Охота

СЕЙЧАС…
Миша как-то резко проснулся. Он открыл глаза и, глядя в темноту, ОЩУТИЛ комнату, кухню, всю квартиру и коридор за входной дверью. Что это был за звук? Даже не звук, а легкое, почти неощутимое давление на грани сознания и понимания. Точно так же он ощущал слежку или пристальное внимание. Скосив глаза, он посмотрел на Олю. Спит как младенец, даже рот немного приоткрыт, а дыхание такое ровное и безмятежное. Хорошо ей… но что это был за звук? Откуда это ощущение дежа-вю?
И тут пришло понимание происходящего. Морозными лапками оно протопало вдоль позвоночника и осело давящей тяжестью внизу живота. Это был ОН. Его хищник снова просыпался…

ДО…
Чуть слышно щелкнул замок на входной двери, отсекая все звуки ночного города. Дверь ну и, пожа-луй, окно были единственными путями, как звук мог попасть в эту квартиру, обмотанную многими слоя-ми звукоизоляционных материалов. Повисла тишина, смешанная с пороховым дымом. Потом появился звук. Сведущий человек сразу смог бы опознать в этом хрипящее-булькающем звуке дыхание человека с проникающим ранением лёгкого.
Александра больше всего беспокоила голова. Пуля в легком и кишках не была такой большой про-блемой, как отсутствие глаза и части височной кости. Не ожидал… как этот сопляк может быть ХИЩ-НИКОМ, причем таким сильным. Может даже сильнее чем он. Ну, ничего, ничего… он отомстит… вот только до телефона доберется и в «скорую» позвонит… вот еще чуть-чуть…
ОСТАНОВИСЬ
Александр даже вздрогнул от СИЛЫ этого окрика. Пусть у него темнело перед глазами и звенело в ушах от боли и кровопотери, он НЕ МОГ не услышать его. Это был ЕГО голос. Голос его хищника. И просто так он его не подавал.
С рукой, лежащей на телефоне и дикой болью во всем теле, Александр сидел в луже собственной крови и размышлял. Куда он собрался звонить? В «скорую»? А может сразу в ментуру? И пока они едут явку с повинной кровью поперек стены. Эта квартира просто пропитана запахом преступления. Чего только стоит набор «Юный хирург», что в данный момент разбросан по всей комнате. А фотографии и кассеты с записью ВСЕХ его развлечений, среди которых убийства были, пожалуй, самыми невинными забавами.
Но что-то делать надо… еще максимум пол часа – спасибо бабке за переданную по наследству хо-рошую свертываемость крови – и он труп.
ВСПОМНИ
Вспомни? Что вспомни? Александр моргнул оставшимся глазом, чтобы прогнать сгущающуюся тьму и поморщился от боли ожегшей всю левую половину головы. Что вспомнить? В таком состоянии хорошо, что он помнил, как его зовут. Хотя… Да! Точно! Это будет лучший вариант!
Немеющими пальцами он набрал номер.
– Да? – раздалось на том конце провода.
– Гарик, за тобой должок.

