Cote dAzur. Часть первая

                ***
Эта история имела как минимум два начала. Первое Начало, или Самое Начальное Начало началось, простите за тавтологию, еще в начале осени, когда нас обуяла дикая мысль поехать работать во Францию. На три месяца. Подкинула ее наша любимая преподавательница лексикологии. Вскользь брошенная фраза о возможности получить деньги и как следует подучить язык сначала затаилась где-то в глубинах подсознания, а в середине февраля вдруг расцвела буйным цветом. Во всей своей красе, если таковая имелась. Это были, так сказать, предпосылки к Самому Начальному Началу, а теперь, можно начать всё по порядку.

Поначалу поехать во Францию собиралась вся наша группа, но потом, когда выяснилось, что просто так ничего не делается, что надо обойти кучу инстанций, собрать горы справок и заплатить внушительную сумму в качестве взноса, желающих осталось только трое – я и близняшки. Против подобной компании я была не то что не против,  а всеми руками и ногами за. Дашку и Наташку я выделяла из всех окружающих меня девчонок за то, что с ними одинаково комфортно было и болтать, и молчать, и разгонять на разные темы, и говорить о чем-то серьезном. И, конечно, их со мной объединяло наличие Мечты и убийственное упрямство в ее достижении. Мечтой была как сама поездка, так и ее последствия – на вырученные от работы деньги мы собирались зимой махнуть в Египет.  Плюс, конечно, подучить французский нам тоже бы не мешало – по фонетике у всех троих была стабильная тройка, а все преподы  хором говорили, что мои носовые звуки просто ужасны.

Первый этап по оформлению документов и поиску рабочего места был благополучно пройден. Во французской деревне под Каннами нашелся отель, согласившийся взять нас на три месяца под свою опеку. На близняшек даже пришли контракты, мой, правда, где-то запаздывал, но его обещали вручить мне по прибытии в Москву, где мы втроем должны были получить Шенгенские визы.  Правда, французского посла за день до нашего предполагаемого выезда сильно избили, но мы искренне надеялись, что пока мы едем до Москвы, либо он придет в себя, либо ему найдут замену, и консульство будет нормально функционировать. Поэтому я с легким сердцем собрала сумку, вынесла ее из комнаты в прихожую и обессилено упала на диван – сумка оказалась просто неподъемной. Слава Богу,  дизайнер предусмотрел на ней  колесики, и катить ее можно было с минимальным ущербом для здоровья.  Обычно я не набираю с собой много вещей  во время поездок – купальник, нижнее белье, длинная футболка, чтобы спать и что-нибудь, что не стыдно надеть вечером, чтобы пойти куда-нибудь; но ведь тут-то я на три месяца еду.  Другое дело близняшки, выгребающие весь свой немалый гардероб, независимо от того, едут они на полгода, или на пару дней. В этот раз ко всему прочему, они планировали взять с собой проигрыватель и гору русских дисков – а как же прожить три месяца без русской музыки?
В тот момент, когда я решала сама с собой  проблему о том, стоит ли мне уподобляться Дашке с Наташкой, или плюнуть на всё и выкинуть половину вещей, раздался стук в дверь. На пороге появились близнятины собственными персонами.
-У меня огромная сумка… - озадачила я их своей проблемой.
-Где?
-Вот, - ткнула я пальцем в баул посередине прихожей.
Близняшки хором фыркнули:
-У нас две в два раза больше и одна точно такая же.
-Мы всегда так ездим.
-Так что не ной. Пошли музыку выбирать.
Пока я включала чайник в кухне, сестрички азартно ворошили мои диски.
-«Чижа» брать?
-Бери.
-Это не мой, - заикнулась я.
-Ничего, ты его только до октября берешь.
-А сейчас июль…
-Ничего.
-Так… Виа Гра.
-Там есть высадные песни, типа «а он был продюсер, а я его муза»
-Отлично берем!
-Это что? Первая «Фабрика звезд». Надо взять… А мы как раз четвертую часть купили, с козырными песнями «О нем однём, про него одного» и «Ниже ростом только Губин».
-О! Верка Сердючка!
-Девочки, - взмолилась я, - мы что, решили добить французов отсутствием вкуса? Да я этот диск даже не слушала ни разу, с тех пор, как мы с Дашей выиграли его в «Водолее».
-Ты не понимаешь, - объяснила Дашка, - это русская музыка. А через месяц пребывания во Франции тебе даже Верка Сердючка будет казаться райским родным напевом.
-Ностальгия – типично русская болезнь, - согласилась с сестрой Наташка, - так что бери без разговоров. Мы тоже собрали все что нашли дома: «Тату», «Гости из будущего», «Народный артист»…  жалко что Кати Лель нет.
-И гимна России.
После этих слов Чичерину, Смысловые галлюцинации и новый проект солиста группы «Пятница»  я упаковала молча.
-А старого альбома «Пятницы» нет?  - поинтересовались сестры.
-На диске нет. Есть в компьютере, но у меня CD-room не пишущий – пожаловалась я, - хотя «пятницу» я бы взяла с удовольствием. Это музыка хоть и нравится многим, но и достать может кого угодно.
-Надо еще купить новый альбом «Зверей», - предложила Наташка.
-Ага, чтобы на случай если нас депортируют из страны, мы могли покидать Францию с песней, - продолжила мысль сестры Дашка.
-Райны-кварталы, жилые массивы, я ухожу, ухожу красиво, - пропела я с характерной интонацией солиста группы «Звери».
-Именно, - поддержала Дашка, - но я думаю, это и в Москве можно купить. Так что, давай, собирайся, морально готовься, и завтра встречаемся у поезда. Пока-пока. И не вздумай тайком выложить Верку Сердючку. 

