслью Роджера после разговора с Лаллой было отправиться к пристани и попросить лодочника за несколько монет переправить его на соседний остров. Мало того, что он зачем-то по собственному почину связался с потусторонними силами, теперь ему велят, словно сыскному псу, шарить по лесу и деревне в поисках пропавших самоцветов! Уж с таким-то делом местные и сами справятся. Рассудив так, Роджер направился, правда, не к пристани, а к старосте – потребовать свою часть награды. В конце концов, он нашел, в чем загвоздка. И больше не собирался принимать участия в этом темном и неприятном деле.
- Нет дела – нет денег, - повторил староста Толло фразу, слышанную Роджером во время первого разговора. – О чем ты говоришь, парень? За что, я сказал, буду платить? За то, что ты решишь проблему с курганом. Пока что, как я знаю, там продолжаются нехорошие дела. Ты, конечно, вправе уплыть восвояси, но только я тебе не заплачу ни единой медной монеты.
От смертоубийства в эту минуту Роджера удержала сущая случайность. Руки его сами собой потянулись к мечам, и только натолкнувшись на пустоту за правым плечом, он остановился. Убить старосту? А затем вырезать всю деревню? Это он может, да. Убивать он умеет. Но сейчас – нужно ли убивать? Роджер глянул на Толло так, что тот отшатнулся в страхе, потом скрипнул зубами и вышел из дома.
- Безымянный на ваши головы, - прошипел он, широкими шагами направляясь к лесу. – Когда я найду эти камни, я сам отдам их магику… Пусть делает с вами, что хочет. А я ему еще и помогу. Пусть только вернет мне меч…
Замшелые камни, может быть, и складывались в какие-то фигуры, да только Роджер определить этого не мог. Да и не хотел возиться, выясняя, где там круг, а где пентаграмма. Он просто прикинул положение камней по сторонам света и тщательно осмотрел те, что показались ему подходящими.
Все они настолько заросли мхом, что, даже будь в них вправлены чистейшей воды бриллианты величиной в кулак, обнаружить их было бы делом нелегким. И все же, облазив их все и поотдирав мох, Роджер обнаружил четыре камня… с пустыми выемками. В них совершенно точно было что-то вставлено, а потом выковырнуто, причем совсем недавно. Присмотревшись повнимательнее, он даже рассмотрел царапины как будто бы от лезвия. Роджер, изрыгая страшные ругательства на всех известных языках, припомнил смущение Арона, когда он спросил о камнях, и призвал на голову мальчишки все возможные бедствия. Если этот негодяй забрал самоцветы… Но как, как он их выковырнул?! Не ножом же, в самом деле!
Следовало немедленно разыскать паршивца, и чем раньше, тем лучше.

Наверное, коровы, мирно пасшиеся на лужайке, очень удивились, когда неожиданно появившийся из-за деревьев Роджер сгреб их пастушка за шиворот и хорошенько приложил спиной о ствол мощного дуба, под которым тот сидел. Мальчишка настолько опешил, что даже не попытался вырваться, и только смотрел на разъяренного наемника круглыми от страха глазами.
- Если ты и сейчас соврешь мне, малый, я из тебя душу вытрясу! – сказал Роджер сквозь зубы, сопровождая каждое слово мощным встряхиванием. Арон быстро понял, что он не шутит, и точно – душу вытрясет. А может, и пострашнее что сделает.
- Что вы, господин, я не врал вам!
- Родонит, хризолит, бирюза, аквамарин! – рявкнул Роджер, надеясь, что не переврал названия. – Не знаю уж, чем, не знаю, когда, да только выковырнул ты их из булыжников курганных. Говори, было такое? Два зеленых, один голубой и один красный самоцветы!
Если мальчишка и думал отнекиваться, то быстро переменил решение, столкнувшись с яростью Роджера. Когда он заговорил, голос его звучал испуганно и жалобно:
- Да ведь я не думал, господин, что это самоцветы! Думал, что стекляшки!
- Ага, и бирюза тоже – стекляшка? А если и думал так, то зачем тогда брал?
- Так ведь красивые! Зачем им на заброшенной поляне пропадать? Пусть уж лучше людей радуют!
- Людей – то есть тебя? Вот уж радость-то, Борон тебя побери! Где они?
Совершенно лишившись голоса, Арон едва заметно кивнул на холщовую сумку, лежавшую тут же на траве. Роджер отпустил его – с пацаном успеет после разобраться – и бесцеремонно вытряхнул содержание сумы на землю. Нехитрая снедь, какие-то стебли и листья, замотанные в тряпицы… и – лоскут побольше, углы его отвернулись, являя миру четыре камня, два зеленых, один голубой и один алый, каждый – размером с кулак ребенка. Роджер, увидев такое диво, чуть не задохнулся. Самоцветы подобной величины и красы… да каждого из них хватило бы, чтобы купить небольшое царство!
Щедрая награда для наемника.
Велик был соблазн сунуть камни за пазуху, да и рвануть с острова куда глаза глядят… Благо – есть знакомый ювелир, который возьмет самоцветы без лишних вопросов; лишь бы денег хватило расплатиться! Перед глазами замелькали яркие картины богатой беззаботной жизни; пожалуй, можно и титул купить. Вместе с небольшим замком.
Целую минуту Роджер колебался, и, признаться, был близок к тому, чтобы поступить так, как подсказывала подленькая сторона натуры. Но тогда – прощай репутация честного охотника за головами, никто и никогда не поверит его слову. Важно ли это, если у тебя денег куры не клюют? Ведь не нужно будет больше продавать за золото свои мечи…
- Как тебе удалось вынуть их? Отвечай, паршивец!
Паршивец, заикаясь, отвечал. Роджер, слушая, заводился все сильнее, и под конец рассказа сдерживался с огромным трудом, чтобы не размазать мальчишку по окрестным деревьям.
Оказывается, любопытный нос завел Арона еще дальше, чем предполагал Роджер. Мальчишка не только обшарил весь лес вокруг деревни и курганную поляну, но и залезал в сам курган! Правда, днем. Он думал найти там древние сокровища, но нашел только пыль и кости. Впрочем, его внимание привлек еще и красивый, вроде бы обсидиановый кинжал, который он и унес в качестве сувенира. Этим-то кинжалом Арон и выковыривал самоцветы из камней.
