Москва ли это?..

Глядя на нее – нынешнюю, – видишь перед собой словно образ древней старухи. Старуха согбенна, вся в черном, сидит на коленях. Годы тянут ее вниз, и, даже сидя, она вынуждена опираться на свою большую корявую палку. На глаза нависает, подоткнутый у темени, черный платок, – такой же черный, как и всё, во что одета старуха. Голова ее дрожит. Она просит милостыню, но в медную посудину для мелочи чаще капают слезы, чем падают звонкие монеты. Люди идут мимо. Просто проходят. Изредка лишь кто-то подаст. А иные ведь и посмеются. А кто-то, смерив бабку беспристрастным взглядом, заведет разговор с собеседником о том, что нищенство – небезвыгодная профессия, и в сущности каждый попрошайка должен быть неплохим актером.
А старухиных глаз не видно. Изредка капают из них слезы, и она украдкой – словно виновата пред кем-то, – отирает их.
А люди всё идут и идут мимо.
… Когда смотришь на творящееся сегодня в Москве, творящееся с Москвой, всё больше и больше наталкиваешься на мысль, что творится с нею – сказать очень мягко, – неладное. Раньше это виделось, конечно, тоже как безотрадный факт, но раньше – лет пять, семь, десять назад, – это казалось лишь некоей «косметической» мерой, не затрагивающей основ градоустройства, не ломающей внешнего и внутреннего облика города, не касающейся (или касающейся мало) традиционного, веками накопленного, московского духа. Ну да, – жильцов, коренных москвичей чаще всего, отселяют из исторического центра; но ведь здания, в которых они живут, крайне обветшали; они требуют капитального ремонта, а порой и действительно необходим их снос. Да, пусть фасад исторического и архитектурного памятника в центре Москвы задрапирован, но это ж ведь не значит, что после ремонта он не станет еще краше и лучше, и не будет оснащен современными техническими новшествами. Ну, предположим, в старый особняк где-нибудь на Пречистенке или Пироговке въехал офис зарубежной компании или магазин для толстосумов, – но ведь это пока – единичный случай или один из немногих: ну, может, и в самом деле, он и процветанию города послужит, а из его многомиллионных капиталов будут отчислены в городской бюджет суммы, идущие на развитие сети московских школ, библиотек, поликлиник, на ремонт музеев и галерей, на развитие спорта в столице …
Теперь многое видится в ином свете. Теперь понимаешь, что «планы развития мегаполиса» действительно существуют, и нам о них сообщается далеко не все. То, что широко вещается с телеэкранов (особенно – по вечерам на канале ТВЦ) и передается ангажированными радиостанциями, печатается карманной районной прессой, – это, понятно, далеко «не всё» или даже скорее «не так». Здесь, конечно, нас будут уверять, что застройка городских территорий ведется в первую очередь в интересах москвичей (само это слово настолько обвязло на зубах, что обретает в последнее время чуть не бранный оттенок), что власти нацелены на реконструкцию и расширение сети вышеназванных школ, больниц, библиотек и стадионов, что средства вкладываются в первую очередь в развитие «социальной сферы» … На деле всё выглядит, мягко говоря, иначе. Конечно, рядовой житель не знает всей «нормативно-правовой базы», равно как не ведает, «кто виноват» больше – правительство «федеральное» или «городское». Да скорее всего, его это и не так интересует. Ему больно видеть результаты их деятельности («по делам их узнаете их»!). Во-первых, идет бойкая торговля городской землей, вследствие чего процветает и «строительство». Конечно, некоторые москвичи получают от этого какие-то жалкие подачки в виде тысячи-полутора рублей прибавки к зарплате или пенсии (и самое главное, радуются, хотя, если скалькулировать справедливо, эти миллиардные доходы от землеторговли должны принести в расчете на каждого москвича суммы в сотни, а то и тысячи раз более крупные). Но взамен им предоставляются такие «социально значимые объекты», как казино, бары, офисы, банки, неизвестно чем промышляющие фирмы и компании … Ну и, конечно, строится жилье: из расчета тысяч по десять и более «у.