                ***
Скорый поезд «Свердловск – Москва Казанская» уходил с вокзала в девять утра. И хотя маменька подняла меня в семь, я всё равно твердо знала, что к поезду мы прибудем ровно за пять минут до отъезда. Сопровождать нас с близняшками в Москву собирался мой папа, а собирался он всегда достаточно долго. Я, напевая себе под нос веселенькую мелодию, быстро привела себя в порядок и села за компьютер, проверить электронную почту. На стадии загрузки рабочего стола меня ожидал шок: все программы, хранившиеся в компьютере были начисто стерты. Мои электронные дневники, учебные записи, фотографии и много-много другого, всё исчезло  неизвестно куда.
Хорошо же начинается эта поездка…
Но времени на грустные мысли у меня уже не было.
К поезду мы прибыли ровно за пять минут до его ухода, как я и предполагала. Близняшки и их родители топтались на перроне, нервно поглядывая на часы. Наконец, заиграла торжественная музыка, под которую все фирменные поезда «Урал» уходят в Москву, и наш экспресс тронулся, сделав таким образом первый рывок во Францию.
Основательно покушав, мы с близняшками хотели начать повторять французские слова, касающиеся прохождения таможни, типа «таможенная декларация», «таможенный контроль», «терминалы» и всё прочее. Но сытый мозг отказывался думать, поэтому мы просто лежали на полках тяжело дыша и чуть ли не  постанывая от переедания.
Спустя два часа езды, тарелку салата из овощей и упаковку нарезки, в наше последнее купе последнего вагона заглянула улыбающаяся проводница с пылесосом. Повозив им для приличия по коврику, она стрельнула глазками в сторону моего папы и предложила нам всем бесплатно переехать в вагон повышенной комфортности с кондиционером. Мы взвалили на плечи сумки и гуськом вышли из купе.
-Пап, а куда надо идти? – задала я гениальный вопрос.
-Ну, если мы в последнем купе последнего вагона, и поезд идет туда, то идти надо туда, - и папенька ткнул рукой в сторону, противоположную движению поезда. Я машинально подергала дверную ручку и, услышав близнячий смех за спиной, поняла, что мой родитель в очередной раз пошутил. Знает ведь, что я привыкла ни о чем не думать в его присутствии, полностью полагаясь на него, и вот опять!..
В купе с кондиционером было прохладно, и делать опять ничего не хотелось. Немножко поспали. Немножко поели. Вышли в Казани, накупили чак-чака. Еще поели. Потом легли спать, а когда проснулись, за окнами уже начиналась Москва.

                ***
Если честно, я не люблю Москву. Без всякой на то причины. Не мой это город, и всё тут. Слишком много кипежа вокруг, и этот кипеж порабощает, а выйти из него ты не можешь.  Вот и крутишься в нем, с нетерпением думая о том, когда вернешься домой. Или в какое-нибудь другое место, менее шумное.
Москва на поверку оказалась одной большой наябкой. Это я поняла еще в метро, когда мне недосдали пять рублей, а когда папа обнаружил недостачу, около окошечка уже столпилась такая очередь, что скандалить было уже бесполезно.  Исходя из этого каждую неприятность или нелепость, случающуюся с нами (а забегая вперед, могу сказать, что они случались с нами регулярно), мы оправдывали именно фразой  «Так Москва же – одна большая наябка». И что удивительно, становилось легче.
С Казанского вокзала мы сразу же поехали в фирму «Континент-сервис», где заполнили фигову кучу документов на французском, с самыми каверзными вопросами. Например, номером пять шел пункт «ваша национальность», а номером шесть -  «ваша настоящая национальность». Окончательно добив  своими глупостями женщину, курирующую нашу стажировку, и, по причине отсутствия словаря, так и не выяснив, кто же такой таинственный «conjoint», встречающийся почти в каждом вопросе на второй странице анкеты, мы покинули офис и поехали расселяться.
Папенька собирался снять номер в какой-нибудь недорогой гостинице, мы с девчонками еще дома договорились, что будем жить у моего бывшего одноклассника, на данный момент учащегося в Москве. И тот факт, что я училась с Женькой с пятого по седьмой класс, и мы никогда толком не общались, меня совершенно не смущал.

Наверное, у каждого есть в жизни такие люди, с которыми сталкивает сама судьба и в самые нужные моменты. Новоявленный москвич Женька Герасимович был как раз вот таким вот «столкновением». После того, как в седьмом классе я сдала экзамены в гуманитарный, а Женька в физмат, откуда он потом благополучно перешел в экономический класс, мы даже ни разу не разговаривали. Впрочем, какое там не разговаривали! Даже здоровались-то через раз.  После выпускного он уехал в Москву, а я осталась здесь. И не встретиться бы нам с ним никогда, если бы со мной на хор неожиданно не начала ходить его близкая подруга. Эта же близкая подруга, на правах того, что являлась и моей и близнячьей подругой, и позвала его отмечать девятое мая к сестричкам в гости. И поскольку у Женьки все равно были каникулы и он отдыхал от Москвы в родном городе, то он пришел. И там единственный раз в жизни видел Дашку и Наташку.   И именно на этом празднестве он невзначай кинул одну-единственную фразу: «Ну, будете в Москве, заходите!..». Понятное дело, мы восприняли ее как дань вежливости. Но когда ты вынужден тусоваться в незнакомом городе несколько дней, а платить за гостиницу тебя давит зеленая и пупырчатая  жаба, правила приличия уходят куда-то на задний план. Я настрочила Герасимовичу по е-мэйлу письмо, в котором с помощью  фраз типа «Ну, понимаешь…», «Я бы никогда тебя не попросила об этом… » и десятка многоточий (знаков недоговоренности в международной лингвистике), кратко изложила цель визита   и просьбу о помощи, пообещав при этом порядок и вкусную еду. Чего греха таить, знала, на какие точки нажать. Против еды Женька устоять не смог. Положительный ответ пришел в тот же день, с постскриптумом «Мой желудок вас тоже очень ждет».