Роджер просто зашелся от злости и потребовал предъявить кинжал. Мальчишка виновато ответил, что это невозможно, поскольку по изъятии последнего камушка клинок раскололся на несколько частей. Но и это не заставило пастушка задуматься. Как ни в чем ни бывало, он сообщил, что вообще-то клинок покрывали какие-то полустертые надписи, но он читать не умеет, а Лалле показать побоялся…
- Идиот! – бушевал Роджер. – Выродок! Руки тебе поотрывать! И ноги заодно! Впрочем, уже поздно. Теперь сиди и помалкивай, понятно? И чтобы ноги твоей не было в радиусе лиги от кургана!
Вмазав для облегчения души пацану пару мощных затрещин, он завернул камни в ткань и двинулся к кургану.
Как неведомым строителям усыпальницы удалось плотно вставить самоцветы в булыжники, так и осталось для Роджера загадкой. У него ничего подобного сделать не получилось; чтобы добиться желаемого результата, нужно было быть, как минимум, каменотесом. Поэтому он просто разложил камушки по выемкам и прикрыл мхом; сердце его кровью обливалось, когда он выпускал из рук такое сокровище.
- Ничего, ничего, - бормотал он сквозь зубы, направляясь к деревне. – Зато ты теперь можешь гордиться своей кристальной честностью, мать ее…
Впрочем, гордости он не испытывал.
- Все, теперь у вас никто по ночам завывать не будет, - сообщил Роджер старосте. – Так что гоните золото, потом я вытаскиваю из кургана свой меч и отчаливаю с вашего гостеприимного острова.
Толло был недоверчив и потребовал выждать два дня, чтобы убедиться, что свет и звуки в лесу прекратились. Заодно он пожелал узнать, что же такого сделал Роджер, чтобы вернуть спокойствие деревне.
- Раскрытие профессиональных секретов в оплату не входит, - ухмыльнулся тот, и старосте пришлось удовлетвориться этим.

И снова вокруг было море, и колыхалась вода, в толще которой проплывали маленькие прозрачные медузы и бурые водоросли. Роджер, закутанный в плащ по причине утренней прохлады, перевесился через борт и наблюдал за подводными жителями, не удостоив остающуюся позади деревеньку и взглядом.
Как он и подозревал, ему не заплатили за работу и половину обещанной суммы, а потому кошель оставался довольно тощим, но Роджер даже не злился. Вся его злость выплеснулась в первые же минуты после того, как он покинул дом Толло.
Обошлось без жертв, а могла бы и пролиться кровь, ибо оба меча Роджера были уже при нем – рано утром он спустился в курган и забрал оружие. Меч так и лежал там, где он его выронил.
Теперь же Роджер был спокоен и почти умиротворен. Мысли его гуляли далеко – он размышлял, как оторвется по возвращению на внутренние острова, ибо несколько месяцев безбедного житья теперь обеспечены. Нет, он не будет покупать себе титул и замок, это ведь всего лишь лишняя обуза для того, кто привык много путешествовать. А ленные владения – настоящий камень на шее у своего владельца.
Кстати, о камнях. Роджер не разбирался в магии и не знал, как будет работать частично нарушенный охранный круг, и как поведет себя умертвие – упокоится ли, наконец, или снова начнет колобродить. Да его и не интересовало это. В конце концов, я тоже заплатил свою цену за алый камень, подумал Роджер, прикасаясь кончиками пальцев к шраму на щеке, и она высока, ибо это – цена крови.

* * *

            Как только Роджер сошёл с судна на землю внутренних островов, он сразу же заметил этих двоих. Две фигуры в длинных серебристых плащах, прячущих их руки в широких рукавах и складках просторных одеяний и скрывающих их лица под низко надвинутыми капюшонами, явно кого-то ждали на причале. И Роджер готов был биться об заклад, что ждали они именно его – так ему подсказывало его отточенное за долгие годы чутьё профессионального охотника за головами. Так оно и оказалось.
Не успел он сделать первые несколько шагов по суше, как эта странная парочка оказалась рядом с ним.   
И тогда оба меча, как по заказу зашевелились в ножнах, у него за спиной. Роджер не разбирался в магии, но знал, что его мечи так реагируют только на сильных магов, либо тех, кто обладает явными сверхъестественными способностями. Отсюда получалось, что стоявшие перед ним, несомненно, не были простыми людьми, а кое-что (если не многое) разумели в магии, а значит с ними надо быть поосторожнее. Кому-кому, а магам Роджер доверял меньше всех остальных.
            - Всяческого добра и благополучия вам, доблестный Роджер, - слегка поклонившись, в один голос сказали оба незнакомца.
            - И вы будьте здравы, коли, не шутите, - ответил им наёмник, - и я вижу, вам имя моё известно. Интересно было бы знать откуда?
            - Ну, кто же не знает одного из лучших охотников в этой стороне света! – ответил тот из них, что стоял справа, - мы, собственно, и хотим переговорить как раз по вашему профилю.
            - Итак, мое имя вам известно, а я вот до сих пор не ведаю ваших. Это раз! И я не собираюсь в ближайшие несколько месяцев работать по «своему профилю», как вы сказали, так как только что вернулся с Дальнего острова, где выполнил нелёгкое задание, за которое и получил неплохую сумму деньжат. И теперь я хочу отдохнуть несколько месяцев от своего праведного труда. Это два! – сказал, как отрезал Роджер.
            - О, не стоит беспокоиться! – сказал  тот из них, что стоял слева, - меня зовут Даэгват, а моего друга – Моргват. А о деле по вашему профилю мы хотели бы переговорить в подходящей для этого обстановке. Согласитесь, что мокрая и соленая от морских брызг пристань – совсем неподходящее место. Не изволите ли вы пройти в ближайший отсюда местный трактир «Морской бриз» и обсудить всё там? Мы знаем, что вы недавно утихомирили одно очень беспокойное умертвие именно на Дальнем острове и даже поплатились целостностью своей щеки за это, но мы сделаем вам предложение, от которого вы, уж будьте уверены, не сможете отказаться.
            Да уж, чутье, и на этот раз, не подвело его – эти двое действительно нехилые магики. Если о ранении щеки можно было догадаться по, пусть и небольшому, но глубокому и отчётливому шраму, так о том, что он усмирял именно умертвие, не должен был знать никто на внутренних островах, так как проболтаться было некому, ведь жители Дальнего острова не вылазят за его пределы, а он сам о цели своего задания помалкивал.
            - Лады, пройдёмте тогда в трактир, поговорим, так я и посмотрю, действительно ли от вашего предложения невозможно отказаться, - промолвил охотник за головами, а сам подумал: «а то ведь ещё не отвяжитесь!»