е.» за квадратный метр. Кому оно может достаться, и насколько оно «социально», думается, догадаться несложно. Как правительство центральное дует пузыри нефтяные, так власти города надувают пузыри из вековой московской землицы. Сиюминутная выгода, конечно, колоссальна, но рано или поздно земля будет распродана. И вот какие «полторы тысячи рублей» перепадут нашим детям и внукам – это уже вопрос посерьезнее. Но что ж, «один раз живем», да и просто «после нас – хоть потоп» … Конечно, строится и «социальное» жилье – панельно-барачные 22-этажки с сиреневым и поносным оттенком, ляпаемые за 3-4 месяца в Косино, Бутово, Дегунино и прочих «исторических» районах столицы. В эти трущобы и направляется основной поток коренных москвичей. Так работает городская программа по переселению жителей города «из центра в центр». Не так давно на экране неподкупного канала ТВЦ мэр Москвы Лужков гордо рапортовал о том, что в рамках этой программы в центре города за 2004 год построено 40.000 кв. м жилья! Именно – для переселения коренных москвичей «из центра в центр». На первый взгляд – цифра значительная. Как-никак – 40 тысяч «квадратов»! Однако, исчислим. Средний размер каждой такой квартиры, предположим, 80 кв. м.  Стало быть, целых 500 (пятьсот) семейств были оставлены в «историческом центре» города – читай, где-нибудь у Рогожской заставы, на Таганке или в районе м. «Белорусская», каковые лет 70 назад и Москвой-то толком не считались. Что их не приглашали на «ПМЖ» на Арбат или Кузнецкий Мост, это, думается, понятно. То есть целых полторы тысячи москвичей (опять та же пресловутая цифра) были осчастливлены оставлением их в черте – ну, предположим, – «Центрального административного округа» (вот названьице-то завернули! Прежде были «Пречистенская часть», «Хамовническая часть», «Лефортовская часть» и пр. – как-то всё ж более по-московски, да и просто по-русски!). А сколько десятков, если не сотен тысяч коренных москвичей выперли за последние 10-15 лет на периферию, дабы организовать в их квартирах упомянутые магазины, офисы и филиалы банков, – информация, наверное, «не для всех». И сколько на месте их бывших домов построили «высокорентабельных строений». Вот и получается, сколько у нас коренного населения осталось в «ЦАО»? Никто не скажет. Но всякий скажет – немного. Соответственно, мало что осталось и от московской культурной традиции, методично уничтожаемой в последние годы. Ибо традиция – это в первую очередь люди, живущие «в контексте». А чем гордиться им, распыленным по просторам вчерашних подмосковных деревень и поселенным в шедевры блочно-панельного зодчества? Что и с кем вспоминать, если Марья Васильевна с Плющихи – теперь жительница Бутово, Антон Владимирович из Китай-города переселен в Люблино, а бабушка Серафима с Остоженки депортирована доживать свое в Чертаново, чтоб за порогом дней ее свезли, не как родителей, на Ваганьково, а куда-нибудь в подмосковную Щербинку? Да и в каком городе они теперь живут? Москва ли это?.. И что это за «москвичи» сегодня – искатели заработков со всей России и «стран СНГ»? Даже смешно становится, если представить центральный городской базар, скажем, Баку сплошь заполненным Ваньками в косоворотках, шутливо переругивающимися, лудящими семечки и пыхтящими махоркой …
Еще одна важнейшая составляющая культурной традиции города – так сказать, внешняя: его облик, тоже непосредственно связанный со «строительством». Ну, предположим, современному городу надо и выглядеть современнее – пусть даже если, как в случае с Москвой, кардинальная модернизация ему совсем не к лицу. Но мало ли для этого всяких там «Москва-сити», «домов на Мосфильмовской», варварского строительства в пойме Москвы-реки в Серебряном бору? Оказывается, мало.