                ***

Герасимович жил в Северном Чертаново. Название мне ровным счетом ни о чем не говорило, и только отдаленно напоминало пословицу «не так страшно Чертаново, как его малюют». Накануне нашего отъезда я позвонила Женьке и поинтересовалась, как всё-таки добраться до него без особых потерь, и теперь рылась в сумке, ища бумажку с его координатами.
-Так, микрорайон один, дом один, корпус один, квартира 94. Стоп! А где улица?
-Опять наябка, - вздохнули близняшки так, чтобы папа не слышал, - когда говорят ненастоящий адрес, всегда придумывают что-нибудь простенькое, типа «дом 1, корпус 1». Странно, что квартира не первая, а девяносто четвертая.
-Выходим! – скомандовал папенька и мы, вывалившись из метро, отправились исследовать местность.
-Выйти из метро со стороны последнего вагона, - по слогам читала я собственные каракули, - пройти примерно 600 метров, и увидеть 22хэтажное здание с баннером «Офисы» на крыше. И всё… дальше записи обрываются, потому что когда я позвонила ему, мы перешли в этом месте на другую тему. 
-Бестолочь! – категорически сказал папа, - и вообще, мне самой умной из вас троих мне кажется Даша.
Старшая близняшка гордо подняла голову.
-А мы с тобой две Жаманту, - сообщила мне Наташка.
-Кто?
-Жа-ман-ту, - по слогам пояснила самая умная из нас, - в любимом бразильском сериале нашей бабушки  так звали какого-то сумасшедшего.
Новоявленные Жаманту вздохнули и последовали за своими умными спутниками.
 Сумка на колесиках с грохотом волочилась за мной и очень мешала. Слова Герасимовича о шестистах метрах тоже оказались наябкой – мы шли и шли, а до 22хэтажного здания было еще очень и очень далеко. Миновав череду ларьков, мы увидели прелестный прудик, в котором плавали утки, катамараны, а по берегам сидели рыбаки. Я, увидев на земле паребрик, решила объехать его, но вместо этого проехала лишних пятьсот метров в обход, вместо того, чтобы пойти за папенькой напрямую.
-Жаманту! – вздохнула Дашка, перекидывая сумку с правого на левое плечо.
-Пап, папа, а в этом пруду купаются? – решила я разрядить гробовую тишину.
-Ну, идиоты купаются…
-Отлично. Нат, пойдем вечером?!
Пруд был моментально переименован в «пруд для идиотов», а 22хэтажное здание как ни странно оказалось домом один, корпусом один.
Домофон, конечно, не работал, но на наше счастье кто-то выходил из подъезда, так что долго стоять около дверей нам не пришлось.
Охранник сурово взглянул на делегацию. Нетрудно догадаться, что он остался в шоке от того что увидел: три потные всклокоченные девки , папа с самым безумным выражением лица, и все с ног до головы обвешаны сумками, кульками, и чемоданами. Короче, как писал великий русский поэт Самуил Маршак, взору охранника предстали «картина, корзина, картонка и маленькая собачонка». 
-Вы к кому? – прозаикался страж порядка.
-Мы к Герасимовичу! – бодро отозвалась я.
Брови охранника взлетели вверх чуть ли не до затылка.
-В девяносто четвертую, - поспешила исправить ситуацию Дашка.
-Ваша фамилия?
-Шелепова, - сказала я чистую правду.
-Все Шелеповы? – осведомимся охранник, буравя нас взглядом.
Я хотела сказать «нет, половина», но папа опередил меня:
-Все. Я – многодетный отец, - и протопал к лифту.
Лифт оказался о-о-очень маленьким, поэтому многодетный отец семейства и две самый большие сумки остались внизу, а мы с близнятинами, клятвенно заверив папу, что спустим лифт вместе с Дашкой, как только найдем квартиру. Ведь этаж-то добрый и внимательный Герасимович не уточнил.
-Куда едем?
-Давайте сначала на 10й, - предложила Дашка и нажала на кнопку.
На десятом этаже я не нашла ни одной квартиры. Не то чтобы 94ю или еще какую, а вообще ни одной! Поэтому вернулась в лифт с логичным для Жаманту предложением:
-Там нет квартир, поехали выше.
И мы поехали на 21й этаж.
И там я обнаружила квартиру в номером 164.
-Промахнулись, поехали на 19й, - предложила вторая Жаманту.
На девятнадцатом, как вы понимаете, мы тоже  не нашли ничего нужного.
И тут на сцену выступил мозг нашей компании – Даша. И мы ее послушались. И стали заезжать на каждый этаж, чтоб уж наверняка ничего не пропустить. Учитывая то, что Герасимович жил на восьмом, вы можете себе представить степень шока моего папы, который, стоя внизу,  в непонятках смотрел на табло, указывающее на каком этаже находится лифт – 10, 21, 19, 18, 17, 16... и так далее до восьмого.  Чтобы не получить от него по шее за такую потрясающую тупость, две Жаманту отправили папе на растерзание Дашу, а сами поехали заселяться.

