Поэтам разных времен

ПОЭТАМ  РАЗНЫХ  ВРЕМЕН


* * *
У нас один не свергаемый с пьедестала поэт,
Прочих пиитов туда водружают на время.
Для заполнения поэтического пространства 
Подбирается дюжина конгениальных литклану поэтов,
Толкованием необычайности их чувствоощущений, их мировидений, их поступкодеяний, их поэтических непонятностей, не победимых зачастую никакими ай кью, наполняются СМИ, дабы единодушнейше уразумевалось, которого из пиитов награждать коробками премий, коли тот жив, в противном же случае, поминать с придыхательным умилением. 
Недоступен ничьим толкованьям только Пушкин-поэт,
Ибо:
«У лукоморья дуб зеленый» усваивается в лепечущем еще младенчестве, и далее — незабвенно,
«Я помню чудное мгновенье!» витает во всех старинных залах, где осталась хотя бы пара, хотя бы деревянных колонн, и — не выветриваемо,
А «Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То запла…» не оставляет сомнений, что укрыться от вселенского бесприюта можно лишь:
в ветхой лачужке, печальной и темной,
с выпитой с горя «гдежекружкой»,
со старушкой, дремлющей под жужжанье своего веретена,
                etc. etc. etc.



* * *
Хожу бесцельно.
Небо тусклое…
Пирамиды крыш домин новых торчат…
Кажется, капитализм какой-то начался.
Одни совсем мышей ловить перестали,
Другие ловчат как подорванные.
А я?..
Чего-то сумрачно… холодно… бесприютно так.
Изныться в стихах?
Спиться до полоумья? 
Застрелиться эффектно?
Аффекты именитых пиитов века того —
Не трогают поэта нового.


ОТ  ХЛЕБНИКОВА

Отпонятых стихов горастит      
На свалках многоиздата страсть.    
— Так читать на гора смысла не было, нету?
— Да чего горевать,   
Хлебникова будетляне не кинут.               
— Велимира? Его понять — убиться.         
— Оно так, но через всю его непонять             
Невыносимо забытая Русь доброты мимо правил,
но зело местами речится.



К САПФО

О, любящая роскошь, та,
Которой блеск, красота  — солнц сиянье!
В дни своих празднеств античных
Снизойди — явись нам.

Рукою вольной останови
Машины резвые и механизмы гремящие,
Сделай так, чтоб компьютеры, телевизоры
Разом потухли все.

Задумчив станет деловитый недавний,
Кто корыстью был поглощен, ее отринет,
Кто не любил никогда вскоре —
Полюбит безумно.

Обрати наши взоры к лёту небес над затишьем земным,
Дарующее приятное забвение корыстей, тревог,
Нашепчи нам свои сафовы любви, двадцать шесть веков
Лишь ею, О! Сапфо, хранимых!


ИЗ ЦИКЛА  «ОСВЕЖЕНЬЕ БАСЁ»

* * *
«Литературный автор почил», — говорят.
Тщетно холмик его ищу —
возложить эти хайку.
 

* * *
Ветром сорванный лист
Слетает тысячелетиями …
В стихи поэтов.


* * *
Воробей с ветки вспорхнул
И прыгнула в пруд лягушка.
Мозолят глаза сочиняющим хайку.


* * *
Вот-вот гол забьют —
Ревет стадион.
О! читающие уединенно Мацуоши Басё.




ФИЛОСОФСКОЕ


* * *
(умно) Мысль, ее, хоть хайкуй, хоть танкуй, хоть ямбохорей,
Хоть выводи с невыносимейшим каллиграфическим напряжением,
Тональна мыслекропотливость — (мрачно) ничто она
Дерзающему безупречно Нагвалю. Будет снесена (грохотно) им!



* * *
Отагонировал двадцатый поэтический век
Дидактическим пафосом, безмысленной сентиментальностью
Матершинным цинизмом, рефлексии угрюмой небритостью
Неотвратим двадцать первого века поэт,
Светлый, ясный, разумный,
Помытый! побритый!! — чистый!!!               


MM→MMV