            Через пять минут они уже сидели за круглым столом в просторном зале трактира «Морской бриз». Хозяин трактира – высокий и широкоплечий, но уже не молодой, сразу смекнул, что перед ним не совсем простые посетители, и, поэтому, их заказ: 3 кружки пива был сию же минуту выполнен. Но пиво потреблял только один Роджер, двое его новых и не очень приятных ему знакомых не притронулись к пенному напитку, а с ходу начали свой разговор.
             - У нас к вам совершенно конкретное и очень важное для нас же дело, - сказал тот из них, что назвался Даэгватом.
             - Ну, естественно, ведь вам же, надеюсь, не нужен абстрактный и бестелесный дух! – усмехнулся Роджер.
             - Нам безразмерно нравится ваше чувство юмора, Роджер, но пора перейти к серьёзным вещам! – весьма холодно проговорил тот, кого именовали Моргватом.
             - Хорошо-хорошо, так что же вы хотите мне такого важного и серьёзного изложить? – вовремя всё понял охотник за головами.
             - Доблестный Роджер, ваша слава, как одного из наилучших наёмных охотников за головами во всём континенте дошла и до нас. Мы знаем, что вы всегда выполняете те задания, за которые берётесь. И сейчас, когда у нас появилась некая существенная проблема… - недоговорил Даэгват.
             - То, что вы пришли нанять меня для устранения этой вашей проблемы, я уже давно понял! Вы не могли бы перейти непосредственно к конкретному заданию, не утруждая себя пространными рассуждениями! – не выдержал «наилучший наёмный охотник за головами во всём континенте».
             - Мы рады тому, что вы стремитесь проникнуть в саму суть вещей, а раз так, то незамедлительно перейдём к ней! – снова несколько холодно сказал Моргват и, достав из складок своего плаща небольшой лист пергамента с какой-то гравюрой на нём, протянул её Роджеру.
             Тот взял пергамент в руки и внимательно вгляделся в гравюру. Оттуда на него смотрело смугловатое лицо симпатичного, если не сказать больше, юноши с большими чёрными глазами, идеально прямым, чуть вздёрнутым носом, средними по толщине губами, растянувшимися в неподдельной улыбке, овальным подбородком и густым дюймовым ёжиком иссиня-чёрных волос.
             - Это ваша цель – Сумеречник, очень опасный преступник и ренегат, в своё время отступивший от Закона и предавший все его постулаты. И теперь он в бегах. Нам, смиренным слугам Закона, он нужен живым или мёртвым, лучше, конечно, живым, чтобы он предстал перед Судом Закона и ответил по всей его полноте. Но, если случится какая-либо накладка или неожиданность – и он окажется мёртв, то с вас ничего не спросят и выплатят вам награду в полном размере, а именно в размере двадцати тысяч золотых. Подумайте, это хорошие деньги, для того чтобы мирно и счастливо зажить себе припеваючи – закончил свою тираду Даэгват.
             - Э, нет, ребята, - криво ухмыльнулся Роджер, - с Сумеречником я связываться не буду, ведь он же, как и все его собратья бессмертен, и убить его будет весьма трудно. Кроме того, я охочусь на всяких живых мертвяков, монстров и прочую нечисть и даже с простыми людьми связываюсь очень редко, а тут аж целый бессмертный Сумеречник. Так что я сразу же вынужден отказаться от вашего предложения, даже за такую неплохую сумму.
             - Не беспокойтесь вы так, - усмехнулся Моргват, - и не спешите отказываться. Этот Сумеречник совершил большую глупость – отдал своё бессмертие своей любовнице и двум её детям из города Львов, перед тем, как сбежал оттуда, преследуемый слугами Закона. Так что теперь он точно так же смертен, раним и убиваем, как и вы. Ну что, при таком раскладе, вы согласны?
             - Ну, хорошо, даже если и так, то где и как я его найду. Ведь он, по вашим словам, в бегах? А эти Сумеречники, насколько я знаю, очень хитры и изворотливы и могут уйти от почти любой погони. Ведь ваши слуги Закона ещё ни разу его не поймали?
             - Да, это так! И он уже убил многих верных последователей Закона, пытавшихся его захватить. Но и тут мы не бессильны, так как у нас есть вот это, - Даэгват достал из одежд кулон в форме восьмиконечной звезды на медной цепочке – так называемый Сумеречный кулон или же «Кулон Сумерек», который начинает светиться, когда вы находитесь в тысяче и менее ярдах от Сумеречника. Также, по нашим последним сведениям, будучи в Окраинном лесу, он вступил в контакт с тремя Крамольниками, после чего направился в западном направлении. Так что вы можете прямо сейчас отправляться в Окраинный лес и, найдя этих трёх отступников, поскольку они всё ещё там, выпытать у них, куда именно он пошёл дальше. Каким образом вы это сделаете, это ваше сугубо личное дело!
- Гм, дайте мне минуту времени на раздумье – промолвил Роджер.            
             - Конечно-конечно, обдумайте всё хорошенько – мы вас не торопим! – несколько слащаво произнёс Моргват.
             Наёмник снова посмотрел на гравюру. Он был готов биться об заклад, что конкретно этот Сумеречник, судя по виду и выражению лица, мог быть кем угодно, но только не злодеем и негодяем, которым его хотели выставить эти двое весьма странных магиков. Правда первое впечатление, тем более по гравюре обманчиво, хотя… Да ещё и награда за поимку весьма заманчива, ох как заманчива. Но что-то, неизвестно что, мешает согласиться выполнить это непростое задание. Эх, была, не была!..
             - Лады, я согласен! – с тяжелым вздохом выдавил он из себя.
             - Вот и отлично! – обе фигуры одномоментно встали из-за стола.
             - Кулон и гравюру можете оставить у себя, а это… - достав толстый мешочек, перевязанный шнурком, Даэгват кинул его охотнику за головами, – ваш аванс. Здесь ровно тысяча золотых. Через неделю с вами свяжутся наши люди, чтобы узнать о ваших свершениях по делу розыска и поимки Сумерчника. Прощайте!
             - Счастливо, - поймал одной рукой мешочек со звонкими монетами Роджер, а, проводив их глазами и подождав, пока они выйдут из трактира, процедил сквозь зубы, - законники чёртовы!
              С этими словами он прилично отхлебнул уже потеплевшее пиво и погрузился в раздумье. Ему надо было продумать план выслеживания и захвата его новой цели.