                ***
Тяжелая железная дверь с номером  94 с грохотом распахнулась. На пороге маячил… Герасимович. Или нет? Женька всегда был блондином, а этот брюнет,, хотя комплекция вроде такая же, и голос похож.
-Привет! – разрядила ситуацию Наташка, вталкивая сумку внутрь квартиры, - ты кто?
-Я Миша, Женин двоюродный брат.
-А где Женя? – хором спросили дежурные Жаманту.
-А Женя будет только вечером. Да вы проходите, он меня предупредил, что вы должны приехать.
Мы бросили сумки в огромной и прохладной прихожей и не сговариваясь сели на пол. В такой непринужденной позе нас и застали папа с Дашкой.
-Папа был в шоке от нашей тупости, - с гордостью сообщила старшая близняшка.
Но, как показалось мне, прожившей с папой без малого восемнадцать с хвостиком лет, он уже ничему не удивлялся, а только злился. Но это тоже поправимо, буквально через день такой политики  он начнет воспринимать всё по философски.   Папенька тем временем  пожал руку Мише, попрощался с нами, пообещав позвонить вечером, и ушел.
А мы азартно принялись за изучение Герасимовичевской квартиры.
-Миш, а можно выйти на балкон?
-Миш, а можно заглянуть в холодильник!
-Какой классный диванчик! – неслось отовсюду.
Через десять минут мы   стали обладательницами очень важных наблюдений:
Во-первых, у Герасимовича  не было стола, не считая маленького журнального столика в комнате, и где же он кушал, было непонятно. Во-вторых, было непонятно что он кушал. Потому что в холодильнике не было ничего за исключением бутылки кетчупа, двух мороженок и кастрюли с остатками невкусно пахнущего супа.  В-третьих, стоило кому-нибудь зайти в туалет, как там начинал гудеть какой-то вентилятор, и всему дому, наверное, было понятно, кто и куда пошел. Хотя, если не включать свет, хитрое устройство никак не реагировало на пришедшего.  В-четвертых, у него в квартире не было шторок ни на одном окне. В-пятых... в общем где-то через полчаса, мы устали перечислять все недостатки, а решили по возможности исправить то, что исправлению подлежит. И пошли в магазин.
-Миша сказал, пойти прямо, мимо пруда для идиотов, и там мы увидим будку, на которой написано «видеопрокат», вот там и магазин, - поделилась информацией Дашка.
Будка нашлась, и очень быстро. Спустившись вниз, мы увидели огромный универмаг, где справа продавали одежду, кассеты, диски, а слева самые разнообразные продукты.
-Предлагаю взять сразу и много!
-Не спеши, - охладила мой пыл самая умная из нас троих, - давайте определимся что мы будем готовить.
-Помидоры и огурцы на салат возьмем однозначно, - сказала Наташка, - а еще надо взять макарон, чтоб Машка их сварила со своей фирменной заправкой, как всегда…
К слову сказать, макароны, это единственное, что я умею готовить относительно вкусно, как результат поездки в Италию и общения с аборигенами. Во всем остальном я отвратительная хозяйка, поэтому на вечеринках, где девчонки что-то готовят, мне разрешается только резать  или чистить то, что нельзя испортить.
-Можно взять консервы и сделать салат из лосося, тогда туда нужны еще яблоко, яйца и лук, - предложила Дашка.
-И возьмите замороженных овощей для супа, - подала я голос, - пусть Дася сварит на завтра.
Готовить Дашка умела отменно, умудряясь из нехитрого набора продуктов приготовить  такую вкуснятину, что, как говорит моя бабушка «ум отъешь». И я, в какой бы степени сытости не заходила в гости к близнятинам, никогда не отказывалась от плодов Дашиного труда, за что немилосердно себя ругала, уходя.
Мы покинули супермаркет с тремя огромными кульками продуктов руках.
Работа закипела. Я резала помидоры для соуса к макаронам, Дашка колдовала над салатом из лосося,  Наташка… Наташка села в угол и предложила:
-А давайте послушаем «Фабрику звезд», пока Герасимовича нет?
-В тебе уже пустила корни ностальгия? – поддела я ее.
-Да нет, просто купили диск, и ни разу не слушали…
-Давай позже, - предложила Дашка.
-Позже нельзя, Герасимович придет, - авторитетно заявила я.
Близняшки в недоумении уставились на меня:
-Ну и что?
Одной из черт Женьки, наряду с гостеприимностью была его… м-м-м, скажем так, нетолерантность к музыке несколько иного направления, чем он слушал. А слушал он «Агату», «Чайф», «Наутилус»… немудрено, что он на дух не переносил то, что в основном крутится по всем радиостанциям, а когда наша общая подруга затевала с ним об этом спор, он яростно доказывал свою точку зрения, считая ее единственно верной. Хозяин, как говорится, барин,  поэтому, одним из законов, который мы решили соблюдать в Герасимовической квартире был закон о неслушании высадной отечественной попсы. Но… кот из дома мыши в пляс.
Мы послушали «Фабрику», ВиаГру, Чижа, радио… а услышав щелчок открывающейся двери, с криком «Шухер, хозяин идет», выскочили в прихожую с самыми невинными лицами. Всё прошло гладко. Никто ничего не заметил.
Ужин тоже прошел на «ура». Герасимович остался доволен, и, кажется, больше не тяготился мыслью о трех чужих девчонках у себя под носом. Возможно, даже увидел в этом какой-то своеобразный уют. Домашнюю гармонию. Миша сидел за компьютером, Дашка в кухне мыла посуду, мы с Наташкой, комфортно расположившись на диване в большой комнате, старательно восстанавливали смысл каннского контракта, пытаясь собрать отдельные понятные и непонятные слова воедино. Женька бродил из комнаты в комнату, то задерживаясь на балконе, то интересуясь как продвигаются наши дела. Осилив примерно половину договора, мы с Наташкой синхронно зевнули и заявили, что пора спать.
-Я понятия не имею как мы разместимся, кому-то придется спать на балконе, - поделился Женька своими соображениями, - вы втроем ляжете на диване, сейчас еще приедет моя сестра, Михаил и я… ну… наверное на том самом балконе и ляжем.
Ответом на это предложение было тройное «не-е-е-ет!»
-Мы ляжем спать на спальнике, я его уже расстегнула, - заявила я.
-Он большой, нам хватит места, - вступила Дашка.
-Только дай нам две подушки, - попросила Наташка.
-Две?
-Две. Даша спит без подушки.
-Хорошо, - Женькина радость от того, что не придется спать на балконе смешивалась с искренним недоумением, - а в какой комнате вы собрались расстелиться?
-На кухне, - услышал он сторойный ответ.
-Нет! – постановил Герасимович, - ложитесь на кровать!
-Нет, - нетолерантность столкнулась с встречной нетолерантностью, - мы будем спать на полу.
- В кухне.
-Около холодильника, - добавила я, - на случай, чтобы если кто-то ночью захотел есть, он был бы вынужден через нас перешагивать.
Нормальному человеку и в голову не пришло бы заглядывать ночью в холодильник. Особенно если учесть первоначальный набор продуктов, который был до нас. Поэтому последнюю идею Женька не оценил,  но, к его чести, принял как должное, и пошел звонить сестре, которая где-то задерживалась:
-Алло, Юля? Ты скоро? Ага, я только хотел тебя предупредить, ничему не удивляйся. Ладно? Всё, пока.
Я отправилась в ванную. Всё-таки она приобретает совсем другой вид, когда в доме появляются женщины. Как-то уютнее становится от всех этих баночек, скляночек, флакончиков  и пузыречков. Вот и сейчас на раковине громоздились шампуни, кондиционеры, гели для душа, зубные щетки, тюбики с пастой, расчесочки, заколочики, невидимки, шпильки… Дополняли интерьер Женькина бритва и гель после бритья.
«Наверное, так выглядит ванная комната в гареме, - машинально подумала я, - две мужские вещи и пятьсот женских. Хорошо, когда в доме появляются женщина, интересно, когда две, но три!.. Как минимум странно. Как максимум – это явный перебор».
Близняшки тем временем занимались тем, что перетаскивали спальник из угла в угол.
-Всё в порядке? – осведомилась я.
-Мы не можем решить, куда спать головой, - пожаловалась Наташка, - если к окну, то получается не около холодильника, а если не к окну, то получается, что головой к мусорному ведру.
-И двум пакетам с мусором, стоящим около, - вздохнула Даша, - как раз  на всех хватит.
В итоге мы решили спать головой к окну, но максимально придвинуться к холодильнику, а если что на следующую ночь всегда можно было перевернуть спальник.
-Так, спим вдоль! – объявила Дашка.
-Нет, спим поперек, - воспротивились мы с Наташкой, - а то не поместимся все. – и в подтверждение своих слов завалились так, как нам надо. Даша, оправдывая звание мозга компании улеглась поперек нас. Жаманту, конечно, потерпели немного для приличия. Но после встали, и взяв Дашу за руки-за ноги, вынесли возмутительницу общественного спокойствия в коридор.
Мы с Дашкой легли под единственное на троих одеяло (не то чтобы мы постеснялись просить, но больше просто не было), Наташка укрылась простынкой. Плиточный пол приятно холодил не влезающие на спальник конечности. За закрытой дверью кухни угадывалось шевеление и шаги. Обычные звуки обычного дома. Как хорошо, что в любом, даже самом холодном и неуютном городе, найдется квартира, в которой ты чувствуешь себя хорошо и комфортно. Почти как дома. Где нет московского кипежа и в разговорах не присутствует дурацкий акцент.
-Спокойной ночи, - пробурчала Дашка.
-Спокойной, - откликнулись Жаманту, и через несколько минут на кухне слышалось только сонное сопение.
Первый день на земле Московской был прожит не зря.

