Мимолетность

Пузатый старый будильник, скрепя и пошатываясь, отбил мелкую дробь звонка и умолк. Андрей открыл глаза.
Белым прямоугольником светилось окно, сквозь цветастые шторы пробивались мохнатые солнечные лучи. Утро было по-весеннему радостным и теплым.
Он бодро встал с поскрипывающей кровати, улыбнулся и неторопливо пошел на кухню. Из холодильника достал пакет кефира и, наслаждаясь прохладой напитка, поднял со стола записку. «Доброе утро! Купи молоко, хлеб и что-нибудь сладкое для брата. На почте забери письмо. Не задерживайся!». Недовольно хмыкнув, Андрей пошел одеваться.
      Он вышел из подьезда и, хлопнув дверью, подставил лицо теплым лучам солнца. С севера все еще дул холодный ветер, но зеленоватая дымка, соскользнув с плеч молодой красавицы весны, уже упала на землю. Андрей с сожалением подумал о том, что этот прекрасный день будет вынужден провести в стенах огромного, гулкого здания университета, и неспеша направился в сторону остановки. По дороге, недалеко от недавно построенной автостоянки, на пустыре, в русле засохшего ручья он вдруг заметил ярко-желтый осколок. Сначала он подумал, что это отражение солнца в разбитом зеркале, но, подойдя поближе, увидел обычный одуванчик. Он остановился и начал разглядывать цветок.
      Одуванчик рос среди камней, пластиковых бутылок, битого стекла и другого мусора. Он весело покачивал своей огненной головкой, ничуть не стесняясь своего происхождения. Казалось, что цветок улыбается теплому утру, солнцу, прохожим. Приподнимаясь на коротком стебельке, он, как будто говорил: «Посмотрите, какой я красивый и жизнерадостный!». Сила маленького одуванчика поразила Андрея, и он, потеряв счет времени, стоял посреди улицы, слушая откровения просыпающейся природы. Прохожие спешили по своим делам и, проходя мимо, то любопытно, то подозрительно оглядывались на него. Очнувшись и заметив это, Андрей быстро зашагал прочь...

     Домой он возвращался усталым и довольным. Солнце светило ярко, по небу изредка пробегали белые ватные тучки и вновь исчезали за горизонтом. Ветер шевелил ветки деревьев с набухшими почками, качал березовые сережки. Сквозь корку прошлогоднего мусора начинала пробиваться сочная молодая травка. Андрей ехал мимо всей этой красоты, молодости и счастья в дряхлом, железном автобусе, который на каждой остановке тяжело опускался и кряхтел. Он пожалел, что не пошел пешком. Изнывая от скуки, Андрей принялся рассматривать пассажиров. Его внимание привлекло доброе, почти материнское лицо хрупкой старушки в старом зеленом пальто и цветастом платке, сидящей около кабины водителя. Оно было желтовато-серого цвета, с глубокими морщинами. Годы сохранили тонкие, правильные черты лица гордой красавицей, не пощадив, правда, яркость внимательных миндалевидных глаз, которые излучали доброту и с искренней радостью смотрели на каждого пассажира автобуса.
Андрею захотелось ей помочь, но он подумал, что это нелепо и молча вышел из автобуса. Он шел и не видел дороги, перед глазами стояли две картины: цветок, жаждущий жизни, и старушка, теряющая ее.
По щекам потекли слезы, на сердце стало тоскливо и горько.
 Август 2000