              Огонь, зародившийся от возгорания пучка сухой травы, довольно-таки быстро разгорался и радостно поглощал всё необходимые для его поддержания ресурсы. В него то и дело подбрасывались всё новые сухие ветки, быстро сгорающие в пламени. Трое тех же самых Крамольников, что, в грозный час повстречались Сумеречнику сидели на опушке Окраинного леса и, греясь у недавно разведённого костра, негромко беседовали о чём-то своём.
              То, что это именно те, кто именно ему и нужен, Роджер понял сразу же, т.к. по рассказу Даэгвата и Моргвата трое Крамольников должны были скрываться от Закона в Окраинном лесу, а в то, что в этом глухом местечке найдётся ещё одна людская троица, Роджер не верил. У них-то он и выяснит, куда отправился Сумеречник после их встречи. Ясное дело, что мирно и добровольно Крамольники ему ничего не скажут. Но у охотника за головами было несколько способов получения интересующей его информации, и он уже знал, каким из них он воспользуется на этот раз.
              Сейчас он стоял за огромным кедром и прилегающим к нему кустарником, подле которого развели свой костёр отступники от Закона, и ждал подходящего момента. Сняв с себя и поставив на землю заплечный мешок, наёмник развязал его и достал оттуда аркан, одно из тех приспособлений, которые он закупил на часть аванса для своей новой охоты. Через некоторое время один из сидящих за костром, мужик с густой бородой поднялся на ноги и крепко потянулся, видимо дремота уже начала овладевать им. А другие двое стал подбирать с земли рядом с костром ветки для поддержания огня.
              Вот он подходящий момент, тот самый шанс, который Роджеру просто непозволительно было упустить. И он с мастерством ковбоя задействовал свой аркан. Лассо вылетело из кустов, петля прочно охватила тело бородача. Видя это, охотник за головами с силой дернул аркан на себя и чуть в сторону… в сторону кедра, за которым прятался. Пойманный в петлю, Крамольник со всего маху врезался головой в ствол огромного дерева и упав, затих. Второй законоотступник резко потянулся к лежащему в ярде от него луку и колчану со стрелами, но не успел. Вслед за лассо из кустов вылетел боевой нож с широким, но не слишком длинным лезвием, вонзившийся ему точно в предплечье левой руки. Крамольник как-то глухо застонал и, схватившись за рукоятку ножа, осел на землю. Наемник выскочил из-за кустов с обоими кривыми мечами наголо и в одно мгновение, оказавшись возле раненого противника, оглушил того ударом рукояти одного из мечей по затылку. Неясно хмыкнув, отступник от Закона упал без сознания. Третий Крамольник оказался куда проворнее своих товарищей. В стремительном кувырке он подхватил с земли свой меч с лезвием широким у основания, постепенно сужающимся к его острию. Так Роджер и Колчак, которому пока везло больше всех троих, замерли с обнажёнными мечами в двух шагах друг от друга, оба сосредоточенные на своём враге и готовые среагировать на атаку. Продолжалось это бездействие примерно минуты три. Потом Колчак не выдержал и первым нарушив безмолвие, с почти звериным рыком ринулся в бой с незнакомцем, так лихо разделавшимся с его собратьями.
             Но незнакомец-то был к этому как раз готов. Двумя клинками сразу он встретил меч Крамольника, причём при ударе все три оружия убийства страшно заскрежетали. Неимоверным усилием отбросив оба меча противника Колчак сделал быстрый и резкий выпад, но его оппонент вовремя увернулся и удар пришёлся по пустому месту, где за секунду до этого тот находился. Вот Роджер парировал ещё один удар Крамольника, отбил второй, ушёл от третьего. У него не было желания убить супротивника, но ранить его, если тот разойдётся, он мог. И раз за разом атаки Колчака разбивались о непробиваемую для него защиту наёмника. Наконец, Роджеру надоело это фехтование, и он принял решительные меры. Одним своим кривым мечом он отвел очередной бесполезный выпад Крамольника, и, удерживая им клинок соперника, вторым в ловком взмахе выбил оружие из руки Колчака. Тот, оказавшись без оружия, кинулся было скорее поднимать меч, но охотник за головами опередил его на какое-то мгновение. Левой ногой он прижал меч противника к земле, а правой нанёс сильный удар прямо тому в грудь. От этого удара, Колчак с каким-то непонятным всхлипом отлетел на пять футов и упал на спину в кучу листьев. Он попытался подняться, но тут заметил кривое черное лезвие прямо у своего горла. Его неожиданный враг возвышался теперь над ним, грозя в любой момент перерезать ему глотку. Но тот не торопился этого делать и внезапно заговорил с ним на всеобщем языке:
             -А сейчас, если ты хочешь жить дядя, то по-хорошему расскажешь мне, куда пошел после встречи и беседы с тобой и твоими дружками один мой знакомый по прозвищу Сумеречник?               
             -Да пошёл ты к дьяволу, законник хренов! Не знаю я никакого Сумеречника, гадёныш! – хрипло ответил Колчак.
             -Э, нет, приятель, ты и сам не ведаешь, как ты ошибаешься! Я вовсе не законник, я вольный наёмник, охотник за головами и поэтому, мне не составит никакого труда отправить прямиком к дьяволу именно тебя, понял?! – эти слова незнакомца хлестнули Крамольника хуже кнута. Почему то он поверил говорящему. Но, поджав губы, Крамольник упрямо молчал.
             -Не молчи, дядя! Мне точно известно, что пару дней назад вот в этом вот лесу вы трое мило общались с неким Сумеречником, который меня очень интересует! И мне нужно знать, куда он направился после посиделок с вами, а?! Я не поверю, что он вам ничего не сказал об этом, говори, ну же!
             Но поверженный Роджером человек по-прежнему молчал.
             -Лады, ты мне надоел со своим молчанием. Если на счёт три ты не скажешь мне того, что мне надо, я, клянусь Безымянным, срублю твою бестолковую башку, как спелую тыкву. Раз, два, тр… - занёс руку с мечом Роджер. В этот момент он и сам не знал, блефует или нет.
             -Не надо, я согласен, я всё расскажу, - взвыл Колчак.
             -Говори, пока я не передумал! – голос охотника за головами был твёрд как скала.
             -Хорошо, Сумеречник направился на восток, к Гиблым болотам.
             -Неужели ты думал, что меня так легко обмануть, и я настолько глуп, что безоговорочно поверю твоим первым словам, а?! Или ты хочешь попрощаться с жизнью, приятель?! - криво улыбнулся Роджер и занёс над своей головой сразу два своих смертоносных меча. Он то знал, что Сумеречник ушёл на запад.
             -Хорошо-хорошо я всё скажу, только не убивай! – буквально завопил неудавшийся обманщик.