                ***
Утро началось с того, что я замерзла снизу. Открывать глаза не хотелось, поэтому я еще минут пять раздумывала как такое может быть вообще. Поэтому органы зрения пришлось всё-таки найти на подушке и открыть. Всё сразу же встало на свои места. Ночью близняшки каким-то образом сжевали под себя импровизированный матрас, естественным образом переместив меня на пол. Решив в следующую ночь я буду воевать за свое место на спальнике не на жизнь, а насмерть, я сладко потянулась и зевнула. Следом за мной открыли глаза и сестрички.
-Я замерзла, - пожаловалась Наташка, - холодно спать под одной простынкой.
-Холодно спать на кафельном полу, из-за того что у кого-то жующая попа, - авторитетно заявила я.
-Я вообще без подушки спала! – Даша попыталась присоединить свои жалобы к жалобам Жаманту, но была мгновенно разоблачена:
-Да ты всегда без нее спишь!
-Ну да! Но одно дело спать головой на матрасике, и совсем другое на кафельном полу.
-Надо искать плюсы во всем, - оптимистично сказала я, - ведь согласитесь, куда лучше ночевать на кухне, около холодильника, чем на лавочке около дома.
-Еще говорят, что спаньё на полу очень полезно для здоровья, - поддержала Наташка мои начинания.
-А я слышала, что от этого труднее забеременеть, - брякнула Дашка, но тут же пошла на попятную, - всегда можно представить, что мы в Тибете. Там они все так спят.
Идея с Тибетом всем понравилась. Мы поднялись и отправились готовить завтрак, решив из остатков яиц соорудить яичницу, и дорезать огрцов и помидор в остатки вчерашнего салата. На запах яичницы в комнату, где мы уже сервировали стол стал подтягиваться народ. Сестра Герасимовича, Юля, на редкость спокойно отнеслась к нашему появлению.
-Как спалось? – съехидничал хозяин квартиры.
Наша троица сделали вид, что не почуяли иронии:
-Отлично. Мы были в Тибете.
-Где?! – поразился Герасимович, - в каком еще Тибете?
Перебивая друг друга, мы поведали ему теорию о том, что спать на полу равносильно ночевке в Тибете – так же твердо, холодно, и пока не можешь уснуть, и вертишься с боку на бок, ища более-менее приемлемую позу для сна, успеваешь подумать о многих вещах, в том числе и философских.
Судя по всему, подобная дурь Женьке в голову не приходила.
-Какие планы, - поинтересовался он, - может пойдем прыгать с парашюта?
Эта мысль нам не то что не понравилась, но в целом не впечатлила. Наташка прямо сказала, что боится. Дашка отказалась, узнав, что удовольствие стоит 550 рублей за 3 секунды свободного полета, и 6 минут пикирования на парашюте. Я подумала о том, что если бы получила такое предложение буквально пару лет назад, то побежала бы прыгать не раздумывая. Потому что в период учебы в школе, мой фактор страха, вернее его отсуствие, составляло 8% из ста, и било все мыслимые и немыслимые рекорды по школе. Впрочем, мои родители считали словосочетание «фактор страха» приличным синонимом к словам «безголовость» и «отсутствие инстинкта самосохранения». Но поделать ничего не смогли: только с тревогой смотрели на то, как их дочь эксплуатирует американские горки, умудряясь прокатиться четыре раза за пару минут, потому как очереди на этом аттракционе, как правило, не бывает; сигает с сооружения, высотой с 16этажный дом вниз головой, привязанная ногой к за какую-то резинку, и одинаково смело прыгает как с полутораметровой тарзанки, так и с 8метровой скалы. 
-Лучше мы пойдем гулять с папой, - сказали мы хором.

