Хороший день

Мужичок в телогрейке закончил свой разговор, и ведущий обратился к Никанору Дмитриевичу: «Ну, теперь ваша очередь. Не стесняйтесь, говорите. Мы все рады вас выслушать». Никанор Дмитриевич оглядел присутствующих и заговорил…

«Я познакомился с ней совершенно случайно. Хотя, я бы даже сказал, что она сама нашла меня. Все было настолько спонтанно, за очень короткий промежуток времени она стала для меня самым близким человеком. Я доверял ей больше чем кому-либо, я делал для нее все, что было в моих силах, я возносил ее до небес. Думаю, что я любил ее.
К сожалению, она все делала по-другому. Она всегда была где-то далеко от меня. Редко звонила и писала, но если писала, то почти поэмы… Мы виделись довольно-таки не часто, но когда я видел ее, то во мне все пылало безумной страстью. Мне даже порой казалось, что я схожу с ума. Я не знаю, что чувствовала она, что творилось в ее душе, но видно было – я ей не безразличен. Я обещал ей, что буду с ней.
Внезапно, по работе я был вынужден уехать в командировку на два месяца. Нет, вру, не вынужден… Я мог отказаться, но я поехал. Я хотел убежать. Убежать от нее, от всех кто окружал меня тогда, от этого бетонного города, в котором был заперт. Нет, она не пришла проводить меня на вокзал, лишь короткие обрывки спутанных фраз давали мне понять, что меня как-то помнят… Я отдал ей на хранение вторые ключи от квартиры, где оставались мои рыбки, которых попросил не забывать кормить, и уехал. Уехал туда, куда вовсе не хотел уезжать.
В командировке я каждую неделю писал ей письма, в надежде получить хоть строчку в ответ, насладиться красотой ее почерка, вдохнуть аромат ее шариковой ручки. Но, увы, почтальон приносил письма всем, кроме меня… Через месяц я запил. Очнулся в постели с незнакомой женщиной, которую до этого видел со своим коллегой по работе. Позже, я стал частенько захаживать к ней для утоления животных страстей, но в душе, я по-прежнему оставался с той, которую оставил в родном городе… Вы можете мне не верить, но это правда. Да, я нарушил обещание… Но тогда я потерял веру - этим оправдываю себя сейчас.
Почему она, которую я так любил, не могла понять меня? Почему не могла ощутить ту боль, которую я испытывал, видя, как она иногда игнорирует меня? Почему оказалась такой чужой и далекой в тот момент, когда она была нужна мне, как вода в пустыне? В те месяцы я каждый день задавался этими вопросами… Но не смог найти ответа.
Наконец, пришла пора возвращаться. Войдя в квартиру, я ужаснулся открывающимся видом: мутный аквариум, на поверхности которого плавали дохлые рыбки, мои любимые рыбки… Проверив запасы корма я понял, что рыбок после моего отъезда ни разу не покормили. Я был последним, кто видел их живыми. Я стал звонить ей: она подняла трубку и сказала мне, что не смогла поухаживать за рыбками… Я простил ей это, так как все еще любил. Но наши отношения как будто разорвались. С ее стороны уже не было той искорки, которая была в начале, и я остался один. Совсем один…»

«Хмм… Интересно… Давайте скажем «Спасибо», Никанору Дмитриевичу, за его историю!» - промолвил ведущий, «На сегодня все свободны!».

Никанор Дмитриевич вышел из серого бетонного здания на котором красовалась вывеска «ЗАО «ГИППОКРАТ» и побрел домой. На сегодня тренинги в помощь анонимным алкоголикам закончились. Но вдруг на полпути от дома, он вдруг вспомнил ЕЁ взгляд, ЕЁ походку, ЕЁ хрупкое тело, ЕЁ манеры… Глаза его нервно заблестели, он остановился и свернул. Войдя в магазин, он сунул продавщице полтинник:
-Портвейн, пожалуйста… Сдачи не надо…. День, кстати, сегодня хороший…