Пять минут правды

                «Пять минут правды»

      Анна работает журналистом на телевидении. И это был обычный съемочный день. Приехали в село снимать сюжет о том, как сельчане борются с Кузькой. Кузька – это жук. Вообще-то он называется «хлебный жук», потому что жрет колосья пшеницы, а кто и почему его «очеловечил» и  ласково назвал Кузькой -  неизвестно. Сельчане объявили маленькому жуку большую войну с применением авиации. Бомбили его ядом.
       Самолеты, вернее самолетики,  были маленькие и аккуратненькие , белые и красивые. Анна всегда любила самолеты, потому что выросла рядом с аэродромом, и их гул был луч-шей колыбельной песней, лучшим будильником и лучшим фоном для жизни.  А люди, так или иначе связанные с самолетами, были  особенными, но своими. Будто бы они знали па-роль ее души. Вот и сегодняшний пилот, на вид ничем не примечательный парень в камуф-ляже, а не в летной темно-синей форме, которая облагораживает любого мужчину,   для Ан-ны все равно был особенным: ему подчинялась эта большая белая «птица». Пилоту  эта хрупкая де-вушка с красивыми умными глазами тоже казалась особенной.  Он смотрел на нее и не мог отвести взгляд. Что-то безудержно  тянуло его в эти синие глаза. Глаза цвета неба.    Разгова-ривая с другими людьми, он все равно смотрел на Анну. Смотрел, не стесняясь, не прячась, открыто и смело. Смотрел как летал.  Именно от таких взглядов иногда рождается  Любовь: искра, взрыв и все…
- Хочешь полетать? – пилот почему-то сразу перешел на «ты», наверное, почувствовав, что Анна своя, вернее его. А может хотел скорее сократить дистанцию.
- Хочу.- просто сказала она.
Самолетик, дрожа всей своей авиационной душой, нетерпеливо катился по полю, наконец, оторвался от земли, и они полетели… Это была сказка, воплощенная мечта. Все, что на зем-ле виделось бесформенным, с высоты птичьего полета смотрелось геометрически пра-вильным и законченным.
 Внизу проносились ровные разноцветные квадраты полей – еще зеленая пшеница, желтый подсолнечник… В причудливой формы озерах со скоростью самолета бежали солнечные блики… Дух захватывало от такой красоты, свободы и ощущения полета.
В кабине было шумно, и Анна почти не слышала, что говорил пилот. Но она видела его гла-за, и слова становились лишними. И так  все было понятно: она ему нравится. Он ей тоже.
Им хорошо вместе. Им хорошо в небе.
И это была Правда. Правда, поднятая высоко и очищенная от примесей земных условностей, потому что, потеряв почву под ногами, не врут.
      -Рули, - лукаво улыбаясь, пилот  бросил свой штурвал.
Напротив Анны был точно такой же.
- Как? Я не умею! – ошарашенно прокричала она, боясь что пилот ее не услышит.
Он взял ее руку и положил на штурвал. Прикосновение обожгло снаружи, но успокоило внутри.
- К себе – вверх, от себя – вниз. Решай, что хочешь. – Серьезно сказал он.
« О чем он? Только о самолете или….» - пронеслось у Анны в голове, но размышлять было некогда: судьба их двоих сейчас была в ее руках. Ей не было страшно, наоборот, это было пьянящее чувство чего-то нового и неизведанного. Анна потянула штурвал на себя, и само-лет взмыл вверх. Деревенские дома , над которыми они  сейчас пролетали, стали совсем ма-ленькими, игрушечными и ненастоящими. Там внизу все казалось ненастоящим, а здесь, в кабине внешне похожего на игрушку самолетика, все было по правде. И взгляды,  и полет…
Новорожденное чувство было  еще беспомощным и бесправным, и каким оно  вырастет  пока неизвестно. Сценариев много. Быть может Анна и пилот больше не увидятся, а может и не расстанутся. Пять минут Правды – и на всю жизнь.
       А где-то далеко внизу Кузька продолжал жрать пшеницу, потому что тоже хотел быть счастливым…