И почему:
В самом центре города, у Кремля, на Знаменке, людей тракторами, угрозами и анонимными бритыми молодцами выживают из принадлежащих им квартир, хотя, по всем «нормативным актам», здесь территория памятников архитектуры и какое бы то ни было строительство тут вообще запрещено?
У Чистых прудов рубят парк, признанный природоохранной зоной?
На Малой Полянке снесено исторической части улицы на 400 м в длину?
В Толмачах, на задворках Третьяковской галереи, предназначен к сносу почитай целый переулок, один из домов которого принадлежал, кстати, самому П.М. Третьякову и откуда вышла сама галерея?
На Арбатской площади снесен чудный особняк XVIII века, а поодаль – в начале Старого Арбата – на месте старинных домиков воздвигнуто стеклянное чучело – здание нефтяной компании?
В Арбатских переулках полно строений – пусть и не представляющих большой архитектурной ценности, но определяющих культурно-исторический ландшафт центра города, – сносится под корень? (Вспомним хотя бы о традиционной роли этого района в культурной жизни Москвы и вообще России).
По какому праву устроен при сходе от Остоженки к Москве-реке (в тургеневских местах!) целый новый квартал – «Новая Остоженка», состоящий сплошь из отвратительных по архитектуре железно-стеклянных чудищ, – при чем уничтожены почти под корень целые переулки: Бутиковский, Молочный, Коробейников?
Вопросы можно множить и, конечно, не получать на них ответа.
Из миллиона жилых квадратных метров, воздвигнутых в Москве за прошедший год, только 40 тыс., или 1/25 часть, предназначены для коренных москвичей, оставляемых в центре. А сколько миллионов «квадратов» было за тот же период построено для нежилого фонда?
Кроме того, какие «радости» дарит москвичам транспортная проблема и связанное с этим строительство новых дорог, как правило не ведущее к искомым результатам (пример «третьего кольца» наглядно свидетельствует об этом)?! А что ждет нас в связи с новым витком «приватизации» культурно-исторических объектов, «реформой образования и науки» и пр. и пр.?
А ведь погоревший год назад Манеж восстанавливается! Предложен план реконструкции Лефортовского парка. Наверно, где-то отреставрирована пара старых особняков, да выделен десяток-другой тысяч рублей в фонд помощи какому-нибудь загибающемуся музею. И вот об этом будут наперебой трубить выпуски местных новостей по РТР, ТВЦ, М1 и «Столице»! Так ли заботятся о своем городе местные власти средневекового Таллина, старинной Праги, да даже разгульного Парижа и меркантильного Лондона?
Москва вырождается. Это видно для любого непредвзятого взгляда. Воюем за собственность, квадратные метры, деньги … И не хотим видеть главного. Что, решая в первую очередь материальные проблемы, заботясь об имуществе и собственности («Марфа! Марфа! О многом печешься!»), забываем о главном – «едином на потребу».
О том, что скоро наши культурные сокровища будут растасканы по не известным нам щелям, а немногое оставшееся будет экспонироваться нам по таким ставкам, что лишь по большим праздникам будем способны мы позволить себе поход в театр, галерею, музей.
Что забываем мы слог Пушкина, Тургенева, Чехова, Шмелева.
Что забываем мы, как садились раньше на скамейку бульвара, глядели сквозь желтую кленовую листву в серое осеннее небо, дышали сыроватым ветерком и слушали мерный шум машин и дальние звонки московского трамвая.
Как без цели и пути плутали по извилистым московским переулкам.
Что отвыкаем от запаха свежего ситного хлеба, да и просто посиделок по невзыскательным трактирчикам за рюмочкой-другой и задушевным разговором.
Что перестаем различать в гудках машин перезвон московских колоколен.
Что уходим дальше друг от друга, а Москва становится каким-то не нашим: не русским, да и просто НЕ МОСКОВСКИМ городом.
А черная старуха все сидит и, опустив вниз глаза, просит милостыню. И чаще медяков в тарелку падают слезы. А мы – идем: всё рассуждаем, шутим, а чаще не обращаем внимания и просто проходим мимо.
Не пора ли остановиться?

26 января 2005 г.