СЕЙЧАС…
Миша сидел на кухне и гипнотизировал остывающий кофе. Руки он сцепил под столом и, незаметно для себя, раскачивался из стороны в сторону, как китайский болванчик. Было уже пол четвертого утра и пятая кружка кофе, а он так и не понял, почему ОН проснулся. Миша хорошо помнил прошлый раз, когда он шел по следу… помнил этот рвущийся наружу вой… помнил разрывающее грудь наслаждение… и помнил манящий и сладкий запах крови. Его ХИЩНИК не искал пропитания, как оборотни в дешевых ужастиках. ЕМУ нужна была жертва.
Механически – как много в этой жизни мы делаем не задумываясь – Миша достал сигарету. Растерев ее между пальцами, чтобы лучше тянулась, он вставил её в рот и прикурил.
Когда серая дымка перед глазами немного развеялась, и кашель перестал скручивать в тугой комок его желудок, Миша вытер слюну с губ и посмотрел на сигарету, что плавала в чашке. Он бросил курить два года назад. Просто взял и бросил. Усилием воли. А вот теперь…
Миша взял пачку, задумчиво покрутил её в руках и достал еще одну сигарету. Теперь то уж что. Глядя на стену сквозь сигаретный дым, он вспоминал. Вспоминал тот – первый – раз, когда его хищник дал себя знать…
… Весна в этом году удалась на славу! А что делать теплыми весенними вечерами, когда щепка на щепку? Именно этим Миша и занимался. Он гулял. Не один, конечно, а с девчонкой из класса. Звали её Оля. Миша так и не понял, почему она перевелась в его школу в выпускной одиннадцатый класс, но… да какая разница! Он больше думал о её красивых ногах и высокой груди, и о том, как её уговорить зайти к нему домой. А там родители… на даче! В обчем – вечер удался!
– Угости сигареткой.
Миша посмотрел на обратившегося к нему.
– Не курю.
Нет, он сразу заметил тех двоих, что нарисовались справа и слева, но надеялся, что все можно ре-шить полюбовно. А ещё он почувствовал, как Оля испуганно вцепилась в его руку. Что не говори, а это добавляет сил… и самоуверенности.
– Ты смотри, какой красавец! Культурный, не ку-у-урит! – издевательски протянул стоявший перед Мишей пацан. – Вот что, будь умничкой, иди, погуляй… один… а мы с твоей девицей погуляем.
Его приятели мерзко захихикали.
Нет, с этими по-хорошему нельзя.
Миша, чувствуя закипающую ярость, медленно обвел глазами и этих уродов и место предстоящей драки и, взвешивая каждое слово, произнес:
– А писю на воротник?
– Чё-ё?!
И закрутилось…
Оля убежала сразу и, как ему потом рассказали, влетела во двор, где в тот момент расслаблялись его друзья, с криком: «Ребята, Мишку бьют!» А в этот момент пробудился хищник… Это потом он научился его контролировать, а тогда…
Его оттащили ребята. Сняли его с прыщавого ублюдка, который просил закурить. Миша сидел на его груди и размеренно колотил его головой о землю. Другие двое лежали в стороне и тихо подвывали. Один баюкал вывихнутую в плече руку, а второй сломанный нос и запястье. Ничего этого он не помнил. Он помнил только упоение болью и кровью своих врагов. Это был такой экстаз!.. что каждый раз вспоми-ная его, Миша содрогался от наслаждения и отвращения одновременно…
Миша встряхнул головой. Да, он все помнит. И он понимает ответственность. Перед собой и окру-жающими за того хищника, что в нем живет. Того хищника, что снова просыпается…
Почему?..

ДО…
Это была частная клиника, где не задавали лишних вопросов. Конечно не за даром. Все медсестры прямо таки лучились улыбками и всячески проявляли внимание к изувеченному пациенту, которого дос-тавили поздней ночью три месяца назад. Состояние его было очень тяжелым. Три огнестрельных ранения, судя по характерным признакам, полученных от пуль, выпущенных из ПМа, прямо кричали о криминаль-ности этого пациента, но… Они жили в реальном мире. А в этом мире ТАКИЕ деньги за работу медсест-ры просто так не платят.
Александр лежал на удобной кровати и смотрел телевизор. Еще две операции… Всего лишь две… Мелочь – пластика. Это лучше и проще, чем все то, что было до этого. Долгих три месяца… Три месяца боли, или тяжелого «снотворного» сна. И этот изматывающий наркоз… и отходняк после него…
Но мозг его работал.
Сейчас он сам стал хищником.
Он дал ему волю.
И хищник начал охоту.

СЕЙЧАС…
Миша ощутил ВЗГЛЯД, когда вышел из магазина. Его хищник не дал ему обернуться. Даже вздрог-нуть он не посмел, осененный пониманием. Миша понял, почему проснулся хищник. Его жертва была жива. Мало того она начала – нет, это просто смешно! – начала охоту на него.
Да, не зря он чувствовал ВНИМАНИЕ к себе все эти две недели, когда его хозяин маялся от непо-нятного томления души, не спокойствия и легкого холодка, что как-то неопределенно ползает по телу, за-мирая то там, то здесь. На него начали охоту. Нельзя сказать, что он был растерян. Просто он в первый раз в своей долгой НАСТОЯЩЕЙ жизни сталкивался с этим. ДО этого была ОХОТА. Большая импера-торская охота. И его, тогда еще молодого волчонка, единственного из своего рода, кто мог принимать об-лик человека, загнали в ловушку и убили… его тело. Ну не знали они тогда, не знали, что оборотня не убить так просто! Как эти римляне могли знать, при всей своей образованности, что даже самая маленькая капля крови может нести жизнь. Не знал и тот егерь, которого цапнул за руку окровавленной пастью по-дыхающий волчонок…
Много веков он так и жил, перебираясь из тела в тело, пока не нашел подходящую кровь. Немного усилий и, спустя пять поколений он вывел этого волчонка с красивым именем Миша. А вот теперь на него опять открыта охота.
Он не боялся ЭТОЙ охоты. Он жаждал её. После неё Миша станет настоящим волком. А там – по-смотрим… Может не все в этих фильмах про оборотней выдумка.

