охота

        Я одинок. И комната, задрапированная мраком, уже не кажется моею. Неотрывно смотрю в одну точку. Там... ОНА. Тускло очерченное пятно неопределенной формы на фоне непроглядной тьмы. Возможно, единственное мое спасение, что оставил беспощадный охотник. Нервно курю одну сигарету за другой. Последний шаг. И надо на него еще решиться. Нервно комкаю пачку, где остается всего-то пара сигарет.
        Ровно столько отмерено еще пожить.
        - Но почему именно я стал жертвой?
        Не знаю. И, наверное, кроме охотника этого никто не ведает.
…
        О начале охоты, где я был выбран жертвой, мне стало известно только восемь дней назад. О! Если бы только мог проснуться чуть раньше. Возможно, все сложилось иначе... Возможно.
        Сейчас, вспоминая последние полгода, отчетливо вижу приметы, словно алые флажки, развешанные умелой рукой по лесу, что должны были мне указать на начало.
        Первой пропала острая, сравнимая лишь с нестерпимо яркой вспышкой, боль. Но как часто доводилось нам ее испытывать? Трудно заметить исчезновение того, что и так не частый гость. Затем из моей жизни пропали звуки. Громкие звуки. Я даже сходил к врачу, наивно полагая, что просто частично оглох. Но, конечно же, со слухом все было нормально. Это просто мой мир менялся, становился более спокойным: куда-то исчезли весенние грозы с раскатистым громом; не стало ссор соседей с безумными криками; даже внезапный грохот, участник любой сколько-нибудь существенной аварии, стал гораздо тише. И я как-то быстро к этому привык, не придавая большого значения этим переменам. Повсюду разливается тишина - вот и отлично. А уход остроты из пищи, вообще прошел незаметно – просто питание с каких-то пор стало абсолютно пресным и безвкусным.
        Все эти грозные предзнаменования в своей всеохватывающей неумолимости обязаны были меня насторожить. Ведь где-то в глубинах памяти хранились воспоминания о сказках бабушки Веры - о неутомимом охотнике, чье приближение можно почувствовать только, когда он уже стоит у тебя за спиной. Но все происходило так постепенно и незаметно, что цельная картина прояснилась только теперь, когда податливое настоящее необратимо переродилось в незыблемое прошлое. Окружавший меня в то время мир становился спокойнее, мягче во всех своих проявлениях, теряя яркость, остроту угловатых форм. Забылись как сон внезапные потрясения, жгучие переживания. Моя жизнь текла плавно, нежно усыпляя сознание. Я постепенно переставал чувствовать дурящую прелесть сексуальных отношений, а в месте с ними потерял интерес и к противоположному полу. Неожиданно порадовал уход всех этих волнений, переживаний, душевных мук - неизменных спутников любовных отношений. Вяло пульсирующая жизнь, еще медленно текла, но все более теряя всю свою энергию. Казалось, что это на смену безумствам юности приходит умиротворенная спокойная зрелость. Бурная вначале лет горная речка жизни постепенно превратилась сначала в неторопливо несущую толщу вод реку, затем мелея и все более застаиваясь в запрудах, чтобы окончательно превратиться в умирающее болото. И все это время меня свободно несло течением, пока не увяз по уши в этом болоте.
        И только восемь дней назад случайно обратил внимание на все более теряющие свои очертания предметы. Яркий свет перестал для меня сиять, окружающее казалось чем–то тусклым и серым. И с какого-то момента мир начал стремительно меркнуть, превращаясь в гаснущие угли костра. Вот тут у меня впервые мелькнула мысль о страшных сказках бабушки Веры. Они, рассказанные в далеком детстве, неожиданно обрели реальные формы. Главным участником рассказов была «старуха-Тьма», как ее шепотом называла бабушка. «Тьма» и была тем безжалостным охотником, который никогда не отступал от своей раз выбранной жертвы, и гнал ее из одного угла в другой, лишая постепенно всего того, что можно было связать с вечным врагом мрака. У человека постепенно из жизни удалялись, навсегда пропадая по неизвестной для него причине: яркий свет, острый вкус пищи, сильные переживания. Тьма поглощала жертву, постепенно превращая все вокруг в нечто тающее. Но было ли спасение в этих сказках? Я не помню. Кто же знал, что все эти страшилки несут в себе хоть каплю истины.
        Последние дни просто перестал спать, не давая возможности «Тьме» окружать меня, когда закрыты глаза. Но это была уже безнадежная попытка оттянуть приближение финала... Сказки неожиданно ставшей былью. Тени, верные слуги «Тьмы», ее бездушные загонщики, срывались с насиженных мест, покидая своих ничего не подозревающих хозяев, и окружали меня, неумолимо загоняя свою напуганную жертву туда, где спокойно ждала Хозяйка. Последние дни я со страхом наблюдал, как из моей жизни бесповоротно исчезали последние чувства и желания; краски беспощадно затирались, весь мир превращался в бескрайнее царство одного охотника. Исчезали зеркала, превращаясь в темные провалы в стене; острые углы, осыпаясь, округляли очертания того немногого, что еще существовало вокруг меня. Последние два дня я чувствовал постепенно усиливающееся дыхание за спиной. Там теперь безраздельно царствовал только один настоящий хозяин реальности - «Тьма», неутомимо поглощавшая то немногое, что еще сохранилось от старого мирка. Беспрерывно оглядываясь, я с каждым разом встречал только все более дряхлеющий мир - стремительно тускнеющий, теряющий последние свои неровности, безжалостно разъедаемые мраком. «Тьма», как опытный охотник, наступала прямо из-за спины, загоняя в тупик последнего убежища – мою спальню.

        И вот я здесь – пространство три на четыре метра, стены давно скрыты мраком, окно в непроглядной тьме, тускло тлеющий огонек сигареты, и она - моя последняя надежда – петля веревки на крюке. Последняя сигарета, мертвящий покой вокруг, ни звука снаружи, ни луча света – «Тьма» охватила, поглотила все вокруг.
Охота закончилась.
…
Слабое свечение мерцает в петле.
Что это? Может мое спасение?
Или всего-навсего прощальная шутка, подготовленная «Тьмой»?
Это узнать я смогу, лишь сделав последний шаг. Окурок полетел, описав прощальную во тьме дугу. Охота окончена, я хватаюсь за последний шанс избежать встречи с охотником.
Рывок. Резкий хруст за ушами. Боли нет.
Ничего нет.
…
Отныне я сам охотник.
Где следующая жертва?
А выбор за мной.