В этот дикий день мы раза три посетили МакДональдс, избороздили весь центр Москвы, ознакомились с кучей памятников и достопримечательностей,  и под завязку решили пойти в Третьяковку.
-По айсикам -то вход бесплатный! - радовались близняшки, - нам папа сказал, сходить обязательно.
Я с ужасом думала о том, как преподнесу своему папеньке новость о том, что я уже потеряла свой айсик.
Мы подошли к кассе, близняшки с гордостью подали в окошечко айсики, я с самым жалобным выражением лица приткнула рядом мой страшный и ободранный студик, а папа с железным лицом положил свои 200 рублей (именно столько стоит входной билет в обитель русского искусства). Но Жаманту в этот день, видимо, везло, потому что вход по студенческому оказался бесплатным, а счастливые обладательницы айсиков были вынуждены заплатить 30 рублей за вход, как иностранные студентки.

                ***

Более смешного места чем Третьяковская галерея мы в жизни не видели!  Я не могу сказать, что вся подобравшаяся компания состояла из людей далеких от живописи, но именно в этот день всем четверым будто смешинка в рот попала.
Около картины «Утро стрелецкой казни» меня начал разбирать истерический смех.
-Ты что? – удивилась Дашка.
-С этой картиной у меня связана очень смешная история, - хрюкала я, стараясь не привлекать внимания окружающих, - значит, в 10 классе, на городской олимпиаде по Мировой Художественной Культуре, последнее задание было примерно такое «опишите картину «Утро стрелецкой казни». Мне было стыдно сознаться, что я в глаза эту картину не видела, поэтому я решила описать ее очень абстрактными словами, стараясь не вдаваться в подробности.
-И что? – поинтересовался папа.
-Ну, я  и написала: раннее утро. Занимается заря. Стрельцы в красных шапках идут на казнь…
Читателям, не сведущим в живописи, могу сообщить, что красными шапками на этой картине  и не пахнет, стрельцы все в каких-то коричневых лохмотьях, а  верхнем углу картины виднеется Петр Первый на коне. А красные шапки, судя по всему, взялись из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

Дальше мы посмеялись над тем, как боярыня Морозова показывает «peace», и под завязку добрались до картины «Причащение умирающей». Напомню, что там молодая женщина сидит на постели, прижав правую руку к груди, 
Около нее – священник и еще целая куча народу. ПО лицу женщины вовсе и не скажешь, что она собралась отъехать на тот свет после причащения. Поэтому я, встав в ее позу,  прижав правую руку к груди и  состроив такое же выражение лица озвучила ее папе, близняшкам и группе иностранцев: «Нет, это я-то умирающая?! На себя посмотри!».