ДО…
Возвращение домой было тяжелым испытанием. Тяжело снова оказаться там, где заглянул в глаза смерти. Всё, что было до этого, не в счет. В Чечне он все время ходил с ней под руку, но не разу она так доверчиво и неумолимо не смотрела ему в глаза.
Тот, кого звали Александром, вздрогнул всем телом и медленно осмотрелся. Всё было так, как он это запомнил. Всё лежало на своих местах. Даже эти ненавистные три гильзы от «Макарова» лежали там, где закончился их короткий полет из инжектора пистолета. И, даже пол года спустя, они кисло пахли сгорев-шим порохом. Он втянул этот запах, как и многие другие, что витали в квартире, и задумался. ЕГО запах он вычленил сразу. И так же сразу УВИДЕЛ по запаху, что в сейфе ОН тоже побывал. Ну, это не так страшно.
Тот, кого звали Александром, закрыл дверь на замок и прошел на кухню. Там он немного постоял, глядя на замерший на плите чайник, и открыл тайную нишу в полу.
Легкими касаниями он ПРИЛАСКАЛ аккуратно утопленное в поролон оружие. ТТ, ПМ, «Браунинг», «Дисерт игл», СВД, АКСУ, катана, метательные ножи и «Блэк танто» (трофей из Чечни – как визжал тот америкос, когда Александр резал его, его же ножом!). Далеко не все заказчики доживали до выполнения их заказа по доставке оружия. А деньги он всегда брал вперед. Так что за три года у него скопился до-вольно внушительный арсенал.
Хищник приподнял верхнюю губу, что означало улыбку. Он вспомнил, как года полтора назад его свели с одним человеком, испытывающем острую необходимость в снайперской винтовке. Причем осо-бенным пожеланием была прицельная дальность стрельбы. «Чем дальше – тем лучше», так он, кажется, сказал. А после этого купил еще десять килограмм С-4. Знать бы, что он такой шухер наведет со своей стрельбой с телебашни, может и побольше бы содрал… А-а, дело прошлое. Но вот что выбрать?
Тот, кого звали Александром, немного подумал, затем взял пояс с метательными ножами и прицепил его под куртку. Вначале выследим, а уже потом решим как ЕГО… что?.. Убить? Нет. Нет еще такого сло-ва! Но съесть это ближе будет.

СЕЙЧАС…
- Кто ты?
- Я это ты.
- Ты это я?
- Нет. Я это ты. Я часть тебя, но ты не часть меня. Я извне. Я не могу объяснить тебе все сразу, да ты и не поймешь. У нас мало времени. На нас открыли охоту. Ты уже понял кто это. И он настроен очень серьезно. Не знаю как, но он такой же, как и я.
- А какой ты?
- Подумай. Вся информация у тебя уже есть. Ты знаешь все, что знаю я. Только тебе надо это вос-принять и понять. У нас есть еще дня два-три. У тебя есть время для выбора.
- Какого выбора?
- Ты знаешь.


