Открытки, чай и снег...

Снова отключили свет, снова маленькая квартирка погрузилась во тьму, снова заплясали тени от вдохов горящих свечей, снова загноилась тишина, заполняя собой время, пространство и мысли. Там, за окном, тихо летел снег косыми линиями, выл ветер, запутавшийся в домах и деревьях, оранжевым, дешевым светом манили к себе фонари, несколько темных фигурок спешили домой, аккуратно делая шаги, словно канатоходцы, по скользкой дороге.
Чайник успел вскипеть, она налили себе обычного черного чая, поставил чашку на маленький кухонный столик с перевязанными ножками, который все время норовил упасть, взял в руки кусок сахара, посмотрел на него...сахар блистал оттенками серого, грязно-рыжего, источал залежавшийся аромат рафинада, был не ровным кубиком, а с осыпавшимися углами. Наконец, кусочек сладости упал в горячую жидкость и медленно распался на тысячи крупинок, но и те поспешили раствориться и слиться с водой.
Он посмотрел в окно, все также выл ветер, свечи отражались в немытом стекле, их пламя словно бесилось и билось в истерике, но это все сквозняк, что пробивался из щелей по всей квартирке. Невольно потеребил копну своих черных вьющихся волос, он прикурил сигарету и отхлебнул невкусного чаю.
«Не идти мне по звезд осколкам,
Не собирать их невидимой сеткой,
Не ловить твоих снов украдкой,
Удел мой – быть тебе клеткой…
Не дрожать мне твоими ресницами,
Не течь мне по венам твоей кровью,
Не дарить мне тебе открыток,
Подписывая их, краснея, «С любовью…»
Слова нашептывал сам вечер, пламя вырезало их на стенах, губы шептали и скомканная салфетка, что осталась на столе выдавала сумасшедший ритм и подчерк Её руки.
Он помнил, что она сидела и что-то говорила, нервно теребя салфетку, водя карандашом по ней узоры, рассуждая о литературе 19 века, постоянно подбирая волосы, что струились по ее лицу. А потом ушла… телефонный звонок, молчание проводов и ее нет. Только скомканный кусок тонкой бумаги на столике, который вот-вот обвалиться… только тишина вперемешку с воем ветра, потрескиванием свечи и темнотой… тишина разума и тишина чувств, которых уже давно не стало. Тишина, которую он сам породил, приманил одиночество все ближе и ближе, отдаваясь ему, сближаясь с ним, вливаясь в него и пуская пустоту себе в вены…
Вой ветра, словно сигнал тревоги, рыжий свет, полу остывший чай, колючий снег… «не дарить мне тебе больше открыток…»