  Дома нас встретил радостный Миша:
-А Женя сказала: сварить суп! – сообщил он.
Мы немножко удивились, но в очередной раз подумав о том, что хозяин – барин, отправились делать борщ.
-Я залезала в компьютер проверять почту, - объявила я девочкам, - знаете, список посещаемых сайтов в компьютере братьев ограничивается порнухой, и постоянно вылезают какие-то картинки с голыми женщинами… Невозможно работать!
-Так давайте исправим, - не утерпела Дашка, -  впишем сайты: Пушкин.ру, Мировая литература двадцатого века.ру и сайт библиотеки имени Белинского!
-Суп готов! – радостно сказала Ната, - сейчас Хозяин вернется, и будем кушать.
И только после того как вернувшийся домой Женя с аппетитом умял полкастрюли, выяснилось, что перед выходом он сказал МИШЕ сварить суп.
Да…давно мы так не смеялись.
                ***

Общая радость омрачалась для меня только тем, что мой контракт так до сих пор и не пришел, хотя противная тетенька из турагентства Елена, которую мы с близняшками называли Елена-Подлая-Гангрена, клялась и божилась, что он точно будет в понедельник, и мне подвезут его прямо к посольству. Также нам  обещали, что в посольстве будет всё пучком, нам дадут специальные бумажки, по которым мы сможем пройти без очереди. Одеться нам велели строго и официально,  а также было дано приказание вызубрить наизусть контракт, и почему-то ни в коем случае не сообщать консулу, что мы едем во Францию учить язык. Честно говоря, мы так и не поняли почему. Что знакомиться с культурой можно, что работать можно, а про язык – нет, и всё тут. Вечер был посвящен изучению контракта и глажению блузок и брюк. В девять утра мы уже были у посольства, где в девять ноль пять нас уже в первый раз послали, заявив, что ни о каких трансферов в природе не существует. Мы принялись названивать Елене-Подлой-Гангрене, но она не брала трубку.
Ровно восемь часов спустя, а точнее – в 17.00 девчонки сжимали в руках паспорта с заветными Шенгенами, а я еле сдерживала слезы, понимая, что уповать мне уже не на что.
В «Континент-сервисе» Елена в ужасе вжалась в кресло, видя, что выражение лица моего папы не предвещает ничего хорошего.
-Понимаете… так получилось… почему-то нет контракта… вы подождите еще день… или три… через неделю он точно будет здесь…
Папа молча смотрел на нее. Такого его взгляда я боюсь больше всего на свете. Надеюсь, что Подлая Гангрена чувствовала то же самое.
-Мы не собираемся жить в Москве еще неделю. Надеюсь, вы это понимаете.
-Хорошо, давайте я оплачу вам эту поездку… контракт придет и…
Папа, не слушая ее, достал из кармана лист бумаги:
-Вот, я посчитал. Получилось 15.000.
-Сколько?? – вытаращилась Елена.
-Посчитайте сами. Билеты туда-обратно и три ночи в гостинице, плюс эта ночь тоже, потому что Даша и Наташа завтра улетают, а мы уезжаем домой.
Елена безропотно отдала девять тысяч, пообещав вернуть еще шесть в наш следующий приезд, в существование которого я уже почти не верила.
-Билеты. Где наши билеты? – близняшки были расстроены не меньше меня.
-А? билеты, конечно.. курьер за ними поехал.
Курьером оказалось тщедушное создание, которое мы прождали сидя в коридоре с восьми вечера до часу ночи. Я понимаю, что это звучит неправдоподобно, но он умудрился попасть во все пробки, какие только были в городе Москве. Каждые полчаса Елена истерически орала на него по телефону, заворачивая такие словесные конструкции, о которых мы даже не слышали, хотя в русском мате и сами неплохо смыслили.

                ***

Елена-Подлая-Гангрена лично предложила отвезти нас домой, поскольку метро уже не работало. Папеньку мы отправили спать в гостиницу еще часов в десять, потому что  понимали, что устал он больше всех. Близняшек еще согревала надежда, а меня – бессильная злость.  Выйдя из здания турфирмы, мы внезапно поняли, что домой нас мадам везти совсем не хочет. Она демонстративно долго ковырялась ключом в замке, дожидаясь, пока мы уйдем. Чтоб не мозолить глаза, мы вышли на улицу.
-…! – высказалась я, - теперь я либо вообще не еду, либо лечу одна. Учитывая то, что надо делать пересадку в Шарле-де-Голле, это особенно весело. Папа говорил, что он огромный!
-Не переживай, - попыталась утешить меня Натка, - мы приедем, письма тебе писать будем… разведаем, а вдруг там всё плохо, и тебе вообще туда не стоит лететь…
-Нет уж, я против! Затевали авантюру вместе, так и продолжать ее будем тоже вместе!
-Ночь уже!!! Поздно!! Метро закрыто!! Что же нам теперь делать!! – неожиданно заголосила Даша.
Мы в непонятках уставились на нее, проследили за направлением ее взгляда, и увидев выходящую из офиса Елену, принялись еще громче  хайлать о своей злой судьбе.
Та вздохнула, и, видимо, поняв, что от противных девок ей не избавиться, посадила нас в машину и отвезла до метро Чертаново.
Учитывая то, что папенька предъявил ей счет, в который была включена несуществующая гостиница, Елена не должна была узнать о нашем проживании у Герасимовича.