Миша резко открыл глаза. Уже третью ночь подряд этот сон. С небольшими вариациями, но он по-вторялся. Миша вновь и вновь оказывался в мрачном лесу рядом с трупом волчонка и разговаривал с кем-то, кто скрывался за деревьями. Был только его голос. Мягкий, но при этом обволакивающий голос, зву-чал с непонятной силой, заставляющей внимательно вслушиваться в каждое слово во сне, и раздумывать наяву.
Миша прикрыл глаза рукой и задумался. Перед глазами снова встала картина того леса. Он мог ви-деть каждый листочек на дереве, каждое движение травинок под легким ветерком. И каждую шерстинку на волчонке.
И вдруг картинка изменилась. Он оказался в деревянном домике перед столом, за которым женщина перевязывала мужчине раненную кисть, а он упоенно рассказывал ей что-то, периодически размахивая руками. Женщина делала большие глаза, кивала, и продолжала свою работу…
Смена кадра и он снова в том домике, но в другой комнате. На пастели лежит тот же мужчина, толь-ко теперь он очень стар. А вокруг него, наверное, его семья. Трое пацанов разного возраста и две девуш-ки. И еще один мальчик лет семи. Стоит вместе со всеми, но особняком. Его ручки вцепились в спинку кровати и побелевшие костяшки показывают, то с какой силой он вцепился в потемневшее от старости дерево. Мужчина на кровати тянется к нему, что-то пытается сказать, но его рука бессильно падает, а гла-за стекленеют. Мальчик ослабляет хватку, опускает голову и начинает плакать. Но Мише в этом плаче слышится вой.
Потом картинки замелькали быстрее. Лица, лица, лица… В начале незнакомые, но потом он увидел свою прабабку, деда и…
Перед ним появилось лицо его отца… именно таким он его и запомнил. Молодым и веселым.
И вдруг Миша услышал тот же голос.
- Ты понял?
- Нет, я не…
- Ты все понял. Просто не хочешь принять.
- Но мой отец?..
- Он был последним. А ты стал первым. Поверь мне – ты будешь первым. Ты будешь основополож-ником нового рода.
- Рода… оборотней?
- Нет. Не оборотней. Ты не будешь выть на луну и не будешь, превратившись в волка, нападать на людей… не по своей воле. Ты просто будешь по-другому относиться к жизни. Ты уже признаешь, что волки лучше людей. Они не лгут, не предают и не бросают друзей. Но ты не будешь чистым волком. Я много лет сводил судьбы людей и, наконец, появился ты. В тебе все лучшее от волка и от человека. И все будут такими же.
- Я что, должен бегать и кусать людей?
- Нет… хотя это тоже вариант. Если ты мне разрешишь, я сольюсь с тобой полностью. Я ОТДАМ тебе свой разум и знания. Ты станешь, можно сказать, разносчиком инфекции. Все люди, с которыми ты будешь общаться, будут получать часть моей души и становиться пусть немного, но волками. Не все, ко-нечно, но большинство… подавляющее большинство.
- Ты долго это… готовил?
- Слишком долго, чтобы все сорвалось.
- Это все ТАК серьезно?
- Да.
- Тогда… я готов, наверное.
- Наверное?
- Нет. Я готов.


СЕЙЧАС…
Он выследил этого щенка. Месяц. Целый месяц он ходил по городу, который, кстати, очень даже не маленький, и ВЫСЛЕЖИВАЛ его запах. Сколько раз он чувствовал его обрывки, слабые, уже умирающие следы ЕГО присутствия. Похоже, ОН очень хорошо научился заметать следы. Что теперь, когда его хищ-ник вырвался на свободу, не имело никакого значения. Он сильнее. Если бы это было не так, то он бы не наблюдал за квартирой этого щенка – как его? Миша кажется? – через оптический прицел.
Тот, кого звали Александром, оторвался от окуляра и посмотрел на часы. Пол второго. Да, силен же ОН поспать. За четыре часа наблюдения каждый волосок на ноге Миши – к сожалению, с этой точки че-рез зашторенное окно он не мог увидеть больше – стал уже почти родным. Но Александр, вернее его хищник, НЕ ЧУСТВОВАЛ свою жертву. Это пугало и манило одновременно. Это значит, что он прав и дело не только в мести. ДВУМ хищникам не место в этом городе. Он тесен даже для одного.
Тот, кого звали Александром, снова приник к прицелу. Спустя секунду его брови медленно, но не-умолимо поползли на лоб. Спальня была пуста! Он был в этом уверен, потому что она была видна как на ладони… и шторки были полностью раздвинуты. Но когда он успел? Повернуть голову, поднять руку с часами, посмотреть и обратно. Ну, от силы, две – три секунды. Так, где же он тогда? Тот, кого звали Александром, сдвинул прицел на другое окно. Пусто. Только включенный телевизор. Следующее окно. Вот ОН! На кухне, чай заваривает. Хищник возбужденно затрепетал ноздрями. Внутри у него все пело. Он уже праздновал победу. Как может быть иначе, если ЕГО голова лежит в перекрёстье прицела. Легкое движение большого пальца и винтовка снята с предохранителя. Плавно – плавно надвить на спусковой крючок и… черт! Как это может быть!? Не мог ОН «сорваться» с прицела! Еще раз. Вот его голова снова на прицеле… и снова он как-то «утекает» в сторону! Хищник начал злиться и терять терпение. Попробу-ем ещё раз…
После пяти минут «выцеливания» хищник готов был выть от отчаяния. Почему? Он, который на вскидку попадал в подброшенную копейку, НЕ МОГ прицелиться в Мишу с расстояния двести метров. Каждый раз, когда он готов был выстрелить, ОН «уходил». Да, именно «уходил». Этот термин в первый раз Александр услышал от инструктора. Только немногие – как правило, мастера боевых искусств – уме-ли «уходить» с линии огня за доли секунды до выстрела. Вот так же ненавязчиво, как это делает Миша. То к чайнику наклонится, то вдруг отгородится открытой дверцей шкафчика, то присядет к мусорному ведру, короче, совершает вполне понятные и привычные каждому действия. Каждый раз «уходя» в тот момент, когда Александр уже нажимал на спусковой крючок.
Хищник задумался, а Александр отложил винтовку и вытер вспотевшие ладони. Что-то эта охота пе-рестала ему нравиться.