             -Я весь во внимании, - расплылся в улыбке наёмник.
             -Да, мой обман не удался. Что же, тогда слушай правду: так необходимый тебе человек отправился на запад, в город Анхотэлин, где не так сильно влияние Закона.
             «Гм, весьма разумно», - подумал Роджер, - «похоже, что сейчас, он действительно не врёт».
              И взглянув на бледное лицо отступника, он убедился в своих мыслях. Судя по выражению лица и глаз, тот просто физически не мог сейчас врать. И, по мнению охотника за головами, правильно сделал, что не соврал.
              -Да ты расслабься дядя, ишь как весь напрягся. Сейчас я тихо и спокойно уйду и с тобой и твоими друзьями, надеюсь, больше никогда не встречусь, - с этими словами наёмник бесшумно скрылся в кустах.
              Колчак приподнялся и тряхнул головой. Всё случившиеся казалось ему страшным сном, ночным кошмаром. Ему не верилось, что он только что был на грани смерти, и только бездвижные тела его собратьев напоминали ему о том, что всё приключившиеся с ним – жестокая реальность. Шатаясь, он встал на ноги и принялся приводить товарищей в чувство. И только тогда он подумал, что из-за него Сумеречника ждут большие неприятности.

* * *

             Сумеречник одиноко сидел в зале одной из таверн города Анхотэлин под названием «Гнездо Грифона». На столе перед ним стояла полная кружка местного эля, к которому он так и не притронулся. У него было смутное предчувствие, предчувствие чего-то недоброго. Судя по всему ему, опять грозила очередная опасность, неизвестно какая по счёту. О звёзды! Как же ему надоело убегать и прятаться всего лишь из-за того, что он хотел свободы и независимости от этого несправедливого Закона!
              «Ну, ничего, - размышлял он, - посмотрим, что должно случиться. Пока моё шестое чувство ещё не разу не подводило меня и выручало из, казалось, безвыходных ситуаций».               
              В это время – ранним вечером, таверна «Гнездо Грифона» пустовала. Кроме Сумеречника да хозяина таверны за стойкой в ней был ещё только один посетитель – в стельку пьяный мужик, мирно похрапывающий за крайним столиком. Время для наплыва клиентов не пришло – они начнут стекаться поздним вечером, ближе к ночи. И это было Сумеречному человеку только на руку. Но как вскоре оказалось не только ему одному…               
              Двери открылись одним властным взмахом, и в помещение вошёл новый посетитель. Им оказался молодой человек весьма необычной внешности. На его ногах красовались высокие сапоги из мягкой кожи, сделанные отменно, но основательно стоптанные и обтёртые. Парень был одет в рубаху и штаны из оленьей кожи, смахивающие на охотничьи. За спиной у него виднелись два изогнутых клинка в простых черных ножнах, которые показались Человеку Сумерек подозрительно знакомыми. Длинные пшеничного цвета волосы незнакомца были зачёсаны назад и там собирались в четырёхдюймовый по длине хвост. В его левом ухе находилась небольшая круглая серебряная серьга. Его можно было бы назвать вполне симпатичным из-за больших голубых глаз и мягких черт лица, если бы не небольшой, но глубокий шрам на правой щеке, который он, по мнению Сумеречного человека, мог получить только в схватке. Сумеречник сразу же почувствовал, что от новичка веет силой. Минуту вновь прибывший рассматривал всех (правильнее было бы сказать, всех троих) в таверне, Его взгляд буквально прожигал всё вокруг, и тем не менее, остановился на Сумеречнике немного дольше, нежели на других двоих, и он криво улыбнувшись, двинулся к столику, за которым тот и сидел. Новоприбывший при походке выделялся некоторой грациозностью движений. Вот он вплотную подошёл к столу, достал что-то левой рукой из-за пазухи, и, сощурив глаза, пристально посмотрел на сидящего. Человек Сумерек сделал самое простодушное выражение лица, на которое был способен.               
               -Чем могу быть вам полезен? – выдавил он из себя.
   -Ты можешь быть мне полезен связанным, но живым или свободным, но, увы и ах, мёртвым, Сумеречник! Выбор за тобой! – был ответ.
   -О чём вы говорите? Право, но я вас не понимаю. Какой ещё Сумеречник? Я о нём ничего не слышал, а моё имя… - начал было наш герой.
   -Не валяй дурака, паренёк. У меня есть железное доказательство того, что ты тот, кем я тебя назвал! Гляди! – и незнакомец положил на стол тот предмет, который скрывал в левой руке. Это оказался кулон в форме восьмигранной звезды, от которого исходило мягкое, но ясное свечение.
   «Та-а-ак, интересно, а откуда у него «Кулон Сумерек»? Не иначе как здесь замешан кто-то из прислужников Закона!» - яркой вспышкой возникла мысль в голове у Сумеречного человека.
   -Узнаёшь кулончик?! Уверен, что узнаёшь, ведь это же Сумеречный кулон, который начинает светиться в тысяче ярдов и ближе от любого представителя Сумеречного народа. А так как людей этой народности осталось ну очень и очень мало, то ты здесь такой единственный. Итак, ты полностью раскрыт, - подытожил новый знакомый, если так можно было выразиться, Человека Сумерек, - а я второй и последний раз говорю тебе, что у тебя есть выбор: либо ты сдаёшься мне и я передаю тебя живым и невредимым в руки слуг Закона, либо – сопротивляешься и мне придётся тебя убить, хотя я этого ой как не хочу, и притащить твоё мёртвое тело законникам.
   -Извини, но живым я в лапы Закона не дамся, ведь и так и так меня ждёт верная смерть! – упрямо процедил сквозь зубы Сумеречник.   
               С этими словами он с силой толкнул ногой столик, за которым сидел прямо в ничего не подозревающего охотника за его головой, а сам вскочил со стула и резко вынул из ножен свой меч. Роджер (а это был именно он) еле успел отскочить от падающего на него стола, в прыжке доставая из ножен оба своих меча.
               «Эх, не получилось по-хорошему! И почему он мне так симпатичен?!» - только и успел подумать он. И вот они застыли друг напротив друга с оружием наголо, с которым стали происходить какие-то метаморфозы. Прямой полуторный меч Сумеречника с эфесом, вырезанным в виде скорпиона и рунами, начертанными на лезвии, стал вдруг излучать голубоватое сияние, а оба кривых меча Роджера из чёрной стали внезапно налились багровым цветом. Но пауза тянулась недолго.
