Сказка о степных травах

Много путников ищет счастья в Дороге, а она стелется среди деревьев в мрачных сосновых лесах, среди округлых, заросших травой, холмов, среди неподвластных даже Ветру, вершин гор и отвесных скал, а потом вдруг выбегает в бескрайние степи и не видно больше ей конца и края...
Шепчет Степь путнику: сверни с дороги, обернись к рассвету, иди за мной много-много лет, да иди все прямо... И я подарю тебе вместо послевкусия медовых трав, что ощущаешь ты, их настоящий сладкий вкус, опьяню, околдую, а это значит – буду с тобой навсегда... И не вытряхнешь больше из длинных волос  стебли моих цветов, не отринешь, не откажешься... Я буду с тобой навсегда...

Он лежал, как ему казалось, прямо посередине этого бескрайнего моря уже чуть желтоватых, высушенных солнцем трав, и смотрел в такую же бескрайнюю, как степь, синеву...
И было Солнце, осеннее, ласковое.
И был Ветер, с прохладцей, со вкусом дождя.
И были венчики полевых трав над головой, кивающих ему, будто проросшие, протянувшиеся сквозь русые пряди волос.
И не было больше ничего: ни Песни на устах, ни тепла в ладонях, ни Смерти впереди...
Разве доберется сюда Смерть, шагая по колено по осенним травам? Разве и ее не затавит Степь прилечь, отдохнуть с дороги, да так и не набраться сил, желания встать, оставить эти запахи, продолжить путь?...
Нет, Гадалка ошиблась, когда предсказала ему смерть... Он глядел в ее зеркала, серебряные, массивные, и она видела в них Знак... Он пил ее мед, да только разве сравниться он со степным, с пряным, осенним?...

И не знал он, что Гадалка и сейчас смотрит на него, бродячего Поэта, в свои зеркала, - смотрит и  баюкает степными ароматами... ждет Последней его Песни...

...Нет в ней, юной Колдунье, Силы в достатке, нет Постоянства у ее заклинаний, рассыпаются, растворяются они, плывут фиолетовым туманом, едва сложившись в заветные колдовские слова... Складываются, и тут же тают... Вот и ищет она то, что нерушимо скрепит ее заклинания... Но теперь, она знает, где добыть это Постоянство... Сам Поэт ей подсказал...

Давно юная Гадалка поняла: не отнятая человеческая жизнь дает Постоянтство -  слишком она скоротечна, нельзя его и из Мира взять – не делиться он своей вечностью - тает быстро Сила, взятая из текущей Воды, из крошимого Ветром Камня, из шипящего под Дождем Огня... Зато нерушима Сила в стремлении человеческом к Слову и вечно Оно. Вот и заманила она Поэта на свои гадания, чтоб отнять, выпить Дар его...
Заманить-то заманила, а как отнять, как испить этот Дар-то и не придумала...
Накликала ему смерть и дала одну ему выбрать Дорогу – в водоворот трав степных, думая, что вложит он в Последнюю Песню весь талант свой, всю Душу, весь Дар свой, и понесут осенние ветра ей эту мелодию, выхватит она из нее Слово и обретет Силу...
Но Поэт лежит посреди цветов, вдыхает полной грудью предрассветный туман... и молчит...

Увидела Гадалка в своих зеркалах, что последние силы уходят из Поэта, вот уж и травы сквозь одежду будто прорастать начали, навсегда запутались в волосах, переплелись с тонкими пальцами – не перебирать им больше струн, не вторить голосу мелодией... Отчаялась Колдунья дождаться Песни, решила сама вырвать последние Слова у Поэта, обманом, хитростью, силой...

И вот уже ступает она по ломкому травостою, оседает пыльцой роса цветочная на ее платье... Глядит на Поэта, а его слабый вздох уже и стебли почти не ласкает... Присела она рядом, притронулась к его руке, по щеке провела...
Закружил осенний ветер, и вдруг стало таким тяжелым и холодным от утреннего тумана платье, озябли пальцы, холодок по коже побежал... И никак не согреться, не убежать от этого холода... Спрятала она в его ладони свои заледеневшие пальчики, прижалась к его теплому плечу лбом, прилегла рядом... да так и уснула...

...И пел ей Поэт свою последнюю Песню и была она ей колыбельной, и спала она до самого вечера, когда Солнце, одарив их последним теплом скрылось где-то за чашечками цветов далеко-далеко за горизонтом...

И ветер еще долго разносил по степи обрывки Слова...



20.07.04 г.