Попив чаю, Миша понял, что клиент дозрел. Разделяющее их расстояние совершенно не помешало ощутить всю ту гамму чувств, что бушевала в душе хищника. Хотя есть ли у него душа? Миша проанали-зировал ситуацию, состояние противника, окружающее пространство и понял, что лучшего шанса может и не представиться.
Поставив кружку в раковину, он вышел в прихожую и, обувшись, посмотрел на себя в зеркало. Ну что же, пора расставить все точки над i. Нет в ЕГО будущем места для таких монстров, как этот маньяк, который не был даже НАСТОЯЩИМ, чистым хищником от природы. Эта была какая-то спонтанная му-тация сознания, выпустившая наружу Зверя. И ЭТА зараза тоже могла распространиться. По этому при-дется его уничтожить. Это не будет убийством. Это просто защитная реакция организма на болезнетвор-ный микроорганизм. А Миша – иммунная система.
Подмигнув отражению, Миша захлопнул дверь и быстро сбежал по ступенькам.

Тот, кого звали Александром, почувствовал ЕГО присутствие не крыше в последний момент, когда уже поздно было использовать винтовку. Он одним движением откатился в сторону и, быстро вскочив на ноги, повернулся к Мише. Тот стоял шагах в пяти и спокойно наблюдал за его действиями. На его губах блуждала легкая улыбка человека уверенного в своих силах. Хищник недовольно зарычал. Неправильно смотреть так на вооруженного, пусть даже только ножами, человека. Очень неправильно. Ничего, он бы-стро сотрет эту улыбочку.
Тело, которое только ждало команду, среагировало моментально и в Мишу полетели три ножа с пау-зой в полсекунды. Каждый из них был нацелен в наиболее уязвимые места и, попади хоть один, против-ник будет легкой добычей…
– У тебя ещё есть шанс самому закончить это дело, – спокойно произнес Миша, отбрасывая пойман-ные клинки в сторону. – Девятый этаж, внизу асфальт. Один шаг и…
– НИКОГДА!!! – прорычал тот, кого звали Александром, и прыгнул на своего противника…

ПОСЛЕ…
Оля была на работе, когда ей сообщили. Она даже не поверила сразу, что ЭТО может быть правдой. Миша никуда не собирался уходить из дома. Тем более не полез бы он на эту крышу. Не такой он. Нет, это все какая-то глупая шутка или ошибка. Глупый розыгрыш в стиле скрытой камеры. Всю дорогу до от-деления милиции она утешала себя этой мыслью. И только в морге, на опознании, когда патологоанатом поднял простыню, что накрывала лежащее на каталке тело, Оля поняла, что это правда. Страшная и мерз-кая, но правда. И тогда она закричала…

- Где я?
- Не знаю. Я сам здесь в первой.
- Но я же умер. Может это Рай?
- Не знаю. Мне не с чем сравнить.
- Но я же умер?
- Да. После падения с такой высоты, да еще на асфальт ни кто не выживает.
- А ОН?
- Он тоже погиб.
- Но если я погиб, значит, все твои планы пошли коту под хвост?
- Нет.
- Что значит… а-а, ну да, конечно! Оля! Она же ближе всех со мной общалась. А она сможет пере-жить…
- Конечно. Она уже стала почти как ты и у неё достаточно сил. Тем более она не одна.
- Она… беременна?
- Да.
- И ребенок будет такой же, как я?
- Да. Что-то я мало радости слышу в твоем голосе?
- А что дальше? Что нам делать? Я так понимаю, мы с тобой теперь всегда будем в этом состоянии. Не живы и не мертвы.
- Нет. Когда популяция новых людей достигнет определенного количества и им уже ни кто не смо-жет угрожать, мы просто растворимся в их крови. А пока мы будем ангелами-хранителями. И твоей Оли и тех, в ком уже начались изменения. Ты готов?
- Я уже отвечал на этот вопрос. Конечно готов. А как ты наверно рад. Хоть будет с кем поговорить.
- Да, ты прав.
- Ну, что, пошли? У нас много дел.
- Да, ты прав. Работы действительно много.