Just Sex and Nothing More...

Ты лежишь, отвернувшись от меня. Спишь. Ты пьян… Смертельно пьян.
Я укрыла тебя одеялом, сняла твою обувь и легла рядом… Я дура. Больше мыслей нет.
 У нас нет общего дома, у нас нет общих интересов, у нас нет общего будущего, у нас вообще ничего нет…
Ты спишь, а я просто лежу рядом и думаю. Думаю о том, что ночью холодно, что я безумно хочу тебя обнять и прижаться к тебе всем телом, но боюсь даже дотронуться до твоей руки. Мне безумно страшно, и кажется, что ты не спишь, а просто лежишь в тишине с открытыми глазами и ненавидишь меня.
Полчаса назад, когда я вышла из дома ты полез  к моей подруге, я все слушала и мне опять было страшно, я стояла, прижимаясь к стене и не решалась войти. Но ничего не произошло, она грубо тебя отшила.
Я лежу и глаза слезятся. Ты не слышишь. Дело не в том, что мне некуда было пойти. Я должна была уйти домой, подняться на второй этаж, закутаться теплым одеялом и заснуть как ребенок. Но я осталась с тобой, чтобы тебе было не страшно, если ты проснешься ночью один в чужом доме, если ты захочешь пить или тебе станет плохо.
   А утром ты проснулся. У тебя болела голова, отвратительное чувство похмелья. Кто-то сказал, что я была рядом всю ночь. Ты подошел ко мне, пристально посмотрел в глаза, так, как это умеешь делать только ты, и мягким голосом сказал, что я не должна была…
А еще через два часа послал меня «на х*й»…
 Да, я действительно не должна была, тогда смысл твоих слов дошел до меня в полной мере и я сказала: «Иди на х*й сам»!
Тогда, честно, я ожидала любой реакции, но только не такой…
Ты замолчал, бросил на меня взгляд и, глядя в пол, очень тихо сказал, что я «настоящая», «охуенная» и что-то еще…
В те дни ты еще много чего сказал, слишком много. Бред, но твои слова тогда я восприняла в серьез, дура. Такой человек, как ты вообще не может быть честным по отношению к такой девушке, как я!
Просто я до последнего надеялась, что есть такие слова, которые нельзя произносить в своих корыстных целях...
Нет, я не поверила тебе, просто не могла, да и до сих пор не могу понять – зачем?
Впрочем, так все и закончилось. Опустошением и горечью. Просто и, до отвращения, банально.