               -А, узнали друг друга сабельки! – только и произнёс Роджер и Сумеречник мгновенно его понял. Теперь ему стало ясно, почему эти мечи показались ему такими подозрительно знакомыми. Два орудия смерти его нового противника оказались настоящими мечами Тёмных Сумеречников. Дело в том, что давным-давно, когда люди только пришли на континент Артакор, некогда единый и целостный Сумеречный народ в результате кровопролитнейшей гражданской войны разделился на две противоположные по своему мировоззрению ветви: Светлых и Тёмных Сумеречников, т.е. тех Людей Сумерек, которые склонялись к Свету и тех Людей Сумерек, которые склонялись к Тьме. И т.к., все Сумеречники были неплохими (а некоторые – очень даже хорошими) магами со сверхъестественными способностями, то каждый маг выбирал для себя Светлую или Тёмную сторону великой магической Силы, получаемой им через персональные для каждого созвездия. И если сейчас Светлых людей Сумерек осталось примерно несколько десятков, то Тёмных насчитывалось и того меньше – единицы. И вот теперь, встретившись спустя множество столетий их оружие, конечно же, не могло не «узнать» друг друга, отреагировав на это таким странноватым световым способом.
               -Может быть, всё-таки передумаешь и сдашься? – с надеждой в голосе спросил наёмник.
               -Нет, лучше смерть от рук воина, пусть и такого наёмника как ты! – отрезал его соперник.
               -Лады, нет, так нет! – тяжело вздохнул Роджер и двумя клинками одновременно нанёс внезапный удар в корпус противника. Ему надоело уговаривать упрямца сохранить себе жизнь. Но тот её сохранял и ещё как. Он стремительно прыгнул вперёд прямо под чёрные лезвия, покатившись, как только приземлился. И эти лезвия просвистели точно над ним, а Человек Сумерек вскочил на ноги, готовый отразить новую атаку врага, которая не заставила себя ждать. Когда все три меча: два чёрных с одной стороны и один ослепительно голубой с другой скрестились в первый раз, целый сноп искр разлетелся в разные стороны. Бой охотника за головами и его совсем не беззащитной жертвы начался. Сумеречник сделал прямой выпад, но Роджер с неимоверной быстротой поднял лезвия обоих чёрных мечей и отбил удар, а затем начал рьяно наступать. Он обрушил целый шквал ударов на своего супротивника, нанося каждый из них разным мечом в порядке очереди: то правым, то левым. Удары его мечей высекали искры, а левая рука Человека Сумерек (он был урождённым левшой), в которой тот держал свой меч и которой бился, болела и постепенно онемевала от силы вражеских ударов. Казалось, у наёмника появились сила и мощь безумца. И Сумеречнику ничего не оставалось делать, как шаг за шагом отступать к входной двери таверны. А Роджер наступал с кошачьей грацией, самоуверенно орудуя клинками, как жонглёр шарами или кольцами. Его мечи плели чёрное стальное лассо, медленно, но верно сжимавшееся вокруг Сумеречного человека. Мгновенье, и они уже сражаются на улице, где мгновенно собирается целая толпа зевак. Наконец Сумеречник почувствовал каменную кладку стены за спиной. Он рванулся вперед, но оказался прямо перед своим противником, который легко парировал очередной его удар. И вот тут-то, Роджер и решил использовать один из своих лучших, так называемых, «коронных» ударов, с помощью которого он так лихо разоружил того Крамольника в Окраинном лесу. Парировав следующий удар соперника, он одним своим кривым мечом отвел, вражеский, и, удерживая им клинок соперника, вторым замахнулся, с целью выбить оружие из руки Человека Сумерек. Но тот вовремя поднял глаза к небу и увидел, что его персональное созвездие «Тхэсс» или же «Скорпион» в зените, а значит, у него ещё осталась возможность если не победить, то хотя бы сбежать от своего преследователя, т.к. сегодня он под покровительством своих звёзд, безотносительно того, что он отдал их своей любимой женщине и её детям. Нечеловеческим усилием он вывернул свой меч из-под одного из вражеских, да так что второй просвистел в том месте мгновение спустя, и ловко развернувшись, он приблизился к охотнику вплотную и нанёс прямой удар кулаком свободной правой руки тому в лицо, а вернее в лоб. В него он вложил всю свою силу, ярость и гнев на неуёмного наёмника. Тело Роджера взмыло в воздух, и он без единого звука рухнул наземь в трёх футах от своего более удачливого оппонента.
               А Сумеречник уже собрался бежать, как вдруг услышал невдалеке ужасающий собачий вой.
               -Псы Закона! – воскликнул он и нагнувшись к Роджеру проговорил, - Глупец, Законники следили  за тобой, и теперь ты привёл их сюда, в этот мирный город, где ещё не знают всей тяжести ига Закона и его фанатичных слуг!
               При этих словах народ, что с жутким интересом наблюдал за их схваткой, кинулся бежать в рассыпную с криками «Караул!».
               -А я откуда знал, что эти гады устроили за мной слежку, ведь я должен был связаться с ними только через два дня! – прохрипел тот, поднимаясь с земли, - И что ж теперь будет!
               -Что-что, сначала они схватят меня и тут же уничтожат тебя, как ненужного свидетеля, ну а затем установят свой Закон в Анхотэлине, вырезав всех сопротивляющихся этому, и никто их не остановит!               
               -Ну, уж нет! Этих сморчков надо остановить, и сделаем это мы. И сделаем прямо сейчас, пока их немного, а то потом будет уже поздно! Ну, как, ты со мной, мой бывший недруг?! – подняв бровь, вопросил провалившийся охотник за головами.
               -Я уже давно сражаюсь с тиранией Закона и поэтому не откажу составить тебе боевую пару в предстоящем этому городу сражении с его прихвостнями! – кивнул Сумеречник.
               -Хей, а имя-то у тебя есть или мне звать тебя Сумеречником?   
               -Есть, называй меня Хэатхэсс!
               -Лады, а меня Роджером кличут, что смело можешь теперь делать и ты, Хэатхесс!
               -Отлично, Роджер! 
               Это были их последние слова перед боем, поскольку они увидели небольшой отряд приближающихся к ним врагов, которые, в свою очередь, заметили их. На этот раз Закон задействовал не только своих синих псов. Они-то как раз в количестве пяти штук и перемещались огромными скачками впереди также пятерых людей, которые были в просторных серых куртках, с лицами, закрытыми масками. У каждого из них было по одной узкой недлинной сабле. Вот, собственно и весь отряд, небольшой такой отряд, но что-то здесь было не так, какой-то подвох крылся во всём этом. Но нашим героям было некогда думать о каком-то там подвохе - им надо было поскорее справиться с приближающимся к ним врагам. И они с ними достойно справились.
