Говорить!

            Когда я жил на старой квартире, я часто видел, как молодой красивый парень Саша вывозил своего отца на инвалидной коляске погулять во двор. Саша работал шофером, ему было лет 22- 25, не больше. Высокий блондин с ясными голубыми глазами и красивым открытым лицом.
"У такого должно быть много девушук",- думал я.
Он ездил на газели, развозил какие-то товары. Иногда заезжал на ней домой.
У отца, видимо, от курения отнялись ноги. Он был тощий и желтый и  с трудом стоял на костылях.  Я часто видел его сидяшим у подъезда в своей коляске в теплое время года.
С Сашей мы здоровались по-приятельски, только и всего. Я был старше его и компании мы водили разные - он все больше тусовался с какой-то шпаной во дворе.
 Однажды зимой у меня сломался замок багажника в "семерке". Я купил новый, но никак не мог его поставить .Крышка багажника никак не захлопывалась. 
Случайно увидев Сашину мать, я попросил дать мне их телефон. Мама была глуховата, но телефон дала. Я созвонился с Сашей и попросил его спуститься, посмотреть мой багажник. Он вышел, посмотрел замок, поставил его как надо. Дал еще несколько советов, как обращаться с машиной зимой. Мы еще немного поболтали, я поблагодарил его и мы расстались. Помню, он не курил .Я еще подумал, какой, должно быть, примерный сын растет у родителей.

Где-то через неделю, возвращаясь домой, я увидел его мать и спросил, как дела, как Саша... А он умер,- ответила она.
Я не поверил своим ушам..ЧТО? УМЕР? КАК? Я ж его только что... я же с ним...

-Да, умер. -Подбородок ее задрожал, она прижалась ко мне и беззвучно затряслась в рыданиях, так как на звуки уже, видимо, сил не было. Так мы простояли с ней в подьезде
минут пять или десять. Она сказала мне номер своей квартиры и я пообещал зайти как нибудь . Я не стал расспрашивать как это случилось...К тому же она почти ничего не слышала, приходилось нагибаться и кричать в самое ухо.  Видимо, от горя, слух у нее совсем ухудшился.

Не помню, сколько прошло времени, я все не заходил к ней. Зато каждый раз при встрече со мной она прижималась ко мне и плакала -ты очень похож на него! -говорила она. Так мы каждый раз стояли в подьезде и на улице . Я молча прижимал ее к груди минут пять, а она тихо рыдала. Чем ей помочь, я не знал.

Пару раз я, завидев ее во дворе, пытался проскочить мимо незамеченным, так как знал уже , чем закончится наша встреча - опять она прижмется ко мне и будет плакать "Как вы похожи!" . Теперь она уже немного успокоилась,- думал я.- Зачем снова ее расстраивать? Ведь я действительно похож на ее сына.

Наконец, как-то в воскресенье я решил зайти. К тому же был повод - одна знакомая хотела снять комнату в этом районе. Я поднялся на этаж, позвонил.

Сашина мать была в тренировочном костюме. Она была рада моему приходу - я видел как засияло все ее лицо. Я прошел в комнаты. Она мне показала, где Саша жил, его фотографии, его рисунок, какие-то рога, которые он привез из похода. Оказывается, он неплохо рисовал, мечтал стать археологом. Я как-то не заметил, куда делся отец.
Оказывается он умер через две недели после Саши. От тоски. Два раза пытался выбросится из окна. Она мне показала это узкое окно в его бедной комнате. Он не смог подняться с коляски, чтобы пролезть в окно...
   Мы сидели на кухне. Она почти ничего не слышала. Мы общались записками - я писал ей вопрос на бумажке, а она отвечала - да или нет. Комнату она сдавать отказалась, сослалась на то, что там надо делать ремонт, но приходу моему была очень рада.  Поила чаем, показывала семейный альбом. Оказывается, она занималась конькобежным спортом. Какая-то крепость в ней еще сохранилась. Может, благодаря этому она еще держится. Квартирка была, конечно, бедная - отец и мать инвалиды, единственный сын что-то зарабатывал... Вместо звонка в прихожей была лампочка, которая загоралась, каждый раз, когда кто-то звонил.
"Вот так живут люди,-думал я , сидя у нее на кухне, - и ты еще жалуешься на жизнь!"
От чего умер ее сын, я так и не решился спросить. Понял лишь, что это случилось дома. Он сидел смотрел телевизор, а потом она нашла его уже холодным.

Так мы пообщались некоторое время и я ушел. Еще несколько раз при встрече я спрашивал ее, не хочет ли она сдавать комнату, ведь и ей веселее будет - она все никак не соглашалась.
 Однажды зимой мы встретились за домом, где выгуливают собак - там стояла моя машина. Насколько позволял ее слуховой аппарат , мы обменялись какими-то фразами. Она отвечала невпопад, так как пыталась угадать смысл сказанной мной фразы, но не слышала ее. Однако, по лицу ее я видел, что она очень хотела говорить. Тогда я взял палочку и стал чертить на снегу фразы, которые она недопонимала.
ВЕСНОЙ,- чертил я,- НА КЛАДБИШЕ. НА МАШИНЕ.. К СЫНУ.

 Поняв, она обняла меня, и снова заплакала . Так мы стояли долго под снегопадом, пока снег не засыпал  все, что я начертил.

Скоро я переехал на новую квартиру, где живу уже два года.
Потом я узнал, что у нее есть брат, который и обещал сделать ремонт в ее квартире . У него есть машина и он периодически возит ее на кладбище, чтобы следить за могилами Саши и его отца.

Я изредко вижу ее, когда приезжаю на старую квартиру к родителям. Мы здороваемся.
Я спрашиваю, как дела? Она кивнет головой, конечно, ничего не расслышав. Теперь уж мы не стоим обнявшись, я все боюсь напомнить ей ее сына, ведь знаю, чем опять кончится, и прохожу мимо...
 А может быть зря?  Ведь не могу ж я забыть того снегопада,  когда я чертил на снегу непонятые ею фразы, и мы плакали вместе, и время, казалось, остановилось.