                ***

Хозяин квартиры уже ждал нас на пороге с бутылкой горилки:
-Ну как, обмываем?
-Ну.. девчонки обмывают визы, а я напиваюсь с горя.
-Чем не повод? – пожал плечами Миша, и двинулся на балкон, где нас уже ждали маринованные огурчики и селедка.
Того, что случилось дальше, никто не смог даже предвидеть. Горилка быстро подействовала на наши желудки, в которые за день упала только булочка, купленная во время стояния в посольстве.
-Давайте слушать «Фабрику звезд»! – предложила Даша, и тут же отправилась в комнату ставить диск.
-Начни с песни «Я за ним одним, я к нему одному»!! – ляпнула я и в ужасе уставилась на Герасимовича. Тот, казалось, не обращал никакого внимания на происходящее. Мы послушали бессмертное творение Ирины Дубцовой, потом «Ниже ростом только Губин»…
-Пойду музыку поменяю, - сообщила Даша.
«Ка-а-а-аму какое дело, я любила, я летела, пробежала, потеряла, опоздала-ла!» - понеслось из динамика.
-И поставь потом на режим перемешивания! – крикнул вслед уходящей Даше Миша.
Режим перемешивания перемешал песни, и мы еще раз послушали «Ниже ростом только Губин». На последнем припеве, Натка сообщила, что ей эта песня не нравится, и переключила на Стаса Пьеху. Но почему-то после его песни проигрыватель из 20 композиций опять выбрал Антона Зацепина.
И понеслось.… Из чистого любопытства мы тыкали наугад во все песни, и  «Ниже ростом» играла и играла после каждой. Нетрезвое сознание не могло нам подсказать включить нормальный режим прослушивания. В итоге я помню, что залегла на кровать с мыслью поспать чуть-чуть, и пойти допивать остатки, помню периодическую реплику Герасимовича, звучавшую каждые четыре минуты: «Может уберем ЭТО» (имелся ввиду, конечно, незабвенный Антон Зацепин), потом рядом со мной улеглась Наташка, и… открыла глаза я уже утром.
За окнами шумел дождь. Я вышла на балкон и вздохнула свежий воздух. Потом вспомнила о двух отъездах: во Францию и домой, и чуть не заплакала. Потом увидела близнячьи паспорта, плавающие в луже горилки, и захохотала в голос. Выудила свой телефон из сноубордического ботинка Герасимовича, весом в 15 кг (во время уборки на балконе мы не смогли сдвинуть эти ботинки с места) и задумалась. Потом плюнула на всё, и пошла собирать вещи.

                ***
Еще целые сутки в поезде. По адской жаре. Без кондиционера. Лежа на полке, я думала, что если я всё-таки доберусь домой, я буду счастливейшим в мире человеком. Близняшки скидывали мне sms сначала о том, что «голодный Жаманту в аэропорту слопал бутерброд за 150 рублей», потом о том, что они тусуются в Шарле-де-Голле, потом, что ужинают с хозяевами отеля, потом что они работают и Натка уже получила первые два евро чаевых, а Дашка чистит манго на кухне.

                ***

Дом… я надеялась вернуться сюда через пару месяцев, да что-то поторопилась.
Медленно тянулись дни ожидания.  Самые, пожалуй, мучительные в моей жизни. Я подолгу торчала за компьютером, читая письма от всех  друзей на тему «Привет, ну как там Канны?!», закрывала почту, смотрела телевизор, а иногда в стену; а вечером за мной неизменно заходила моя лучшая подруга Наташка, и мы отправлялись гулять. По одному и тому же маршруту. Всякий раз встречая знакомых, и слыша один и тот же удивленный возглас: «А ты что, не во Франции? А-а, вот как бывает… А когда уедешь?»
«Может быть завтра».
«Не знаю, наверное в понедельник».
«На следующей неделе точно».
Но время шло, а ничего не изменялось. Близняшки писали примерно раз в пять дней. Они уже успели набедокурить, и хозяйка «стерва редкостная», дала им испытательный срок до 4го августа.

                ***
-Боже мой, их уже выгнать собрались, а я все еще торчу здесь!! – сокрушалась я, доедая уже пятую за вечер мороженку. – Знаешь, Нат, я конечно, никогда не была пессимисткой, но иногда мне кажется, что просто не судьба!! Не судьба и все тут.
-А я вот придерживаюсь мнения, что тебя здесь держит какое-то незавершенное дело, - ответила Наташка, у которой сегодня был выходной. Я думаю, что вся фишка в том, что ты не подумала о контрацептивных средствах.
-Что? Ты о чем? Совсем умом тронулась?!
-Шеля, вспомни как ты в 15 лет поехала за границу. Твою большую любовь звали Джорди из Голландии.  Потом был Исам из Судана. Потом Микель, итальянец. Ты каждый год отваливаешь на отдых, а приезжаешь с новым именем на устах, влюбленная по уши!!
-Я ж не сплю с ними, - возмутилась я, - ну трудно у нас в России с нормальными парнями… а в Европе они все такие милые… Хоть какое-то разнообразие.
-Ты. Едешь. На два. Месяца, - чеканя каждое слово, выговорила Наташка, - я тебя отлично знаю. Много лет.
-И что? – недоумевала я.
-Поэтому мы идем к гинекологу. Сегодня же. Сейчас же.
Поход оправдал себя на все сто. Мне поставили миллион диагнозов, назначили кучу процедур, и из ненавистной больницы №35 я выходила с четким ощущением, что мне не билет на самолет, а гроб надо заказывать.
Парадоксальным образом, когда на следующий день меня отправили к другому врачу для прохождения какой-то процедуры, выяснилось, что вчерашняя врач ошиблась и со мной всё нормально.


Наташка, встречавшая  меня у входа в больницу, подпрыгивала от нетерпения, хотя такое поведение вообще не в ее духе.
-Ну что? Ну как?
-Всё в порядке, всё нормально, - процитировала я «Смысловые галлюцинации», - теперь меня, по твоей теории тут не должно ничего держать. И чтоб доказать тебе, что ты неправа, я позвоню Елене-Подлой-Гангрене.
Через пять минут я выключила телефон и уставилась на Наташку во все глаза.
-Послушай… я не знаю, как ты это сделала, но контракт пришел.
-Ура!!!! – завопила Натка, и мы вдвоем исполнили на асфальте зажигательную сарабанду, если слово «зажигательная» вообще применим по отношению к этому танцу.

Новый поход в посольство был назначен на 28е июля. Чемоданы были еще не разобраны с того раза, билеты куплены, до Москвы меня в этот раз сопровождала мама.

Жизнь, остановившаяся ровно на две недели снова начала набирать обороты.

Так эта история началась во второй раз.