               Роджер вытащил из-за пояса два длинных лезвия с глубокими зазубринами и деревянными ручками и одновременно метнул их. И сразу двое приспешников Закона сошли с дистанции, не добежав всего нескольких шагов до своей цели. Одному из псов лезвие вошло точно в глаз, а одному из людей попало прямиком в горло. Но остальные прислужники Закона успели добежать до двух бойцов и завязать битву. Сумеречник одним ударом снёс голову ещё одному псу и разрубил тело ещё одному человеку вдоль почти пополам. Роджер в это время отвел одним мечом саблю третьего человека, а другим пронзил тому сердце. Двое оставшихся в живых людей теснили Сумеречника в сторону от его помощника, но тот отчаянно сопротивлялся и отходил от наёмника крайне медленно, при этом его меч летал быстрее мысли. Но вот он провёл два блестящих выпада и ударами: одним в грудь, а другим в живот навсегда успокоил его разошедшихся врагов. Роджер же сразил третью собаку и вогнал меч четвёртой между лопаток, а Хэатхесс умелым ударом снёс пятой половину черепа. Теперь только что родившийся боевой дуэт стоял посреди Анхотэлина среди десятка трупов их поверженных супостатов и недоумённо пожимал плечами. Неужели, это всё и Закон послал только этот отряд или сейчас прибудут новые. Как бы то ни было, мужчины пожали друг другу руки, но на этом их битва не закончилась.                Внезапно произошёл резкий порыв ветра и шагах в шести от них буквально из воздуха возникла фигура    
в длинном серебристом плаще, скрывающая лицо под низко надвинутым капюшоном прячущая правую руку в широких рукаве и складках просторного одеяния, а в левой держащая длинный тряпичный сверток, в котором было завёрнуто нечто вроде посоха или набора.
               Роджер, конечно, мог  ошибаться, но что-то подсказало ему, что это один из двоих его нанимателей, и что это именно Моргват. Вот он тот подвох, о котором он только что поразмыслил.
                -Вы же не думали, что сможете так быстро и легко убежать, правда?! – прошипела фигура, и охотник узнал голос Моргвата (да, он не ошибся), - Сначала вам надо будет победить меня!
                -Согласны! Хей, запомни – ты сам напросился! – рубанув воздух обоими мечами, сказал наёмник. Тут Роджер с Хеатхессом стали обходить с разных сторон своего нового соперника с неизвестными им возможностями. Но не успели они сделать и пяти шагов, как ловким пасом свободной правой руки их новый враг исторг два энергетических шара, которые полетели в разные стороны - каждый в свою цель. Но их цели оказались не так-то просты – Роджер успел пригнуться низко к земле, а Хэатхэсс, наоборот, выпрямившись и подождав пока шар подлетит к нему почти вплотную  сделал отталкивающее движение мечом — и шары устремились в противоположные стороны и взорвались о стены ближайших зданий. Моргват испускал новые и новые шары энергии, которые горизонтальным дождём обрушивались на двух героев, которым всё время приходилось буквально скакать между шарами, уворачиваясь от смертельного ливня. Серебристая фигура резко вскинула руку, выпуская очередной шар. И его, Сумеречник просто поймал на лезвие своего меча и с силой бросил назад. Но его противник, протянул руку и выпустил новый шар, который, столкнувшись со встречным, громко взорвался.
                -А кроме своей дешёвой магии ты ещё на что-либо способен?! На мечах побиться, небось, коленки трясутся?! – крикнул охотник за головами, которого уже порядком достали магические штучки соперника.
                -Да я маг! И на твою беду наёмник я – боевой маг, - ядовито прошипел Моргват, - именно поэтому сейчас я преподам тебе и твоему новому другу смертельный урок боя на холодном оружии!
                После этих слов он развернул свой сверток, и его супротивники замерли от удивления. Теперь уже в обеих руках он держал сайоменский боевой шест. Это страшное в действии оружие напоминало двуручный меч, но было с двумя прямыми цвета изумруда  клинками с разных сторон его длинной рукояти без эфеса, так что его владелец мог одновременно биться и отражать удары сразу двух соперников.
                -Занятие начинается! – мрачно изрёк Моргват и стал приближаться. Роджер и Хэатхесс ударили разом, яростно, атакуя не щадя себя. Ослепительно-голубой меч Сумеречника и пара чёрных клинков охотника за головами – они били наверняка. Так, чтобы сразить, а не только ранить.
Они ударили – и их отбросило. Оружие натолкнулось словно на глухую стену. Сотканная из изумрудных росчерков завеса: сайоменский шест крутился с невообразимой скоростью, он оказывался повсюду и несмотря на весь их опыт и мастерство боя, Человек Сумерек и наёмник ничего не могли сделать с этой живой, шелестящей и смертельно опасной воздушно-стальной бронёй. Не могли, даже нападая с разных сторон, пытаясь ударить одновременно, так, чтобы Моргват, блокируя один выпад, точно не смог бы защититься от другого. Однако же тот смог. И не один раз. И он наступал, всё убыстряя и убыстряя вращение шеста, который обратился в бешено крутящийся изумрудный диск, в котором нельзя было различить отдельного движения. Миг – и боевой маг прыгнул вперёд, тёмная стальная молния ударила и тотчас разлетелась облаком огненных искр, столкнувшись с поднявшимся для защиты светлым мечом Сумеречного человека. Однако Хэатхесса удар отшвырнул назад на добрых восемь ярдов, а сам он, сжав зубы от боли, схватился за левую руку, которой держал меч. Тогда Роджер крутанул привычную «мельницу» двумя мечами. Два его тёмных кривых меча пришли в действие. Но этот выпад маг Закона отбил играючи и атаковал. Тёмно-зелёный смерч шеста свистнул возле самой Роджеровой головы; охотник парировал с огромным трудом и лишь в последний момент. Моргват тотчас ударил вторично, и Роджера отшвырнуло назад, следом за Сумеречником.
                -Ха, и это всё на что вы способны!? – воскликнул Моргват и вновь сошёлся в бою с охотником за головами. На сей раз, тот первым рванул вперёд меч, который держал в левой руке. Клинок столкнулся с шестом и в этот момент, наёмник правой рукой выбросил вперёд второй меч, остриём и лезвием нацеленный в правое плечо врага, и… И был отбит. Маг крутанулся змеёй, немыслимо изогнувшись, отдёрнулся. Его шест рванулся в атаку, крест-накрест кладя удары. Роджер едва успевал уворачиваться, с трудом отклоняя то одно, то другое изумрудное лезвие. Ни мига промедления, ни малейшей паузы – Моргват не давал противнику ни одной возможности для контратаки. Чёрные мечи взметнулись раз, другой, но в третий они уже не поднялись. Боевой маг мгновенно среагировал и наотмашь ударил шестом, лезвие которого вспороло левое плечо наёмника. Тот вскрикнул, дёрнулся, кровь из раны стала быстро пропитывать одежду. И тут же Роджер в отчаянии попытался атаковать, однако его чёрные мечи со звоном отлетали от мгновенно возникавшей почти из ничего защиты. Силы его врага явно не убывали, проклятый маг крутил свой шест всё быстрее. Он поставил ещё один блок – и наёмный охотник вновь отлетел назад на приличное расстояние. Моргват ринулся, было, следом за  ним, но тут Сумеречник  с мечом наперевес загородил ему дорогу.
                -Оправился уже?! – усмехнулся маг и рубанул сверху вниз. Шест рассёк воздух там, где только что находилась голова его врага. Как Сумеречный человек успел уклониться, не поняли ни Моргват, ни Роджер. Но Хэатхесс не сдвинулся с места. Просто его левая рука внезапно и резко очертила в воздухе восьмёрку, послышался свист светло-голубого меча; клинки скрестились да так, что по ним пробежались самые настоящие синие молнии. Но вот они разошлись, и слуга Закона с быстротой молнии нанёс новый удар. Мелькнул боевой шест, воздух застонал – и всё. Хэатхэсс не отступил и его меч вновь достойно встретил вражеское оружие. Странным движением заваливаясь набок, он увлёк за собой и шест и его хозяина. Моргвату ничего не оставалось, как падать следом; он ни за что не выпустил бы из рук своего орудия убийства. И вдруг законник, изогнулся в воздухе, словно кошка, падающая на все четыре лапы. Изумрудный шест едва не проткнул опрокинувшегося на бок Сумеречного человека; его остриё распороло тому тёмно-синий плащ. Еще миг – и соперники вновь стоят друг против друга как ни в чём ни бывало. Внезапно откуда-то сбоку, как чёртик из табакерки, выскочил Роджер со своими неизменными двумя клинками. Моргват чуть-чуть повернулся, намереваясь снова отбросить дерзкого наёмника одним движением шеста; однако тот, выбросив один свой кривой меч, в каком-то невообразимом пируэте упал на одно колено – лезвие другого меча прочертило алую полосу на груди чересчур боевого мага. А Сумеречник уже налетал с другой стороны; повернувшись, маг поднял шест, но… Но удар Хэатхесса был такой большой силы, что Моргвата качнуло назад и теперь, чтобы не потерять равновесие и не упасть, ему самому пришлось отступить на два шага назад. Боль и кровь на собственной груди он почувствовал только теперь. Приспешник Закона остановился и откинул капюшон назад, освободив от него голову и показав врагам своё лицо. Такого лица Роджеру и Хэатхессу видеть ещё не приходилось. Оно было мертвенно бледным, и его вовсе не украшали длинный острый нос, тонкие губы и зализанные назад огненно-рыжие волосы, но больше всего поражали глаза… Глаза эти были без зрачков, одинаково пустыми и чёрными.
                -Вы оба – трупы! – произнёс он и рванулся вперёд. Битва разгоралась с новой силой. Удар за ударом, выпад за выпадом, а противники продолжали изощряться в искусстве фехтования и не могли достигнуть успеха, пока Человеку Сумерек не пришла в голову одна идея.
                -Ударим вместе! – крикнул он охотнику за головами и, не ожидая ответа, ударил; то же самое в этот момент сразу двумя мечами сделал Роджер. Моргват вскинул боевой шест, и их оружие с оглушительным лязгом столкнулось: одно лезвие сайоменского шеста встретило меч Сумеречника, а другое - оба клинка наёмника. Так они и застыли, в бессильной злобе скрестив свои орудия смерти. Это могло бы продолжаться вечно, потому что никто из противников не желал отступать, но Хэатхесс опять же крикнул Роджеру:
                -Захвати лезвие его шеста в «ножницы»!
                И тут Роджер моментально поняв, что от него требуется, провёл один из лучших приёмов, выполняемых двумя мечами под названием «ножницы». Один свой кривой меч он переместил под лезвие шеста, и, добившись, таким образом, удержания его клинком соперника, второй меч после ловкого взмаха опустил на вражеское оружие сверху, поймав его в своеобразные ножницы. А Хэатхесс не теряя ни секунды, отлепил свой меч от другого лезвия сайоменского боевого шеста и направил его остриё прямо в сердце боевого мага. Тот дёрнулся, попытался вырвать свой шест, но неудачно – наёмник мёртвой хваткой удерживал один из его клинков, и поэтому поставить стальную защиту и парировать он не смог. Точным ударом в сердце, Сумеречник пронзил насквозь мага-законника. Моргват пошатнулся и вдруг начал упрямо двигаться вперёд, нанизываясь на меч, словно какое-то насекомое на иголку. При этом он выронил шест, и его руки потянулись к горлу Человека Сумерек. Видя то, что если он ничего не предпримет, умирающий враг задушит его нового друга, Роджер одним ударом срубил боевому магу Закона голову. Секундой после Хэатхесс выдернул свой меч. Безголовое тело опустило руки, и, постояв ещё секунды три, рухнуло как подкошенное. А двое победителей устало вложили своё оружие в ножны и утёрли пот, выступивший из-за долгого «боевого занятия».
                -Ну а теперь нам пора уходить из этого милого городка, - молвил Сумеречник, - пока здесь не появились новые слуги Закона, я думаю, что этот лихой боец был не единственным его сюрпризом.
                -Видимо ты прав, идём отсюда, - поддержал его Роджер. И вторично пожав друг другу руки, они двинулись к западным воротам города.

                Появившееся над лесом красное, заспанное солнце осветило тропинку и тяжело бегущих по ней двух рослых мужчин. Кратковременный отдых не прогнал усталость и в мышцах опять пульсировала начинающая ставать привычной боль. И хотя Закон по-прежнему преследовал их, Сумеречник и Роджер, твёрдо решив идти через всё вместе, рука об руку, ещё на выходе из Анхотэлина поклялись друг другу в этом. И эта клятва стала началом настоящей дружбы…

Братья Балагановы, Эльфённок и Макс Дуга
Июль 2004 г.